- Да, но слова... это тайные слова. - Многое там было из ковенского ритуала, из церемоний и заговоров, про которые Робин никогда Фее не рассказывала. Другие же таились в самых сокровенных уголках ее души.
- Кое-какое руководство у меня было. А теперь я хочу знать, какова твоя цель. Зачем ты сюда прибыла? Что собираешься делать?
Робин вытерла слезы и подтащила свой стул поближе к Сирокко. Наконец ей удалось взглянуть в лицо старой знакомой. И она поведала Сирокко свою историю.
Как и многие другие, Робин явилась в Гею за исцелением.
Гея была богиней, которая так просто ничего не раздавала. Робин было сказано, что для начала она должна как-то себя проявить, совершить нечто героическое - и только тогда исцеление станет возможным. Ничего подобного Робин делать не намеревалась. Не таким уж невыносимым был ее недуг - уживалась же она с ним раньше. Однажды, когда ее рука задрожала от начинающегося приступа, Робин просто отрезала себе мизинец.
Однако, убежденная Габи Мерсье, Робин присоединилась к походу по внутренности обода в сопровождении Габи, Сирокко, титанид Псалтериона, Фанфары, Менестреля и Вальи, а также Криса Мажора, который, как и Робин, искал себе исцеления.
У Габи и Сирокко имелся скрытый мотив. Они искали себе союзников среди одиннадцати региональных мозгов Геи. Габи искала энергичней, чем Сирокко; Фея в то время была горькой пьяницей, которую с трудом удалось втянуть в предприятие. Некоторые региональные мозги были союзниками Геи, остальные - врагами. Линия между теми и другими была проведена во время Океанического бунта - когда люди еще жили в пещерах.
План Габи сводился не менее чем к перевороту и свержению самой Геи. Вот она и искала кандидата в новое божество. Миссия стоила ей жизни - а быть может, и не просто жизни. Сирокко же это стоило статуса Феи. И еще оставалось неясно, не обойдется ли это титанидам вымиранием всей их расы.
Единственными, кто, похоже, приобрел выгоду от неудачного переворота, оказались Робин, Крис и железные мастера. Робин и Крис исцелились. Железным мастерам, живущим на крошечном острове, по неясным причинам позволено было расселиться в Фебе - так что теперь они стали бросать вызов титанидам, преобладающим на великом колесе.
В конце концов Робин отправилась домой, намереваясь с той поры зажить счастливо.
- Поначалу все было замечательно, - сказала она и улыбнулась от воспоминания. - Крис оказался прав. Воистину, в том, чтобы отрастить назад палец, была великая "лабра". Я бы даже рекомендовала это, чтобы изумить твоих друзей.
Робин знала, что Габи и Сирокко отвергли "лабру" как женский аналог "мачо". Они ошибались, но для Робин это мало что значило. Тот факт, что именно Гея заменила отрубленный мизинец Робин, продолжал ее глодать и в конце концов опустошил Робин и ее победу.
Все это было так же бессмысленно, как и Третий Глаз, который, как предполагалось, придавал непогрешимость. На самом же деле носительницы Глаза были безвредными задирами и хвастуньями, лицемерными, как папа римский.
- Я покидала Ковен уже как полумифическая фигура, - продолжала Робин. - А вернулась... даже слова не подыскать. Ковен никогда такого не видел.
- Суперзвездой, - подсказала Сирокко.
- Что это?
- Одно древнее слово. Человек, чья репутация превосходит все мыслимые пределы. Очень скоро репутации начинают верить.
Робин подумала.
- Что-то вроде того. Да. Я продвинулась так быстро, как только хотела. Пожалуй, можно было и быстрее... но не уверена, что следовало.
- Ты услышала голос, - предположила Сирокко.
- Да. Свой собственный. Думаю, я могла бы объявить себя самое Великой Матерью. Но я знала, что я не она. Знала, что на самом деле я не особенно-то хороша.
- Не будь к себе строга. Как я помню, ты была чертовски хороша.
- Чертовски быстра. Чертовски сильна. Чертовски злобная и упрямая сучка. Но там, где все и впрямь чего-то стоит... - Робин ударила себя кулаком в грудь - ... вот здесь, я знала, кто я такая. И я решила уйти из общественной жизни. У нас там есть такие места, куда можно удалиться... вроде как у монахинь. Ведь монахини именно так поступают?
- Насколько мне известно.
- Я собиралась около года заниматься самосозерцанием. А потом завести девочку и посвятить себя ее воспитанию. Но времени не было. Я вдруг поняла, что уже беременна.
Робин некоторое время молчала, вспоминая минувшее. Потом прикусила нижнюю губу и снова встретилась глазами с Сирокко.
- Прошел уже год - больше года - с тех пор, как я вернулась с Геи. На Земле все сошло бы как нельзя лучше. Но в Ковене нам приходится искусственно...
- Я помню. Знаю, о чем ты говоришь.
- Да, но понимаешь, женщины в родильных центрах всегда знают, кто к ним приходит. И когда меня начало разносить... - Она вздохнула и покачала головой. - Самое ужасное в том, что, случись это с кем-нибудь другим, ее бы сожгли. Мы никого не жгли за христианство уже... гм, лет пятьдесят. Но здесь могли быть два варианта. Либо я вступила в плотскую связь с христианским демоном, либо... с Гинорум Санктум - в союз смертной женщины со Святой Матерью, прекрасный и невинный.
Сирокко смотрела на Робин - а та опустила лицо на ладони.
- И они на это купились? - спросила Фея.
- И да, и нет. Есть консервативная фракция, которая считает, что все догматы буквально истинны. Так или иначе это решило мою судьбу. Не стану говорить, что я этому не посодействовала. Какое-то время я и вправду верила, что меня посетила Великая Матерь. Но всякий раз, как я смотрела на лицо Искры, становилось ясно, что тут что-то другое.
Сирокко устало покачала головой. Стольких вещей можно было бы избежать, не будь она так занята, когда Робин готовилась к отъезду.
"Прекрати", - мысленно обругала себя Сирокко. - Да, конечно, какое-то время ты была занята, зато потом пила чуть ли не килооборот".
- А у тебя появились подозрения, откуда взялся ребенок?
- Довольно скоро. Как я уже сказала, несложно было принять все как есть. Но скоро я уже сознательно себя об этом спросила.
- Я могла бы предупредить тебя, что Гея отпустит тебя с прощальным подарком. То же самое она проделала со мной, с Габи и Август - не успели мы впервые сюда попасть. Все мы оказались беременны. И сделали аборты. - Тут Сирокко помедлила и снова взглянула на Робин. - А у тебя... есть у тебя догадка... кто может быть отцом ребенка?
Робин рассмеялась:
- Иди посмотри на нее. Разве не ясно?
- Ну, рот у Искры твой.
- Ага. Зато глаза Криса.
Крис был в подвале - отыскивал кинопроектор. Пожалуй, семантической ошибкой было бы называть помещение "подвалом" в древесном доме, где все этажи располагались над землей, но Крис и с этим справился. Люк в полу главного здания вел к участку, вырубленному в стволе громадного дерева. В этой комнате со временем скапливалось все то, чему Крису так и не удалось найти применение. Набралась там уже масса всякой всячины.
Конел, стоя на лестнице и держа лампаду повыше, пока Крис перекладывал предметы с места на место, смущенно обозревал пеструю смесь.
- Мало того, что ты помешан на архитектуре, - заметил он, - так у тебя еще тяжелый случай скопидомства.
- Пожалуй, тут перебор, - согласился Крис. - Но знаешь ли, то же можно сказать и про Смитсониан.
- А что это такое?
- Теперь, когда ты спросил, уже ничего. Взорван много лет назад. Когда-то был музей. А вот в Гее музеев нет. - Крис выпрямился и утер со лба смесь пыли и пота. - Грязная работенка, но должен же кто-то ее делать.
- У титанид есть музей.
- Замечание принято. Но самый старый его экспонат не старше Сирокко. Тогда титанид еще просто не было. Человеческих музеев в Гее нет. А на Земле, если и остались, то еще ненадолго. Так почему же не начать здесь?
Конел еще раз с сомнением оглядел кучи хлама:
- Признайся, Крис, - по-моему, ты просто не можешь ничего выбрасывать.
- Каюсь. - Потянувшись поглубже в кучу диковин, Крис извлек оттуда древний "кодак-брауни". - Но ведь никогда не знаешь, что вдруг может понадобиться.
- Да, но где ты все это раздобыл?
Подпихнув Конела вверх по лестнице, Крис последовал за ним и захлопнул за собой люк. Потом Конел последовал за хозяином "Смокинг-клуба" по лабиринту дверей и комнат, пока оба не добрались до помещения, которое Крис отвел под свою мастерскую. На самом деле там было несколько комнат, где Крис чем только ни занимался - от стеклодувных работ до починки компьютеров.
Установив проектор на верстак, он взялся его разбирать.
- Просто подбираю тут и там всякую всячину, - стал объяснять Крис. - Так все начиналось. А теперь титаниды приходят в гости и приносят подарки. Они много торгуют. Чего только к ним не попадает. Нынче с Земли уже мало что везут, а вот в прежние времена подвалить могло все, что угодно. Колонисты захватывали кучу своего добра. Но то еще до войны.
Сняв боковую панель, Крис принялся разглядывать внутренности, сдувая обильные хлопья пыли. Потом сунул палец в механизм и закрутил колесо. Наконец вытащил из проектора длинную стеклянную лампочку и бросил ее Конелу. Тот ловко ее поймал.
- Проверь, ладно? Сомневаюсь, что она хорошая. Пожалуй, придется ввернуть другую.
Конел повернулся к электрическому верстаку. Закрепив там лампочку, он взял два изолированных проводка с оголенными концами. Одним коснулся латунного кожуха, другим - тупого металлического конца. Потом щелкнул выключателем - и нить ярко засветилась.
Крис подтащил проектор и установил его рядом с лампочкой.
- Ага, значит, все-таки работает? Что ж, сэкономим время. - Привинтив лампочку на место, он соединил на верстаке несколько устройств, а затем коснулся проводками контактов мотора проектора. Мотор загудел, в воздухе запахло озоном, но больше ничего не произошло. Крис что-то пробурчал и попробовал по-другому расположить трансформаторы. Опять ничего. Тут он поднял глаза на вошедших в комнату Сирокко и Робин. Позади них шла Искра.
- Знаешь, Сирокко, - сказал Крис, - я, конечно, могу разыскать новый мотор к этой штуковине и присобачить его так, чтобы она могла гонять фильм. Но... - Он сделал характерный жест, затем указал на проектор. - Тебе не кажется, что ты можешь его исцелить?
Сирокко одарила его странным взглядом, затем пожала плечами и прошла к верстаку. Оглядев проектор, она возложила на него руки и нахмурилась. Посыпались искры; Робин охнула, однако Сирокко лишь моргнула. Раздался треск, но почти сразу прекратился. Сирокко нагнулась ниже, не обращая внимания на голубые вольтовы дуги, что изгибались у нее между пальцами. Лишь на мгновение Конел заметил, как глаза ее сонно помутнели. Затем Сирокко выпрямилась и сунула большой палец в рот.
- Жжется, мерзавец, - пробормотала она, посасывая палец.
Крис поднял бровь, затем щелкнул выключателем проектора. Тот сначала помедлил, затем заработал так ровно, как ни одна старая машина никогда не работала.
Все молчали. Конел расставлял стулья, а Крис тем временем заправлял пленку Сирокко в проектор. Приемной катушки у него не было, но значения это не имело. Он полагал, что дважды никто такое смотреть не захочет.
Сирокко и Робин растянули на дальней стене простыню.
- Быть может, стоит пригласить титанид? - спросила Робин.
- Они не в восторге от кинофильмов, - сказала Сирокко.
- Мы не знаем, что там, - добавил Крис, отвечая на еще один, уже безмолвный вопрос Робин. - Похоже, их разум к такому не приспособлен. Для них это все равно как морская болезнь.
И он включил проектор.
Мгновение спустя у двери послышались звуки рвоты. Обернувшись, Конел увидел, как Искра убегает от того, что видит на экране. Он подумал было пойти за ней, но вовремя понял, что это глупо. И снова повернулся к экрану.
Гея откусывала голову второму мужчине. На этом была оранжевая мантия. Первый носил традиционный воротник жреца и черную ризу.
Это была разминка перед схваткой с Конгом. Гигантская обезьяна уже виднелась на фоне в некоторых кадрах. Болекса, который их снимал, куда больше интересовало съедение священнослужителя. Каждый кадр был выполнен безупречно.
Схватка началась. Гея и Конг схватились. Конг тут же перелетел через голову Геи и приземлился на спину.
Казалось, он потрясен, а Гея тяжело дотопала до него и пригвоздила к земле. Огромный зверь отшвырнул ее и двинулся следом. Небольшая пауза - и Конг снова оказался внизу. Гея нависла над ним, а затем набросилась. На сей раз, однако, она его не просто пригвоздила. Конел никак не мог разобрать. Он внимательнее уставился на экран - и во рту у него пересохло. Стыд и потрясение переполнили парня. Наконец, ему пришлось отвернуться. Он смотрел на Криса, Сирокко, Робин - на все, кроме экрана.
- Я могла бы поклясться, что он бесполый, - некоторое время спустя проговорила Сирокко.
- Все было хорошо спрятано, - сказал Крис. - Ей пришлось эту штуку из него вытаскивать.
- Великая Матерь нас сохрани, - прошептала Робин. Конел снова посмотрел на экран. Он никогда не думал, что самка может изнасиловать самца. Возможно, этого бы не произошло, не будь Конг тяжело ранен. Кровь хлестала из раны на груди, пока Гея его седлала. Она омылась в этой крови.
- Выключите, - взмолился Конел. Сирокко с каменным лицом на него взглянула и покачала головой. Оставалось либо остаться, либо уйти. Тогда он отвел глаза.
Гея шаталась как пьяная. Натолкнувшись на каменную стену пещеры, она упала на бок. Экран на мгновение погас, затем снова вспыхнул. Гея, по-прежнему голая, лежала на боку. На ее лице и руках подсыхала кровь. Вот она перекатилась на спину. Застонала. Белый ее живот ходил вверх и вниз.
- Она рожает, - сказал Крис.
- Ага, - прорычала Сирокко. - Только вот кого? Конец пленки пробежал через обтюратор и упал на пол. Белый экран, вспыхнув, освещал три мертвенно-бледных лица, пока Крис не выключил его из милосердия.
Это был верблюд. Дохлый.
Верблюд родился живым, и Гея, пытаясь найти ему применение, предназначила его для включения в антураж горы Конга - теперешней стоянки Преисподней.
Верблюда Гея не планировала. Она вообще в последнее время мало что планировала. Просто наслаждалась хаосом. Наслаждаться хаосом было куда приятней, чем править этим паскудным миром.
Гея порождала разных тварей просто потому, что считала это надлежащей функцией богини. И не менее прочих удивлялась тому, что у нее выходило. Разум ее уже раздробился на многие части, одна независимей другой - и все предельно безумные.
Заметка на память: показать в ближайшее время "Три лица Евы".
Та часть Геи, что заведовала эквивалентом ее матки, и не думала сообщать остальным, что намеревается произвести. Такое положение полностью ее удовлетворяло. Три миллиона лет, спустя удивление кое-чего стоит. Раз в килооборот тело Геи радовало ее чем-нибудь новеньким. За последний год она произвела на свет помет драконов, четырехметрового тигра, а также помесь Модели-Т и осьминога. Большинство из них, впрочем, долго не жили, не имея таких важных органов, как сердца или носы. Остальные получились мулами. Подсознание Геи не могло отвлекаться на мелкие детали.
Но верблюд вышел на славу. Взрослый дромадер, хитрый и подлый, как работник собеса, - но теперь он был мертв просто потому, что Гея придумала, что с ним делать. Она решила провести его через игольное ушко.
Иголка, надо отдать должное, была немалая. Там была крупная воронка, а также оборудование, чтобы растереть верблюда до мелкой консистенции.
Установив сотню работающих камер, Гея взобралась по специально возведенным лесам над воронкой и вылила туда первый баррель пюре из верблюда.
Через три оборота, усталая и голодная, она крикнула "стоп-машина". Примерно полверблюда уже прошло, а остальное было бы утомительным делом. Кроме того, метраж уже отснятой пленки мог быть дополнен снимками, сделанными после очистки воронки.
Затем Гея устроилась в своем кресле понаблюдать за двойным сеансом, куда вошли "Лоуренс Аравийский" и... она уже забыла что. В нетерпении Гея так и ерзала в кресле.
Когда же Сирокко наконец возьмется за дело?
Гея ждала Главного События.
ЭПИЗОД IV
- Робин, проснись.
Робин проснулась мгновенно. Над ней наклонилась Сирокко.
- Все в порядке. Не бойся.
- Я и не боюсь. - Робин потерла глаза. - А который час...
Сирокко улыбнулась, видя, с каким трудом Робин вспоминает, куда она попала.
- Ты уже семь часов спишь. Разве не достаточно?
- Конечно. - Раз Сирокко шептала, то и Робин перешла на шепот. - Но... для чего достаточно?
- Нужно, чтобы ты со мной пошла, - сказала Сирокко.
Искра не раскрывала глаз и не двигалась, пока ее мать одевалась. После того как Робин вышла, прикрыв за собой дверь, Искра тоже прокралась к двери. Открыв ее на какой-то сантиметр, она увидела, как Сирокко и Робин негромко беседуют в коридоре. Вскоре они уже скрылись из виду. Искра услышала, как они спускаются по лестнице на первый этаж.
Затем она увидела их в главном зале. Открылась и закрылась входная дверь. Искра поспешила назад в комнату, которую они делили с матерью и Адамом. И очень удивилась, увидев, что Адама нет. Зная, что Робин маленького монстра не брала, она заключила, что это Сирокко.
Высунувшись из окна, Искра увидела дальний конец висячего моста. Высунулась - и тут же отпрянула. Обе женщины шли по мосту. Ребенка несла Сирокко.
Искра оделась, сбежала вниз по лестнице и уже взялась за дверную ручку - но тут задумалась.
Нет, не пойдет.
Искра превосходно представляла себе свои способности. Да, на ее родной земле ей, быть может, удалось бы проследовать за Сирокко и не быть обнаруженной. Но Сирокко слишком искусна. Казалось, она кожей чувствует на себе чужой взгляд, легко ловит мимолетную мысль. И Искра понимала - преследовать в джунглях такую женщину равносильно безумию.
Но, Великая Матерь, как же ей хотелось быть с ней рядом!
Поначалу Робин не понимала, что они следуют по тропе. Слишком уж тропа эта была смутно очерчена, но она там была. Постоянно приходилось пригибаться под низкими ветвями и перебираться через упавшие деревья. И все же путь прослеживался. Робин обшаривала свой небогатый запас знаний о повадках диких животных, прикидывая, не охотничья ли это тропа. Затем поняла, что то малое, что ей известно, применимо к Земле, а не к Гее. Кто может знать, почему гейское животное ведет себя так, а не иначе?
- Скажи, Робин, ты мне доверяешь?
- Доверяю ли я тебе? Конечно, по-моему да. А что?
- "По-моему" - недостаточно. Подумай еще. Робин так и сделала, следуя за женщиной, которая по-прежнему оставалась для нее Феей. Чувствовала она себя неуклюжей, слабосильной старухой. А вот идущая впереди Сирокко была сама гибкость и легкость. Казалось, она растет из земли, что у нее под ногами.
Довериться ей. Робин могла придумать массу "за" и "против". Раньше, когда Робин ее знала, Фея была алкоголичкой. Разве алкоголики когда-нибудь по-настоящему вылечиваются? Разве не может статься, что, если дело обернется круто, Сирокко опять возьмется за бутылку?