Как бы то ни было, активистам движения за мир и другим подобным деятелям решено было отдать предпочтение - теоретическое, во всяком случае. Поскольку в действительности не будет никакой разницы, какой толк в шестимесячных запасах, если заражение поверхности будет продолжаться десятки лет? Несомненно, какое-то время они будут чувствовать себя в привилегированном положении, ведь основная масса будет находиться еще выше над ними. Кроме того, около половины населения вообще будут лишены каких-либо средств защиты. Как нам сообщили, потребуется еще минимум полгода, чтобы завершить работы по обустройству всех секторов первого уровня. Если же война разразится раньше, тогда увы…
Вместимость убежищ первого уровня колеблется от одного миллиона до нескольких десятков тысяч человек. Это зависит как от плотности населения, так и от свойств геологических пород в той или иной местности. На сегодня уже готовы сотни убежищ первого уровня, и их строительство продолжается…
Чего это мне взбрело в голову так детально описывать верхние уровни? Ведь начнись тотальная ядерная война, и, от них, в общем-то, мало что останется.
25 мая.
Замечаю, что П обеспокоена моим состоянием. Она считает, что тут дело не чисто: я с таким тщанием занялся изучением других уровней, так сильно увлекся этим, что в конце концов у меня может начаться новая депрессия. Раз она психолог, значит, разбирается в этих штуках.
По мнению П мой чрезмерный интерес к другим уровням является следствием эмоциональной неустойчивости. Она прочла мне целую лекцию о разных фазах человеческого сознания. Пусть говорит: на что мне ее теории?
Сегодня закончился цикл передач о других уровнях. Последняя передача была посвящена подготовительным работам на "нулевом уровне" - так названа земная поверхность. Сейчас там в разгаре подготовка населения к эвакуации под землю: она должна протекать быстро и организованно, так как в случае тревоги на нее будет отведено минимальное время.
Как сообщил диктор, уже полным ходом идет распределение жетонов, на которых значатся имя, номер уровня и сектора назначения.
- Среди населения, продолжал он, - уже возникло брожение по поводу неодинаковости уровней. Это воспринимается как социальная дискриминация Массовых волнений, однако, удалось избежать.
Значит, уже ходят слухи, что пятый уровень лучше четвертого, четвертый лучше третьего и т. д. Но я не думаю, что кто-нибудь знает, в чем состоит настоящее отличие. Там, наверху, уровни наверняка оцениваются по степени комфорта, а не безопасности. Ведь то, что рассказали нам здесь, на поверхности держится в строжайшем секрете.
Наибольшее недовольство проявляют те, кто еще не получил распределения. Жетоны стали своего рода договором о страховании жизни. Не имеющие жетонов выражают негодование в адрес тех, у кого они есть. Возникает опасность, что все это приведет к расколу нации на два враждебных лагеря - имеющих и не имеющих жетоны. Предотвратить это можно, лишь ускорив распределение жетонов. Если прибегнуть к черному юмору, то можно сказать, что идет борьба за предоставление права быть заживо погребенными как можно большему числу наших сограждан. Думаю, что, заполучив жетон, они тут же прекратят борьбу и будут всецело на стороне властей и режима.
26 мая.
Жалко, что больше ничего не передают о других уровнях. И никакого другого цикла не объявили. Да и то правда: о чем еще можно говорить, если мы знаем все о всех уровнях? Мы все живем как в пещерах, а пещерная жизнь никогда не отличалась разнообразием.
С сегодняшнего дня я снова стал слушать музыку, но понемногу, наши магнитофонные записи я уже знаю назубок.
Возникает какое-то особое чувство при мысли, что тебе столько известно о других уровнях, в то время как там, наверху, люди ничего не знают о жизни - если это можно назвать жизнью, - которая их ожидает. Ощущаешь себя неким высшим существом, оторванным от людей и все же знающим, что будет с ними.
Если Бог существует, в небе или в центре вселенной, он должен испытывать нечто подобное. Уединившись, он следит за движением рока, который вот-вот обрушится на человеческий муравейник, следит с интересом, ожидая, что случится именно то, что известно только ему.
Может быть, порой он даже завидует им. Там муравьями снуют люди, радуются, что они вместе, думают, анализируют, спорят, верят или отвергают. А он здесь - один, мудрый, всемогущий, но - один.
Возможно, он был бы непрочь поменяться с ними местами, побыть хотя бы раз обыкновенным смертным, чтобы вырваться из неподвижности и уединения. Может, именно по этой причине боги античности, например, иногда спускались с Олимпа, чтобы затесаться среди людей. Боги изнемогали от одиночества.
27 мая.
Сегодня на меня опять нашло.
День проходил как обычно, без особых событий. И вот где-то между 17 и 18 часами перед моими глазами вдруг возникли зеленые поля на окраине моего родного города. Я отдавал себе отчет в том, что это плод воображения, однако картина, ясная и четкая, продолжала стоять передо мной.
Не могу этого объяснить, хотя догадываюсь, в чем дело. За обедом рядом со мной сидела медсестра, которой, наверное, удалось пронести сюда флакончик духов. От нее пахло фиалками - легкий и приятный запах. Думаю, я быстро забыл об этом, но в подсознании память о запахе сохранилась и вызвала к жизни зрительный образ.
Зелень травы на этой картине была разных оттенков: от темно-зеленого до бледно-зеленоватого. Были там деревья, холмы, и я ощутил дуновение легкого вечернего ветерка. Были там и люди, и я слышал щебет птиц. Мною овладел глубокий покой, я радовался тому, что могу просто жить. И не хотелось ничего другого, кроме как жить - ни надеяться, ни бороться. Хотелось просто вдыхать влажный запах земли, растущей травы и смотреть, как живут люди.
Нет, описать это мне не под силу. Тут нужен поэт. Я не поэт, и в этих подземных тайниках не стану им никогда. Но сегодня я понял, что может испытывать поэт. Мое видение было настолько сильным, что я потерял представление о времени и месте. Не могу сказать, сколько это длилось - мгновение или больше, - ибо я пребывал вне реальности.
Затем картина исчезла, но осталась тоска по зеленой лужайке и ушедшим временам. Жестокой пронизывающей болью отозвалась она в моем сердце, тоска росла во мне, заполняя все клетки, и мне хотелось кричать и биться головой об эти белые гладкие стены
Но я не сделал этого. Душевная боль утихла, ей на смену пришло отчаяние, такое же невыносимо черное, каким невыносимо нежным было дуновение весеннего ветерка. Нет, чтобы почувствовать это, необязательно быть поэтом.
28 мая.
П сказала, что давно ждала этого, давно предупреждала меня. Теперь, считает она, уже поздно.
Все здесь меня так угнетает, что я ничего не желаю, кроме как подняться наверх. Хоть сейчас я готов поменяться местами с кем угодно с первого уровня. Мне наплевать, если я вообще не получу никакого жетона. Я согласен, чтобы мне дали пожить там, на поверхности, всего один день, я бы прожил его, и потом мне оставалось бы лишь умереть. Если бы мне позволили. Если.
Ведь бабочки тоже живут один день. Но живут. Не в пещерах, а под солнцем. На ветках. Свободные. Где хотят.
Нет смысла оплакивать свою судьбу, но что еще остается? И как я живу? Прозябаю. Ем, встречаюсь с П, болтаю с Икс-107, сплю. Вот и весь круг моих занятий. Нет, ещё я могу нажать кнопки, если получу соответствующую команду. Если мне прикажут. Это, конечно, настоящая работа. Но разве этого достаточно?
Нет, этого мало. Зачем нам устроили такую легкую жизнь? Только знай нажимай кнопки. И все. Пустяки.
Ну, а после? Что прикажете делать после того, как я нажму кнопки? Что мне остается делать после того, как я исполню свой долг? Будет ли для меня еще какое-либо поручение? Может, я буду Богом, каким был он перед сотворением мира? Пребуду - один в огромной и пустой вселенной? Как жестоки люди, зачем они создали себе Бога, обреченного жить наедине с вечностью? Зачем они приговорили Бога, зачем приговорили меня к вечному одиночеству?
30 мая.
П изо всех сил пытается помочь мне. Она очень обеспокоена. Даже советует возобновить беседы с Р-747 и вместе с ней сочинять новые сказки, если это доставит мне удовольствие и поможет отвлечься.
К несчастью, мифы меня больше не занимают. К чему все это? И потом, разве боги выдумывают мифологию вместо смертных? Пусть этим займутся будущие поколения, мне же абсолютно безразлично, что и как они будут думать.
Икс-107 тоже никак не удается завязать со мной дружеский разговор. Меня ничего не интересует, во всяком случае, здесь, внизу.
31 мая.
П на грани отчаяния. Стало быть, очень привязалась ко мне. Значит, и у нее общительная натура. Она всячески старается помочь мне выкарабкаться из всего этого.
Допустим, я хорошо ее понимаю, но почему я должен стараться помогать ей, чтобы она помогла мне?
Может, то, что я испытываю сейчас, и есть настоящая независимость? Здесь мне ничего ни от кого не надо. По-моему, на седьмом уровне я самое независимое существо. Как Бог!
А может, я и есмь Бог или вот-вот стану им. И тогда Р-747 придумает обо мне миф - о Боге, который нажимал кнопки. Ха-ха! Икс-127, Бог-пусковик!
Нет, я еще не нажимал кнопок. Тем не менее, отныне я независим как Бог. Хотя и не так счастлив. Я завидую даже бабочке, умирающей в тот же день, когда и родится. А, собственно говоря, почему это боги должны быть счастливы?
Я Бог. И Бог хочет заключить договор с мотыльками. Он хочет стать мотыльком на один день, но не здесь, в пещере, а там, наверху. Взамен он предлагает мотыльку вечную жизнь здесь, внизу. Ну что, мотылек, договорились? Ты заполучишь вечность в обмен на один день среди цветов и лужаек!
Нет, мотылек не согласен. Что он там еще сказал?
Сказал, что ни за что не поменяет. Не отдаст день счастья за вечность несчастья. Проклятый мотылек! Какая дерзость и бесстыдство - отвергнуть дар Бога! Ты оскорбил Бога. Ты разгневал его.
И я проклинаю тебя, бесстыдный мотылек. Будь ты проклят до конца своих дней.
Но тот не молчит. Говорит что-то. У тебя еще хватает наглости? О чем он?
- А мне нипочем твое проклятие, Господи, ведь живу-то я всего один день!
И улетает.
Мотылечек, милый, послушай, не улетай! Оставайся со мной, я больше не буду тебя проклинать, только останься! Погоди, ну хоть немного.
7 июня.
Сегодня я вышел из психиатрического отделения. Пробыл там около недели. Наверное, я был близок к помешательству. В этом нетрудно убедиться, если перечитать мою последнюю дневниковую запись. Особенно бред о Боге и мотыльке. Такую чепуху мог написать только ленивый и безграмотный школьник. Когда я вышел из наркоза, П сказала, что оставила бы меня на второй год по зоологии, так как общеизвестно, что мотыльки живут не один день, а иные даже зимуют. Сказала и улыбнулась.
Теперь мне лучше. Чувствую, правда, усталость и какую-то общую слабость. И еще - будто я пустой внутри, словно из меня что-то взяли и вынули. В голове и в душе пусто, как было в желудке после промывания, когда я отравился шоколадом.
Прочищение мозгов - потрясающая штука. Страдания исчезли. Больше того - я радуюсь всему, что меня окружает. Я существую и меня это вполне устраивает.
Разумеется, в памяти сохранились остатки какого-то внутреннего беспокойства, будто бы мучившего меня, ясно, что-то было со мной не в порядке, но причины этого расстройства исчезли. Чтобы "промыть" мне мозги, врачи прибегли к лекарствам и электрошоку. И вот я опять спокоен и доволен всем.
9 июня.
Вот и все. Значит, этому суждено было быть сегодня утром…
Мое дежурство началось в 8.00, а в 9.00 с секундами над экраном зажегся желтый свет. Через две минуты в пусковую вошел Икс-117 и сел за второй пульт. ЦПУ была готова к действию. Мы сидели, молча глядя на световой сигнал. Ровно в 9.12 по радио прозвучала команда:
- Внимание! Приготовиться!
Тут же вспыхнул красный свет. И тогда последовал приказ:
- Нажмите кнопку А1!
Я нажал. Должно быть, то же самое сделал и Икс-117, поскольку зона А на карте-экране сразу покрылась красными точками. Это означало, что ракеты мощностью от 1 до 5 мегатонн стартовали и находятся в пути к намеченным целям. Зона А - ближайшая к нам. Не пройдет и получаса, и мы сможем увидеть результат.
Я сидел за пультом и неподвижно смотрел на карту. Конечно, я испытывал внутреннее напряжение, но не могу сказать, что я нервничал. Почему я был спокоен? Может быть, заслуга в этом не моя, а того курса лечения, который я прошел на прошлой неделе. А может, дело в том, что наконец-то представилась возможность действовать, выполнить миссию, с которой мы были посланы сюда. Думаю, что суть в этом: исполнение долга принесло облегчение.
Я взглянул на Икс-117. Мне показалось, что он слегка дрожит. В пусковой была нормальная температура, и я удивился, увидев его покрытый испариной лоб. Как будто он не кнопку нажал, а сам, вручную, запустил все эти ракеты.
Я снова переключил внимание на экран. Мне было интересно знать, oграничатся ли они обменом ударами нескольких легких ракет или же та локальная потасовка превратится в тотальную войну,
К 09.32 первая ракета достигла цели и одна из красных точек стала увеличиваться, превращаясь в пятно… Тут же появились другие красные пятна, покрывая зону А. Пораженная область расширялась на глазах.
Были, однако, и такие точки, которые исчезали, особенно вблизи зоны В. Надо полагать, что вражеская ПВО не бездействовала и уничтожила несколько наших ракет.
В 09.55 прозвучала команда:
- Нажмите кнопку А2!
И тут же следом:
- Нажмите кнопку A3!
Мы с Икс-127 реагировали немедленно. Едва умолкло радио, как зона А покрылась синими и золотистыми точками.
С чисто эстетической точки зрения это было красивое зрелище, как образец абстрактного искусства. Красные пятна и синие точки, потом желтые, все это причудливо смешивалось, накладываясь одно на другое. Весь этот хроматический спектакль проходил лишь в зоне А. Другие зоны оставались белыми, как "терра инкогнита" на старинных картах.
Я думал о том, что скажет П, узнав об этом. Да и другие наверняка захотят знать, как все было, и станут расспрашивать меня за обедом. Я думал о разном, как это бывает, когда ты, скажем, сидишь на концерте с уже хорошо знакомой программой и уносишься мыслями так далеко, что почти не слышишь музыку.
В 10.10 послышалась очередная команда:
- Нажмите кнопку В1! Нажмите кнопку В2! Нажмите кнопку ВЗ! Нажмите кнопку С1!
Мы синхронно нажали по четыре раза, Теперь была расцвечена уже вся карта.
Пять минут спустя синие и желтые точки превратились в пятна, особенно в зоне А. Синие пятна были побольше: они обозначали разрушения, вызванные взрывами на небольшой высоте от поверхности. Районы площадью свыше тысячи квадратных километров были разом стерты с лица земли.
Экран четко показывал, что вторая серия ракетных залпов была куда эффективнее первой. Вероятно, неприятелю уже было нечем сбивать наши ракеты. Синие пятна в зоне А продолжали расти, тут же ширились желтые, окружая со всех сторон и сужая первоначальные красные пятна.
К 10.40 началось превращение точек в пятна и в зоне В. На этот раз процесс протекал несколько иначе, в том смысле, что все пятна возникли почти одновременно и словно стали состязаться друг с другом за обладание белой поверхностью. Вскоре зона В была полностью покрыта красками. Значит, противник не смог отразить нашу ракетную атаку. Раскрашенная карта зоны В выглядела теперь не хуже, чем А: синее поле, густо усеянное красными и желтыми крапинками.
В зоне С первые пятна появились в 10.55. Они были только красного цвета, и я мог легко следить за их превращениями.
Здесь, однако, не все проходило гладко. Некоторые появившиеся было точки исчезли, стало быть, соответствующие ракеты не достигли цели. Либо в зоне С у неприятеля сработало очень эффективное оружие, либо наши ракеты просто сбились с намеченного курса. Такое возможно из-за огромности расстояний. В любом случае, что-то было не так.
Ровно в 11.00 мы услышали следующий приказ, на этот раз отданный другим голосом:
- Нажмите кнопку С2! Нажмите кнопку СЗ!
Мы нажали и стали ждать.
Нетронутыми остались три кнопки. Адские. Ими осуществлялся запуск самых грозных ракет, оболочка которых состояла из радиоактивных элементов. Там, где они взрывались, огромные территории становились безжизненными на десятки, а то и на сотни лет.
Постоянно высказывалось сомнение по поводу возможности применения этого рода оружия, поскольку его действие не ограничивалось территорией противника, а распространялось и на близлежащие страны. В принципе, не было никакого смысла уничтожать нейтральные государства. Не говоря уж о том, что эти сверхракеты угрожали и нашему собственному существованию, а кому хочется стать самоубийцей?
Радио вернуло меня к действительности. Послышался голос, отдававший первые команды:
- Внимание! Внимание! Нажмите кнопку А4! Нажмите кнопку В4! Нажмите кнопку С4!
Я взглянул на часы и нажал кнопки. Было ровно 11.15. Затем я уставился на экран и стал ждать. Напрасно. Черные точки не появлялись. Я опять нажал кнопки - безрезультатно,
Снова ожило радио. Теперь гремел второй голос:
- Офицер Икс-117! Нажмите кнопки А4, В4 и С4!
Я посмотрел на Икс-117 Он сидел, будто вдавленный в стул и таращился на пульт. Его руки безжизненно свисали вдоль тела, словно ему перерезали сухожилия. Он не шевелился, лишь бормотал что-то. Наконец, я разобрал слова:
- Нет, только не это! С четвертым номером нет! Я не могу убить свою мать, не могу, нет!..
Дверь резко распахнулась. Ворвались двое. Думаю, это были врачи. Они выволокли Икс-117 из помещения, в то время как он повторял одно и то же.
Вошел Икс-107 и занял место у второго пульта. Появился и Икс-137. Возможно, на случай моей замены, если возникнет такая необходимость.
Ровно в 11 20 послышался приказ:
- Нажмите кнопку А4! Нажмите кнопку В4! Нажмите кнопку С4!
На этот раз все пошло как по маслу.
Сегодня, 9 июня, в 11 часов 21 минуту моя миссия закончилась. По правде говоря, не только миссия, но и вообще моя работа, так как возложенную на меня задачу я выполнил до конца. Отныне мне, как офицеру-пусковику, больше нечего делать.
- Господа, ваша служба окончена! - объявило радио. - Можете разойтись по комнатам. Или, если желаете, можете остаться в пусковой, чтобы понаблюдать за результатом пусков А4, В4, С4!
Икс-107 и Икс-137 остались. Я вернулся к себе в комнату и повалился на койку.