Прозвучал звон металла и, обернувшись, Гвен увидела дюжину воинов по обе стороны городских ворот, закрывающих железные решетки после того, как люди из королевского двора вошли внутрь. Гвен вздрогнула от этого звука. Было какое-то завершение в этом. Сейчас они находятся в Силесии. Теперь это их новый дом. Она почувствовала себя хорошо, находясь здесь. Но вместе с тем ощущение было несколько зловещим. В этом лязге Гвен услышала, как они готовят себя к войне.
* * *
Гвендолин сидела в красивых покоях замка, высоко на вершине Силесии, и наслаждалась тишиной. Впервые за долгое время она осталась одна. Снаружи, за закрытой дверью, люди Срога ожидали ее приказания. Но она до сих пор их еще не созывала. Девушка хотела несколько минут побыть наедине с собой.
Это были красивые покои, принадлежащие покойной госпоже. Гвен поднялась и начала медленно прохаживаться по комнате, рассматривая ее. Вырезанные из великолепного красного камня пол и стены были гладкими, древними, обветшалыми, потолки возвышались во впечатляющие арки. Комната была расположена в верхней части замка, лицом на запад, ее широкие, арочные окна выходили на Каньон, открывая обширные виды, заполняющие покои.
Выглянув из окна, Гвен испытала благоговение от внушительного вида. Никогда прежде она не видела такой выгодной позиции Каньона, поскольку замок был построен буквально на краю. Отсюда казалось, словно весь мир был Каньоном, одним большим отверстием, вырезанным в земле, внутри которого кружили туманы всевозможных цветов. Зрелище было одновременно и захватывающим, и красивым, и мирным, и зловещим.
Гвен посмотрела за пределы Каньона, в далекий горизонт, в Уайльдс, и там, вдали, уловила слабые очертания желтого океана Тартувиана. Ее мысли обратились к Тору, а сердце при этом разбилось. Девушка закрыла глаза и начала неистово молиться о его безопасности. Ей хотелось, чтобы он был рядом – сейчас как никогда. Гвен хотела, чтобы он выжил, чтобы он растил их ребенка вместе с ней.
Гвен опустила руку и поставила ладонь на свой живот, чувствуя ребенка. Она знала, что на таком раннем сроке это невозможно, тем не менее, почувствовала, что стала полнее. Гвен ощутила силу двух людей внутри себя.
Это был ошеломительный день, и Гвен переполняли противоречивые чувства, пока она рассматривала красивый ландшафт. Она пыталась мысленно подготовить себя к роли правительницы, к необходимости благополучно перенести то, что, несомненно, станет самой ужасной осадой в истории Кольца. В некотором смысле девушка не могла избавиться от ощущения, что этот город станет местом ее последнего успокоения.
Гвен постаралась прогнать эти мрачные мысли из своей головы. Она подошла к небольшому каменному фонтану, зачерпнула холодной воды и несколько раз ополоснула лицо. Холодные зимние ветры ворвались в комнату, лаская ее влажное лицо, жаля ее. Ощущение было приятным. Она хотела испытывать боль, ей нужно было очнуться, чтобы осознать, где она находится, что вот-вот произойдет. Гвен должна перестать думать о себе, понять, что пришло время править, что люди рассчитывают на нее.
Эта мысль потрясла девушку. Она подумала о своем отце, о том, что сделал бы он, о чем он подумал бы. Отец учил ее всегда излучать ауру уверенности, независимо от того, испытывает она ее или нет. Принимать смелые решения. Не показывать слабости, не колебаться, не отступать. Дать людям то, во что они могут поверить.
Гвен желала снова увидеть своего отца, особенно в такое время, как это. Она все бы отдала за одну только возможность увидеть его здесь несколько минут, чтобы он мог дать ей совет. Всего несколько предложений. Часть ее чувствовала, что отец находится с ней. Гвен услышала крик, выглянула из окна и увидела птицу, исчезнувшую в тумане, что удивило ее.
Девушка прошла по комнате по направлению к винтовой каменной лестнице, которая извивалась до парапетов. Через несколько минут Гвен уже добралась до крыши замка.
Пока она находилась здесь в одиночестве, ощущая холодные порывы ветра, глядя на Каньон, у нее перехватывало дыхание. Девушка повсюду искала Эстофелеса, но не смогла его найти.
Гвен подошла к краю парапетов и окинула взглядом Силесию. Она посмотрела вниз через край Каньона и увидела нижнюю половину города, в которой она еще не побывала, построенную внизу, в сотне футов в глубине самого Каньона. Зрелище было захватывающим. Гвен спрашивала себя, сколько силесианцев живут там внизу, сколько людей рассчитывали на то, что она спасет их. Гвен надеялась на то, что она сможет сделать это.
"Снова прячешься?" – послышался голос.
Гвен тут же почувствовала отвращение при звуке этого голоса. Девушка медленно обернулась, хотя для того, чтобы понять, кто задал ей этот вопрос, Гвен не нужно было этого делать. Когда она узнала этот голос, у нее засосало под ложечкой. А когда она увидела это презренное лицо, ее подозрения подтвердились – Альтон.
Гвен не могла поверить своим глазам. Он был здесь, этот презренный аристократ, это подобие мужчины, которого она ненавидела больше всего на свете. Он был здесь – этот мальчишка, который пытался разлучить ее с Тором, который наполнил ее голову ложью, который досаждал ей полжизни. Каким-то образом этот маленький негодяй последовал за ее караваном сюда, и каким-то образом ему удалось пройти мимо ее охранников. Гвен не удивилась этому – Альтон был настойчивым, неустанным и превосходным лжецом. И он отлично умел убеждать других в своей принадлежности к королевской семье.
Разумеется, он к ней не принадлежал. В лучшем случае Альтон был королевской особой третьего класса, дальним кузеном ее родителей. Тем не менее, это не мешало ему считать по-другому. Гвен никогда не встречала в своей жизни никого, кто чувствовал бы себя таким титулованным.
Гвен покраснела от гнева. Как он смеет показываться здесь – из всех мест, из всех времен? Он пришел сюда, предполагая, что просто может получить аудиенцию с ней, где ему вздумается, может разговаривать с ней, как ни в чем не бывало, словно отказываясь признавать ее новое положение сейчас. Само его присутствие – такое наглое, необъявленное – было оскорбительным для нее.
"Что ты здесь делаешь?" – холодно спросила Гвен.
"Я шел по пятам за половиной королевского двора", – ответил Альтон. – "Для того чтобы быть с тобой".
"Я очень в этом сомневаюсь", – сказала девушка, видя его ложь насквозь. – "Ты пришел, чтобы спасти свою жизнь".
Альтон пожал плечами.
"Возможно, у меня была двойная цель. На самом деле Гарет выбит из колеи, а королевский двор уязвим. Можно сказать, что я поддался искушению сохранить свою жизнь".
Он улыбнулся и сделал шаг вперед.
"Но я также пришел из-за тебя", – добавил Альтон. – "Чтобы дать тебе еще один шанс".
Гвен фыркнула, возмущенная его высокомерием.
"Дать мне еще один шанс?" – переспросила она. – "Ты осознаешь, насколько нелепы твои слова? Ты признаешь безумие в Гарете, но не в самом себе?"
Альтон пожал плечами, ничуть не испугавшись.
"Прошлое есть прошлое", – сказал он. – "Я прощаю тебе твои ошибки. Но мы оба знаем – чтобы ни случилось между нами, это не имеет значения сейчас. Обстоятельства изменились. Вот ты где – королева без короля, правительница без двора. Каждой королеве нужен король. Правители находят силу в паре. Неужели ты и правда думаешь, что сможешь управлять этим большим городом, всеми этими армиями одна?"
Гвен покачала головой. Она не могла поверить в то, насколько жалок он был.
"Я полагаю, что ты представил себя тем, кто придет мне на помощь, кто станет моим партнером в правлении?" – насмешливо спросила девушка.
"А кто же еще?" – гордо ответил Альтон, улыбнувшись еще шире. – "Мы с тобой знаем друг друга с тех пор, как научились ходить. Мы оба из королевской семьи. Народ любит нас".
Гвен снова рассмеялась.
"Неужели?" – спросила она. – "Я и понятия не имела, что народ тебя любит. На самом деле, я даже понятия не имела о том, что они вообще знают о том, кто ты такой".
Теперь пришла очередь Альтона покраснеть от смущения.
Прежде чем он успел снова открыть рот, Гвен подняла руку. С нее было довольно. У нее не было времени на это. Ее ждут более насущные вопросы, которые она должна решить.
"Я не желаю больше слышать ни слова", – сказала Гвен. – "Ты мне не интересен. И никогда не был интересен. И, разумеется, я не собираюсь править с тобой, так же, как не считаю, что ты способен чем-нибудь управлять. Даже самим собой. Не говоря уже о том, что я преданна Тору, а он предан мне. Поэтому ты можешь уйти сейчас же".
Альтон рассмеялся, издав короткий смешок.
"Неужели?" – спросил он. – "Так вот что стоит между нами? Тор? Ты не можешь быть серьезной относительно него. Он бросил тебя из-за какого-то глупого незначительного путешествия. Сейчас он находится в глубинах Империи, и мы оба знаем, что для него нет никакой возможности вернуться".
Альтон подошел ближе с умоляющим видом.
"Признай это, Гвен. Ты знаешь правду. Ты знаешь, что он ушел. Он никогда не вернется. Он оставил тебя одну. Так что, как видишь, теперь ничто не стоит между нами. Пришло время для нашей свадьбы. Если не я, то кто еще? Ты останешься одна в этом мире. Не бойся. Ты можешь признаться в своих настоящих чувствах ко мне".
Гвен закипела от гнева.
"Я скажу это лишь один раз", – медленно произнесла она. – "Слушай внимательно, потому что это последний раз, когда ты услышишь эти слова. Я тебя не люблю. Я не хочу видеть твое лицо. Я не хочу слышать твой голос. Если ты снова придешь ко мне без предупреждения, я прикажу тебя арестовать. А теперь оставь меня".
После чего Гвен повернулась к нему спиной и сделала два шага вперед, снова глядя через парапеты, рассматривая Каньон. Ее сердце бешено колотилось в груди, и она молилась о том, чтобы в этот раз Альтон понял ее слова и ушел, чтобы она никогда больше не увидела его лица. Девушка тряслась от гнева из-за его самонадеянности, и она не хотела делать что-нибудь опрометчиво.
Гвен не слышала звук его удаляющихся шагов. Она уже собиралась обернуться и посмотреть, когда внезапно почувствовала, как сильная рука закрывает ее рот, а другая обвилась вокруг нее и схватила девушку за грудь. Альтон крепко держал ее, даже когда она начала сопротивляться, и оказался на удивление сильным для такого худого и костлявого мальчишки. Он сделал несколько шагов вперед вместе с ней, перегнув ее через край парапетов.
Сердце Гвен ушло в пятки, когда она посмотрела прямо вниз на высоту падения и поняла, как близка она к тому, чтобы быть выброшенной через край.
"Ты видишь это падение перед собой?" – крикнул Альтон. – "Видишь, что я могу сделать? Признайся в своей любви ко мне. Признай это! Если ты не признаешь, то я…"
Гвен вдруг вспомнила все, чему воины отца учили ее. Девушка вспомнила, что на ней сапоги с деревянными каблуками и, подняв высоко ногу, быстро наступила на палец на ноге Альтона.
Он закричал как девчонка, ослабив хватку. Гвен освободила одну руку, вытянула ее вперед и ткнула Альтона локтем в солнечное сплетение.
Альтон стал жадно хватать ртом воздух и опустился на колени, хрипя.
После чего молодой человек поднял на Гвен глаза, полные смерти, поднялся, снова готовясь наброситься на нее.
Гвен потянулась за кинжалом на поясе, собираясь снять его.
Но внезапно Альтон закричал и упал на колени.
Гвен увидела стоявшего за ним Штеффена и поняла, что он сильно ударил Альтона по пояснице. Штеффен схватил молодого человека за волосы, потащил его голову к небу, снял с пояса кинжал и крепко прижал его к горлу Альтона.
"Одно Ваше слово, миледи", – произнес Штеффен. – "И этот кусок дерьма исчезнет из анналов истории МакГилов".
"Пожалуйста, пожалуйста!" – захныкал Альтон. – "Пожалуйста, не делайте этого! Я этого не хотел. Я всего лишь хотел быть с тобой!"
Альтон казался жалким, стоя на коленях, хныча, моля о пощаде.
"Я должна была бы велеть ему перерезать тебе горло прямо сейчас", – кипела от гнева Гвендолин, все еще не придя в себя после того, как он перегнул ее через край парапетов. Мысль о том, насколько близка она была к падению, напугала ее.
"Пожалуйста!" – умолял Альтон. – "Ты не можешь убить меня! В конце концов, я член королевской семьи! Тебе запрещено прикасаться ко мне!"
Внезапно началась какая-то суматоха и несколько человек ворвались на крышу. Группу, состоящую из Колька, Брома и нескольких членов Серебра, возглавлял Срог. Они все подбежали к ней, когда несколько воинов грубо схватили Альтона и, дернув его на ноги, держали молодого человека на месте.
"Миледи", – сказал Срог, тяжело дыша. Он выглядел смущенным. – "Примите мои самые смиренные извинения. Каким-то образом этот мальчишка проскользнул мимо стражи. Он сказал им, что является членом королевской семьи и что он – Ваш родственник".
Гвен все еще трясло после этой встречи, но она не осмелилась показать этого.
"Я благодарю Вас за заботу", – сказала она, пытаясь использовать царственный голос, стараясь войти в роль, которую они ждали от нее. – "Но я в порядке. Он всего лишь глупый мальчишка, и мне на помощь пришел Штеффен".
Срог с благодарностью кивнул Штеффену.
"Закон Силесии гласит, что любой, кто поднимет руку на короля или королеву, должен быть предан смерти", – сообщил Срог.
"НЕТ!" – закричал Альтон, рыдая, как ребенок. – "Пожалуйста! Вы не можете!"
Гвен бросила на него взгляд, качая головой. Несмотря на то, каким жалким он был, ей была невыносима мысль о его убийстве, даже при том, что он заслужил смерть.
"Милорд", – обратилась Гвен к Срогу. – "Я новичок здесь, поэтому я прошу об одолжении. В этот раз я бы попросила Вас обойти Ваш закон. В данном случае я бы не хотела, чтобы его убили. Я бы хотела какую-то менее радикальную форму правосудия".
"Как пожелаете, миледи", – ответил он. – "Что Вы имеет в виду?"
Гвен задумалась, пытаясь найти способ избавить себя от присутствия Альтона навсегда.
"Что ж, видя то, как этот молодой человек утверждает, что он является членом королевской семьи, давайте предоставим ему право сражаться с воинами. Дайте Альтону броню и оружие, и отправьте его на поле с общими войсками сражаться на линии фронта".
"Нет, миледи!" – крикнул Альтон. – "Я не воин!"
"Тогда тебе следует научиться им стать", – сказала Гвен. – "Может быть, ты сможешь применить свои боевые навыки против нашего врага, вместе того, чтобы пользоваться ими против беззащитной женщины. Уведите его", – приказала Гвендолин.
Стража поспешила выполнить ее приказания, оттащив Альтона прочь, пока он кричал, протестуя, весь путь.
"Мудрое решение, миледи", – сказал Срог в восхищении.
"Миледи, есть еще более важные вопросы", – вперед вышел Бром. – "Мы получаем сообщения о мобилизации армии Андроникуса. Сложно отделить правду от слухов. Но если большинство сообщений являются правдивыми, возможно, у нас не так много времени для того, чтобы подготовиться, как мы думаем. Мы должны сделать наши последние приготовления и немедленно запереть этот город".
"Этот город был построен с наружным слоем обороны", – добавил Срог. – "Для таких времен, как эти. Мы можем опечатать наши внешние ворота, но как только мы это сделаем, их нельзя будет открыть. Никто не сможет ни войти, ни выйти".
Гвен задумалась. Она знала, что им нужно подготовиться, но она пока не была готова опечатать город.
"Мой брат Кендрик все еще снаружи", – сказала она. – "Так же, как Торгрин и другие храбрые члены Легиона. Я не хочу опечатывать город до тех пор, как у них есть шанс вернуться".
"Да, миледи", – сказал Срог.
Гвен отчаянно надеялась на то, что Тор сможет вернуться до того, как они опечатают городские ворота. Тем не менее, девушка с грустью осознавала, испытывая боль, что это, вероятно, невозможно. Ей была ненавистна мысль о том, что он останется снаружи.
"Миледи, есть еще один вопрос", – добавил Срог, прокашлявшись, явно колеблясь. – "Этот город был построен с туннелями для побега, глубоко под поверхностью. Если мы окажемся в тяжелых условиях, для некоторых из нас есть способ выйти отсюда. Способ для Вас выйти отсюда. Если мы будем полностью окружены, и наши укрепления упадут, Андроникус уничтожит всех нас. Мы можем доставить Вас в безопасное место. За этими стенами. Далеко отсюда".
Это предложение тронуло Гвен, но она медленно покачала головой.
"Я очень признательна", – сказала она. – "Но я никогда не брошу никого из вас. Или этот город. Вы впустили меня сюда. Я буду считать его своим домом. Если Силесия падет, мы все погибнем вместе. Не будет никакого бегства. Даже для меня".
Мужчины посмотрели на нее по-другому, и она прочитала уважение в их глазах. Впервые Гвен начала ощущать себя правительницей. Настоящей правительницей. Девушка почувствовала, что значит править, подавать пример.
Гвендолин отвернулась и посмотрела на Каньон, на кружащиеся туманы, освещенные заходящим солнцем, и снова подумала о Торе.
"Пожалуйста, Тор", – просила она. – "Возвращайся ко мне".
Глава десятая
Тор вплотную следовал за мальчиком, остальные члены Легиона держались поблизости, пока они, наконец, не вышли из густой листвы джунглей. На небе задержалось второе солнце. Это был трудный поход назад со дна кратера, куда отнес их оползень. Казалось, что им ни на миг не удалось прекратить скольжение, Тор и его друзья были полностью покрыты грязью после того, как они скользили сотни футов в огромную грязевую яму. Им пришлось приложить усилия для того, чтобы вернуться обратно к вершине, и на это ушло много времени.
А теперь уже практически наступила темнота, мальчик начал беспокоиться еще больше, чем прежде, постоянно глядя на небо. Казалось, что он почувствовал огромное облегчение, когда они вышли на большую поляну в джунглях, которую Тор увидел впервые. Какое-то время он был уверен в том, что они никогда не выберутся на поверхность из той грязевой ямы и что им никогда не удастся выбраться из этих джунглей.
Тор удивился, увидев перед собой огромную поляну, растянувшуюся, возможно, на сотню футов в каждом направлении, в центре которой находился небольшой дом. Из трубы поднимался дым, поскольку температура резко упала за последний час, когда начала опускаться ночь. Было поразительно видеть этот дом здесь – жилище посреди такой огромной пустыни, окаймленное деревьями, которые достигали неба. Тор и его собраться обменялись удивленными взглядами. Тор спрашивал себя, кто может жить здесь, в этом одиноком доме посреди этой дикой местности. Это было так неожиданно.
"Моему дедушке не нравится большинство людей", – сказал мальчик, обернувшись к ним. – "Ждите здесь, позвольте мне поговорить с ним. Надеюсь, что мы застанем его в хорошем настроении, и он разрешит вам остаться здесь на ночь".
"Спасибо", – поблагодарил Тор. – "Но нам не нужно оставаться на ночь здесь…"
Но не успел он договорить, как мальчик уже исчез, войдя в дом своего дедушки.
Когда небо потемнело, странные ночные птицы начали производить всевозможные звуки. Тор откинулся назад и посмотрел на возвышающиеся деревья, уходящие в небо. Они поднимались так высоко, что он едва мог видеть их вершины. Тор был поражен необъятностью здешней природы.