Уговаривать разойтись никого не пришлось - с последними словами имперского солдата горожане ломанулись с площади со всей скоростью, на которую были только способны после четырёх дней голодовки. Рорг спрыгнул с помоста, с которого зачитывались указы нового правителя, но замер, потому что перед ним стоял оборванный мальчишка лет семи.
- Дяденька, а если я сирота, скажем? Кто за нас списки подаст? Или нам ничего не положено?
- Много вас?
Сержант мгновенно сообразил, что перед ним представитель городского дна. В войну появилось очень много детей, лишившихся близких. Мужчина присел на корточки, чтобы собеседнику не пришлось задирать голову, положил ему руку на плечо, не обращая внимания на вонь и грязь лохмотьев, в которые тот был закутан:
- С тобой, парень, разговор особый. Ты прав - на вас бумаги составлять некому. И вряд ли кто этим займётся…
Мальчишка опустил голову в жесте безнадёжности…
- Но и голодными вас не оставят. Слово. Собирай своих, и веди в лагерь. За ворота. Часовые станут спрашивать - скажешь, Рорг вас прислал. Запомнил? Главное - всех собирай. Никого не забудь. Понял?
Но мальчишка, против ожидания, не уходил, чего от него ожидали.
- А нас не убьют, дяденька? Чтобы мы не мешали? Обещаете?
Сержант от неожиданности вопроса побледнел - он ожидал чего угодно, но только не этого простого в своей жути вопроса.
- С ума сошёл?! Впрочем, на улице вас тоже не оставят умирать. Всех отправят в Империю…
- В рабство?!
Худое, до болезненности плечо мальчишки напряглось, он приготовился вывернуться и припустить во все лопатки. Но рука солдата словно приклеила его к земле - как тот не пытался, ничего не получалось.
- Тебя не учили, что старших перебивать, не выслушав до конца, плохо? В сиротский дом поедете, парень.
- А там - работать? Задаром?
- Учиться будешь. Получишь умение. Как вырастешь - сам выберешь, на землю тебе садиться, сервом быть, или на мануфактуры пойдёшь. Либо в армию. Я вот, солдатом стал. И не жалею…
Рорг, наконец, отпустил мальчишку, выпрямился:
- Запомни одно, парень - Империя своих не бросает! Так что верь ей - ничего больше с тобой плохого не случится!
Тот отшатнулся назад, но, видимо, в глазах мужчины было нечто, что заставило поверить недоверчивого, много раз обманутого мальчишку, потерявшего в бойне войны всех своих близких и родных.
- Я… Пойду за своими, дяденька?
- Конечно, беги.
Парнишка сделал несколько шагов, потом оглянулся:
- Я вам верю, дяденька.
- Слово!
И уже из-за угла близкого дома донеслось:
- А мышей мы вам на целый фиори наловим! Обещаю!
Рорг невольно улыбнулся - золотой фиори, общепринятая монета в стране, составляла десять тысяч медных диби. По два диби за десять мышей…
… - Как думаете, сьере Серг, всё будет хорошо?
Ираи с тревогой смотрит из окна на собравшихся жителей города, слушающих мои первые указы. Я поднимаюсь из-за стола, за которым пью удивительно вкусную натту, неслышно подхожу к женщине, обнимаю со спины и скрещиваю свои руки на её животике, прикрытой тонким пеньюаром. Она благодарно прижимается ко мне спиной, удовлетворённо вздыхает. Почему такая вольность? Так вчера мы с ней всё-таки попили натту с пирожными. Как и следовало ожидать, наттопитие перешло в употребление напитков покрепче и закончилось тем, что меня изнасиловали. Ага! Правда, с моего согласия, естественно. В постели доса дель Спада оказалась очень… Ненасытной женщиной. И очень даже приятной во всех отношениях. А учитывая, что ни у неё, ни у меня очень долго не было партнёра или партнёрши, то кувыркались мы с ней всю ночь. Потом она приводила себя в порядок, а я писал распоряжения, после чего мы приехали в Тирос и продолжили. Губы женщины распухли от бесчисленных поцелуев, глаза просто шальные от счастья, ну и всё остальное тоже просто светиться. От удовольствия и наслаждения. А ещё она ни словом не обмолвилась о продолжении наших отношений в будущем. Обычно мои подружки там, на Руси, сразу после окончания процесса начинали делать многозначительные и прозрачные до стеклянного состояния намёки, а тут - вот что значит разница в воспитании, окружающей среде и менталитете, ничего. Просто два взрослых человека доставили друг другу удовольствие по обоюдному согласию. Хотя, признаюсь честно, я бы не прочь как-нибудь вернуться и… Впрочем, сначала надо дожить до окончания войны…
- Не бойся, милая. Сейчас будет весело.
- Весело?
Ираи недоумевает над моими словами, но тут раздаётся громовой хохот толпы, и она ахает от удивления, потом, не разрывая моих объятий разворачивается ко мне, становится на цыпочки и целует меня быстрым поцелуем, потом спрашивает:
- А что ты им велел?
- Мышей наловить. И побольше.
- Мы-шей?!
Я киваю с самым серьёзным видом. И молодая женщина вновь восклицает:
- Фу, какая гадость! Зачем они тебе?
- Военная хитрость, милая.
Ираи снова меня целует, хотя знает, что это чревато последствиями, и они не заставляют себя ждать… Постель гостеприимно распахнута, и вновь принимает нас в свои объятия… Наконец не выдерживают наши желудки, и мы плавно перебазируемся за стол, который накрыт моими военными поварами. Впрочем, готовить они умеют не только кашу, но и изысканные блюда. Причём из того минимума, что имеется на складе. Что мне нравится в женщине - она ничуть не смущается, а весела и довольна. Её великолепное тело едва прикрыто тканью, практически ничего не скрывающей от моего ласкающего взгляда. Едим, потом всё же приходится прерваться, хотя и не хочется - из-за двери я слышу голос Стора, моего начальника штаба, и снова надо заниматься делами войны. Эта тварь никак не желает успокоиться. Договариваемся о ночи, и я с огромным сожалением оставляю досу дель Спада…
- Что у нас?
- Часть списков подана, и наши люди уже приступили к выдаче продовольствия жителям города.
- Отлично.
Я действительно доволен, что так легко удалось захватить не самый маленький город. На данный момент он послужит нам некой отправной точкой в разгроме рёсской армии. Потому что если их будет больше десяти тысяч, а ведь точно будет, то это уже не отряд, а армия. К тому же мамонты, всадники, осадные орудия, и пехота. Куда же без неё?
- Что насчёт мышей.
Марк машет рукой, он тоже, как и все остальные, не понимает, зачем мне это.
- Несут, как ни странно. Уже сотни две есть.
- Мало. Нужно как можно больше, желательно - бочек десять. Больших, разумеется.
Глаза младшего лейтенанта округляются, но он благоразумно воздерживается от замечаний. Хорошая вещь субординация!
- Льян выслала разведку?
- Десять человек. Остальные работают в городе.
- Есть успехи?
- Есть.
Слышу её голос, и словно призрак рёсска появляется передо мной. Взгляд сердитый, даже злой. С чего бы?
- Пока вы, сьере капитан, развлекались, мы работали. А вы мышей решили ловить?
- Льян! Не забывайся! Потом ещё спасибо скажешь, поверь, этим хвостатым! Ладно, собирайте всех в зале.
- Где?
Стучу ногой по каменному полу:
- Здесь, внизу. Всех старших офицеров. Помните, как представлялись? Точно таким же составом.
Один из людей Рорга, идущих за моей спиной убегает, а мы спускаемся вниз, где стоит большой стол.
- Карту окрестностей.
Протягиваю руку, и словно по волшебству в ней возникает свиток. Расстилаю на столешнице, затем показываю рукой, пока девушка и офицер держат края листа:
- Смотрите сюда - видите поле?
Кивают.
- Вот здесь всё и решится.
Марк всматривается, потом морщит лоб:
- Очень неудобная для нас позиция. Рёсцам будет достаточно места, чтобы развернуть боевые порядки.
- Именно. Поэтому я и хочу провести сражение именно здесь, чтобы те не заподозрили подвоха. Так сказать, подыграть противнику. Точнее, он будет так думать. А мы сделаем свой ход. И не такой, которого от нас ждут.
Оба разгибаются, и карта вновь сворачивается в трубку. Вижу слугу и кричу:
- Эй, подай нам натты.
Тот убегает, чтобы вернуться спустя минуту. Вместе с подносом, полным дымящихся ароматным настоем кружек.
- Присаживайтесь, сьере, доса…
Устраиваемся за столом, пьём напиток, ожидая, пока явятся все остальные. Когда появляются все офицеры, снова раскладываем карту, и я довожу до сведения всех свой план…
…Я смотрю на заваленное трупами людей и туш мамонтов поле, слышу крики солдат, которые сгоняют пленных в кучи, короткие вскрики добиваемых штыками раненых, смахиваю со лба пот раскрытой ладонью. Вот и всё. Двадцатитысячная группировка солдат Рёко полностью прекратила своё существование. Позади четырёхчасовой бой, кровопролитный и жестокий. Впервые среди моих подчинённых есть убитые и раненые. Не так и много, но потеря даже одного бойца для меня - неприемлема. А их достаточно много. Четыреста тридцать семь убитых, тысяча двести получили ранения разной степени тяжести. И что с того, что у рёсцев почти двенадцать тысяч людей уничтожено, шесть тысяч ранено, и они умрут, и почти две тысячи взято в плен? Империя велика, и такие потери для неё приемлемы. А вот нас, фиорийцев, куда меньше. И гибель каждого из граждан Фиори аукнется нам в будущем ещё не раз. Впрочем, угнетённое состояние, как я вижу, только у меня. Все остальные, начиная от последнего обозника и кончая высшими офицерами сияют усталой радостью. Ведь мы победили противника вчетверо сильнее и больше себя. До этого ничего подобного не случалось за всю историю существования планеты. Но на деле… В реальности это была бойня. Самая настоящая. Как я и рассчитывал, при появлении мамонтов, оказавшихся куда крупнее, чем их земные собратья, я приказал выпустить мышей. Их нам натащили очень много, даже больше, чем я рассчитывал. И серые грызуны не подвели. Тогда животные и обезумели - мыши серым ковром покрыли землю, метнулись в разные стороны, но с нашей стороны дымило множество костров, и вся мелюзга устремилась к рёсцам. Покрытые шерстью громадины, которых перед сражением опоили какой то гадостью, сразу слетели с катушек. Дикий рёв, невероятные для подобной массы прыжки, затем звери круто бросились назад, ничего не соображая от страха, и врезались в плотные ряды пехоты и конников. Ну а что сделает животное весом почти в пять тонн и высотой в шесть метров, встретившись с людьми, особенно, когда оно напугано до смерти? Правильно, растопчет. К тому же, одурманенные звери, почуяв кровь, полностью потеряли всякое соображение и набросились на своих, невзирая на все попытки погонщиков привести их в чувство. Правда, и людей, управлявших мамонтами практически не осталось, для снайперов они были приоритетной мишенью. Рёсцам ничего не оставалось, как самим вступить в бой со своими же животными, и это сражение люди подчистую проиграли. Ну а дальше - как обычно: стрельба в упор, грохот орудий, и, под занавес - каменная лавина, обрушенная при помощи заранее заложенных мин. Часть беглецов погибла, остальные встали на колени и сложили перед собой руки крест накрест - такая на Фиори сдача в плен… Нам вновь достался обоз, припасы, оружие и доспехи. Но ограничиться уже привычным расстрелом противника нам не удалось - часть конницы с левого фланга, который мамонты проигнорировали, ударила нам с фланга и смогла прорваться вплотную. Началась рукопашная - пушкам пришлось игнорировать бойню, потому что там были наши. Тогда я повёл свой резерв, двести человек, в бой сам…
Получил удар мечом, который раскроил мне мышцу на руке, хвала Богам, на левой. Метко пущенный нож свистнул возле уха, рванув его кончик. Так что отделался сущей ерундой. Да и солдаты не подкачали… Словом, тысячный отряд конницы мы вырезали подчистую. И именно тогда и произошли наши потери. Всадники Ымпа умели воевать и ели свой хлеб, точнее, рис, не зря. Тем не менее, в Тирос мы вернулись победителями, пригнав пленников в город. Даже несмотря на потери, я не хотел убивать пленных, идя против приказа Неукротимого. На меня косились офицеры, но я немедленно отправил донесение Императору при помощи голубиной почты. Нам требовались рабочие руки: строительство крепостей, дорог, мостов, рудники и копи. Зачем терять деньги, отвлекать людей, которые могут встать под ружьё, когда есть бесплатные пленные? Спустя сутки пришёл ответ: Атти согласился с моими доводами. Поэтому рёсцев убивать не стали. Ещё через неделю пришло подкрепление и спецотряд, который и угнал захваченных в плен солдат Рёко куда-то далеко в глубь Фиори. Тяжело раненые остались в Тиросе, легко - двинулись вместе с нами. Неукротимый расщедрился, прислав пополнение больше, чем у меня выбыло, и я двинул свою группировку дальше к границам Фиори, освобождая её землю от ренегатов и оккупантов. Естественно, распрощавшись с Ираи. Слёз не было. Хотя расставаться нам обоим было тяжело. Но долг звал меня вести армию дальше, а молодая женщина прекрасно осознавала, что выйти заму во второй раз ей никто не позволит. Ни уцелевшие родственники с обеих сторон, а мне - Император, который не позволит повести под венец бывшую предательницу. Но утром, после бессонной ночи, она стояла в окне, махая мне платочком на прощание…
…Я въезжаю в гостеприимно распахнутые ворота замка Ниро. Новый хозяин маркизата, павшего под ударами моих солдат. Прежний владетель торжественно повешен на городской площади Сальса, главного города провинции. Толстый, покрытый угрями маркиз рыдал, когда палач затягивал ему петлю на шее, а потом долго сучил толстыми кривыми ляжками, по которым сбегала струйка мочи. Потому что вешали его долго, не выбивая табурет из под ног, а медленно подтягивая к верху виселицы. Народ, собравшийся на площади, в молчании смотрел на казнь, делая для себя далеко идущие выводы. Ну а после окончания процедуры я, со взводом охраны, направился в замок, который должен был вскоре стать моей резиденцией в этом мире. Позади полгода ожесточённых сражений, в которых я расстался со своим прежним идеализмом. Не стану скрывать, что поначалу меня коробила та неприкрытая жестокость, с которой велись боевые действия. Но когда мои солдаты захватили один из городков, в котором развлекались рёсские наёмники, вся моя доброта и рыцарственность исчезли, словно дымок слабого костра под порывом урагана. С той поры я старался не просто воевать, а уничтожить противника, не давая ему ни шанса на выживание. И вот, наконец, Ниро. Дарованный мне императором лен. Так что теперь я лендлорд, барон Империи Фиори. Судя по тому, что я видел, земли мне Неукротимый выделил просто отличные. Жирная почва, богатые леса, есть даже кое-какие ископаемые в недрах. И это меня радует, потому что планы на будущее я построил грандиозные. Теперь самое время их воплотить. И предпосылки к этому есть, потому что за время службы в армии Империи я обзавёлся кое-какими связями и полезными знакомствами. Так что перспективы у меня имеются, и довольно большие. Но всё начинается с первого шага, и у меня сейчас как раз именно это действие - подбор жилья и будущего родового гнезда. Замок покойного маркиза самый большой, и резонно, что я решил начать именно с него. Хотя в маркизате есть ещё несколько замков бывших вассалов покойного…
Под копытами жеребца гремит подъёмный мост, решётка предусмотрительно поднята, и мы въезжаем во двор. Тот грязен, несмотря на то, что вымощен камнем, и я делаю в памяти первую отметку. Кучи навоза разной свежести, какой то мусор, объедки, кости. Непорядок! Значит, управляющего сменим. Тем более, что тот поставлен прежним владельцем… А это что?! Возле колодца, находящегося посередине двора на коленях стоят трое, совсем сопливый парнишка лет двенадцати и две женщины. Одна средних лет, вторая тоже совсем молоденькая, всего лишь года на два старше пацана. Останавливаю коня возле них, спрыгиваю с седла, разминаю ноги. Люди замерли неподвижно, не поднимая глаз.
- Где все слуги?
Отвечает парень:
- Сьере… Все разбежались. Мы одни тут…
Сюрприз. Неприятный.
- Испугались? А вы чего тогда остались?
- Некуда нам бежать, сьере…
- Понятно. Ладно. Может вам и повезло больше чем им. Кто может показать мне замок?
- Я могу, сьере.
- Называй меня бароном. Теперь я владелец маркизата Ниро. По приказу Императора.
Люди только ниже опускают головы. Парень глухо бормочет:
- Что именно желает посмотреть сьере барон?
- Всё.
Поворачиваюсь к воротам, и тут натыкаюсь взглядом на висящую на цепи на толстой балке клетку… И самое страшное, что это варварское орудие смерти не пустое, а в нём кто-то есть!
- Это что?!
- Где, сьере?
Рывком выдёргиваю мальчишку на ноги, разворачиваю к висящей клетке и ору:
- Это!!!
Тот осеняет себя знаком Высочайшего:
- Там чудовище, сьере барон! Настоящее чудовище!
- Что ты мелешь?!
Тут в наш диалог вмешивается молодая служанка, или кто она там. Судя по внешнему сходству - либо старшая сестра парнишки, либо близкая родственница. Но и она испугана не меньше пацана.
- Арк правду сказал, там чудовище! Её в лесу охотники поймали! По людски не говорит, шипит, царапается. Сьере маркиз распорядился её в клетку посадить, чтобы народ пугать. Она две недели там уже…
Твою ж мать… Оборачиваюсь к ребятам:
- Снимите клетку!
Хвала Богам, повторять дважды ничего не нужно. Через минуту жуткая вещь уже на земле. Проклятье - дверь заклёпана! Но я вижу изломанное тело внутри, напоминающее груду грязных тряпок. Оглядываюсь по сторонам - вот она, кузня! В четыре прыжка оказываюсь внутри, срываю со стены молот, и раз! И - два! Дзинь! Здоровенная клёпка вылетает из петли, и дверца вываливается наружу. Рву на себя, та подаётся, и я выдёргиваю жертву наружу. Тело ощущается как тёплое. Значит, несчастный, или несчастная, ещё жива. Подношу на руках к колодцу, там кто-то догадливый уже вытягивает ведро наружу. Вот и вода!
- Тряпку!
Недолго думая, один из бойцов охраны взмахом ножа отхватывает кусок юбки и старшей из женщин. Та ахает, но мне сейчас не до неё. Опускаю тряпку в воду, затем начинаю осторожно раздвигать спутанные грязные волосы неопределённого цвета с лица, и на мгновение застываю. Это - саури…