Венчание прошло возвышенно и торжественно. Преподобный Эван провозгласил очень красивую и трогательную напутственную речь, но при этом все-таки не удержался от шпильки в адрес ведьм. Говоря о главной обязанности женщины быть хранительницей домашнего очага, заботиться о муже и детях, он осуждающе зыркнул в их сторону, тем самым подчеркивая, что вот эти конкретные женщины пренебрегают своим предназначением и нарушают волю Дыва. Впрочем, Эйрин была рада, что этим все и ограничилось и духовник не высказался более откровенно, как делал это в течение последнего месяца на каждой довнахской проповеди.
Под радостные возгласы толпы Логан аб Рис и Рианнон вер Гвылим стали супругами. На площадь замка выкатили бочки с вином и пивом, тут и там начали разводить костры, чтобы жарить на них забиваемых овец и свиней для угощения простого народа. Ну а для вельмож было устроено пышное застолье, которое обещало продлиться до самого утра.
Как и положено, на свадебном пиру король уступил почетное место молодым, еще и пропустил вперед брата с невесткой, а сам сел уже после них, рядом с дочерью. Место по другую сторону от Эйрин занимала Шайна; вообще-то там собиралась сидеть Финнела, однако принц Лаврас пригласил ее к себе, а она не нашла никаких веских причин для отказа. За несколько дней пребывания в Кардугале Лаврас аб Гвылим основательно надоел кузине своими навязчивыми ухаживаниями. В последний раз они виделись еще детьми, потом он конечно же слышал, что Финнела стала красивой девушкой, и когда речь зашла об их возможной женитьбе, был совсем не против - политические браки между членами Литримского и Леннирского домов, которые выросли из одних корней, давно стали традиционными. А когда Лаврас встретился с Финнелой и убедился, что она на самом деле писаная красавица, он до безумия влюбился в нее. К сожалению для юного принца, его чувства остались без взаимности - и Финнела, и ее родители рассматривали более выгодный брачный союз с Ферманахом.
Старшая сестра Айлиш вер Нив также присутствовала на пиру, но сидела на другом конце королевского стола и не мозолила Шайне глаза. Эйрин очень хотелось узнать, что за черная кошка пробежала между ними и при чем тут Бренан. Она и раньше слышала его имя в разговорах Этне и Мораг, однако поняла лишь то, что этот парень (или, может быть, мальчик) был как-то связан с Шайной и сейчас проживал в поместье ее ближайшей подруги, ведьмачки Гвенет вер Меган. Эйрин подозревала, что он был младшим братом Шайны, но это никак не объясняло, почему Шайна так сердита на Айлиш…
Когда на землю опустилась ночь, молодых супругов с песнями и музыкой проводили в брачные покои. После этого все знатные женщины покинули свадебный банкет, чтобы по давней традиции, которая восходила еще к временам Ферманахской Империи, предоставить мужчинам возможность беспрепятственно напиваться, заигрывать со служанками и развлекаться выступлениями полуобнаженных танцовщиц. Эйрин всегда считала этот обычай варварским, позорным и унизительным, но сегодня была даже рада ему, так как чувствовала себя очень усталой - и не столько физически, сколько морально.
Молодоженам отвели северную часть девичьих покоев, так что Эрин и Финнеле достаточно было лишь пересечь коридор, чтобы оказаться в своих комнатах. Но и на этом коротком участке пути кузина ухитрилась потеряться - а вернее, ее умыкнул пьяненький Лаврас и потащил на верхушку Королевской Башни любоваться звездами. Наверное, рассчитывал хоть разок, но по-настоящему поцеловаться с ней, однако Эйрин сомневалась, что Финнела, которая на банкете почти ничего не пила, согласится на что-нибудь большее, чем просто дружеское чмоканье в щечку.
В своих покоях Эйрин первым делом прошла в гардеробную, где с помощью горничной разделась. Присутствие служанки в данный момент было необходимым, так как попытка самой снять это тяжелое, очень неудобное и в то же время деликатное праздничное платье могла привести к повреждению швов и разрыву ткани, - а Эйрин не любила портить одежду.
Впрочем, для одной составляющей своего наряда она все-таки сделала исключение. Избавившись от корсета, который ей пришлось сегодня надеть и который хорошенько намял ей бока, Эйрин со злостью швырнула его на пол и начала с наслаждением топтать каблуками своих туфелек.
- Больше никогда, - приговаривала она при этом. - Ни за какие сокровища. Не надену. Эту. Проклятую. Отвратительную. Мерзкую. Штуку…
Молоденькая горничная, не на шутку перепуганная приступом гнева у принцессы-ведьмы, быстренько поместила платье в шкаф и тут же бросилась наутек. А Эйрин, отведя душу, напоследок пнула ногой истоптанный корсет, отбросив его в угол, потом разулась, сняла чулки, вступила в мягкие тапочки и голышом прошла в мыльню. Там уже собиралась наполнить ванну, однако в последний момент передумала. Ей очень хотелось полежать в горячей воде и расслабиться, но еще больше ее тянуло в постель. В конце концов, сегодня утром она мылась, поэтому сейчас ограничилась лишь чисткой зубов и простым умыванием, после чего отправилась в спальню, надела ночную сорочку из тонкого батиста и улеглась в уже расстеленную постель.
Гасить свет Эйрин пока не стала, а взяла с прикроватной тумбочки объемистую тетрадь, которая своей толщиной и плотным переплетом, оправленным в кожу, скорее напоминала книгу, - правда, с чистыми страницами.
На обложке магическим способом были вытиснены золотые буквы:
"Ведьминское Сестринство.
ХРОНИКИ РОДА О'ЭЙРИН. Том Первый".
Эту тетрадь ей вчера подарили Шайна, Этне и Мораг. Такие тетради были у всех ведьм, они передавались по наследству по линии Искры, и Эйрин посчастливилось стать первой - матерью-основательницей нового ведьмовского рода.
Она перевернула обложку. На первой странице было написано:
"ЭЙРИН ВЕР ГЛЕДИС.
Родилась 27 белтена 1679 М. Д.".
В следующей строке кто-нибудь в надлежащее время укажет дату ее смерти, но это будет еще не скоро. Перелистнув страницу, девушка стала перечитывать написанную аккуратным почерком Шайны предысторию: о рождении Эйрин, об ее кровной родне и о том, как сестра Дорис вер Мырнин обнаружила у нее Новую Искру. Шайна уложилась ровно в одну страницу, указав в самом конце, что ход переговоров с королем Келлахом аб Тырнаном является темой соответствующей главы в хрониках рода О'Мейнир.
Перейдя к чистой странице, Эйрин подумала, что ей следует сегодня же сделать первую свою запись. Превозмогая усталость, она подтянулась и села в кровати, положив тетрадь себе на колени. Как раз тогда в спальню заглянула Финнела:
- О, ты уже собираешься спать. А я еще хотела поговорить.
- Так заходи, поговорим, - предложила Эйрин. - Можешь лечь со мной. Будем разговаривать, пока не заснем.
- Прекрасно! Я сейчас разденусь.
Она исчезла за дверью, и из передней донесся ее тонкий, но властный голос, зовущий служанку. А Эйрин взяла из шкафчика волшебное перо, не требующее чернил, и аккуратно вывела в тетради: "38 линаса 1694 года от начала Мор Деораха".
По правилам следовало написать просто "М. Д." или, в крайнем случае, "от Мор Деораха". Но Эйрин хотела показать своим преемницам, что еще до того, как обнаружилась ее Искра, она прекрасно осознавала разницу между трактовкой Мор Деораха духовниками, северными и южными, и тем, что происходило на самом деле.
Эйрин коротко написала о своем сегодняшнем отречении от права на леннирский престол и о том, как Шайна приняла ее в Сестринство и объявила младшей сестрой. Детали решила добавить уже завтра, а так как написанное волшебным пером не размазывалось и не оставляло отпечатков на прилегающей странице, смело закрыла тетрадь и положила ее на тумбочку. Потом вновь улеглась на подушку и стала думать о том, долго ли ей придется учиться, прежде чем она освоит почтовые чары. От Шайны Эйрин знала, что ведьмы никогда не берут с собой в путешествия родовые хроники, а всегда хранят их на Тир Минегане. Когда же возникает потребность что-нибудь написать, они просто делают запись на первом попавшемся листе бумаги, а потом пересылают написанное на страницы своей тетради.
Вскоре пришла Финнела, облаченная в длинную ночную рубашку. Сбросив свои пушистые тапочки, она забралась в кровать и устроилась рядом с Эйрин. Протянула руку, направив ее на магический светильник под потолком, и он постепенно потускнел - но окончательно не погас. В комнате воцарился уютный полумрак.
- Хорошо получилось, - заметила Эйрин. - Ты и Лавраса отшила с помощью чар?
- Да нет, хватило обычной немагической пощечины.
- Он к тебе приставал?
- Ага. Полез целоваться. Наглый мальчишка!
- Еще бы, - согласилась Эйрин. - Он же не Падрайг.
- А я бы и Падрайгу дала… ну, в смысле, дала бы ему пощечину. Я же не какая-то там потаскуха. Пусть сначала жениться на мне, а потом… - Финнела замолчала и вздохнула. - Но я уже не знаю, действительно ли этого хочу. Во всяком случае, не сейчас, это точно. Сейчас я могу думать только о том, что послезавтра ты уедешь, а я останусь одна… Мне так будет тебя не хватать!
- А мне - тебя, сестренка, - сказала Эйрин. - Так тяжело расставаться с тобой. Особенно теперь, когда ты начала меняться, становиться такой, какой я всегда хотела тебя видеть.
Кузина опять вздохнула:
- В этом моя беда. Раньше было легко, раньше я знала, что мне нужно, планировала свою жизнь наперед - муж, корона, дети… А теперь этого мало, хочу чего-то большего. Хочу стать настоящей колдуньей, магия - такая замечательная штука! Ты была права, Эйрин, на свете нет ничего увлекательнее чар.
Эйрин придвинулась к Финнеле и погладила ее по голове.
- А самое забавное то, - произнесла она, - что это был лишь умозрительный вывод. Я до сих пор так и не ощутила вкуса чар.
- Он… волшебный. И чем больше его пробуешь, тем больше хочется. Мастер Иган утверждает, что я могу стать могущественной колдуньей…
- Шайна с ним согласна, - подхватила Эйрин. - Она говорит, что с каждым днем твоя сила возрастает.
- А еще, - продолжала кузина, - мастер Иган вчера разговаривал с отцом и мамой. Советовал отправить меня на учебу в Кованхар.
- Ого! - Это стало для Эйрин неожиданностью. - И что же они… Хотя об их реакции я догадываюсь.
- Вот-вот, - с грустью подтвердила Финнела. - Они просто на дыбы встали. Мол, это за полторы тысячи миль отсюда, а я еще маленькая, кроме того, у меня есть обязанности принцессы. А еще в Кованхаре много молодых студентов-колдунов, и никакая охрана не защитит меня от их ухаживаний… - Кузина нервно хохотнула. - Тогда мастер Иган очень неохотно заговорил о Тир Минегане, о той ведьминской школе для девочек-колдуний. У него было такое кислое лицо, как будто ему скормили целый лимон. Но все равно сказал, что это еще лучший вариант, там мы с тобой друг друга поддержим, ты будешь присматривать за мной, да и мужчины-колдуны, хоть молодые, хоть старые, на Минегане большая редкость. Мне показалось, что мама восприняла эту идею благосклонно, а вот отец уперся, и все тут. Очень резко ответил, что наша семья уже отдала одну дочь ведьмам, этого достаточно. И больше не стал об этом говорить.
- Наверное, я знаю, почему он так завелся, - медленно произнесла Эйрин. - Многие мужчины считают, что раз ведьмы должны хранить девственность, то они только то и делают, что развлекаются с молодыми девушками. Но на самом деле это большое преувеличение. Ясное дело, среди ведьм есть и такие, но их очень мало и обычно они ищут пару в своем кругу. А остальные сестры находят другой выход для страсти - просто обращают ее в магию.
- Знаю, - кивнула Финнела. - Как-то расспрашивала об этом Мораг. Думала, что раз она так бесстыдно ходит в брюках, то ей уж точно нравятся девушки и она не будет этого скрывать. Однако Мораг сказала, что девушками никогда не интересовалась, ее привлекают высокие, широкоплечие, жилистые мужчины, особенно военные. Но она легко с этим справляется, просто начинает интенсивно чаровать, и приступ похоти быстро проходит. Я ей верю, мне и самой после занятий магией даже смотреть не хочется на парней. Вот только отцу этого не объяснишь. Даже если я осмелюсь заговорить с ним об этом, он в лучшем случае наорет на меня, а в худшем - отлупит.
- Скорее всего, так и будет, - подтвердила Эйрин. - Кроме того, он хочет выдать тебя за Падрайга.
- А если ничего не получится, - сокрушенно добавила кузина, - то найдет мне другого жениха. Ты была права: богатство и власть - это как клетка с золотой решеткой. Раньше я тебя не понимала, а теперь… Я тебе так завидую, сестренка! Не только твоей ведьмовской Искре, но и твоей силе воли, твоей решительности. Ты не раз говорила, что если бы у тебя был колдовской дар, ты бы убежала из дома. И ты бы наверняка так поступила. А я… я не могу, я слабая, беспомощная. Даже не представляю, что буду делать, когда уеду из Кардугала.
Эйрин не стала с ней спорить. Она и сама так считала, всегда видела в Финнеле нежный тепличный цветочек и понимала, что кузина об этом знает. Поэтому просто обняла ее, прижала к себе и, уже засыпая, думала о том, каким удивительным образом изменилась их жизнь после того знаменательного дня, 26 горфеннава, когда к ним приехала Шайна вер Бри. С тех пор Эйрин, до этого чувствовавшая себя пленницей своего высокого положения, превратилась в самую счастливую девушку на всем белом свете. А вот Финнела, которая раньше была всем довольна и мечтала лишь о хорошем муже, внезапно стала несчастной.
Ну разве это справедливо? Неужели Великий Дыв посылает на землю так мало счастья, что когда кто-то один получает его, другой обязательно теряет?..
Глава VI
ПОСЛЕДНИЙ ПУНКТ ПРОРОЧЕСТВА
Шайна сидела вполоборота на стуле, положив локоть на письменный стол, и неприязненно смотрела на только что вошедшую к ней гостью. Непрошеную гостью, следует добавить. И крайне нежелательную.
- Сестра Айлиш, - произнесла она, едва сдерживая свой гнев, - кажется, я достаточно ясно дала тебе понять, что нам не о чем говорить. И не просто дала понять, а сказала об этом прямо и недвусмысленно. Если же ты пришла ко мне с требованием придерживаться субординации, то будь уверена: я признаю, что теперь ты старшая среди нас. Как раз сейчас заканчиваю писать отчет и в нем уже указала, что передаю тебе руководство. Но опеки над Эйрин не уступлю - ведь именно на меня король Келлах возложил ответственность за нее до нашего прибытия на Тир Минеган. А захочешь это изменить - иди и договаривайся с ним.
Айлиш медленно покачала головой:
- Я не собираюсь ничего менять, Шайна. И можешь вычеркнуть из отчета слова про передачу мне своих полномочий.
Так и не дождавшись приглашения сесть, она пригласила себя сама и устроилась в кресле возле кровати. Айлиш вер Нив относилась к тем немногочисленным ведьмам, которые не считали худощавость неотъемлемым атрибутом женской красоты и предпочитали иметь пышные формы. Но, несмотря на пухлость своей фигуры, двигалась она на удивление живо и грациозно, словно юная девушка, да и вообще ничто в ее внешности не указывало на солидный ведьминский возраст. Ее зеленовато-карие глаза не светились мудрым всеведением, как у большинства старших сестер, а казались обычными глазами обычной женщины. Даже Шайне, выросшей в окружении вечно молодых ведьм, иногда с трудом верилось, что несколько лет тому назад Айлиш разменяла свою четвертую сотню.
- Это невозможно, - сказала Шайна. - Правила есть правила, их нельзя нарушать.
- А ты и не нарушишь, - заверила ее Айлиш. - Я вообще-то зашла к тебе попрощаться. Сейчас седлают моего коня, я решила уехать отсюда.
- Прямо сейчас? - удивилась Шайна. - Ночью?
- Да. На рассвете буду в Килбане, там и отдохну. Этой ночью я все равно не засну - меня очень расстроила наша встреча.
- А чего ты от нее ожидала? Что я брошусь тебе на шею, стану благодарить за свое спасение с Лахлина и напрочь забуду о брате, которого ты бросила на произвол судьбы, обрекая на верную смерть? Это просто невероятное чудо, что он там выжил, но тут нет ни капли твоей заслуги. Бренан остался жив вопреки тебе и всем старейшим сестрам.
Айлиш горько вздохнула:
- Поверь, не проходило и дня, чтобы я не жалела о своем поступке. Все эти годы я мучилась и…
- А я все эти годы, - сердито прервала ее Шайна, - чувствовала себя какой-то незавершенной, неполноценной. Не могла понять, что это со мной, ведь я хорошо училась, была способной и старательной, уже в двенадцать лет могла померяться силой со многими взрослыми сестрами. Но все равно - мне чего-то не хватало. Теперь знаю, что Бренана. Ведь он не просто мой брат и даже не просто брат-близнец - он носит в себе отпечаток моей Искры, мы с ним объединены неразрывной магической связью… Да ты и сама это понимаешь. Все ведьмы, у которых были братья-ведьмаки, являлись с ними одним целым. А ты лишила меня счастья расти вместе с Бренаном, делить с ним радость и печаль. Его же ты вообще чуть не покалечила, он прожил ужасное детство и еще более страшную юность. Речь не об опасности, а о том, что Бренан каждый день должен был убеждать себя в том, что он никакое не чудовище, не отродье Китрайла. Даже переезд на Абрад не освободил его от этих страхов. Гвен писала мне, что из-за своего невежества несчастный мальчик до последнего времени считал себя черным колдуном… Ну разве так трудно было забрать с Лахлина нас обоих? Я не говорю о наших родителях, тут мне тебя не в чем упрекнуть. Но двух крошечных младенцев…