Содержание:
Пролог - Нефертити (1414 день после часа Х) 1
Глава 1 - Синхронность (12 минут до часа Х) 1
Глава 2 - Руссише элите (3 день после часа Х) 1
Глава 3 - Вакцина это наше ВСЕ (5 день после часа Х) 2
Глава 4 - Невыносимая бренность бытия (18 день после часа Х) 3
Глава 5 - Ноев ковчег (33 день после часа Х) 5
Глава 6 - Наши панки умнее танков (111 день после часа Х) 6
Элона Демидова
Прощай Берлин
Предупреждение: все герои, имена, места действия - авторский вымысел. Любое сходство с реальными людьми и событиями - не более, чем случайность.
Пролог
Нефертити (1414 день после часа Х)
Она стоит передо мной. На фоне унылого пластика цвета хаки, в тусклом ночном освещении она прекрасна, действительно ошеломляюще прекрасна, несмотря на покрывающий ее слой пыли… почти наполовину отбитую голубую тиару… глубокие царапины на щеке и шее… О, эти знаменитые "высокие скулы" самой красивой женщины Древнего мира, были непременно во всех путеводителях по музеям Берлина. А неподражаемо изящная шея, с гордо посаженной головой, служила эталоном для моделей и актрис.
Вот только где они сейчас? Модели и актрисы, искусствоведы и экскурсоводы.
Боже! Какие слова я, оказывается, еще помню!
Мда… Что там еще? Нефертити-Нофретет, "прекрасная пришла", вот что обозначало ее имя на древнеегипетском. И вот она стоит передо мной на столе, во всем царственном величии своих 48 сантиметров, я могу протянуть руку и дотронуться до ее щеки, лба, глаз. И нет толстенного стекла, ограждающего ее от публики, нет охранника, следящего чтобы туристы, фотографируя, не пользовались вспышками. Она моя. Мне ее только что подарили. Вот так просто.
- Эй, ты дышать-то не забывай! Окаменеешь! - раздается насмешливый голос за моей спиной.
- И вообще, надо вот пожевать чего-нибудь… Пойдем, пойдем, Катрин, после налюбуешься, еще надоест! - грубовато, с хрипотой, звучит другой.
Я оборачиваюсь и смотрю на них, но ничего не вижу, потому что в глазах все расплывается… Слезы? То есть, конечно нет, я не плачу, я уже четыре года не плачу, да и с чего бы? Ведь они вернулись. Ведь никто не умер, но откуда столько воды на щеках?..
- Ну, ты чего это, Катрин? Ну, зачем? Вот делай вам, бабам, подарки… Вот, Димон, вот знал бы, нипочем в этот дурацкий музеум не полез бы!
- Ты боишься у тебя ее украдут? Неужели? Так она ж никому не нужна! - пытается пошутить Димка.
И тут меня накрывает, и прорываются все шлюзы, которые я так старательно строила и укрепляла все эти жуткие, черные, проклятые, хмурые, изматывающие, ужасающие четыре года: да! Да! Да! Она, Нефертити, божественная, неповторимая, та, за обладание которой судились музеи, натягивались дипломатические отношения, та, которую страховые компании оценивали более чем в 300 миллионов долларов - никому-никому не нужна.
И я плачу в голос, рыдаю, уже не сдерживаясь, задыхаясь.
Во всем мире Прекрасная нужна только мне… Да и то, если придется бежать, то я тоже брошу ее здесь, в этом старом бункере. Не потащу же дополнительно почти 20 килограммов известняка!..
А что, если хорошенько подумать, есть во всем некая синхронность: этот бункер, дающий нам приют, начал строить еще в прошлом веке Адольф Гитлер. Здесь же он и покончил жизнь самоубийством, и, может быть, его дух бродит где-то тут, вокруг места своей смерти. Тогда, на следующие три с половиной тысячи лет, я оставлю Прекрасную ему. Конечно, он был настоящим чудовищем, но, по крайней мере, ценил ее: "Я знаю этот знаменитый бюст. Я видел его и восхищался им много раз. Нефертити непрестанно поражает меня. Этот бюст - уникальный шедевр, украшение, истинное сокровище!".
Когда в 1933 году египетское правительство потребовало вернуть Нефертити, а это было первое требование из многих, безрезультатно разбившихся о ее постамент, Гитлер ответил: "А знаете ли Вы, что я собираюсь сделать в один прекрасный день? Я построю в Берлине новый египетский музей, о котором я мечтаю. Внутри я построю зал с большим куполом. В центре будет царить это чудо - Нефертити. Я никогда не откажусь от головы Царицы"
Господи, о чем я только думаю? И я смеюсь, хохочу до икоты, задыхаясь.
Истерика, однако.
Глава 1
Синхронность (12 минут до часа Х)
- Катрин, а все же скажи, что вы будете делать, если вас ждут возле посольства и остановят? Прорываться с боем? - ехидный вопрос перекрыл шум идущего по тоннелю поезда.
- А вот ты пойдешь и проверишь: ждут нас или нет, огрызнулась я, чувствуя внезапный холодок в животе. - Любитель панику разводить.
- Если б они могли, то мы бы тут теплой компанией уже не ехали. Нас, Мишаня, уже сто раз перехватили бы, - как всегда, себе под нос бормотал Глеб.
– Вот именно. И такой вариант, в принципе, еще возможен, - ледяным тоном произнес Павел, и пальцы, обнимающие ручку кофра, сжались.
- Но откуда они знают когда мы приедем, разве кто-то проболтался? - спросил Димка, беспокойно оглядывая почти пустой вагон.
- Не надо волноваться, наша теплая компания спокойно улетит в теплую страну. Я уже договорился, прямо на платформе Аденауэрплац нас будет встречать посол и еще кто-нибудь, они заберут наши вещи, так что это станет уже дипломатический багаж! - безмятежно улыбнулся Жан-Клод, похлопав ладонью по сундуку, в котором заключалось наше главное богатство, ну и, конечно, основная проблема. - Никто не устроит скандал дипломатам, хотя бы и обезьянским. Все-таки это Германия, а не Россия!
Холодок в моем животе стал превращался в снежный ком, а в голове вдруг зазвучала песенка: Мы едем-едем-едем, в далекие края… хорошие соседи, веселые друзья… Тра-та-та, тра-та-та, мы везем с собой кота…
В эту секунду кот, спящий в плетеной корзинке на моих коленях, взвыл и начал выдираться из своей тюрьмы, просовывая лапы между прутьев. Корзина подпрыгнула, покатилась по проходу, и я кинулась ее ловить, придерживая рукой сумку с ноутбуком, бьющую меня по колену.
Все, что случилось потом впечаталось в память вспышками дискотечного стробоскопа.
…"Моренштрассе" пропел нежный женский голос…
…поезд вкатился на станцию… погас свет…
в кромешной темноте, как труба архангела: Атом-Аларм! Атом-Аларм! Атом-Аларм!
…чахоточное аварийное освещение… белые маски, вместо лиц…
Атом-Аларм! Атом-Аларм!
…огромный башмак Жан-Клода, выбивающий стекло…
…Павел помогает вылезти Глебу и они тащат наружу Мишаню: его толстый живот застрял в дыре, куртка рвется… изнутри его пихает Димка…
…я стою рядом с вагоном, вцепившись в корзинку, Маркиз шипит и завывает…
…большая черная собака… люди на полу посреди платформы… у них тоже белые маски, вместо лиц, дикого вида прически… а, это панки…
Атом-Аларм! Атом-Аларм!
…в служебной будке открывается дверь и мужчина в военной форме машет нам руками… что-то кричит…
…я бегу вслед за спиной Жан-Клода, спотыкаясь о свои сумки, мимо вагонов, а в них люди, как серые тени, колотят руками в стекла…
…в будке посредине откинутая крышка люка… бетонные ступени, по которым мы скатываемся вниз, вниз… кто-то толкает меня в спину, я почти теряю равновесие… удивительно, как это я не падаю, наступая почти на воздух, на самый край ступенек… вниз, вниз…
…мутные лампочки едва освещают стены… шершавые, они до крови царапают руки, но боли не чувствуется… топот наших ног гулко отдается в низких коридорах, по которым мы бежим… мы бежим… кажется, бежим уже несколько часов, сворачивая то вправо, то влево, то еще раз влево, а за нами с лязгом закрываются двери и стихает: Атом-Аларм… Атом…
Я валюсь на пол, хватая воздух пересохшим горлом. От запаха пыли и старых нестираных тряпок подступает тошнота. Рядом, в полутьме кто-то дышит надрывно, с хрипом, ктото стонет, ктото плачет…
А потом по мне прокатилась волна неимоверной разрывающей тяжести, и этот визг на пределе слышимости, он страшен, невыносим, он поглощает все, а потом он тонет в темноте.
Глава 2
Руссише элите (3 день после часа Х)
Чувство такое, что мое тело - это тюбик, из которого жизненное содержимое выдавили через множество дырочек. Я стараюсь глотать воду осторожными маленькими порциями, чтобы она не пролилась. Я знаю, нужно чтото поесть, но не могу смотреть на еду и меня мутит от вида жующих людей. Я выхожу из столовой и, держась за стенку, иду мимо одинаковых темно-зеленых дверей, на которых прибиты номерки 18, 17, 16… Моя дверь 9 еще так не скоро…
- Сюда, Катрин, быстро и тихо! - Павел довольно грубо схватил меня за плечо и втащил в комнату.
Я ослепла от темноты, и перед глазами стали прыгать цветные пятна. От неожиданности я не могла даже пискнуть, а сердце колотилось где-то в горле, не давая дышать. "Он сошел с ума… Нас никто не видел…Коридор был пустой… Меня здесь не найдут…"
- Нам нужно срочно кое-что обсудить, и я не хочу, чтоб нас кто-нибудь видел, - он говорил своим обычным холодным тоном, потом включил фонарик и неподалеку зажегся еще один, но чья рука его держала я не имела никакого понятия. "Значит их двое…"
- Ч-что… что в-вы… хотите… - шепот был едва слышен даже мне.
- Я тебе говорил, Паша, надо аккуратнее с женщинами обходиться… Катрин, это я, Дима. Успокойся, все под контролем. Не пугайся…
- Кто бы мог подумать, что после всего, что произошло она еще не потеряла способности пугаться! Ну, прошу прощения за резкость, время военное. Все-все, хватит, теперь о делах! Ты не забыла, для чего мы встречались в Германии?
- Вакцина…
- Вот именно, вакцина. И, по непонятной мне причине, наш багаж, который так и не успел стать дипломатической почтой, а жаль, право, что не успел, так вот, весь наш багаж здесь.
– Ты можешь себе это представить! Фантастическая удача!! Катрин, мы все доперли!! Хотя, убей Бог, не помню как это получилось! - Димон бурлил энтузиазмом.
- Господи, дайте дух перевести, - я на дрожащих ногах плюхнулась на ближайшую кровать.
- Но теперь, заметьте, наша удача под угрозой. Сегодня последний день, когда можно высадить культуру в новый раствор, иначе она погибнет. Тебе это ясно, Катрин? Сегодня последний день, мы имеем всего несколько часов на все про все.
- Я понимаю… Клаус говорил, что здесь имеется лаборатория.
- Вот именно, Клаус. Теперь он заноза номер раз. Предлагаю такую схему: его следует изолировать, быстро и жестко объяснить что к чему, лишить права распоряжаться и взять власть в свои руки. Кроме того…
- Подожди, Павел, что значит "лишить права"? Почему "жестко"? Он нам всем жизнь спас! Что с тобой было бы, останься мы на станции? Она глубиной-то, дай Бог, 3 метра, и насквозь продувается…
- Ну, положим, сверхзадачи спасать нам жизнь у него и в мыслях не было…
- Катрин, пойми ты, он дико испугался остаться в одиночестве на долгие годы, - вступил в разговор Димон. - Вот и поднялся по быстрому, чтоб какую-нибудь бабу себе вниз утащить. А тут мы, всей тусовкой… Не заблуждайся, на его счет, пожалуйста.
- Не знаю… Мне он ничего такого не говорил… - перед моими глазами, как живая встала фигура в форме, машущая нам руками из дверей будки.
- Мне тоже, но ты только взгляни, как он на панкушек смотрит, козлина старый. Каждую самолично водил умываться… Теперь они все совершенно одинаковые! Коз-з-зел… Раньше, хоть одна с синими волосами, другая с зелеными… Хоть какое-то разнообразие было…
- Димон, не отвлекайся, после о панкушках. Сейчас о вакцине, - сказал Павел.
- Хорошо, но я так и не поняла: почему нельзя попросить его открыть для нас лабораторию? То есть, это ведь и ему надо!
- Я уже просил, как ты думаешь… Угадай с трех раз, что он мне ответил? Что У Меня Нет Допуска…
- Чего-чего?
- Ты слышала. Нет допуска. У меня. На военный объект. Я иностранец. К тому же, я незаконно нахожусь на территории Германии, ведь срок моей транзитной визы истек 24 часа назад, - тон Павла веял космическим холодом.
- А ты объяснил ему в чем дело?
- У Жан-Клода уже типун на языке от этих объяснений. И еще. Тупой солдафон сказал, чтобы мы не воображали себя "руссише элите". Наверное, про себя он думал, что мы "руссише швайне". Во всяком случае, рожа у него была как раз такая.
"Господи, Боже ты мой… Уже начинается… Как там было в реферате по проблемам выживания малых изолированных групп? А, вот: деградация, ведущая к самоуничтожению, сопровождаемая обострением конфликтов на расовой почве… национальные проблемы… Но так скоро? Всего три дня, как мы заперты в ограниченном пространстве; я еще даже не всех по лицам узнаю, не говоря уже об именах… Хотя, учитывая фактор стресса… Интересно, что, будучи негром, подумал о "руссише элите" Жан-Клод? Конечно, он учился в университете в Ростове-на-Дону, обожает "дедушку Ленина", по-русски говорит прекрасно, и мы часто шутили, что он казак донской, а вовсе не обезьянский человек…"
- Катрин, детка, пора выходить из спячки, пора позаботиться о проблеме нашего выживания! - прозвучал голос Димона над моим ухом.
- Что я могу сделать? Он же меня не послушает…
- Ты должна отвлечь этого идиота, а мы навалимся и скрутим его. Отберем ключи. Отберем оружие. А потом мы просто…
- Что просто?.. Убьете его?..
- Ух, мне нравится, она такая кровожадная, - пошутил Димон.
- Зачем когото убивать, Катрин? Нас и так слишком мало. Мы просто начнем производить вакцину, а там все быстро и без принуждения поймут: кто тут на самом деле является элитой. Кто поймет - тот получит вакцину и будет жить. Кто не поймет, - ну, соответственно…
- А как я его отвлеку? Он где сейчас? - я поднялась и направилась к двери.
- Ох, погоди. Надо обсудить все детали операции. Второго шанса у нас не будет, во всяком случае, сегодня. А завтра, как говорили в одном фильме, будет поздно. Мы не можем себе позволить осечку.
- Смотри, Катрин, сейчас Клаус пойдет дрессировать панковскую собаку…
- Пытается сотворить из нее боевого волкодава! - Димон замолк, поймав осуждающий взгляд Павла.
- … ты должна будешь изобразить обморок в коридоре, сползти вдоль стенки. Клаус не удержится, чтобы не начать тебя лапать, уж извини, но не открывай глаза и не закатывай ему пощечин хотя бы две минуты. Остальное наше дело.
- А если кто-то окажется в коридоре и за него вступится? - я постаралась, чтобы мой голос звучал деловито и спокойно, хотя чувствовала, что щеки горят.
- Мы уже обсуждали эту маловероятную возможность. Думаю, что никто не станет этого делать. Но, давай, разберем еще раз, может кого забыли. Итак, панки. Семь человек, могло бы быть серьезно, но они его уже почти ненавидят из-за девчонок… Так что, скорее, даже будут на нашей стороне. Турки. Если ты успела заметить, они вообще ото всего дистанцируются, так что, хотя мужиков пятнадцать человек, женщин не считаю, будут делать морду кирпичом, что ничего не видят. Немцы. Восемь мужчин. Троих, что помоложе он уже задолбал дисциплиной, так что и они, судя по всему, отпадают. Остаются пятеро его возраста, думаю, что женщин их можно тоже во внимание не принимать, позже, возможно, но сейчас еще все пришибленные, не освоились. И вообще. сомнительно, чтобы они все вместе оказались в одном месте, в одно время, но, скажем, с двумя-тремя мы справимся, да, Димон?.. Кто еще может нам помешать? Французы? Они из своей комнаты не выходят, так заняты друг другом, ну можно понять, медовый месяц, едва не погибли, чудом выжили…
- А его дрессированная собака?
- О, вот уж кто дядю Клауса точно ненавидит, так это, псячина! Она так вчера его тяпнула, мама не горюй!
- Ну, если вы уже все так хорошо решили, ладно, я попробую…
- Нет, Катрин, не надо пробовать, это не дегустация. Надо сделать. Операция должна пройти успешно. И учти, ты у нас главное звено.
В дверь постучали. Потом поскребли.
- Так, это Глеб. Значит, Клаус вышел из столовой, через минуту-другую будет здесь. Собрались, девочки-мальчики! Давай, Катрин!
- Давай, "руссише элите"! Человечество ждет от нас подвига!
Глава 3
Вакцина это наше ВСЕ (5 день после часа Х)
- …ну, вот, сейчас смоем физраствором. Взболтаем, и суспензия готова… - голос Павла слегка дрожал, хотя он не хотел показать как нервничает.
– Ага, и можно колоться! Как говориться: кто первый, мальчики-девочки? А ты уверен, что с нее не окочуришься?
- Ладно, первым буду я сам, Павел набрал в шприц опаловую жидкость, стараясь сохранить маску привычной отстраненности.
- Э-э! Подожди, Павел! Ты что! - я схватила его за руку. - Димон прав, ты на сто процентов уверен, что все получилось как надо?
- Я делал ее тысячу раз, а лаборатория здесь прекрасная. Режимы выдержаны. Не вижу причин…
- Нет. Катрин дело говорит. Ты не должен рисковать, мало ли что… Если ты… Ну, то есть, если что-то не так, мы ведь даже исправить ошибку не сумеем… Давайте, лучше уж я, - пробурчал Глеб.
- Да подожди ты, "я"… Куда "я"? Ты у нас единственный механик. Очумел?
- Ну, тогда давайте испытаем на мне…
- Мишаня, гений ты наш компьютерный, ты соображаешь, что на тебе все банки данных? Кто будет виндозу чинить? Пушкин? Отойди подальше и сядь. Испытатель…
- Жан-Клод автоматом мимо, он у нас единственный турко-говорящий, кто будет дипломатические переговоры вести? Ну чё ж, так и знал, быть мне подопытной свинкой, - скривился Димон. - Если помру, хе-хе, запишите меня в комуняки!
- Нет-нет, ты тоже отойди!
- Катрин, так больше у нас никого нет. Остается твой кот и ты!
- Кот сразу отпадает: животные к данному штамму бактерий индифферентны. В этом вся сложность, испытания могут быть только на людях. И хотя обычно я пропускаю женщин вперед, но не в этом случае…
Я смотрела на их лица, как сквозь увеличительное стекло. Павел: аристократичный профиль, высокомерный взгляд, губы твердо сжаты. Глеб: насупленные брови, впалые щеки, бородка с седыми проблесками. Мишаня: толстый лоснящийся пупсик, пока не разозлится. Димон: глубоко посаженные глаза искрятся юмором, упрямая челюсть, подбородок с ямочкой. Жан-Клод: только сейчас вижу, как он похож на Сэмюэля Джексона из "Криминального чтива". Они, что, не понимают? Нельзя, не то что пожертвовать, но даже под самую незначительную опасность подставить ни одного из них. Сейчас, когда установилось какое-то подобие равновесия в нашем убежище, если хоть с одним из этих пятерых мужчин что-то случится, будет уже не кулак, а культя… все рухнет, развалится.
- Никто ничего сказать не хочет? Ладно. Один у нас кандидат, два дня уже взаперти сидит. Заждался, видать…
- А, вот ты о ком подумала… Я твою позицию в принципе не одобряю, но понимаю. Мне придется выступить в роли "убийцы в белом халате". Так, со мной двое добровольцев. Катрин, останься. ЖанКлод, ты за переводчика, и береги голову!
- Я карате занимался, пусть лучше он бережется…
Мы остались с Мишаней, и несколько минут избегали встречаться взглядами.