Цель была выбрана со всей тщательностью: самое слабое место в броне перерабатывающей станции, где взрыв повлечет за собой наиболее сильные повреждения топливных танкеров. При полной загрузке миллионами тонн легковоспламеняющейся водородной плазмы, корабль-завод представлял собой гигантскую бомбу. Реактивный снаряд ударил в самый его центр, пробил оболочку на глубину нескольких метров, но взрывное устройство замедленного действия не дало ему взорваться, пока он не оказался в сердце орбитальной станции.
Взрыв в топливном хранилище мгновенно воспламенил неустойчивые соединения и вызвал цепную реакцию, как и в том несчастном случае, что произошел на орбите Йулана.
Словно почувствовав опасность, корабль-матка попытался вытолкнуть из себя корабль, но было уже поздно. Миллионы тонн горючих химических веществ взорвались с энергией рождения новой звезды. Все существа, только что атаковавшие корабль, были обращены в пепел. Огненный шквал разошелся гибельным валом и поглотил несметное количество прожорливых тварей. Кракены, трутни и споры сгорели дотла в урагане пламени, но еще больше тиранидов оказались искалеченными взрывной волной, последовавшей вслед за детонацией.
Маточный корабль, тысячелетиями странствующий по Вселенной, обладал шкурой, не уступающей по прочности самой крепкой броне космического корабля, но и она оказалась бессильной против такого мощного выброса энергии. Колоссальная туша разлетелась в клочья в первое же мгновение взрыва.
За долю секунды исполинский организм, которому понадобились сотни лет, чтобы вырасти и обрести нынешнюю мощь, был уничтожен и развеян по галактике, словно его никогда и не существовало.
На девятый день учений защитники Тарсис Ультра дошли до полного изнеможения. Леаркус внимательно наблюдал за тренировками, и каждый раз, когда последний солдат преодолевал дистанцию, волна гордости поднималась в его груди. Сам он не уставал от таких нагрузок. Усовершенствованное тело и доспехи Космодесантника позволяли ему бежать в течение нескольких дней без единого перерыва на отдых. Леаркус улыбался, оглядывая строй солдат, не обращая.внимания на сердитые взгляды и негромкие ругательства.
Подразделения справлялись с нагрузками. Бойцов сплотило чувство товарищества. Точнее, их объединяла ненависть к сержанту, что, впрочем, нимало не беспокоило Леаркуса. Он знал, что это временное явление. Пока враг был еще далеко, ненависть солдат и природная агрессия требовали общей цели. Сержант прекрасно помнил капеллана Клозеля с базы Аджизелус и свою собственную ненависть к нему во время обучения. Теперь Клозель был его лучшим другом и наставником, а для всей Четвертой Роты стал неиссякаемым источником бодрости во время их долгих и славных походов.
К Леаркусу подбежал красный и мокрый от пота майор Сатриа.
- Проклятие, вы нас совсем доконали, - прерывисто дыша, произнес он.
- Когда придут тираниды, будет еще хуже, - парировал Космодесантник.
- Верно. - Сатриа уперся ладонями в колени и стал жадно хватать ртом холодный воздух.
Майор сильно похудел. С самого начала тренировок он избавился от своих серебристых доспехов и остроконечного шлема, положенного ему по званию. Его длинные, до плеч, темные волосы слиплись от пота в тонкие пряди, зато в походке прибавилось уверенности.
Дневальные и добровольцы из горожан стали разносить солдатам котелки с горячей похлебкой и питьевую воду в небольших бочонках. Обезвоживание среди солдат становилось большой проблемой, многие из них на ходу глотали комки снега, а это могло привести к отравлению или простуде.
Вдобавок ко всем нововведениям Леаркус исключил из рациона солдат порции амасека, кофеина и сигарет. Все эти излишества тоже могли стать причиной обезвоживания организма, хотя поначалу запрет чуть не повлек за собой открытое восстание. Но Леаркус знал, что принятые меры себя оправдывают: количество заболевших вследствие обезвоживания резко уменьшилось.
В первые дни учений солдаты часто натирали ноги, и мозоли нередко загнивали. Тяжелые, жесткие ботинки плохо пропускали воздух, ноги потели. Все это даже привело к нескольким случаям гангрены. Тогда снабженцы из корпуса Логреса передали образцы своей форменной обуви на фабрики Эребуса, и уже через пару дней защитники Тарсис Ультра стали получать новые крепкие "дышащие" ботинки, а также по несколько пар носков и противогрибковый порошок.
Деятельность Себастьена Монтанта, обер-фабрикатора Эребуса, бесконечно удивила Леаркуса. При первой встрече сержант счел его пустоголовым глупцом, но, хоть он и не был военным, его управленческим талантам не было равных. Любой запрос Космодесантника, касающийся обмундирования или припасов, исполнялся в течение нескольких часов.
Монтант стал полезным и надежным союзником, чего нельзя было сказать обо всех членах городского совета, управлявшего Эребусом. Три дня назад Леаркус присутствовал на заседании совета в Мозаичном Зале и рассказывал о своих планах, касающихся территории между оборонительными стенами города. Тогда, раздраженный недальновидностью городских советников, он потерял контроль над собой и дал волю эмоциям. Теперь ему было стыдно.
Один из советников особенно сильно разозлил его.
Саймон Ван Гельдер.
Тот самый человек, которому сержант не дал покинуть город. С тех пор он затаил злобу за нанесенное оскорбление и искал случая отомстить.
- Мы просто не можем позволить сержанту Леар-кусу разрушать постройки между стенами, - сказал Ван Гельдер, отхлебнув вина. - Подумайте сами, господа, когда враги будут изгнаны, мы останемся совершенно нищими. Единственным выигрышем останется право назвать своим разрушенный город.
- Если здания не снести, у вас не останется и этого, - объяснил Леаркус.
- Долгие годы мирной жизни сделали нас самоуверенными, - вмешался Монтант и взмахом руки указал на мозаики: - Посмотрите на эти картины. Они ясно говорят о том, что нам не стоило так опрометчиво застраивать город. Первоначальный план, оставленный самим Робаутом Жиллиманом, не предусматривает никаких построек на этой территории.
- Ба, - небрежно отмахнулся Ван Гельдер, - какие-то выцветшие мозаики, которым не меньше тысячи лет! Это еще не причина, чтобы подрывать нашу экономику, Себастьен. Что мы будем делать, когда наши доблестные защитники прогонят тиранидов? Как производить товары, если фабрики будут разрушены?
- Саймон, фабрики можно восстановить, - сказал Монтант. - Но для этого мы должны остаться в живых. Прошу тебя, прислушайся к словам сержанта Леаркуса.
Многие из построек, расположенных в непосредственной близости от стен, принадлежат вам, мистер Ван Гельдер. Если нам придется отступать, эти дома послужат врагам отличным прикрытием, если не плацдармом для дальнейшего наступления.
- Вы говорите о застройках вокруг Пятого Квартала? Но они же расположены более чем в тридцати километрах от устья ущелья. Неужели вы предполагаете, что проклятые пришельцы проникнут в город так глубоко? Неужели вы не сможете остановить их раньше? Простите, сержант, но я считал Космодесантников храбрыми и сильными воинами. Похоже, меня неправильно информировали.
При этих словах Леаркус вскочил на ноги. Кубок с недопитым вином опрокинулся и покатился по столу. Сержант схватил Ван Гельдера за ворот одежды, подтянул к себе и закричал ему прямо в лицо.
- Ты осмелился оскорбить нас? - бушевал Леаркус. - Ван Гельдер, тебе следует хорошенько обдумывать свои слова, потому что, если в следующий раз ты, снова вознамеришься задеть честь Космического Десанта, я тебя прикончу.
Члены совета оцепенели. Сержант с трудом овладел собой. Не хватало еще, чтобы его сограждане стали бояться Космодесантников. Тишину в Зале нарушало-лишь прерывистое дыхание испуганного Ван Гельдера: да стук капель вина, стекавших на пол. Себастьен Мон-тант медленно поднялся со своего места и положил руку на плечо Ультрамарина.
- Сержант Леаркус, - осторожно произнес он, - я уверен, мистер Ван Гельдер не хотел оскорбить вас. Не так ли, Саймон?
Ван Гельдер поспешно покачал головой.
- Вот видите? - продолжал Монтант. - Эти слова вырвались у него случайно, вследствие глубокого огорчения. Пожалуйста, Леаркус, будьте так добры, оставьте его.
Сержант со свистом выдохнул и отпустил ворот Ван Гельдера. Тот с болезненным стоном опустился на свое место. Его лицо приобрело пепельный оттенок, но уже через мгновение гнев снова овладел им. Заметив это, Монтант поспешил вмешаться.
- Саймон, прежде чем ты что-нибудь скажешь, подумай. Всем нам стоит подумать. Прошу вас подождать до завтрашнего утра. Все согласны?
Члены совета поспешно закивали, выражая общее мнение. После напряженной паузы Ван Гельдер тоже опустил голову, а затем, не говоря ни слова, покинул Мозаичный Зал.
На следующее утро Ван Гельдер не явился на встречу, а приглашение принять участие в заседании, посланное ему в особняк на склоне ущелья, вернулось нераспечатанным. Члены совета провели голосование по поводу ликвидации его собственности у городских стен, и план Леаркуса получил единогласное одобрение.
Воспоминание о том, как он, Космодесантник, потерял контроль над собой, породило в душе сержанта жгучий стыд, и последующие три вечера он провел в покаянных молитвах.
Наконец Сатриа отдышался, с благодарностью принял от дневального кружку воды и осушил ее одним глотком, словно пил отменное вино.
- Как продвигается работа в нижнем конце ущелья? - спросил Леаркус.
- Мы почти закончили подготовку на участке между первой и второй оборонительными стенами, но работа идет медленно. Земля уже промерзла, и на то, чтобы выбрать грунт, даже при помощи землеройных ма-шин, уходит целая вечность.
- Рытье окопов необходимо закончить в течение двух недель. К тому времени тираниды, скорее всего, уже подойдут к планете.
- Закончим, не беспокойтесь. Люди стараются изо всех сил.
- Хорошо. Их старания делают им честь, майор.
- Благодарю, но, может, вы сами им об этом скажете?
- Скажу. Когда они будут ненавидеть меня больше, чем свои самые страшные кошмары.
- Поверьте, они и так достаточно вас ненавидят, - заверил его Сатриа. - По правде говоря, ваше физическое превосходство на учениях только подогревает их ярость! Солдаты считают, что вы похваляетесь своей силой.
- И они правы. Я действительно хвастаюсь своей силой, когда принимаю участие в тренировках. Я хочу, чтобы они знали: я - старше их по званию и сильнее. Когда мне придется вести их в бой, я хочу, чтобы мои слова имели вес и моя похвала много значила для каждого солдата. Я заставлю их чувствовать себя героями и верить, что они - самые лучшие воины во всей галактике.
- А вы коварный тип, не так ли? - подмигнул Сатриа.
- Иногда приходится им быть, - с улыбкой ответил Леаркус.
Небольшая флотилия Имперских Космических Сил торопилась вернуться к Корделису. Быстроходные Преторианцы прокладывали путь, а "Горе побежденному", "Луксор" и "Ерметов" следовали за ними по пятам. Настроение всех экипажей можно было определить как осторожно оптимистическое. Если таким же образом удастся уничтожить второй маточный корабль, то, возможно, объединившись, Имперский Флот и силы обороны Тар-сис Ультра смогут не только сдержать натиск рой-флотилий тиранидов, но даже предотвратить их вторжение на территорию Империума.
В капитанской рубке "Горя побежденному" продолжалось обсуждение представившихся возможностей.
Адмирал Тибериус отпил воды из своего кубка и обратился к Уриэлю.
- Возможно, мы заставим этих проклятых пришельцев пожалеть о том, что они замахнулись своими когтистыми лапами на наши миры.
- Не исключено, - согласился капитан Четвертой Роты. - Объединенные силы вокруг Тарсис Ультра обладают значительным потенциалом, а последний завод по переработке плазмы уже сейчас готов к смертельному удару.
- Если мы сумеем уничтожить еще один корабль-матку, Совокупный Разум может отказаться от вторжения на Корделис.
- И это будет победой не только над общим врагом, - хмуро заметил Уриэль.
- Будь осторожен, Уриэль, - предупредил его Тибериус. - С Криптманом лучше не ссориться, в его руках сосредоточены силы Инквизиции. Если бы не он, в недавнем прошлом Макрейдж мог пасть под натиском роя-флотилии.
- Вам приходилось встречаться во времена той войны?
- Да, - кивнул Тибериус. - Тогда он был совсем молод, полон огня, как человек, нашедший свое предназначение.
- А он не предлагал уничтожить Макрейдж?
- Нет, Уриэль, - рассмеялся адмирал. - Этого он не предлагал. Я не думаю, что даже молодой инквизитор Криптман мог осмелиться на такое. Лорд Калгар никогда бы не допустил разрушения Макрейджа.
- А как вы считаете, лорд Калгар позволил бы ликвидацию Корделиса?
Тибериус потер пальцами виски и задумался.
- Я не могу тебе ответить, Уриэль. Наш командир - человек большой мудрости и сострадания. Но он еще и проницательный стратег, обладающий логическим мышлением. Порой мне кажется, что мы с то-бой слишком увлечены идеей спасения каждого, кто в этом нуждается. Инквизитор Криптман был прав, когда говорил, что иногда приходится идти на жертвы ради победы в войне.
- Я не могу этого понять, - сказал Уриэль. - Не могу признать правильным разрушение одного из миров Императора.
- Мы не всегда можем делать то, что считаем правильным. Иногда между тем, каково положение на самом деле, и тем, каким мы его считаем, лежит огромная пропасть. Приходится мириться с тем, чего мы не можем изменить.
- Нет, лорд адмирал. Я уверен, мы должны стремиться изменить то, с чем не хотим мириться. Именно борьба против того, что мы воспринимаем как зло, и делает человека великим воином. Сам Робаут Жиллиман говорил, что человек должен понять свой страх и бороться с ним. Только тогда он станет героем. А если ты ничего не боишься, то, чтобы вступить в бой, смелость и не требуется.
- Уриэль, ты идеалист. Для таких, как ты, галактика, может оказаться очень жестокой, - сказал Тибериус. - И все же мне хочется, чтобы как можно больше людей придерживалось таких же взглядов. Ты - великий воин, способный разгромить любого врага. И ты никогда не забываешь, что сражаешься ради жизни человечества.
Уриэль склонил голову перед заслуженным адмиралом. Похвала доставила ему немало удовольствия. В рубку стремительно ворвался расстроенный Филотас и вручил Тибериусу послание. Вентрис тотчас же схватился за рукоять меча. Лорд адмирал быстро прочел донесение.
- Скорее откройте обзорный экран, - рявкнул он. - Максимум увеличения!
Бронзовые жалюзи в передней части рубки плавно разошлись в стороны, а Тибериус присел за стол и вызвал на экране тактическую схему окружающего пространства. Адмирал что-то пробурчал себе под нос, и Уриэль по биению вздувшейся жилки на его шее понял, что ярость Тибериуса достигла апогея. Никогда еще ему не приходилось видеть адмирала таким рассерженным.
- Сэр, что произошло? - спросил он. Тибериус протянул Уриэлю послание. Капитан прочитал текст и взглянул на открывшийся обзорный экран.
Даже при максимальном увеличении планета перед ними не закрывала весь обзор, а отраженный свет далекого солнца скользил по ее вздымающейся, объятой пламенем поверхности. Океаны легковоспламеняющихся газов, рожденных разлагающейся материей, окутали всю планету, и теперь на ней бушевали огненные смерчи, превращая целый мир в голый безжизненный камень. Даже тираниды не могли бы справиться так быстро.
- Святые небеса, - прошептал Уриэль, роняя на пол листок с донесением, - как же так?
- Мортифакты, - печально произнес Тибериус. - Криптман солгал нам. Он ни на минуту не собирался задерживаться здесь.
Уриэль молча смотрел на догорающий мир.
ЭТАП ТРИ - АТАКА
Глава 8
Каюта капитана Уриэля Вентриса была скромной и чистой, как и предписывалось предводителю Четвертой Роты Ультрамаринов. В углу под фамильным щитом Вентрисов стояла простая кровать. Рядом помещался столик на тонких ножках, на нем - глиняный кувшин с вином, два серебряных кубка и ряд информационных кристаллов. А в изножье кровати стоял открытый сундучок из серой оружейной стали, в котором лежали комплект простой синей одежды и парадный костюм.
Уриэль налил кубок вина, сел на край кровати и задумался. Затем запрокинул голову и одним долгим глотком осушил бокал. Резковатый вкус заставил его поморщиться, и картина горящего мира вновь встала перед глазами. Сколько же людей оставалось на Корде-лисе, когда началась вирусная бомбардировка? Сколько сотен тысяч душ принес Криптман в жертву ради победы в войне?
От таких мыслей ему стало совсем не по себе. Уриэль налил еще вина и поднял кубок в поминальном прощании с жителями Корделиса. За этим кубком последовал еще один. Капитана внезапно посетило желание забыться, и лучшим для этого средством он счел алкоголь.
Он смог убедить инквизитора Барзано пощадить Павонис, но не сумел спасти Корделис, и теперь груз вины мрачной тяжестью лег на его душу. Понимали ли люди, что происходит, когда начали падать первые бомбы?
Жизнепожирающий вирус действовал очень быстро и эффективно. Возможно, кто-то и успел догадаться, что происходит с их миром, но большинство жителей умерли, даже не подозревая, какое предательство было совершено по отношению к их планете. Мутагенные токсины заполнили атмосферу и атаковали все, что содержало органические вещества, разлагая их с невероятной скоростью. Спустя всего несколько часов на планете не осталось ничего живого, и вирусы были вынуждены перейти к бездумному акту самоуничтожения. В результате разложения материи на поверхности планеты образовался толстый слой безжизненной слизи, вскоре превратившийся в облака легко воспламеняющегося газа. После чего достаточно было одного выстрела с орбиты, чтобы пожары апокалипсической силы прокатились по всей планете и оставили лишь голые камни.
Уриэлю однажды пришлось видеть ужасы ликвидации и даже состоять в группе наблюдения за операцией полной зачистки. Но это случилось на планете, зараженной силами Хаоса, жители которой превратились в совершенных дикарей и начали приносить человеческие жертвы темным божествам. В тех условиях уничтожение было оправданным, даже необходимым. А этот акт убийства никак не укладывался в голове Уриэля, и он не мог найти оправданий деяниям Криптмана и Мортифактов.
Он снова и снова обдумывал последствия того, что произошло на Корделисе, и в его душе бушевали противоречивые чувства. Во время воплощения плана Тибериуса они проявили инициативу, использовали оригинальную идею и применили ее к сложившейся ситуации. Они не следовали заветам Кодекса, и, как ни тяжело было Уриэлю в этом признаться, Мортифакты в своих действиях были ближе к исполнению указаний священного труда. Так что же из этого следует?
Стук в дверь прервал его размышления, и Уриэль крикнул: "Входите".
Дверь распахнулась, и на пороге появился Пазаниус. Сержант был в своем обычном снаряжении. Его доспехи, так же как и доспехи самого Уриэля, были отремонтированы в мастерских корабля, расположенных на третьей палубе. На серебряном покрытии биомеханической руки отражался свет дежурных фонарей коридора.
- Капитан, у меня возникла проблема, - проговорил Пазаниус - Я получил кувшин вина, но точно знаю, что пить в одиночку нехорошо. Ты не поможешь мне его прикончить?