- Так написано в свидетельстве о смерти.
- Он жив. И никакого сердечного приступа не было, болт мне в задницу.
- Почему вы так считаете?
Крэндолл вновь повернулся к Скалли, но на этот раз в его взгляде не было и намека на похоть.
- Когда я видел Джонни в последний раз, он был совсем рядом, - голос Крэндолла дрогнул. - Живодер только что отхряпал ему больную граблю… правую…
- Какой живодер? - быстро спросил Малдер. - Доктор Ригли?
- Да-да, доктор Ригли. Он сказал, будто Джонни копыта откинул. - Крэндолл заволновался еще больше, у него даже руки затряслись, будто в отходняке. - Но я знал, что он баки забивает! Он на меня крысой посмотрел, когда я спросил!
- Но почему вы решили, что Барнет не умер?
Федеральная тюрьма "Ташму",
штат Пенсильвания
Четыре года назад
Крендолла разбудили среди ночи дикие вопли. Он тяжело перевернулся на другой бок - мясники ничего не могли сделать с его больными ногами - и попытался заснуть. Однако вопли продолжались, и Крэндолл понял, что под такую музыку компанию подушке не составишь.
Пришлось перебраться в стоящую возле койки коляску и отправиться на поиски музыканта. Хорошо еще, его, Крэндолла, палату давно уже на ночь не запирали - что от безногого ждать!..
Крэндолл выкатился в коридор и тут же наткнулся на открытую дверь в палате Джонни Барнета.
Палата была пуста.
Джонни попал на живодерню пару дней назад, и Крэндолл сразу проникся к нему симпатией. В конце концов, разве важно, что новый знакомый по масти явно мокрушник? Хвороба всех уравнивает, а Джонни, по всему видно, не косил - у него и в самом деле разболелась правая грабля. К тому же он не кроил из себя неприступного. А скольких он там пришил, это были его личные с дядей Сэмом дела и ничьи больше. Да и к Крэндоллу он относился неплохо…
Вопли продолжались, и Крэндолл покатил вдоль коридора. Ему показалось, что кричит Джонни, а Джонни не стал бы орать зря. Раз кричит - значит, ему и в самом деле несладко.
Потом вопли стихли, но Крэндолл уже засек дверь, из-за которой они только что неслись. Подкатил, повернул ручку. И увидел Очкарика, мясника, которого при обращении положено звать доктором Ригли.
Очкарик, одетый в забрызганный кровью зеленый халат, словно паук над мухой, нависал над мясницким столом, а на столе лежало наполовину укрытое простыней человеческое тело. Жмурик… Крэндолл узнал бы жмурика, даже если бы застывшее лицо его не было повернуто в сторону двери. Да, это был Джонни, это его разгрымзанные неподвижные гляделки пялились сейчас сквозь Крэндолла.
- Что ты делаешь с Барнетом?! - крикнул Крэндолл. И натолкнулся на стальной взгляд Очкарика - тот поднял голову.
- Не понял…
- Я спрашиваю, что ты делаешь с Джонни, болт тебе в грызло? - Крэндолл подкатился ближе к мясницкому столу.
Очкарик выпрямился, повернулся к нему всем своим паучьим телом:
- Возвращайся в палату! Вы уже ничем не можете помочь своему другу.
- Почему?
- Потому что Джон Барнет умер!
- Но я слышал, как он орал…
И тут Крэндолла чуть не стошнило: он увидел на белом подносе возле Джонни окровавленную человеческую граблю, отхваченную по локоть, с растопыренными побелевшими пальцами.
Между тем Очкарик вцепился в свое мясницкое перо, узкое, острое и блестящее.
- Я сказал, Джон Барнет мертв! Ты меня хорошо понял? - Очкарик сделал несколько стремительных шагов и махнул пером перед физиономией Крэндолла. - Давай, Крэндолл, проваливай! Тебе здесь нечего делать. Ясно?!
То, что здесь нечего делать, Крэндоллу было ясно. Он ведь не мясник!.. Вот только почему это Очкарик кромсает Джонни в одиночку? Где его свора?
Морда Очкарика все больше смахивала на крысиную. И Крэндолл понял, что пора уносить ноги. Откатился на полметра назад. Мясник тут же шагнул следом, по-прежнему держа перо наизготовку.
Сила солому ломит, дело известное… Крэндолл, вздохнув, бросил последний взгляд на Джонни. Экая корешу непруха вышла - перед коповскими пушками не согнулся, а концы отдал на мясницком столе от какой-то дрянной болячки!
И тут он увидел, как неподвижные гляделки Джонни ожили, медленно закрылись и снова открылись. Джонни моргнул, болт ему в задницу. Раз, и другой, и третий… Нет, рано ты, мясник, хавало вонючее, хоронишь Джонни! Джонни еще тебя перепрыгает!..
Но Очкарик уже оттеснил незваного гостя в коридор. Дверь закрылась. Щелкнул замок.
Крэндолл развернул коляску и покатил в свою палату. Ему было не по себе: он знал, что никогда уже не забудет увиденное в стенах мясницкой - вопли кореша, отхваченная по локоть окровавленная грабля. И неожиданно ожившие мертвые гляделки…
Штаб-квартира ФБР
Вашингтон, округ Колумбия
День второй
Когда они вернулись в Штаб-квартиру, Малдер достал из сейфа "зиг зауэр 226".
- Что ты собираешься делать? - Скалли посмотрела на него с удивлением.
Малдер зарядил пистолет и начал пристраивать под левой мышкой кобуру.
- Могу сказать тебе, что я не собираюсь делать! Сидеть и ждать, пока Барнет еще кого-нибудь убьет и пришлет мне очередную любовную записку!
- Ты хочешь сказать, призрак Барнета?
Малдер фыркнул:
- Вот уж не думал, Скалли, что ты веришь в призраков…
Зазвонил телефон. Скалли сняла трубку:
- Алло. Да, минутку… - повернулась к Малдеру. - Это тебя…
Тот застегнул последнюю застежку, поправил кобуру и подошел к телефону:
- Малдер слушает…
- Фокс Малдер?
Голос звучал вкрадчиво и размеренно, и Малдер сразу узнал его.
- Это ты, Барнет?
Он включил магнитофон и показал Скалли рукой на дверь.
Скалли все поняла, сказал громким шепотом:
- Попробую засечь… - и стрелой вылетела за дверь.
- Похоже, ты удивлен… - голос в трубке по-прежнему был вкрадчивым и размеренным.
- А разве мне запрещено удивляться?
На той стороне телефонной линии усмехнулись:
- Удивляться не запрещено никому. А вот как насчет записи телефонных переговоров? Особенно если собеседник не давал на это разрешения… Ведь закон таков?
Донесся новый смешок.
- С того, что ты был бы не против разнюхать, откуда звонит Джон Барнет. И тебя обрадовало бы лишь одно известие - что он звонит с того света… Или я не прав?
Надо было дать Скалли как можно больше времени. И Малдер сказал:
- Касается ли тебя закон, еще неизвестно… В каком ты штате?
- В том же, что и ты. - В трубке опять усмехнулись. - Мы стояли в одной очереди за кофе сегодня утром. А вчера в одном магазине. Ювелирном…
Сердца Малдера коснулась холодная лапа. Как вчера, на стадионе…
- По-моему, ты врешь!
Теперь в трубке откровенно расхохотались.
- Малыш, я всегда и везде рядом с тобой, - вкрадчивость сменилась жестокостью. - Запомни - всегда и везде. Ты - мой, малыш!
Надо было тянуть время.
- А почему это я должен верить, что ты действительно Барнет?
- Ты ведь помнишь мои слова! - голос стал еще более жестким. - В зале суда… Неужели ты усомнился в моем обещании?
Надо было тянуть время.
- Не помню. А что ты обещал мне в зале суда?
Короткая пауза, смешок.
- По-моему, ты тянешь время, рассчитывая засечь мой номер… - новый смешок. - У тебя ничего не получится!
- Я не верю тебе, - сказал Малдер. - Джон Барнет давным-давно мертв!
- Мертв ты, Малдер!
Еще чуть-чуть, и Скалли успеет. Но разговор близился к концу. Дьявол, почему мне раньше не пришло в голову, что он позвонит! Ведь это же Барнет!
- Ну хорошо, - сказал Малдер. - И тем не менее мне нужны доказательства, что ты тот, за кого себя выдаешь.
- Ах, доказательства тебе нужны?! - Барнет вновь расхохотался. И отчеканил, будто гвозди забил: - Да ради Бога!..
"Дьявол, еще бы хоть десять секунд, - Подумал Малдер. - Хоть пять!.."
В ухо полетели короткие гудки.
- Барнет! - потерянно крикнул Малдер. - Ты меня слышишь?
Десяти секунд не было. Не было и пяти. Были одни короткие гудки. Гудки в трубке. Гудки в комнате. Гудки - во всем мире…
В дверь влетела запыхавшаяся Скалли. Глаза круглые, рыжие волосы растрепаны.
- Малдер, мы не успели!..
Малдер вздохнул и положил трубку:
- Он знал, что мы попытаемся его засечь, и вовремя прервал разговор.
Скалли опустилась на стул:
- Это действительно был Барнет?
Малдер выключил запись, отмотал пленку назад.
- Джон Барнет родом из Нью-Хэмпшира. У него очень характерный выговор. - Малдер включил воспроизведение. - Вот, послушай!
- Ну хорошо, - донеслось из магнитофона. - И тем не менее мне нужны доказательства, что ты тот, за кого себя выдаешь…
Скалли узнала голос своего партнера. А потом послышался издевательский смех. И новый голос:
- Ах, доказательства тебе нужны?! Да ради Бога!
Малдер выключил магнитофон и вновь взялся за пистолет.
- Интересно, - сказала Скалли. - Что он имел в виду?
- Не знаю. - Малдер сунул пистолет в кобуру. - Но звонил мне Джон Барнет! Теперь я в этом уверен!
Возражений у Скалли не нашлось.
Квартира Реджи Фэрду
Германтаун, штат Мэриленд
День второй
22:45
- Я пришью тебя, малыш! - сказал Барнет Малдеру, и Реджи увидел, как сквозь приятную улыбку этакого рубахи-парня неумолимо проступает волчий оскал.
А потом физиономия у Барнета начала покрываться серой шерстью, вытягиваться. Обнажились клыки. Реджи схватился за пистолет и обнаружил, что пистолет позабыт на работе. Волк распахнул пасть. А на столе у судьи зазвонил телефон.
И Реджи проснулся.
Настольная лампа неярко освещала прикроватную тумбочку. За окном было еще темно. На груди у Реджи угнездилась раскрытая книжка, на носу очки. А на душе - мимолетный страх и давно уже ставшая привычной пустота.
Вновь грянул телефон.
- Тьфу, гроб в стакане! Приснится же такое! - Реджи переложил книжку на подушку, повернулся на бок и снял трубку. - Слушаю!
- Реджи! Это Малдер.
Реджи снова выругался, на этот раз - мысленно.
- Малдер, что тебе надо? Звонишь посреди ночи…
- Сейчас всего десять сорок пять, Реджи!
- Да? - Реджи глянул на часы. - Ну все равно! Я уже спал…
- Подожди, Реджи! Не похоже, чтобы Барнет был мертв!
Реджи вздохнул:
- Ну что ты ко мне пристал?!
Голос Малдера сверлил ухо:
- Он мне позвонил сегодня. А до этого мы побывали в тюрьме "Ташму". И заключенный по имени Крэндолл… Это тот самый, кого Барнет назвал своим наследником… Так вот, этот Крэндолл клянется, что видел Барнета живым в ту ночь, когда он якобы умер.
Реджи переложил книжку на тумбочку и сел:
- Знаешь, Малдер… Шел бы ты домой, гроб в стакане, отдохнул немного. И другим бы дал отдохнуть. Ей-богу, я жалею, что позвонил тебе вчера из ювелирного магазина…
- Реджи, да послушай ты!.. Есть, правда, одна странность в показаниях Крэндолла.
- Да? - Реджи снова вздохнул. - Ну и какая же?
- Записка, оставленная в ювелирном магазине, была написана правшой…
- Ну и что?
- Крэндолл заявил, будто видел, как Барнету ампутировали правую руку…
Реджи начал подбирать слова, чтобы суметь Малдера и отшить и не обидеть, но тут ему показалось, что в спальне он не один. Справа мелькнула какая-то тень, послышался шорох. Реджи, похолодев, вскочил и начал поворачивать голову.
Это движение и стало причиной его гибели - с чужой помощью голова повернулась дальше, чем следовало. Последнее, что увидел Реджи в своей жизни, была рука, мелькнувшая перед его лицом. Кажется, она была желтого цвета, в черных пятнышках. И кажется, на ней было всего четыре паль…
Хрустнули позвонки. Больше он ничего не видел и не слышал.
Тело сползло с кровати на пол. Вновь раздался хруст - это подвернулись под чужой каблук осиротевшие очки. На недвижную грудь Реджи Ферду лег лист бумаги в половину формата А1. чмокнула защелка замка в прихожей. И наступила почти мертвая тишина. Лишь за окном чуть слышно посвистывал ветер, да из валяющейся на кровати телефонной трубки раздавалось гнусавое кваканье:
- Эй, Реджи, ты слышишь меня? Что случилось?… Что происходит? Ответь, Реджи! Ты слышишь меня? Что там у тебя происходит?… Ответь, Реджи! Реджи!!!
Трубка квакала еще секунд десять - до тех пор, пока до Малдера наконец не дошло, что Реджи ему не ответит.
Скалли приехала к дому агента Реджи Фэрду около полуночи. По той суете, которая царила вокруг и внутри дома, ей стразу стало ясно, что произошло непоправимое. Окружающие были очень злы и очень неприветливы - как всегда, когда убивают своего. Наверное, каждый представлял себя на месте убитого.
Малдера она отыскала в спальне - там, где произошло убийство. Он не был зол и неприветлив. Он вообще не был тут - потому что стоял столбом, молчал и смотрел в зеркало, висевшее над лишенным косметики косметическим столиком. Вряд ли он кого-либо там видел…
Работавшие на месте преступления эксперты его не трогали.
- Я надеюсь, ребята, вы были очень внимательны, - сказала Скалли, чтобы хоть что-то сказать. - Любая нитка может оказаться важной уликой. - Она чувствовала себя ужасно глупо, но Малдера надо было вывести из ступора. - Если ничего не нашли, пройдите еще раз… Послушай, Малдер!
Малдер не шевельнулся. Он по-прежнему смотрел в зеркало. Но голос его ожил:
- У него жена умерла от рака шесть лет назад. Он не любил вспоминать об этом. В последнее время он над чем-то работал. Все обещал рассказать мне, но так и не рассказал. А теперь уже и не расскажет. По-моему, Реджи был единственным в Конторе, с кем я мог поделиться. Если что-то не ладилось…
Он несомненно преувеличивал, но Скалли не стала его поправлять.
- Малдер! - Она вздохнула. - Мне очень жаль!..
- Я вот что подумал… - напарник по-прежнему не слышал ее. - Все бы сложилось совсем иначе, если бы я тогда пристрелил Барнета…
- Малдер! А почему ты решил, что здесь побывал Барнет? Мы ведь до сих пор ни в чем не уверены…
Малдер повернулся и молча показал на косметический столик.
Скалли подошла.
На столике лежала записка. "ПОХОРОНЫ ОПЛАЧЕНЫ. СНАЧАЛА - ДЛЯ ДРУЗЕЙ ЛИСА, ПОТОМ И ДЛЯ НЕГО САМОГО".
И Скалли поняла, что, сказав слово "мы", она имела в виду лишь себя. Да и в этой части - соврала.
Штаб-квартира ФБР
Вашингтон, округ Колумбия
День второй
Утро
- Чернила свежие, немного смазаны, - сказала Хендерсон, глядя в микроскоп. - Не буду хвастать, Малдер, но я редко ошибаюсь… Записка наверняка написана правой рукой. Я в этом практически уверена. Видишь - характерное изменение нажима у нисходящих штрихов…
Сегодня соответствовать не требовалось, потому что Хендерсон не прикалывалась. Впрочем, сегодня мог прикалываться только тот, у кого крыша поехала. Или совесть в круиз ушла…
Малдер пристроился ко второй паре окуляров. В поле зрения красовалась хорошо знакомое слово "Fox".
- А что ты еще заметила?.. Кстати, слушай… Не могло ли быть так, что у того, кто это написал, вместо руки - протез?
Хендерсон покрутила ручку предметного стола.
Текст поехал в сторону, и в поле зрения появилось слово "friends".
"Друзья, - подумал Малдер. - Сначала друзья Лиса. Похороны оплачены в первую очередь для друзей. Как Реджи мог впустить к себе убийцу? Или он и не впускал никого… И как можно свернуть шею агенту ФБР, не имея правой руки? Что это должен быть за протез? Разве лишь рука киборга, какими переполнены многочисленные голливудские поделки…"
- Думаю, это написано мужчиной, - сказала Хендерсон. - Почерк достаточно легкий, беглый… Судя по изменению нажима на переломе штрихов, у этого мужчины очень ловкие пальцы… От протеза такой ловкости и за миллион лет не добьешься.
Малдер оторвался от микроскопа:
- Понятно. Как полагаешь, первые две записки написал этот же человек?
- Несомненно, - Хендерсон подняла на него глаза, полные печали. - Ты думаешь, это он убил агента Фэрду?
- Думаю, он. Хотя и не представляю - каким образом! Свернуть Реджи шею в его собственной спальне - это… - Малдер замолк.
Хендерсон покивала. Глаза ее затуманились.
- Знаешь, что мне пришло в голову?.. - она вновь уткнулась в микроскоп. - Обрати внимание: ни на одной записке нет отпечатков пальцев. А если бы у этого типа была надета перчатка, характер штрихов был бы немного другим… Поразмысли-ка над этим противоречием…
Едва он переступил порог родного кабинета, Скалли тряхнула волосами:
- Малдер! Я тебя обыскалась! Послушай-ка, что я обнаружила, - она кивнула на лежащую перед нею бумагу. - По данным Американской медицинской ассоциации, доктор Ригли, подписавший свидетельство о смерти Барнета в тюрьме "Ташму", с семьдесят девятого года врачом не считается.
Малдер сел напротив:
- Что ты имеешь в виду?
- Он был исключен из членов Ассоциации без права на восстановление, - с торжеством заявила Скалли, - после того как власти штата Мэриленд лишили его гранта за вопиющие нарушения врачебной этики.
- Где ты это раскопала?
- В ежемесячнике Национального института здоровья.
Малдер задумался.
Скалли ждала, зная заранее, какой следующий вопрос задаст напарник.
- Что за исследования вел этот Ригли? - спросил он наконец.
Вопрос был тот самый, ожидаемый. Поэтому Скалли ответила мгновенно:
- Этот Ригли проводил эксперименты над детьми, страдающими болезнью под названием "прогерия".
- И где это было?
- В самом Национальном институте здоровья. В Бетезде. От Вашингтона - два шага!
- Позвони-ка в этот институт, - сказал Малдер, - сообщи о нашем приезде. - Он вдруг улыбнулся. - По-моему, я уже месяц не интересовался собственным здоровьем. Да и тебе бы не мешало провериться…
Национальный институт здоровья
День третий
В национальном институте здоровья Малдера и Скалли провели в кабинет некоего доктора Энгера.
Это был совершенно лысый мужчина лет пятидесяти пяти, с большими вислыми усами и в очках со старомодной роговой оправой.
К приезду гостей из ФБР он подготовился основательно - на столе стоял не менее старомодный, чем очки доктора, кинопроектор, а на стене висел древний белый экран.
После взаимных приветствий и обмена любезностями Скалли устроилась за столом и достала блокнот. Доктор зашторил окно, погасил свет, зажег для Скалли маленькую настольную лампу и включил аппарат. Раздавшийся стрекот напомнил Малдеру детство - у них дома были кинокамера и проектор.