Через несколько минут он убедился в этом собственными глазами. Он отвел пушку, установил энергетический луч на полную мощность и привел его в действие. Концентрированный поток заряженных частиц врезался в кряж и стал двигаться по склону. В месте его соприкосновения со скальным грунтом появлялись густые клубы пара и пыли. Пушка плясала, становилась на дыбы, когда до нее добегали отраженные ударные волны. Паррол выключил луч, отодвинул излучатель на двадцать метров, снова включил. Теперь пушка вела себя намного стабильнее. Так или иначе, но вскоре на внешней поверхности кряжа была прорезана глубокая щель длиной в двадцать метров.
Пришлось потратить около половины всей накопленной энергии заряда, прежде чем верхушка кряжа, наконец, тяжело опрокинулась. В освободившееся пространство тут же хлынула река грязи и песка, которая, подчиняясь закону всемирного притяжения, потекла по морскому дну к краю Разлома, тягуче перекатилась через него и устремилась вниз…
На долю мерзавцев, копошащихся на дне, вполне достаточно, подумал Паррол, сидя на покачивающейся пушке и глядя, как разливается во все стороны темный поток. Даже более чем достаточно. Совокупной массы грязи и песка хватит, чтобы "похоронить" под собой и жатку, расположившуюся у стены, и два других корабля, разлегшихся на поле с нидитом. А это то, что нужно. Кое-кто из водолазов, находившихся снаружи, смогли скрыться, если были достаточно проворны. Остальная часть сборщиков застигнута врасплох. Они, конечно, останутся в живых, ибо скафандры сконструированы так, чтобы выдержать даже сокрушительный удар глубоководного грязевого селя. Однако эти пособники наркодельцов так и останутся на своих местах, пока кто-нибудь их не откопает.
5
Посыльное судно-жнейка "Атрис" раскачивалось на пологих, медленно набегающих волнах. Гудел якорный двигатель. Дьюз скрылся за горизонтом, и кучевые облака закрывали половину ночного неба. На севере и западе формировался туман. За минувший час корабельное переговорное устройство только и делало, что возбужденно трезвонило. Капитан "Атриса" буквально извелся и теперь выглядел огорченным.
Находившаяся на краю одной из близлежащих стай морских жнеек, одиночная машина стала перемещаться на запад - вначале медленно, но, по мере отдаления от "Атриса", увеличивая скорость.
Спустя полчаса заблудшая жнейка достигла точки, расположенной в восьми километрах к западу от посыльного судна. Автоматический зуммер разбудил пилота самолета-погонщика, базирующегося на "Атрисе". Он взглянул на подсвеченную карту для определения местоположения, расположенную над койкой, и увидел мигающую красную точку у самого края восьмикилометрового круга. Сонно выругавшись, он слез с койки и связался по прямой линии с посыльным судном.
- А тебе-то какого рожна надо? - раздался из динамика хриплый голос капитана.
- Засек заблудшую овцу, - начал пилот. - Я думал…
- Дуй за ней, балбес! Ты же знаешь, что у нас все должно быть в ажуре!
Линия отключилась.
Пилот нахмурился, зевнул и уселся в пилотское кресло. Самолет-погонщик скользнул по носовой палубе "Атриса" и легко поднялся в воздух. Через несколько минут он завис над жнейкой. Пилот направил на кожух двигателя жнейки луч-"погонялку", крутанул рычаги управления и с досадой обнаружил, что рулевые механизмы автоматической жнейки не слушаются. Он грязно выругался, потому что придется выправлять их вручную.
Самолет опустился на воду. Пилот пришвартовался к жнейке, прошел по дощатому настилу к машинному отделению, открыл дверь и ступил внутрь. Спустя миг оттуда раздался дикий вопль, затем из-под машинного отделения донесся сильный всплеск. За ним вскоре последовали низкие каркающие звуки, лишь отдаленно напоминающие человеческую речь.
В дверном проеме машинного отделения показалась "морская ведьма" с пилотом, перекинутым через плечо. Он наглотался морской воды и потерял сознание. Следом вышла еще одна ведьма. Было заметно, как им трудно дышать воздухом, но они все-таки дышали. Первая ведьма забралась в самолет вместе с пилотом. Вторая отвязала жнейку, оттолкнула прочь и присоединилась к своему товарищу. Самолет развернулся, поднялся с поверхности моря и, набирая скорость, устремился строго на запад.
* * *
Незадолго до рассвета на фермы континентального побережья надвинулся густой туман и пополз дальше, вглубь континента. Он плотно окутал Фармацевтическую Станцию "Джиард". Внутри здания многие помещения были безлюдны и погружены в темноту. Но в кабинете Паррола горел свет. Находившееся там грузное существо с нелепой, уродливой, испещренной серыми крапинками головой и с телом, заключенным в некое одеяние, похожее на плащ, очевидно, второпях вырезанное из куска парусины, корпело перед стенографическим аппаратом. На экране было увеличенное изображение очень длинного шифрованного послания. В данный момент это послание подвергалось незначительной правке в виде вычеркиваний и исправлений. Наконец существо выключило аппарат. Экран исчез, и серый, словно распухший от пчелиного укуса, палец вдавил клавишу на боковой стенке стенографа. На стол выскочило две карточки, покрытые микропечатью. Существо внимательно их рассмотрело, потом тяжело поднялось на ноги.
Из открытой двери кабинета послышался хриплый, огрубевший, но, тем не менее, узнаваемый голос Найл Этланд:
- Мне наконец удалось связаться с Фризи, Дан. Она на пути в госпиталь, где собирается устроить все как надо. Через полчаса сможем спокойно пробраться через служебный вход. Кроме Фризи и доктора Тея никто не будет знать, что мы там и в каком состоянии.
- Как раз примерно полчаса нам и нужно здесь оставаться, - голос управляющего был таким же искаженным, как и у нее, но таким же узнаваемым. - Фиаве я, разумеется, передам, что мы в госпитале.
- Да уж, ему следует знать об этом.
- Ты объяснила Фризи, что произошло?
- В общих чертах. - Найл зашла в помещение. На ней тоже был надет импровизированный плащ, закрывающий все, кроме головы, однако недостаточно, чтобы скрыть факт, что туловище под этим плащом было неуклюжей карикатурой на человеческую фигуру. - Я сказала, что мы подцепили заразу, которая поражала морских коров, и когда она нас увидит, мы будем походить на утопленников после двухнедельного пребывания в воде.
- Неплохое сравненьице! - усмехнулся Паррол. - Будучи "морскими ведьмами", мы были куда симпатичнее, чем теперь, в переходном состоянии!
- Как ты думаешь, тебя до сих пор разносит?
Он поднял вверх уродливые пальцы, внимательно их рассмотрел.
- Несомненно. Не могу поверить, что полчаса назад они выглядели так же страшно, как сейчас. Кроме того, у меня такое ощущение, будто мои внутренности медленно раздирают на части.
- У меня точно такое же ощущение, - призналась Найл. - Боюсь, нам предстоит пережить крайне неприятные минуты, Дан. Но что радует, мы определенно возвращаемся в прежнее состояние.
- Тело старается возвратиться?
- Да. Невозможно предсказать наверняка, что получится. Но морские коровы, кажется, оказались способны повернуть процесс вспять. Может, и нам это удастся. А может быть, и нет. - Она бросила беглый взгляд через всю комнату на кресло, в котором был распростерт пилот самолета-погоняльщика. Глаза у него были закрыты. Его комбинезон, кресло и пол под креслом намокли от воды. - Как там наш воинственный друг?
- Не знаю, - сказал Паррол. - Я не обращал на него внимания с тех пор, как свалил туда. По-моему, он так ни разу и не пошевелился. Наверное, то, что его волокли по прибрежной топи весь последний участок пути, не пошло ему на пользу.
Найл подошла к пилоту и пощупала пульс:
- Во всяком случае, он жив. Я тут прихватила по пути из канцелярии ампулу успокоительного. Для верности сделаю ему укольчик, чтобы он сидел смирно, пока не прибудет полиция. У тебя есть какие-нибудь срочные планы в отношении Илиума Велдроу?
- Нет, - сказал Паррол. - Я надеялся, что мы успеем застать предателя здесь. Я бы с удовольствием понаблюдал за выражением его лица в момент, когда бы мы к нему зашли. Но… придется полностью предоставить его в распоряжение Фиавы. Давай-ка, отошлем наши отчеты. Как говорится, куй железо, пока горячо.
Найл достала инъектор, нажала спуск и присоединилась к Парролу у переговорного устройства. Он закладывал карточки в телетайп.
- Это для Дабборна из Управления по Борьбе с Наркотиками, - пояснил он. - Я воспользовался его личным кодом, где предупреждаю, что в его конторе возможна утечка информации. Если он попытается оттуда со мной поговорить, это сразу станет известно заправилам нидитового бизнеса самого высокого ранга. А они тотчас предпримут шаги, чтобы "отмазаться" от всего этого. А Фиаве мы позвоним домой. Он может потом связаться с Дабборном и вместе с ним разработать детали операции.
Найл кивнула. Паррол включил переговорное устройство, набрал номер. Сразу же загорелась лампочка выхода на связь. Он нажал кнопку передачи на телетайпе.
- Сообщение принято, - раздался спокойный женский голос. - Будете ждать ответа?
Паррол хранил молчание. Приблизительно через десять секунд лампочка выхода на связь погасла.
- Голос секретарши Дабборна, - сказал он. - Значит, он на своем рабочем месте. Теперь давай поднимем с постели начальника полиции, - пора приступать к решительным действиям. - Он вынул карточки, бросил их в уничтожитель и набрал еще один номер.
Прошла почти минута, прежде чем Фиава отреагировал на звонок. Наконец он известил своим глубоким, сиплым спросонья голосом:
- Фиава слушает. Кто это?
* * *
- Для человека, - глубокомысленно заметил Мачон, - который провел в больнице семь недель, будучи настолько плох, что все это время не мог принимать посетителей, вы выглядите на редкость бодро.
Паррол, сидевший на другом конце обеденного стола, усмехнулся в ответ.
- Меня несколько человек навещали, - сообщил он. - Время от времени заглядывали Дабборн и Фиава, чтобы держать в курсе, как продвигаются дела по нидиту.
- Они проделали первоклассную работу по поимке этой шайки из "Эйджнес"! - заверил Данрича секретарь Ассоциации Фермеров. - Возможно, пара крупных "шишек" и отделается лишь потерей своих кресел. Зато остальные крепко прижаты к ногтю!
- Я знаю об этом, и с удовольствием приму участие в процессе, как свидетель обвинения. - Немного помявшись, Паррол добавил: - Строго говоря, ни я, ни Найл не болели. Некоторое время нам было чрезвычайно не по себе. Однако по истечении двухнедельного пребывания в больнице мы могли бы принимать посетителей. Но Найл настояла на том, чтобы нас никто не видел до тех пор, пока мы не будем готовы к выписке. За исключением очных бесед с Фиавой и Дабборном, мы строго придерживались этого принципа. Я полагаю, что теперь можно рассказать обо всем - но только, чтобы это осталось строго между нами. Вообще-то Найл для Общества по Изучению Иных Форм Жизни подготовила статью, в которой наш случай излагается во всех подробностях. Статья появится через несколько недель. Но предупреждаю, что Найл все равно против того, чтобы подробности нашего опыта стали достоянием гласности.
- Не волнуйтесь, я умею держать язык за зубами, - заверил его Мачон. - Валяйте.
- Ну что ж, тогда я познакомлю вас с теорией Найл. В своей основе она, по-видимому, верна. Итак, существует известная модель симбиоза "фрайи-чалот". В течение короткого промежутка времени она представляет собой полный симбиоз - во всех отношениях. Каждый год фрайям приходится приспосабливаться к подводной жизни на этот период. Затем навыки жизни на поверхности быстро восстанавливать. А ведь фрайи являются псевдомлекопитающими. Их тела способны к резкой и кардинальной перестройке не более чем тела морских коров или наши с вами.
- Минуточку! - прервал его Мачон. - Насколько я понял, сами-то вы перестроились кардинально, да еще как! Это просто фантастика! Вы с Найл буквально превратились в "морских ведьм", разве не так?
- Так-то оно так, но на самом деле мы не изменились. Чалот живет за счет промежуточного хозяина, в котором находится. Для нормальной жизнедеятельности нам просто приходилось снабжать его материалом. Проще говоря, мы ели. Когда изменения в вашем организме незначительны, вам всего лишь хочется кушать. Если же они принимают глубинный характер, то на вас периодически нападают приступы самой настоящей прожорливости. Чалот наращивает свои структуры и поддерживает их существование. Его нужно постоянно подпитывать, иначе структуры просто разрушатся. Если вы не обеспечиваете его питанием, которое поступает в ваш организм извне, он начинает потреблять запасы вашего собственного тела. Мы это поняли. Возникает чувство, что ты помираешь с голоду. Возможно, если ничего не предпринимать, так и может случиться. Поэтому и приходится столько есть.
По отношению к животным-хозяевам чалоту надо выполнить две вещи. Во-первых, ему необходимо добиться того, чтобы фрайи смогли опуститься к "огненным лесам" и находиться там некоторое время, поедая взрослые растения чалота и, тем самым, выпуская на волю его семена. Во-вторых, ему нужно позаботиться о том, чтобы "хозяин" не сдох или не получил сильной травмы. Тогда он сможет вернуться на следующий год и возобновить процесс. Чалот непосредственно не воздействует на организм "хозяина", пока у него не возникает потребности извлекать пищу для себя. Из клеток чалота в теле "хозяина" формируются различные дополнительные органы, предназначенные, вместе со всем его организмом, для выполнения всяческих новых функций. Образовавшийся из чалота и его "хозяина" конгломерат - соединение неустойчивое. Но оно способно существовать в течение некоторого времени на дне океанских расселин.
Конгломерат остается таковым, пока вокруг имеются заросли чалота, который поддерживает его существование. Фрайи питаются в разломах взрослыми растениями и сохраняют глубоководную ипостась в течение всего сезона размножения. Затем они подчищают весь наличный урожай чалота и возвращаются на поверхность. Морские коровы, которые попали сюда, в Континентальный Разлом, могли дышать и питаться под водой только в течение тех дней, которые потребовались туче спор чалота, зародившейся в Разломе Таскасона, на то, чтобы добраться до течения Мерал. В местных "огненных" лесах чалот отсутствует, поэтому коровы поднялись наверх. Когда их доставили на место, они ведь были здорово раздобревшими, правильно?
- Да, - согласился Мачон. - Диета "огненного" леса нисколько им не повредила. Можно даже сказать, что пошла на пользу. Правда, они нагуляли, в основном, жир.
- Да уж, - скривился Паррол, - в основном, жир… Мы с Найл подцепили одну партию спор здесь, на одном из местных ранчо и, возможно, еще одну - в воде по ту сторону отмели. Тогда споры ничего не добавили к нашим системам жизнедеятельности, кроме способности дышать в воде. Когда же нам пришлось не по своей воле спуститься в Разлом Таскасона, мы стали нуждаться в полном изменении наших организмов. Его мы и получили… По пути в Разлом мы, благодаря чалоту, превратились в глубоководный вариант человека - "морских ведьм". Но оставались мы таковыми только на протяжении нескольких часов. Это произошло из-за того, что споры, которые мы изначально впитали в себя здесь, расходовались на поддержку новых структур в наших организмах, а в Разломе Таскасона чалот уже давно не растет. Вот и нечем было возместить потраченный спорами материал.
Очевидно, у чалота же имеется опыт по генетическому видоизменению, благодаря обширному многообразию хозяев, в которых он "откладывал" свои споры. Сейчас у него остался только один природный хозяин - фрайя. Когда-то Нэнди-Клайн кишмя кишел псевдомлекопитающими этого класса. Можно предположить, что у многих из них имелись сходные симбиотические взаимоотношения с чалотом. У фрайей они сохранились до сих пор. Типы приспособляемости, которые чалот обеспечивает своим хозяевам, варьируются в зависимости от разновидности и соответствуют их потребностям. Изменения в морских коровах гораздо менее радикальные, чем те, которым подвергаются фрайи при переходе в глубоководную форму.
Вообще говоря, превращение воздуходышащего человека в способную обитать на больших глубинах "морскую ведьму" - мероприятие исключительно экстраординарное. Чалот извел на нас всю свою массу. Все это время нам периодически приходилось жадно есть, чтобы дать ему все необходимое для поддержания нашей глубоководной ипостаси. Боже мой, как мы лопали! А потом мы выбрались на поверхность моря и стали изменяться в обратную сторону. Найл этого вначале не заметила. Но когда увидела, каким образом осуществляется метаморфоз, она поняла, что происходит.
- И что же? - спросил Мачон.
- Жир, - сказал Паррол. - Когда вся эта сложная плотная структура чалота, которая обеспечивает вашу жизнедеятельность в океане на глубине трехсот метров, начинает разлагаться, она превращается в жир, который откладывается в теле промежуточного хозяина! Если вы - фрайя, то это просто замечательно. Для них жир - это что-то вроде премии, которую они получают в результате взаимоотношений с чалотом. После этого они могут целый месяц не есть. У морских коров это было не очень заметно, поскольку чалот мало чего добавил к их и без того крупным прослойкам жира в организме. Но зато мы с Найл!..
Паррол покачал головой.
- Не хочется распространяться обо всех малоприятных подробностях, но доктор Тей вынужден был применить пластиковую кожу, чтобы наши тела буквально не расползлись! Мы выглядели чудовищами. Первые десять дней он держал нас в чанах с водой и хирургическим путем удалял все лишнее из организмов. Потом решил, что нам поможет лечебное голодание. Оно и в самом деле помогло. Правда, чтобы прийти в нормальное состояние, нам понадобилось почти два месяца, полтора из которых Найл не позволяла видеться с собой даже мне…
Сейчас она уже вернула себе первоначальный облик, но ее тщеславие до сих пор остается уязвленным. Думается, скоро это пройдет. Но если в течение ближайшего месяца или около того кому-то вздумается упомянуть при ней о каком-нибудь существе, страдающем излишним весом, вроде морской коровы, и при этом улыбнуться, то, держу пари, он без лишних разговоров рискует получить прямо в торец!
Перевод В. Михайлова
Джеймс Шмиц
ДЬЯВОЛЬСКОЕ ОТРОДЬЕ
Глава 1
Когда боль, жгучей пеленой застилавшая разум, стала постепенно уходить, Тайкос Кей был даже скорее удивлен тем обстоятельством, что до сих пор держится на ногах. Обработка была жестокой и труднопереносимой. Временами казалось, что с ней почти невозможно справиться. Тем не менее, он ее выдержал. Ощущение жара от чего-то раскаленного добела, которое, ворвавшись ему в сознание, все-таки не оказало на мозг ожидаемого воздействия, постепенно снижалось. Жар сменился теплом, исходящим от вяло и уныло тлеющих углей. Потом и угли угасли. К Тайкосу стало возвращаться зрение.