- Я не могу поговорить с ней прямо сейчас. Но я сделаю для нее особое исключение. Она получит месяц на то, чтобы пересдать экзамены. Большего я сделать не могу. Если она и в этот раз провалит экзамены, то покинет Дом.
Такое решение совершенно не устроило Смонни. Она тут же начала причитать:
- Как я могу за один месяц вызубрить пятилетнюю программу?
- Ты должна сделать все возможное, - огрызнулась Спанчетта. - Подозреваю, что экзамены будут простой формальностью, Фратано намекнул мне на это. Но и ты должна хоть что-то выучить! И начинай заниматься немедленно!
Но Смонни свято уверовала в слова сестры и понадеялась на снисхождение Фратано. К ее разочарованию, экзамены оказались самыми обычными, а вовсе не формальными. Ее оценки оказались еще хуже, и теперь ей уже нельзя было ничем помочь. Исключение из Дома Клаттуков оказалось длительным процессом, кульминацией которого стал "Домашний ужин", где Смонни должна была произнести прощальную речь. Она начала с саркастических извинений, потом перешла к громогласному раскрытию непристойных секретов и закончила истерическим припадком с криками и визгом. В конце концов Фратано приказал лакеям силой вывести ее из зала. Смонни вскочила на стол и стала бегать по нему из конца в конец, преследуемая ошеломленными лакеями, которые наконец сумели схватить ее.
Смонни уехала на Соум, где несколько месяцев работала на фабрике по консервированию сардин, затем, согласно заявлению Спанчетты, присоединилась к какой-то аскетической религиозной группе и бесследно исчезла в никому неизвестном направлении. В положенное время Марья родила Глауена. А тремя годами позже она утонула в лагуне, в то время как два йипи стояли неподалеку на берегу. Когда их спросили, почему они не спасли ее, один из них ответил:
- Мы не следили за ней.
- Это нас не касалось, - ответил другой.
Шард об этом никогда не говорил, а Глауен вопросов по этому поводу не задавал. Шард никогда не заикался о том, чтобы жениться повторно, хотя многие женщины клали на него глаз. Это был спокойный мужчина, худощавый, но крепкий и сильный. У него были короткие подернутые сединой жесткие волосы и узкие небесно-голубые глаза.
В день рождения Глауена Шард сразу же после завтрака уехал в Бюро В по срочному делу. Глауен продолжал сидеть за столом, наблюдая, как два лакея йипи наводят порядок в комнате. Он гадал, что скрывается за этими улыбчивыми лицами? Что значат эти быстрые косые взгляды? Насмешку и презрение? Обычное любопытство? Интересно было бы научиться понимать быстрый насыщенный гласными язык йипи, подумал он.
Наконец Глауен поднялся из-за стола. Он вышел из Дома Клаттуков и побрел в сторону лагуны к череде небольших прудов, которые питались водами реки Ван. Вдоль берегов лагуны росли черный бамбук, плакучая ива, тополя, красно-зеленый терн. Утро было свежим и солнечным, в воздухе уже пахло осенью. Через несколько недель Глауен начнет свои занятия в Лицее. Молодой человек подошел к доку Клаттуков: прямоугольному строению с выгнутой крышей из зеленого и синего стекла, держащейся на черных металлических колоннах - отчаянная попытка переплюнуть другие пять Домов.
В доке стояли два плоскодонных ялика, маленький шлюп длинной полсотни метров, и небольшой двухмачтовый корабль длиной в сотню метров для отдаленных водных прогулок.
Док был одним из любимых мест отдыха Глауена. Здесь он почти всегда мог найти одиночество, а сегодня он желал этого больше всего на свете, так как хотел успокоиться перед предстоящим испытанием на "Домашнем ужине".
- Ты просто придешь пообедать со своими родственниками, - говорил ему отец. - Через несколько секунд после твоего появления, они забудут про тебя и займутся своими пересудами и интрижками. К концу обеда Фратано объявит тебя кандидатом и зачитает твой ИС, который, как я догадываюсь, будет вполне удовлетворительным, где-то порядка 24, в худшем случае 25, что тоже не так уж и плохо, если учитывать скрипящие суставы и седые волосы, присутствующие на обеде.
- И это все?
- Более-менее. Если кто-то удосужится заговорить с тобой, отвечай вежливо, если же разговорчивых не найдется, ты можешь отобедать не говоря ни слова, и это будет самое мудрое.
Глауен сел на скамейку, взглянул на лагуну и стал наблюдать за игрой света и теней на поверхности воды.
- В конце концов завтра все будет уже позади, - подумал он. - И все же если мой ИС окажется на несколько пунктов ниже, чем я предполагаю, было бы очень неплохо.
Его мысли прервал скрип гравия. В доке появилась грузная фигура. Глауен тяжело вздохнул. Это был человек, которого он меньше всего хотел бы сейчас видеть - Арлес. Арлес был на два года старше его, выше на голову и тяжелее на добрую дюжину килограммов. Лицо его было большим и плоским, с вздернутым носом и пухлым тяжелым ртом. Сейчас его темные кудри закрывала изящная кепочка с косым козырьком.
В восемнадцать лет с ИС 16 (благодаря прямому родству Спанчетты и Валарта, ее отца, с бывшим Главой Дома Дамианом, отцом нынешнего Главы Дома Фратано) Арлеас был баловнем судьбы. Только серьезный проступок или провал экзаменов в Лицее могли грозить ему неприятностями. Войдя с солнечного света в прохладный полумрак, Арлес замигал глазами. Глауен быстро схватил абразивный брусок, прыгнул на борт шлюпа и занялся зачисткой деревянных частей. Он низко пригнулся, надеясь, что Арлес его не заметит. Держа руки в карманах и оглядываясь по сторонам, Арлес прошел вдоль дока. Наконец он заметил Глауена, остановился и с удивлением уставился на молодого человека.
- Что ты тут делаешь?
- Шкурю доску, - спокойно ответил Глауен, - готовлю ее к тому, чтобы отполировать.
- Я так и подумал, - холодно сказал Арлес. - У меня с глазами пока что все хорошо.
- Тогда займись делом. В кладовке можешь взять еще один брусок.
- Ты это что, серьезно? - фыркнул Арлес. - Да это же занятие для йипи!
- Чего же они тогда этого не делают?
Арлес пожал плечами.
- Пожалуйся Намуру, он их быстро призовет к порядку. А меня в это не впутывай, у меня и без этого хватает чем заняться.
Глауен сосредоточенно продолжал работать, и это вызвало у Арлеса раздражение.
- Иногда, Глауен, ты становишься совершенно непредсказуемым. Ты ничего не забыл?
Глауен прервал свое занятие и задумчиво посмотрел на воду.
- Ничего такого в голову не приходит. Хотя, конечно, если я что-то забыл, то ничего другого и нельзя ожидать.
- Ага! Опять за шуточки! Сегодня же твой день рождения! Ты бы должен сейчас сидеть дома и готовиться к вечерним событиям. Это, если ты, конечно, не хочешь ударить лицом в грязь. У тебя уже есть белые туфли? Если нет, то ты должен опрометью бежать за ними! Это я тебе советую только по доброте душевной.
Глауен бросил на Арлеса косой взгляд и вновь принялся за работу.
- Даже если я вечером заявлюсь на ужин босым, то вряд ли кто-нибудь обратит на это внимание.
- Ха! Дружище, ты не прав! Это первое, на что смотрят девушки!
- Хм… Я не знал.
- Ты еще убедишься в моей правоте. Девушки - это умные маленькие создания: они моментально могут оценить парня! Если у тебя течет из носа, или расстегнута ширинка, или старомодные туфли, - они тут же скажут друг другу: "На этого увальня нечего и время терять!".
- Ценные наблюдения, - заметил Глауен. - Надо будет это запомнить!
Арлес нахмурился. Никогда нельзя было быть уверенным в том, как следует воспринимать замечания Глауена; очень часто они балансировали на грани насмешки. Но на данный момент Глауен казался серьезным и полным уважения. Успокоившись, Арлес продолжил еще с большей важностью, чем раньше:
- Возможно, мне не стоило бы тебе этого говорить, но я удосужился составить руководство по безотказно действующим методам общения с девушками. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду, - Арлес развязно подмигнул Глауену. - Оно основано на женской психологии и каждый раз работает, как магия!
- Любопытно! И как же надо действовать?
- Детали засекречены. На самом деле надо просто определить сигналы, на которые реагирует инстинкт милого создания, после этого следовать советам моего руководства, и так далее.
- И где можно раздобыть это пособие?
- Нигде! Оно доступно только для Дерзких Львов, - Дерзкими Львами именовали себя шесть самых беспутных молодых лоботрясов станции Араминта. - Если это руководство попадет в руки девчонок, то они будут знать, что происходит, и все пойдет насмарку.
- Они и без твоей книги знают, что происходит.
Арлес надул щеки.
- В большинстве случаев это так, но на это мое руководство рекомендует применять тактику неожиданности.
Глауен встал.
- Думаю, мне придется выработать свою собственную тактику, хотя вряд ли она мне пригодится на "Домашнем ужине". Уже потому, что там нет подходящих девушек.
- Шутишь! А как же Фрам и Полли?
- Ну, для меня они уже старенькие.
- Но только не для меня. Я пользуюсь всем, что попадает под руку: и старыми, и молодыми! Ты должен бы принять участие в постановке карнавального представления. В этом году в труппе есть действительно горяченькие образцы, например, Сессили Ведер.
- У меня в этой области нет никаких талантов.
- Да тут ничего и не надо! Мастер Флорест использует твои способности наилучшим образом. У Кеди Вука нет и намека на талант. На самом деле, он вообще полный простофиля. Можно сказать, просто ханжа. А в "Становлении Богов" мы с ним первородные звери. В "Похищении огня" я - сущность воды и глины, и в меня ударяет молния. После этого я быстро опять переодеваю костюм, и мы с Кеди снова мохнатые звери, молящие о просвещении. Но тут Прометей, которого играет Линг Диффин, крадет для людей огонь. Сессили Ведер играет "Птицу вдохновения", она-то и вдохновила меня написать это пособие. Даже этот чурбан Кеди притащился туда только для того, чтобы посмотреть на нее.
Глауен прислонился спиной к гакаборту.
- И ты уже попробовал свое пособие на Сессили?
- Пока что она не дала мне такой возможности. Это пока единственный пробел в моей системе.
- Жаль… Ну ладно, мне надо дальше шкурить.
Арлес уселся на скамейку и стал наблюдать за работой. Через некоторое время он сказал:
- Похоже, ты нашел хороший способ успокаивать свои нервы.
- А чего мне нервничать? Пока что куском хлеба я обеспечен.
Арлес оскалился.
- Ты не улучшишь своего положения, прячась в унынии в этом доке. Твой ИС уже подсчитан, и с этим ничего не поделаешь.
Глауен в ответ только рассмеялся.
- Если бы можно было что-то с этим сделать, то, может быть, я этим бы и занялся.
Улыбка Арлеса потускнела. Неужели нельзя ничем пробить самообладание Глауена? Недаром мать Арлеса Спанчетта считала Глауена самым неприятным ребенком из всех тех, которых она встречала.
Арлес важно заговорил:
- Возможно, ты поступаешь очень мудро! Наслаждайся покоем, пока это еще можно, потому что уже завтра ты будешь кандидатом, которому предстоят пять долгих лет волнений.
Глауен бросил в сторону Арлеса косой насмешливый взгляд, который так раздражал его.
- Тебя что, так уж мучат эти волнения?
- Меня - нет! У меня ИС равный шестнадцати. Я могу и расслабиться.
- Точно так же считала твоя тетка Смонни. У тебя какие отметки в Лицее?
Арлес нахмурился.
- Давай об этом не будем, ладно? Я могу сам позаботиться об этом.
- Как скажешь.
- Именно так и скажу. А что касается предметов, которые не подлежат обсуждению, то я знаю намного больше, чем ты думаешь, - Арлес посмотрел на зеленую с голубым крышу. - На самом деле мне не следовало бы тебе это говорить, но я частным образом случайно узнал твой ИС. Извини, но он не очень-то обнадеживает. Я это говорю тебе только для того, чтобы для тебя это не стало сюрпризом сегодня вечером. Глауен снова бросил быстрый косой взгляд в сторону Арлеса.
- Никто, кроме Фратано, не знает моего ИС, а уж он-то тебе этого не скажет.
Арлес многозначительно усмехнулся.
- Попомни мои слова! Твой номер близок к 30. Я не могу сказать тебе точно, но будем считать, что где-то между 29 и 31.
Наконец-то спокойствие Глауена дало трещину.
- Я тебе не верю! - он вскочил на палубу, - Откуда ты взял такую ерунду? От своей матери?
Арлес внезапно почувствовал, что он слишком распустил язык. И все же он решил продолжить атаку.
- Ты хочешь сказать, что моя мать говорит чепуху?
- Ни ты, ни твоя мать не должны ничего знать о моем ИС.
- А почему бы и нет? Считать мы умеем, а все связи можно найти в записях, хотя в твоем случае точнее сказать, что их нельзя там найти.
Странное замечание, подумал Глауен.
- Что ты этим хочешь сказать?
И снова Арлес почувствовал, что распустил язык.
- Ничего особенного. Правда, ничего особенного.
- Ты сегодня, похоже, набит какими-то странными фантазиями.
- Дерзкие Львы знают, кто чего стоит. Я знаю про такие скандалы, о которых ты даже не подозреваешь! Например, как старая леди почти что силой пыталась затащить к себе в постель Фогеля Лаверти.
- И как далеко она сумела его дотащить?
- Да вообще не сумела! Он же младше меня! А вот тебе другая ситуация: я прямо сейчас могу тебе назвать кое-кого , кто скоро станет матерью, а вот насчет отца там есть большие сомнения.
Глауен отвернулся.
- Если ты пришел выяснить именно этот вопрос, то могу тебя заверить, что я к этому не имею никакого отношения.
- Отличная шутка! - воскликнул Арлес. - Самая остроумная из всего того, что ты сегодня сказал, - он поднялся. - Время уже поджимает. Вместо того, чтобы сидеть и возиться здесь с лодкой, ты бы лучше пошел домой, отполировал свои ногти да потренировался в хороших манерах.
Глауен взглянул на пухлые белые пальцы Арлеса.
- Мои ногти на данный момент почище твоих.
Арлес надулся и сунул руки в карманы.
- Мы с тобой находимся в разных условиях, запомни это! Когда я говорю с тобой, ты должен отвечать: "Да, сэр" или: "Нет, сэр" и все. Так надо себя вести. А если у тебя за столом возникнут сомнения по поводу своих манер, то можешь просто посмотреть на меня.
- Спасибо на добром слове. Но, думаю, я и сам смогу пережить этот торжественный ужин.
- Ну, как хочешь.
Арлес повернулся на каблуках и зашагал к выходу из дока.
Глауен с раздражением смотрел ему вслед. Арлес прошел между двумя статуями, которые обозначали вход в сад Дома Клаттуков, и исчез из поля зрения. Молодой человек погрузился в раздумья. Между 29 и 31? После пяти лет в роли кандидата его ИС может снизиться до 25. А это будет означать положение внештатника и выход из Дома Клаттуков: придется расстаться с отцом, со всеми прелестями местной жизни, расстаться с престижем и прерогативами полноправного сотрудника агентства!
А как же девушки, чье мнение ему так дорого? Эрлин Оффоу, все данные которой предвещают ей карьеру "разрушительницы сердец", или Тисия Вук, хрупкая блондинка, изящная, как левкой, но гордая и надменная, как все Вуки. И, наконец, Сессили Ведер, которая при последних встречах была с ним очень любезна. Если он получит ИС равный 30, то ни одна из них больше и не взглянет в его сторону.
Глауен вышел из дока и зашагал к дому, чувствуя себя одиноким и потерянным.
Войдя в дом, Глауен направился прямо к своим комнатам, которые находились на восточной стороне второго этажа. К своему великому облегчению, он обнаружил, что Шард уже вернулся.
Шард с порога почувствовал взвинченное состояние сына.
- Что-то ты слишком рано начал трястись.
- Арлес мне сказал, что он знает мой ИС, - ответил Глауен, - и что мой ИС лежит между 29 и 31.
Шард поднял брови.
- 31? Да даже и 29? Это просто невозможно. В таком случае ты будешь среди внештатников не успев ничего начать!
- Знаю.
- Наплюй на Арлеса. Он просто хотел тебя завести раньше времени и, кажется, преуспел в этом.
- Он сказал, что слышал это от Спанчетты! И еще он говорил что-то о том, что у меня не хватает каких-то записей!
- Да? - задумался Шард. - Что он этим хотел сказать?
- Не знаю. Я сказал ему, что он не может знать мой ИС, а он ответил, что почему же нет, когда все родословные записи имеются в наличии, или, точнее, в моем случае отсутствуют.
- Ха, - пробормотал Шард. - Теперь я, кажется, начинаю кое-что понимать. Мне просто интересно… - его голос постепенно сошел на нет. Шард встал, подошел к окну и уставился в него. - Очень уж похоже, что к этому делу приложила ручку Спанчетта.
- Разве она может поменять мой номер?
- Вопрос очень интересен. Она работает в бюро А и имеет доступ к компьютеру. И все же она никогда бы не рискнула жульничать с машиной, это государственное преступление. Что бы она ни сделала, если вообще она что-то сделала, это должно бы оставаться в рамках закона.
Глауен удивленно покачал головой.
- Почему она вдруг захотела проделать такую штуку? Какое ей дело до моего номера?
- Мы еще не знаем, правда ли то, что там что-то подправлено, или нет. И даже если там что-то и подправлено, мы не можем сказать, что это сделала Спанчетта. И опять-таки, если за всем этим действительно стоит она, то ответ прост. Она ничего не прощает и ничего не забывает. Я расскажу тебе кое-что, о чем ты, вероятно, еще не знаешь. Давным-давно она вбила себе в голову, что выйдет замуж за меня. И посвятила в свои планы Хозяйку дома и леди Лилиан, тогдашнюю экономку, так что они стали воспринимать все это всерьез, даже не удосужившись поинтересоваться моим мнением. Однажды вечером мы играли в эпенг. Спанчетта тоже была во дворе, орала "Судью на мыло!", восторженно верещала, когда давали свечку, и так далее. "Да, похоже, тебе женитьба спокойной жизни не принесет" - крикнул мне Вильмор Ведер. "Я и не собираюсь жениться. Где это ты набрался такой ерунды?" - сказал я. "Да все только об этом и говорят. Куда ни придешь, только это и слышишь", - ответил он. "Посвятил бы хоть кто-нибудь меня в этот секрет", - сказал я. - "И кто же эта счастливая женщина?" - "Конечно же, Спанчетта. Я слышал это от Карлотты". - "Карлотта просто чешет язык. Я не собираюсь жениться на Спанчетте! Ни сегодня, ни завтра, ни на будущий год, ни даже при втором пришествии Пулиуса Файштерснапа. Короче, никогда и ни за что. Я ясно выразился?" "Мне-то все ясно, - сказал Вильмор. - Теперь тебе только осталось убедить в этом Спанчетту, которая стоит как раз у тебя за спиной". Я оглянулся и увидел Спанчетту, которая прямо-таки прожигала меня глазами. Все засмеялись, а она попробовала убить меня битой для игры, что вызвало еще больший смех.