- Меня зовут Лана, - опускаясь на колени, сообщила наша первая красавица. - Пожалуйста, купите меня, хозяин!
- Я не спрашивал, как тебя зовут, рабыня, - отрезал Сорон.
Лана посмотрела на него с удивлением.
- Вернись на свое место, - приказал он. Лана послушно отошла в угол клети. На лице у нее промелькнула недовольная гримаса.
- Оставайся там, - распорядился Сорон. Проявляя все свое мастерство, Лана опустилась на колени и покорно склонила голову.
- Пожалуйста, купите меня, хозяин, - прошептала она.
- Нет, - бросил ей Сорон и повернулся к Тарго. Ища моральной поддержки, Лана окинула нас недоуменным взглядом. Мы с Ютой и Ингой старались не встретиться с ней глазами. Я едва удержалась, чтобы не расхохотаться.
Незнакомец и Тарго медленно двинулись по проходу к следующей клетке.
Я стояла в углу, держась рукой за железную решетку. Сделав пару шагов, Сорон обернулся и посмотрел на меня. Я вскинула голову и демонстративно отвернулась. Однако я не могла удержаться от соблазна и не узнать, продолжает ли он на меня смотреть. Он изучал меня внимательным взглядом. Сердце у меня тревожно забилось. Я была напугана. Не меняя выражения лица, Сорон шел дальше по коридору, и они с Тарго остановились у соседней клетки с невольницами. Через секунду до меня донесся голос одной из девушек, произносящей традиционную фразу, и я отвернулась. Я чувствовала себя совершенно беспомощной. С тоской я посмотрела на эти металлические решетки. Они были слишком прочны, чтобы отсюда убежать. Да и куда убежишь?
В тот вечер за ужином я ухитрилась стащить у Юты печенье. Она так и не узнала, что ей тоже выделили порцию поощрительных деликатесов.
Наши занятия в школе для невольниц подходили к концу.
Мы добились многого. Мы научились в совершенстве владеть своим телом и приобрели все навыки высококлассных, великолепных рабынь. Мы обладали полным арсеналом всех тех приемов, которые позволяют с первого взгляда определить невольницу высокой квалификации. Мы двигались легко и раскованно, с чарующей грацией, что так отличает горианскую рабыню от скованной и холодной свободной женщины.
И конечно, нас научили распознавать едва уловимые движения мужчин, читать, как в открытой книге, их истинные стремления и желания. Нет ничего удивительного в том, что прошедшая обучение горианская рабыня обладает способностью предугадывать настроение своего хозяина, и ему нет необходимости говорить о своих настроениях. За таких женщин мужчины выкладывают большие деньги.
Я усмехнулась. Большинство мужчин даже не отдают себе отчет о всем многообразии приемов обращения с сильным полом, изучаемых на курсах для невольниц. Они мыслят простыми категориями и зачастую считают, будто невольниц обучают исполнению танцев, искусству любви и кое-каким мелочам - шитью одежды, например, или приготовлению пищи. Они не предполагают о способности невольницы по едва уловимой мимике хозяина предвосхитить перемену в его настроении и распознать просыпающееся в нем или угасающее желание. Прошедшая обучение невольница по карману далеко не каждому. Вот почему я так настойчиво стремилась взять из занятий все, что можно. Я собиралась использовать полученные мной знания для порабощения своего хозяина. Я не сомневалась, что мне это удастся. Я сумею обеспечить себе легкую жизнь. Даже когда на меня наденут ошейник, распоряжаться будут не мной. Это я буду диктовать свою волю моему владельцу!
Иногда по ночам, лежа на соломенной подстилке, я размышляла о Вьерне и, предугадывая ее дальнейшую судьбу, мысленно смеялась, представляя ее в невольничьем ошейнике и с клеймом на теле. Я очень хотела, чтобы у меня когда-нибудь появилась возможность снова с ней встретиться и продемонстрировать полное отсутствие у меня страха перед этой бывшей разбойницей и свое глубочайшее к ней презрение.
В эти дни, когда наше обучение в коробанской школе для невольниц подходило к концу, я совершенно забыла о существовании Хаакона со Скинджера и Раска из Трева. О набеге Раска теперь вспоминали спокойнее. При этом некоторые тарнсмены даже хвастались своими не совершенными на самом деле подвигами в борьбе с этим разбойником; большинство же воинов, по словам наших охранников, предпочитало помалкивать. Как бы то ни было, раны, оставленные налетчиками Раска городу Башен Утренней Зари, быстро затянулись. Засеянные рожью поля снова заколосились, а по окружающим степям в город потянулись караваны торговцев. Небо было чистым и спокойным. Его торжественную тишину не нарушали боевые кличи грабителей из Трева. Раcк, по-видимому, разбойничал сейчас в других местах, удовлетворяя свою ненасытную потребность в золоте и женщинах.
Хаакон со Скинджера, вероятно, все еще оставался в Ко-ро-ба.
Скинджер, следует сказать, это большой остров, расположенный в бескрайних просторах Тассы далеко к западу от скалистого, неприступного Торвальдсленда и севернее границы лесов. Люди со Скинджера редкие гости в Ко-ро-ба - городе Башен Утренней Зари.
Хаакон со своими тарнсменами, очевидно, пришел сюда с мирными намерениями. Он заплатил за вход в город необходимую пошлину и заявил, что хочет приобрести здесь товары для перепродажи на севере. Оружие у всех воинов Хаакона по прибытии в Ко-ро-ба было отобрано и сложено в хранилище у городских ворот, с тем чтобы вернуть его тарнсменам при выходе из города. По приказу городских властей в Ко-ро-ба у воинов Хаакона были пустые ножны
Какие же опасения может внушать человек без оружия? Признаться, я не могла понять беспокойства Тарго и некоторых из его охранников. Хаакон уже вел с ним дела, и их отношения, очевидно, были обоюдовыгодны. К тому же ходили слухи, что он задержится в Ко-ро-ба еще на несколько дней после нашего отъезда и только потом покинет город и вместе со своими тарнсменами вернется в Лаурис. В Ко-ро-ба Тарго приобрел себе еще несколько десятков девушек и весьма дальновидно увеличил число своих охранников, так что его довольно многочисленному каравану, конечно, нечего было опасаться каких-то сорока - пятидесяти тарнсменов Хаакона. А уж то, чем занимался Хаакон в Ко-ро-ба, и вовсе не давало поводов для беспокойства: он, казалось, был всецело занят приобретением товаров, а его воины не вылезали из кабаков и пага-таверн города, проводя все свое время в пьянстве и азартных играх с такими же, как они сами, местными тарнсменами. Нет, не было никаких оснований опасаться ни Хаакона со Скинджера, ни его людей.
- Рабыни - на выход! - приказал открывающий запоры на наших клетях охранник.
Через несколько минут я уже стояла на знакомом мне деревянном помосте центрального зала общественных бараков для невольниц. На этот раз ноги у меня не были связаны и охранники не держали меня за руки.
Я наклонила голову, и ко мне подошел кожаных дел мастер. В руках он держал маленькие щипчики с тонкими продолговатыми губками. Он осторожно завел концы щипчиков во вдетое мне в нос металлическое колечко, разжал его, вытащил и бросил на пол.
Я потрогала себя и весело рассмеялась. У меня больше не было колечка в носу! Элеонора Бринтон избавлена от этого дурацкого украшения!
С легким сердцем я спрыгнула с помоста и подбежала к стене, где выстроились остальные девушки.
- Эли-нор, - позвал меня Тарго. Я немедленно приблизилась и опустилась перед ним на колени.
- Когда у тебя хорошее настроение, ты выглядишь очень красивой, - заметил он. Я вспыхнула от удовольствия.
- Спасибо, хозяин, - с благодарностью произнесла я.
К стене подошла Юта. Ее также уже освободили от этого ненавистного кольца.
Мне захотелось, чтобы она обняла меня и поздравила. Я была так рада!
- Юта, я просто счастлива! - поделилась я своим настроением.
- Очень хорошо, - проворчала она и отвернулась. Это меня задело.
К стене вернулась Инга, и я поспешила к ней: она ведь тоже была моей подругой.
- Инга! - воскликнула я. - Я такая счастливая!
Инга остановила меня холодным взглядом, отвернулась и опустилась на пол рядом с Ютой.
Я почувствовала себя одинокой, совершенно одинокой.
Когда с помоста спустилась Лана, я робко подошла и, протянув руку, прикоснулась к ее плечу.
- Что такое с вами всеми? Вы как в воду опущенные. Скажи мне, ведь я твоя подруга.
- Тогда выясни, когда мы отправляемся в Ар, если ты мне подруга, - немедленно потребовала Лана.
- Но меня за это накажут плетьми, - пробормотала я.
- Чепуха, - отмахнулась Лана. - Ты нравишься Тарго. Он не подвергнет тебя наказанию.
- Лана, пожалуйста, - взмолилась я, - давай обойдемся без этого!
Лана отвернулась.
- Хорошо. Я попытаюсь, - прошептала я. Дрожа от страха, я подошла к Тарго и опустилась перед ним на колени.
- Вы позволите мне спросить, хозяин? - подняла я на него умоляющий взгляд.
- Спрашивай, - позволил он.
Я была так испугана, что не могла даже подобрать слов.
- Спрашивай! - потребовал Тарго.
- Когда… когда мы отправимся в Ар, хозяин? - пробормотала я, замирая от собственной дерзости. Лицо Тарго приняло суровое выражение.
- Кейджера не должна проявлять любопытство, - отрезал он.
Из груди у мекя вырвался глухой стон. Я знала, чем это может мне грозить.
Ожидая неминуемого наказания и желая хоть немного смягчить его своим послушанием, я склонила голову к земле и протянула вперед скрещенные в запястьях руки, приняв позу, называемую "Рабыня в ожидании наказания". Я вся дрожала. Я ждала, что он вот-вот прикажет охраннику принести плеть.
- Эли-нор, - смягчившимся голосом произнес Тарго. Я подняла на него испуганный взгляд.
- Завтра до рассвета рабынь поднимут и накормят, - сказал он. - А когда встанет солнце, мы покинем Ко-ро-ба и двинемся в путь, в великий Ар.
- Благодарю вас, хозяин, - едва слышно прошептала я.
Он усмехнулся и позволил мне идти. Я вскочила на ноги и подбежала к Лане.
- Мы выезжаем завтра на рассвете, - взволнованным голосом сообщила я.
- Я так и думала, - с видимым безразличием кивнула она.
Я протянула к ней руку, и она не сбросила ее со своего плеча.
- Я хочу быть твоей близкой подругой, - сказала я.
- Ладно, - согласилась она.
- Значит, ты теперь будешь считать меня своей подругой?
- Ага.
- А ты? Ты тоже будешь мне подругой?
- Конечно.
- Знаешь, ты у меня здесь единственный настоящий друг, - призналась я.
Я чувствовала себя такой одинокой на этой чужой мне планете.
- Это точно, - согласилась Лана.
Но как это грустно - иметь только одну подругу! Но пусть уж рядом будет хоть один друг, который будет меня любить, с которым я могу поговорить, доверить то, что меня радует или волнует.
- Сегодня вечером, - потребовала Лана, - если нам дадут сладости или печенье, отдашь их мне.
- Почему? - удивилась я.
- Потому что мы подруги.
- Мне это не нравится.
- Если хочешь быть моей подругой, значит, тебе должно быть приятно доставлять мне удовольствие.
Я промолчала.
- Ну, что ж, - вскинула голову Лана и отвернулась.
- Пожалуйста, Лана, - пробормотала я. Она даже не взглянула в мою сторону.
- Я отдам тебе сладости и печенье, - сказала я.
В эту ночь, накануне нашего отъезда, я долго не могла уснуть. Юта, Инга и Лана сладко спали, а я лежала на соломенной подстилке и смотрела в потолок.
Я была недовольна тем, как прошел ужин. Лана забрала у меня печенье, которое я согласилась ей отдать. А когда я выбрала момент и сделала попытку стащить печенье у Рены, меня поймала за руку Юта. Глаза у нее были строгими и честность непреклонной. Я выпустила из руки печенье Рены и осталась на ужин без сладкого. Я была вне себя от злости.
Как я ненавидела эту глупую, смазливую Юту! И Ингу, эту угловатую, худую уродину! И Лану, эту мою так называемую подругу, которую я уже перестала считать своей подругой!
Я надеялась, что меня продадут по более высокой цене, чем их. Вот тогда они увидят, кто есть кто! Я им еще покажу!
Спать мне не хотелось. Я села, поудобнее устроившись на соломенной подстилке, и изысканно грациозным жестом отбросила волосы за спину. Я красива! Интересно, сколько выложит за меня мой будущий владелец? Наверное, немало. Я представила себя на высоком помосте центрального невольничьего рынка Ара. Аукцион. Множество людей. Элеонора Бринтон покоряет и очаровывает всех собравшихся. За нее дают самую высокую цену!
Мои мысли на секунду вернулись к Вьерне. Подумать только, эта грязная разбойница похитила меня и обменяла на сотню каких-то дурацких наконечников для стрел!
Как это унизительно!
Я достойна золота! Золота в большом количестве.
Может быть, Марленус, тот, в чьих руках она сейчас находится, предпочтет выставить ее на продажу? Пусть бы за нее тоже выложили сотню наконечников для стрел. Вот была бы потеха!
Но я! Я достойна золота!
Я взглянула на спящих Юту, Ингу и Лану. Рабыни! Как мне хотелось освободиться от их постоянного присутствия. Освободиться от них совсем! Не нужны мне такие подруги! И вообще мне никто не нужен. Я лучше их всех! Лучше! Единственное, чего я от них хочу, это поскорее избавиться от их присутствия!
Я снова опустилась на соломенную подстилку и мысленно вернулась в северные леса. Мне вспомнились пляшущие на поляне женщины-пантеры, вспомнилось, как они, не в силах сдержать мучающий их зов естества, бросались на землю и царапали, рвали ее ногтями, словно раздирали плененных ими мужчин. И Вьерна, высокомерная, гордая Вьерна, тоже была вместе с ними!
Все они слабые.
А я - сильная. Сильная и гордая. Я - Элеонора Бринтон! Да, я рабыня, но я отнюдь не беспомощна. Я сильная и настойчивая. Я сумею покорить какого-нибудь мужчину своим обаянием и стану эксплуатировать его как хочу. Элеонора Бринтон даже в ошейнике рабыни будет покорительницей мужчин!
С этой приятной мыслью я задремала и вскоре начала засыпать. И вдруг я проснулась, вспомнив о посетившем нас рабовладельце Сороне из Ара, о том, как он с Тарго медленно прохаживался между клеток с невольницами.
- Пожалуйста, купите меня, хозяин! - помню, обратилась я к нему с традиционной фразой. Я обязана была ее произнести. У меня не было другого выбора.
- Нет! - ответил он тогда, как отрезал.
Воспоминание об этом неприятном моменте вызвало у меня раздражение. Сон как рукой сняло. Я снова перевернулась на спину и уставилась в потолок.
Сорон из Ара не приобрел ни одной девушки. Это показалось мне странным, но сейчас, когда я лежала на тонкой соломенной подстилке, не это меня волновало. Гораздо больше досаждало то, что в ответ на все мои старания он бросил это свое короткое "Нет!". Он меня просто оскорбил!
С каждой из девушек в соседних клетях, насколько я могла слышать, он перебросился несколькими словами или хотя бы раскритиковал их, прежде чем приказать вернуться на свое место. И только мне он ответил своим коротким "Нет!".
Он воздержался от покупки какой-либо из невольниц, но только мне он выразил свой отказ столь грубым, столь оскорбительно кратким ответом. Да мне, откровенно говоря, наплевать на то, что он не захотел меня купить. Я к этому и не стремилась. Подумаешь! Он не хочет Элеонору Бринтон! Да ей-то какое до этого дело? Она этому только рада! Она вовсе и не хотела ему принадлежать!
Вот только взгляд, брошенный им на меня из прохода между клетями… Я тогда на него тоже посмотрела и дерзко, с вызовом отвернулась. А он все продолжал смотреть. Пристально, внимательно. Меня это даже напугало. Я почувствовала себя беззащитной в этой невольничьей клетке с толстыми железными решетками, из которой не вырваться, не убежать. Из которой мне вообще некуда бежать! Я пленница! Мужчины могут делать со мной все, что им заблагорассудится. Я их пленница! Я - их собственность! Их рабыня! Рабыня!
Но когда меня продадут, я заставлю их себе подчиниться! Я сумею их покорить!
Что может сделать женщина, пусть даже самая красивая, если она заперта в невольничьей клетке?
Ничего!
Руки у нее связаны. Ей негде развернуться. Но это все временное явление.
Так вы говорите, я - рабыня? Очень хорошо!
Я заставлю своего хозяина страдать так, как может заставить страдать мужчину только женщина. Я поставлю его перед собой на колени, я буду играть на его влечении ко мне и добьюсь того, что он станет рабом моих желаний. Я использую его слабость и вытяну из него все, что пожелаю.
Я стану покорительницей мужчин!
Как я их ненавижу, этих животных!
- Пожалуйста, купите меня, хозяин, - говорила я этому Сорону, рабовладельцу из Ара.
- Нет! - отрезал он.
Я ненавидела его, наверное, больше всех на свете. Как он смотрел на меня - беспомощно стоящую за железными решетками невольничьей клети. Каким хозяйским, оценивающим взглядом изучал каждый дюйм моего тела, словно я, Элеонора Бринтон, уже принадлежала ему. Как я его ненавидела! Я ненавидела всех мужчин, но больше всего - Сорона из Ара!
Эта мысль измучила меня, и я постепенно уснула.
Мне приснился странный сон.
Снилось, будто мне удалось убежать, и я в прекрасном настроении брожу по бескрайним, заросшим густой травой горианским полям. Меня переполняет пьянящее ощущение свободы. Я одна. Надо мной больше нет хозяев.
И вдруг за спиной, футах в десяти от себя, я замечаю молча стоящего высокого человека в желто-синих одеждах с широкой кожаной повязкой, закрывающей левый глаз. Сорон из Ара! Все внутри меня оборвалось.
Я побежала.
Я бежала изо всех сил, спотыкаясь и падая, а когда подняла голову, оказалось, что Сорон стоит впереди меня. Я бежала прямо к нему!
Я закричала и побежала в другую сторону. И снова Сорон оказался у меня на пути!
Куда бы я ни сворачивала, передо мной неизменно появлялась его обернутая в сине-желтые одеяния худощавая фигура с лицом, наполовину скрытым кожаным капюшоном. Он стоял неподвижно, не спуская с меня внимательного, изучающего взгляда.
Я опустилась перед ним на колени.
- Пожалуйста, - пробормотала я, - купите меня, хозяин!
- Нет! - коротко ответил он.
- Купите меня, хозяин! Купите! - разрыдалась я.
- Нет! - словно отрезал он.
Тут я заметила в его руках свернутую широкими петлями, наподобие лассо, длинную веревку.
Я закричала и снова побежала прочь.
Однако не успела я сделать и нескольких шагов, как брошенное Сороном лассо опутало все мое тело, крепко прижимая мне руки к бокам.
Я закричала.
- Тихо! - раздался у меня над ухом голос Ланы. - Замолчи!
Я проснулась в холодном поту.
Надо мной склонилась Лана и трясла меня за плечо. Рядом сидела не сводившая с меня тревожного взгляда Юта, а чуть поодаль, у стены, приподнялась на локте Инга. Увидев, что я проснулась, девушки снова растянулись на соломенных подстилках.
Я подползла к Лане. Тревожное ощущение от кошмарного сна не хотело меня отпускать.
- Лана, - произнесла я жалобным голосом.
- Иди спать! - огрызнулась она, отворачиваясь к стене.
Я подобралась к Юте.
- Юта, - взмолилась я, - пожалуйста, обними меня!
- Спи, - ответила Юта.
- Пожалуйста! Прошу тебя!
Юта поцеловала меня в щеку и положила руку мне на плечо.
Я прижала лицо к ее ладоням.
- Ох, Юта, - пробормотала я со слезами в голосе.