Взгляд сержанта остановился на группе солдат, отрабатывающих технику штыкового боя. Движения людей сковывала тяжелая зимняя одежда. Первоначально они тренировались без доспехов и зимних комбинезонов, но Леаркус исправил это упущение. Какую пользу могли принести занятия в идеальных условиях, если реальные сражения проходят совсем при других обстоятельствах?
Леаркус твердо верил в философию академии Аджизелуса: тяжело учиться - легко сражаться. На каждой тренировке он ставил перед своими учениками непреодолимые задачи, чтобы в бою любая ситуация не стала для них неожиданностью.
Но даже после недели учений Леаркус видел, что солдаты двигаются слишком медленно. Тираниды обладали нечеловеческой проворностью, их острые когти с быстротой молнии могли поразить человека в самое сердце, и сержант понимал, что в первом же сражении смерть пожнет большой урожай его солдат.
Не говоря ни слова, Леаркус резко повернулся и стал спускаться по скользким от грязи ступеням бастиона на тренировочную площадку. Сатриа и Стаглер догнали его только на влажных камнях эспланады. Сержант вышел в самый центр поля и остановился, упершись руками в бока. Солдаты поспешили собраться во-круг Космодесантника.
- Вы отклонились от пути, завещанного вам великим примархом, - заговорил Леаркус. - Комфорт и роскошь сделали вас слабыми, долгие годы бездействия и мира выветрили из ваших сердец боевой дух. Я пришел сказать вам, что наступило время понять: комфорт - всего лишь иллюзия, химера, навеянная привычками и мирным образом жизни.
- Каждое слово Леаркус подтверждал ударом кулака в силовой перчатке по широкой ладони.
- Комфорт сужает ваши мысли, лишает силы плоть, убивает боевой дух и забирает решимость. - Сержант прошелся по кругу, заглядывая в лица солдат. - Отныне с этим будет покончено. Любое стремление к комфорту, а тем более лень, будет жестоко наказываться. Будьте к этому готовы!
Кожа на ноге солдата имела восковой, желтовато-серый цвет, на ступне вздулось несколько волдырей. Один из них уже лопнул, прозрачная жидкость вытекла на жесткую белую простыню. Джониэль Ледойен покачала головой, удивляясь глупости солдата, и вонзила иголку в мягкие ткани холодной ступни. Человек не реагировал на боль. Было ли это следствием обморожения или воздействием полбутылки амасека, выпитой им совсем недавно, сестра не могла определить.
Скорее всего, в равной степени верным было и то и другое, решила сестра. Вытащив иглу, она бросила ее в металлический лоток и сделала запись на карточке больного, прикрепленной к спинке кровати.
- Очень плохо? - пробормотал солдат.
- Хорошего мало, - спокойно ответила Джониэль. - Но, если тебе повезет, мы сумеем спасти ногу. Разве ты не получил инструкцию, как уберечься от обморожения?
- Получил, но я даже не прочитал ее, сестра. В корпусе Крейга нам никогда не приходилось читать.
- Как это?
- Да так. Мы попадали в корпус совсем детьми, а полковник Стаглер недолюбливает образованных людей. По его словам, именно образованные солдаты в первую очередь повинны в том, что Крейг погиб под обстрелом. Полковник говорит, что мы должны уметь сражаться и умирать. Это все, что требуется солдатам Крейга.
- Ну, будем надеяться, что ты скоро снова отправишься сражаться, но избежишь смерти, - сказала сестра.
- Как пожелает Император, - пожал плечами солдат.
- Да, - печально кивнула Джониэль, уже отходя от кровати. - Как пожелает Император.
За сегодняшний день она приняла нескольких больных с легкими случаями переохлаждения и десяток солдат с разными степенями обморожения - от простых белых пятен на отдельных участках кожи до таких несчастных, как этот, последний солдат. Несмотря на все ее оптимистические прогнозы, он, скорее всего, лишится ноги.
Стянув резиновые перчатки и выбросив их в корзину, Джониэль медленно, слегка прихрамывая на правую ногу, побрела мимо рядов коек к сестринскому посту. На ходу она прижимала ладонь к бедру, не забывая следить за санитарами из корпуса Логреса, сновавшими по длинному высокому залу со сводчатыми потолками. Для постепенного согревания обмороженного участка тела они использовали термические повязки, которые обеспечивали контролируемое поступление тепла к поврежденным местам. К счастью, госпиталь в Пятом Квартале, рассчитанный на тысячу больных, был почти пуст. Но Джониэль прекрасно понимала, что тонкий ручеек поступавших на ее попечение солдат превратится в бурный поток, как только начнется война. Ремиан IV многому научил ее.
Сестра потерла виски, устало зевнула и стащила резинку, стягивавшую ее длинные светлые волосы в тугой | хвост. Высокая и статная, Джониэль была привлекательной женщиной сорока человеческих лет, с дымчато-голубыми глазами и полным лицом, на котором отражались терпимость и сострадание. Ее фигуру скрывало белое, свободного покроя платье, перетянутое красным поясом, украшенным крестом Негасимой Свечи - символом одного из женских монастырей Ордена Госпитальеров.
В отличие от армейских сестер воинских Орденов, сестры Ордена Госпитальеров оказывали помощь не только раненым в боях солдатам Имперской Гвардии, но и всем несчастным в разных уголках Империума. Многие были обязаны своей жизнью сестрам Ордена Госпитальеров. И для многих было большим утешением сознавать, что помощь сестер не заставит себя ждать в случае ранения или болезни.
Младшая сестра Арделия Ферри подняла голову и улыбнулась подошедшей Джониэль. Молодая и хорошенькая Арделия совсем недавно закончила обучение и только что принесла обет на Офелии VII. Она нравилась Джониэль и, несмотря на недостаток военного опыта, обещала стать отличной помощницей.
- На сегодняшний вечер это все? - спросила Арделия.
- Да, благодарение Императору. Большинство сегодняшних больных через день-другой снова встанут в строй.
- Им повезло, что вы за ними ухаживаете, сестра Ледойен.
- Мы все исполняем свой долг, сестра Ферри, - скромно ответила Джониэль. - Доставлены ли медикаменты из верхнего склада?
- Нет, еще не доставлены. Хотя городской комиссариат обещал обеспечить нас в первую очередь, - ответила Арделия с изрядной долей скептицизма в голосе.
Джониэль кивнула. Она полностью разделяла недоверие Арделии и привыкла к проволочкам комиссариата, но также была уверена в том, что медикаменты потребуются в самые ближайшие дни. Утром придется связаться с комиссариатом и потребовать объяснений.
- Я могу подежурить остаток ночи, - предложила Арделия. - Вам надо хорошенько отдохнуть, сестра Ледойен. Вы выглядите уставшей.
Джониэль и хотела бы пропустить мимо ушей замечание Арделии, но не смогла. Груз ответственности и множество печальных воспоминаний заметно старили ее. Она по-прежнему с легкостью выполняла нормы физической подготовки сестер милосердия и могла за сорок секунд разобрать и собрать лазерный пистолет, но сознавала, что путешествия с одной войны на другую невыгодно отразились на ее лице. Война на Ремиане IV оставила в ее сердце самые тяжелые воспоминания: люди кричали от непереносимой боли и просили о скорой смерти, как о милости. Запах крови, разлагающихся внутренностей, антисептиков и резкое зловоние войны еще долго преследовали ее даже после победы.
Джониэль вспомнила о долгих месяцах реабилитации, когда она без устали старалась своими беседами отвлечь солдат от печального опыта войны на Ремиане IV и вернуть их к нормальной жизни. За эти успокоительные беседы и мягкое обхождение солдаты стали называть ее Ангелом Ремиана, и с тех пор это прозвище сопровождало Джониэль повсюду, где бы она ни находилась. Она спасла сотни, а может, и тысячи жизней, но потом рядом с ней не оказалось никого, кто мог бы успокоить бурю в ее собственной душе.
Часто во сне она снова оказывалась там, плача, зажимала разорванную артерию, боролась за жизнь лишившегося лица солдата, в то время как он пытался схватить ее руки своими перебитыми пальцами. Оторванные части человеческих тел, удушливое зловоние горящей плоти снова преследовали ее, и Джониэль в ужасе просыпалась от собственного крика.
Она подумала о возвращении в свою одинокую келью над огромной палатой, но перспектива остаться одной в четырех стенах сейчас казалась ей непереносимой.
- Перед уходом я зайду вознести молитву Императору. Позови, если что-нибудь понадобится, - сказала Джониэль.
Сестра милосердия поклонилась на прощание Ар-делии и направилась к массивной деревянной двери палаты, выходящей в отделанный камнем вестибюль. Усталой походкой Джониэль пересекла приемный покой и оказалась в коротком, освещенном свечами коридорчике. Резная фигура человека в накидке с капюшоном и золотыми крыльями украшала дверь, и, отворив ее, Джониэль оказалась в госпитальной часовне. Помещение было небольшим и очень скромно отделанным. Оно могло вместить не более двух десятков прихожан. Три ряда жестких деревянных скамей правильными линиями расходились от алебастровой статуи в алтарной части часовни, а множество свечей в нишах наполняло"воздух теплым сиянием. Семиугольное окно с красочным витражом отбрасывало на статую разноцветные блики.
Джониэль поклонилась, прошла к двум боковым каменным скамьям и опустилась на колени. Склонив голову, она сложила ладони и стала читать молитву. Сестра тихо шептала слова смирения и послушания, не обращая внимания на боль, усилившуюся от соприкосновения коленей с холодными плитами пола. Постепенно глаза ее наполнились слезами. Звуки и образы Ремиана IV предстали перед ее мысленным взором так ясно, что во рту появился привкус крови, а ноздри уловили запах дыма.
Джониэль закончила молитву и с трудом поднялась на ноги. Боль металлической иглой резко пронзила поврежденное бедро. В полевой госпиталь на Ремиане IV угодил вражеский снаряд, и только ее одну вытащили из-под развалин живой, но кости бедра оказались раздроблены на мелкие осколки. Солдаты, многим из которых она спасла жизнь, подняли на ноги лучших хирургов, и операция прошла прямо под об - стрелой, при свете разрывов артиллерийских снарядов. Джониэль осталась жива, но тысячи ее пациентов, находившихся тогда в госпитале, погибли. С тех пор чувство вины раковой опухолью разъедало ее душу.
Джониэль помассировала ногу, снова поклонилась статуе Императора и побрела в свою одинокую келью.
- Как пожелает Император, - прошептала она.
Вулканический мир Йулана казался из космоса очень красивым. Мерцающую атмосферу пронзали зигзаги пурпурных молний, клубы рубиновых облаков пропускали причудливые потоки света самых разных оттенков. Целая группа космических кораблей непрерывно двигалась на орбите, стараясь избежать сейсмических разрядов и выбросов горящих газов, то и дело вырывавшихся из покрытой трещинами поверхности планеты.
Капитаны прилагали максимум усилий, чтобы удержать корабли на нужном курсе. Все защитные экраны I работали на полную мощность. Это помогало нейтрализовать. вредное воздействие выбросов планеты. Не-смотря на то что каждый из кораблей был не меньше километра длиной, все они казались ничтожно малыми по сравнению с тремя громадами, стоявшими на геостационарной орбите Йулана. Сотни пилотируемых кораблей и множество буксиров из доков соседнего Корделиса боролись с турбулентными завихрениями и маневрировали таким образом, чтобы подойти к мощным креплениям в носовой части этих исполинов.
Каждое из этих огромных судов представляло собой станцию по переработке водородной плазмы, добываемой из нестабильной атмосферы Йулана. На этом ценном горючем работали все корабли Имперского Флота, торговые и грузовые суда, и почти все остальные механизмы, изготовленные техножрецами. Станции были почти полностью автоматизированы, поскольку производство такого легковоспламеняющегося топлива было очень опасным, если не сказать больше.
Люди потратили несколько часов, потеряли десяток беспилотных вспомогательных судов, и наконец, ценой напряженных усилий, первый из перерабатывающих заводов был выведен с орбиты и медленно исчез в темноте космоса.
Несмотря на опасность работы в таких неблагоприятных условиях, еще через несколько часов удалось пришвартоваться ко второму перерабатывающему комплексу, и он отправился к Корделису вслед за первым. Эксперт, наблюдающий за миссией на Йулане, порадовался такой расторопности. Но расслабляться было рано. Им предстоял еще третий этап операции.
Рой- флотилия тиранидов уже достигла Пароса и теперь направилась дальше.
Время подгоняло людей, и следующие шесть томительных часов прошли в попытках швартовочных команд зацепить крепления третьей станции переработки плазмы. Капитаны снова и снова подводили корабли к огромному заводу, но точно попасть в назначенное место мешали постоянные выбросы из атмосферы Йулана. Люди были раздражены и измотаны, все нервничали из-за задержки и постоянной опасности.
Но спешка и многотонное судно, доверху наполненное высокоактивным топливом, - две вещи несовместимые.
Капитан буксировочного корабля с Корделиса под названием "Труди" осторожно повел свое судно к швартовочной балке последнего из перерабатывающих заводов. Он тщательно соблюдал все правила безопасности, предписываемые в подобных случаях. "Труди" почти вплотную подошел к креплениям носовой части, и капитан был настолько поглощен процессом швартовки, что не заметил "Циллы", появившейся из-за всасывающей трубы завода.
Оба капитана в последний момент заметили опасность и попытались избежать столкновения. "Труди" вильнул вправо и врезался в заборную трубу, да так сильно повредил корпус, что горячий металл пробил топливный отсек. Произошел взрыв. Более неудачного места для аварии нельзя было вообразить. Труба, предназначенная для всасывания газов из атмосферы Йулана, вобрала горящее облако взрыва и послала его в самое сердце перерабатывающего завода, к компрессорной установке. Находившийся там газ мгновенно воспламенился, что привело к неуправляемой цепной реакции.
Предусмотренные для таких случаев противовзрывные двери не закрывались уже тысячи лет, с тех пор как был построен этот завод, и сигнальные цепи не замкнули контакты, поскольку давно вышли из строя из-за долгого бездействия. Поочередно начали взрываться внутренние камеры, и каждый взрыв разрушал несколько соседних узлов, многократно увеличивая размеры катастрофы.
Глядя с орбиты, можно было подумать, что гигантский завод сотрясается в конвульсиях. И прежде, чем кто-то мог заподозрить неладное и предупредить корабли, все еще находящиеся рядом, гигантская станция переработки плазмы превратилась в огненный шар, яркость которого затмила солнце этого мира.
В радиусе тысячи километров от эпицентра взрыва все обратилось в пепел, а поверхность планеты содрогнулась от перепада давления и выбросила в атмосферу множество гейзеров горящих газов. Пламя взрыва угасло, не оставив и следа ни от завода, ни от космических кораблей с сотнями людей на борту. Лишь облака газов от сгоревшей плазмы клубились на месте катастрофы.
Не подозревая о случившемся, две группы кораблей продолжали буксировать к Корделису оба гигантских завода, снятых с орбиты Йулана.
Зачем адмирал поручил Космодесантникам такое опасное задание, никто не знал, но им и не положено было задавать вопросы, их долг - исполнять приказ.
В сумраке транспортного ангара угадывались силуэты шести грузовиков. Холодный лунный свет проникал сквозь небольшие, высоко расположенные оконца. Десять солдат, недовольно ворча, загружали в машины многочисленные ящики. За их работой наблюдал сержант из отдела снабжения городского комиссариата. Несмотря на лютый мороз, он покрылся потом под своей меховой курткой.
Последний ящик исчез в кузове грузовика, и сержант, притопывая на месте, закурил тоненькую сигарету. На каждом ящике стояло клеймо с регистрационным номером департамента перевозок и названием полка вместо адреса получателя. Захлопнув борта машин, солдаты потянулись к выходу. Сержант совал в руку каждого пачку векселей военного времени и приговаривал:
- Не вздумайте болтать об этом.
Последний солдат покинул ангар, а сержант, погасив окурок, обошел все грузовики и лично проверил, чтобы все они были заперты. Едва он успел осмотреть последнюю машину, как из тени в противоположном конце ангара появилась группа людей.
- Ты все сделал? - спросил человек, стоявший впереди остальных.
Сержант-снабженец подпрыгнул от неожиданности и потянулся за пистолетом.
- Я бы на твоем месте этого не делал, - угрожающе заметил высокий мужчина, встав рядом с первым, и сержант поднял вверх руки.
- Снежок, - облегченно выдохнул он, как только люди вышли на свет.
Сержант опустил руки и тут же прикурил следующую сигарету.
- А ты ждал кого-то другого, Тадека? - спросил Снежок, покачивая винтовку на плече.
С наступлением холодов предводитель Ночных Негодяев облачился в толстую шерстяную куртку, но выбеленная шевелюра оставалась непокрытой. Рядом с ним стояла девушка. Ее серебристые волосы блестели в лунных лучах. Немного позади этой парочки держался явно неуравновешенный громила, которого Снежок называл Джонни Стомп, а за ним маячили фигуры троих болезненно худых парней с яркой, но небрежно выполненной татуировкой на лицах. По знаку главаря эти трое быстро забрались в кабины грузовиков, а рыжеволосая девица в облегающем комбинезоне скользнула в четвертый.
- Нет, - ответил сержант Тадека. - Ты просто удивил меня. Я не ждал, что ты придешь так скоро.
- Что ж тут такого? Мне нравится удивлять людей, - сказал Снежок и кивнул Джонни Стомпу: - Проверь-ка, все ли в порядке.
Пока громила считал ящики в грузовиках, Тадека переминался с ноги на ногу и молча удивлялся умению Джонни считать без помощи пальцев. Все это время Снежок и Сильвер внимательно смотрели на сержанта.
- Ну что, все на месте? - спросил главарь Ночных Негодяев.
- Ага, все здесь. Медицинские препараты и походные пайки, как ты и хотел. Разве Я не говорил, что все смогу достать?
- Да уж, ты ради нас постарался. - Снежок обнял Тадека за плечи и вытащил из его нагрудного кармана пачку сигарет.
Он немного подождал, многозначительно приподняв бровь, пока сержант не понял намека и не прикурил для Снежка сигарету. Зажигалка прыгала в заметно дрожащих пальцах.
- Тадека, ты в порядке? - с притворным сочувствием спросил Снежок. - Похоже, ты очень нервничаешь, парень. Что-то задумал?
- Это должно стоить больше, - буркнул сержант. - Мне пришлось заплатить солдатам двойную цену за молчание. Офицеры из комиссариата не церемонятся с теми, кого ловят на воровстве. Если меня арестуют, я получу пулю в голову.
- Тадека, Тадека, - успокаивающим тоном проговорил Снежок. - Не надо рассматривать это как воровство. Считай, что это просто перераспределение, помощь тем, кто действительно нуждается. Смотри, эти медикаменты и припасы предназначены для солдат, собравшихся со всех концов света. А я лично прослежу, чтобы товар попал жителям Эребуса… по сходной цене. Тадека рассмеялся неприятным резким смехом.
- По сходной цене! Да в лучшем случае ты будешь продавать все это вчетверо дороже!
- Эй, парень, у нас свободный рынок. Если я смогу заработать немного денег на этой войне, кто посмеет сказать, что это плохо?
- Не забывай, ты тоже по уши завяз в этом деле, - заметила Сильвер, тряхнув длинными белыми волосами.