Эти сведения навели Тину на некоторые размышления. Получалось, что у Тига были приемные родители еще до того, как он стал достаточно взрослым, чтобы самому решить, где он будет жить. Значит, он убил их еще будучи юношей, а может быть даже подростком. Дверь оказалась незапертой, но внутри дома не было видно следов вторжения грабителей. Все было покрыто толстым слоем пыли. Повсюду лежали дохлые насекомые. Было понятно, что за все лето никто сюда не заходил, и уж тем более не делал уборку. Тем не менее, вся необходимая утварь была на месте, и Аннали немедленно мобилизовала всех на уборку. Тина понимала, что ей тоже нужно принять в этом участие. Вероятно, она разбиралась в уборках лучше, чем все остальные, вместе взятые. Но теперь она почему-то испытывала к этому отвращение и просто не желала этим заниматься. И чем больше она думала о том, что должна помочь, тем меньше ей хотелось это сделать. В конце концов, она просто выбежала из дома.
- Постойте, - остановил ее Тиг.
- А в чем дело?
- Вы не должны уходить из дома без разрешения, - сказал Тиг.
- Почему это?
- Потому что мои соседи еще не знакомы с вами.
- Они очень скоро со мной познакомятся, - сказала она. - Я всегда хорошо ладила с соседями.
- Они совсем не похожи на тех соседей, которые были у вас в городе, миссис Монк.
- Если вы не хотите называть меня сестрой Монк, тогда хотя бы зовите меня Тиной.
Тиг ухмыльнулся:
- Идите в дом и скажите всем, чтобы собирались в экспедицию.
Экспедицией оказалась прогулка, в ходе которой они навестили всех четырех соседей Тига. Всю дорогу они пели и громко болтали. Дома соседей находились на таком расстоянии друг от друга, что из окон одного не было видно другого. Но это не имело значения - все равно они были соседями. Именно они являлись причиной того, что за все это время никто не проник в дом Тига. И это было самое главное.
- Мистер Бикер, - сказал Тиг, - я смотрю, у вас нынче хороший урожай табака.
- Табак, что растет в горах, лишь самую малость лучше собачьего дерьма, - ответил Бикер, - но все же мне удалось собрать несколько благоуханных листов.
- Мистер Бикер, вы видите этих ребят, что я привел с собой?
- Разве я похож на слепого?
- Я шел с ними от самого Уинстона, и они обращались со мной, как с родным. Мы ели из одной миски и шли по одной дороге. А несколько раз нам пришлось вставать плечом к плечу. Они перезимуют вместе со мной, а потом пойдут дальше. Я покажу им границу своего участка, и они будут знать, где моя земля, а где ваша.
Бикер хмыкнул:
- Не слыхивал, чтобы городские могли отличить одно дерево от другого.
"Зато мы умеем читать, - подумала Тина, - и вовремя вытираем сопли". Впрочем, у нее хватило ума не говорить об этом вслух.
- Городские они или нет, но это мои люди, мистер Бикер. Каждый из них.
- Да они, как я погляжу, цветные.
- Я бы назвал это просто сильным загаром, мистер Бикер. А может в них течет кровь чероки. Но по весне они уйдут. Вы и не заметите, как они уйдут.
Бикер подозрительно посмотрел на них.
- Но они уйдут, - повторил Тиг. - Весной все они до единого уйдут.
- Надеюсь, они не подцепят грипп, - сказал Бикер. Затем он со смехом направился к своей лачуге.
Тиг повел их прочь.
- Пойте, - попросил он Тину, и та затянула песню.
- Это похоже на рождественские гимны, - заметила Донна, дочь Аннали.
- Верно, только раньше нам не приходилось петь рождественские гимны для того, чтобы в нас не стреляли, - сказала Тина.
- Да нет же, Бикер нормальный сосед, - сказал Тиг, - он будет хорошо себя вести.
- Хорошо себя вести? Да он же на виду у нас взвел свой дробовик.
- Нет, он правда хороший сосед, Тина. И теперь вы знаете, как себя с ним вести.
- Я бы не стала называть добрым соседом человека только потому, что он согласился до весны нас не убивать.
Тина была уверена в том, что Тиг не имеет никакого понятия о предмете разговора. В конце концов, он был парнем, а не девушкой. Между мужчинами существует лишь один вид добрососедства, который главным образом запрещает воровать у соседа и спать с его женой. Но ведь еще существуют и правила добрососедства женщин, о которых Тиг абсолютно ничего не знал.
Поэтому она твердо решила сопровождать Тига в его походах по округе и торговле тем, что он добыл во время своих странствий к побережью. Она уже видела все эти металлические изделия, нитки, иголки, пуговицы, булавки, ножницы, ложки, ножи и вилки. Были у Тига и два бесценных бинокля, которые он обменял на огромных размеров матрас. Имелся у него и запас различных пуль, пригодных для стрельбы из ружей пяти или шести типов. Были у Тига и две бутылочки: одна с витамином С, а другая с укрепляющими силы капсулами тайленола. Оба лекарства предназначались для пожилых женщин, страдающих от артрита.
Как только он заканчивал натуральный обмен, Тина тотчас начинала приставать к Джейми со своими бреднями о том, что она почти не умеет готовить пищу. "Я могу приготовить хороший бульон и думаю, что смогла бы, следуя рецепту, который у меня есть, приготовить запеченные в тесте яблоки с медом. Но необходимо знать более сотни различных трав и овощей, которых я не отличила бы от сорняков. Не хочу быть назойливой, но я могла бы в обмен на свое шитье брать кулинарные уроки. У меня хороший глаз и я владею иглой". Поначалу Тиг был просто ошеломлен - ведь за все время торговли он в разговорах с другими мужчинами обходился краткими фразами, которые состояли всего из трех-четырех односложных слов. Он и не пытался зазывать покупателей, как это делают женщины, которые скорее помогают друг другу, нежели пытаются заключить сделку. "Это и называется цивилизацией, - пояснила она Тигу в перерыве между визитами к соседям. - Ее изобрели женщины, и всякий раз, когда вы, мужчины, не оставляли от нее камня на камне, мы вновь ее изобретали".
К Рождеству она добилась того, что Бикер каждый вечер приходил к ним на ужин. Он помнил множество старинных песен и, аккомпанируя себе на скрипке, пытался их воспроизвести. И хотя он все время безбожно фальшивил, все делали вид, что ничего не замечают. Досаду проявляла лишь Тина, у которой был такой слух, что она могла брать четверти нот хроматической гаммы. Впрочем, лучше не обращать внимания - детишки не должны постоянно бояться того, что в случае даже непреднамеренного вторжения во владения Бикера им могут отстрелить ноги. Тиг всегда присутствовал на этих вечеринках и, как все остальные, пел и смеялся. Однако время от времени на его лице появлялось выражение изумления, как будто он и не подозревал, что жители этих гор способны на такое.
Только в одном Тина уступила наставлениям Тига. Она, как и все остальные, ни одной живой душе не сказала о том, что они мормоны. Здесь они никогда не исполняли гимн мормонов. Впрочем, каждое воскресное утро брат Дивер и Пит Кинн преломляли хлеб и благословляли причастие. Затем они читали проповедь. А почему бы и нет? Ведь жалюзи были опущены, и они не пели. Их никогда не пугала ненависть телевизионных проповедников и отцов города, которые были баптистами. Их страшила та неприязнь, которая уже давно укоренилась в сознании людей. Назовите кого-нибудь мормоном, и в глазах всех окружающих он тотчас перестанет быть нормальным человеком. Он станет Другим. А здесь Других в лучшем случае подвергали гонениям, а обычно сжигали, причем Делали это до весеннего сева.
И все же в тот раз они удачно перезимовали. Тина заметила, что Тиг во время церковных собраний стал спускаться вниз и прислушиваться к тому, о чем идет речь. Он то и дело задавал вопросы, желая понять то или иное место из Книги Мормона или ту часть учения, о которой он прежде не слышал. Иногда Тиг отчаянно тряс головой, словно услышал сущий бред. Но порой бывало и так, что он одобрительно кивал. Он даже рассказал рождественскую историю, которая весьма напоминала повествования святого Луки.
Тина каждый день вела уроки в школе. Сначала это были уроки для детишек, которые входили в их группу, однако довольно скоро к ним присоединились и местные дети, которые могли пробраться к ним сквозь снежные заносы. Иногда уроки вели Рона и Мари, что давало Тине возможность разделить с ними свою почасовую нагрузку. Брат Дивер обучал грамматике Донну и ребят постарше из близлежащих лачуг. Больше всего хлопот доставляло отсутствие бумаги. Кроме того, им было просто нечем писать. Тогда они стали писать угольками на досках веранды, потом стирали написанное снегом и начинали заново. Однако чаще всего они и писали, и производили арифметические действия мысленно, произнося вслух лишь окончательные результаты. Тина поняла, что начинает стареть, когда дети стали постоянно опережать ее в счете - она уже просто не могла держать в голове столько чисел, сколько держали они. Именно тогда Рона и стала постоянным учителем арифметики.
Географию они вообще не изучали. Теперь никто толком не знал географии, поскольку она совершенно изменилась.
В течение всей зимы Тиг брал Пита с собой и продолжал учить его охотиться и выслеживать дичь. Тина пришла к выводу, что Пит очень хорошо всему этому научился. Казалось, что Тиг все больше сближается с ним, поощряет его и доверяет ему. В то же самое время Тина заметила, что Пит все больше и больше отдаляется от собственной семьи. Хотя в доме было немного изолированных помещений, тем не менее Пит и Аннали, как единственная семейная пара, жили в отдельной комнате. На следующий день после Рождества Аннали сказала Тине, что теперь она вполне могла бы спать даже в столовой, так как у нее больше нет интимной жизни. "Я живу как вдова, ведь он даже не разговаривает со мной, - и еще она добавила следующее: - Тина, я думаю, что он не намерен идти с нами на запад".
Весь январь Тина ни во что не вмешиваясь, наблюдала за развитием событий. Аннали была права. Хотя все они часто обсуждали будущий поход в Юту, Пит ни разу не принял участия в этих разговорах. Когда в доме не было посторонних, Тиг иногда их всех поддразнивал.
- На западе теперь ничего не растет, - говаривал он, - все, кто там жил, наверное, ушли в Сиэтл! Вот придете вы в Юту, а там никого нет.
- Вы не знаете, о чем говорите, Джейми Тиг, - однажды сказала ему Тина. - Вы просто не знаете наших людей. Если бы был потоп, мы бы все стали строить лодки. Если бы был ураган, мы бы все научились летать.
Остальные подхватили и развили ее мысль.
- Если бы был неурожай зерновых, мы бы научились есть траву, - продолжила Донна.
- А когда бы кончилась трава, мы бы стали жевать кору! - сказал Мик Портер.
- А потом будем есть жуков! - крикнул его маленький брат Скотти.
- И червей! - еще громче крикнул Мик. Тина прикрыла рукой рот Мика.
- Давайте-ка потише, - она не хотела, чтобы соседи слышали их разговоры о Юте.
- Будьте уверены, они даже из сланцевой нефти сумеют сделать бензин, - сказала Тина. - И я говорю это не ради красного словца. Уверяю вас, что там и сейчас пашут землю тракторами и применяют удобрения.
- Насчет удобрений я могу поверить, - сказал Тиг.
Увидев в его глазах лукавый огонек, Тина продолжила свое наступление.
- А что есть у вас, Джейми?
Вместо Тига ответил Пит:
- У него есть все, - сказал он. - Безопасность. Хорошая земля. Достаточно еды. Хорошие соседи. И никаких причин для того, чтобы отсюда уезжать.
Он сказал сущую правду, и чтобы в этом убедиться, достаточно было выйти из дома.
Но Тина сделала вид, что по-прежнему разговаривает с Тигом, а не с Питом.
- Вот в этом году, вы, Джейми, ходили в Каролину. Вы обследовали заброшенные дома, приходили в гости к людям, рассказывали им различные истории и получали от них подарки. И что же вы принесли сюда? Иголки и булавки, ножницы и нитки, инструменты и все, что хоть немного может облегчить жизнь. Одумайтесь! Неужели вы считаете, что это будет продолжаться до бесконечности? Больше никто не делает эти вещи. Однажды все это закончится. Придет день, и вы не найдете ниток и иголок. Что вы будете носить? Домотканые тряпки? А остался еще хоть один ткач?
- К югу отсюда, в Мэрфи, есть одна дама, которая умеет хорошо ткать, - сказал Тиг. Пит кивнул головой, как будто это был ответ на все вопросы.
- И что, она может обеспечить одеждой всех обитателей этих холмов? Джейми, неужели вы не видите, что все люди здесь едва выживают? Пока что это не так бросается в глаза, потому что вы ложитесь спать, не опасаясь нападения бандитов. Но все это исчезнет, испарится. И всякий, кто здесь останется, тоже исчезнет. А на западе...
- А на западе все, может быть, давно погибли! - сказал Пит.
- На западе все еще стоит храм, и все еще есть правопорядок, который всегда там был. Люди собирают урожай, который им дает хорошая земля. Они живут в мире. И там все еще есть больницы и лекарства. А что если вы, Джейми, однажды поженитесь? А что если ваши дети чем-нибудь заболеют? Ну, например, обычной корью? Ведь они просто ослепнут. А если какая-нибудь почечная инфекция? А если, не дай Бог, аппендицит? Вы что думаете, здесь появятся врачи? Каждый год жизни здесь отбрасывает вас на пятьдесят лет назад.
- Здесь безопасно, - сказал Пит. Но его голос звучал уже не столь уверенно, как раньше.
- Здесь нет подлинной безопасности. Здесь безопаснее лишь по сравнению с открытой местностью, где хозяйничают бандиты. Но однажды бандиты придут и сюда. Они либо поубивают всех, либо вывезут на равнину, в те районы, где чувствуют себя безнаказанно. Бандиты не намерены вести оседлый образ жизни и заниматься сельским хозяйством. Они не будут нападать на чероки. Они придут в такие места, как это...
- И мы будем их всех убивать, - сказал Пит.
- Да, пока у вас не закончатся патроны. Потом стрельба из кустов прекратится. Вам придется на открытой местности сойтись в рукопашном бою с вдесятеро превосходящим врагом. А потом они сотрут вас в порошок. Говорю вам, во всей Америке есть только одно безопасное место, только одно место, которое набирает силу наперекор всем смертям.
- Это ты так считаешь, - сказал Пит.
- Так считает вся история мормонов. Нас и прежде изгоняли, на нас нападали и нас убивали. Но мы всегда уходили и собирались в другом месте. И где бы мы ни собирались, там был мир и прогресс. Мы никогда не стоим на месте. Уверяю тебя, что нам даже не придется подниматься в горы, чтобы найти своих. Они вышлют людей, которые встретят нас и помогут избежать опасностей. Именно так они поступали еще во времена переселенцев.
Все это время Тина смотрела только на Тига и ни разу не взглянула на Пита. Но краем глаза она заметила, как Пит сразу поник, увидев, что Тиг кивнул головой.
- Я-то думал, что вы не настолько спятили, чтобы после всего, что с вами случилось, пытаться туда дойти. Мне очень хотелось бы верить, что у вас это получится.
- Господь защитит нас, - сказала Тина.
- Он это делал спустя рукава до тех пор, пока с нами не пошел Тиг, - заметил Пит.
- Но ведь Джейми пошел с нами, разве не так? Как вы думаете, Джейми, почему вы оказались на нашем пути именно тогда, когда вы были нам больше всего нужны?
Тиг улыбнулся.
- Думаю, потому, что я просто обыкновенный стареющий ангел, - отшутился он.
Уже наступила Пасха, а решение так и не было принято. В пасхальное воскресенье они устроили церковную службу, правда, в этот раз никто не читал проповедь. Они лишь каялись и просили прощения, но теперь делали это совсем не так, как в прежние дни, когда люди вставали и бубнили все эти заученные Благодарю-Тебя-За или Я-Знаю-Что. На этот раз все шло от чистого сердца. Они говорили об ужасном и чудесном, о том, как любят друг друга, и о том, как порой пеняют на Господа. Но в конце каждый из них говорил о вере, благодаря которой все получается. Спустя некоторое время они стали обсуждать то, о чем в течение всех этих месяцев старались говорить лишь намеками. Это касалось событий, которые произошли почти год назад, в мае. Они говорили об ужасной гибели множества людей, с которыми были знакомы, которых любили и которых им теперь так не хватало. Но хуже всего, как они считали, было то, что сами они остались в живых.
Первой об этом заговорила Чери Энн Би. Ей было всего семь лет, и она еще даже не была крещена. Тем не менее она тоже каялась на пасхальной службе. Она закончила свое покаяние простыми словами, от которых у Тины чуть не разорвалось сердце. "Мне жаль, - сказала она, - что я в тот день не заболела и не осталась дома. Тогда бы я могла уйти вместе с мамочкой и папочкой и навестить Отца Небесного". Чери Энн даже не плакала, она чистосердечно верила в то, что ей было бы лучше разделить участь своих родителей. Тина сидела и слушала ее со слезами на глазах. Она не знала, что именно вызвало эти слезы: то ли жалость к этой девочке, то ли сожаление о том, что сама она уже не способна верить так искренне, и что ей не хватает восхитительной убежденности этой девочки в том, что смерть - это лишь средство прийти к Господу, который пригласит тебя войти в его дом и жить с ним.
- Мне тоже жаль, - сказал брат Дивер. И он заплакал, слезы покатились по его щекам. - Мне жаль, что я в тот день пошел на работу. Мне жаль, что Воины Христовы побоялись провоцировать черную общину Гринсборо и не пришли за мной. Они не схватили меня в классе и позволили мне взять на руки моих умирающих крошек.
- Его дети были уже не крошки, - прошептал Скотти Портер, обращаясь к Тине. - Они были старше меня.
- Для родителей дети всегда остаются крошками, - сказала в ответ Тина.
- В то утро я позвонила маме, - сказала Аннали. И чудо из чудес - она тоже плакала. Ее лицо смягчилось и стало по-детски беззащитным. - Я сказала ей, что Пит заберет детишек из школы и мы устроим пикник у пожарной станции. А она ответила: "Мне ошенъ жаль, што я не могу к вам прийти". А потом она сказала: "Я не могу больше разговаривать, Анни Лиди, кто-то стучится в дверь". Кто-то стучался к ней в дверь! Это были они, а я вот болтала с ней по телефону и даже не удосужилась сказать ей в последний раз, что люблю ее.
На какое-то время все затихли. Так случалось всякий раз, когда они каялись. Время от времени наступали моменты, когда никто из них не вставал. И когда все вот так молчали, тишина становилась гнетущей. В такие моменты каждый из них чувствовал себя виноватым - ведь время уходило понапрасну. И каждый из них, не испытывая желания говорить самому, надеялся на то, что это сделает кто-нибудь другой. Но в этот раз тишина наступила потому, что сказанное так тронуло слушателей, что им было нечего сказать.
- Я знал, - сказал наконец Пит. - Накануне я видел сон. Я видел людей, которые подходят к дверям. Мне открыли глаза. Вот почему я забрал детей домой. Вот почему я отвез всю семью на пожарную станцию.
- Ты никогда не говорил мне об этом, - сказала Аннали.
- Просто я подумал, что схожу с ума, поэтому и не сказал. Я подумал, что если принимаю этот кошмар всерьез, значит, я совсем свихнулся. Но, вспоминая этот сон, я просто не мог оставить вас всех дома, - Пит обвел взглядом присутствующих.
- Мои товарищи с пожарной станции оказались на моей стороне. Они подключили шланги и отогнали их прочь. Наш капитан сказал им: "Если вы тронете хоть одного пожарного или хоть кого-нибудь из семей пожарных, то не удивляйтесь, если однажды загорится ваш собственный дом, а пожарные машины появятся чуть позже, чем нужно для того, чтобы вас спасти". И вот они ушли, а мы остались в живых.