Флорес ходил большими шагами по каюте, обдумывая, что предпринять. Он боялся оставить Слейтона живым даже до утра. Его надо убить, это ясно. Но убить так, чтобы об этом на Острове никто не узнал. Значит, вместе со Слейтоном придется убить и часового, потом… Саргассы умеют хоронить свою тайну. И все будут думать, что Слейтон сумел выбраться, убить часового (для этого труп часового можно оставить) и бежал.
Да, так Флорес и сделает. Но кого же принести в жертву, кого поставить часовым в эту ночь? Китайца — лучше всего. Все равно он скоро умрет от своего опиума. От него никакой пользы. Он полусонный, слабый, малоподвижный. С ним легко будет справиться.
Итак, значит, сегодня ночью призрак Слейтона перестанет пугать островитян…
VII. СТАРИК ВОККО
План Симпкинса оказался верным. «Вызывающий» скоро нашел течение, направлявшееся в самую глубь Саргассова моря. Правда, течение это было довольно медленное, но путники были уверены, что оно приведет их к Острову Погибших Кораблей. Многие признаки подкрепляли эту уверенность. Чем дальше подвигался «Вызывающий» по этому пути, тем чаще стали встречаться обломки судов, разбитые барки, лодки, перевернутые вверх дном… Над одной из таких лодок капитан Муррей заметил стаю птиц; они резко кричали и дрались в воздухе.
— Делят добычу. На лодке, вероятно, есть трупы, — сказал он. Когда пароход подошел ближе, путники увидели печальную картину: на дне лодки лежал труп человека. Птицы так плотно покрыли этот труп, что его почти не было видно. А вокруг лодки кишели акулы, которые с разгона бились о лодку, пытаясь перевернуть ее и овладеть добычей.
Однажды вечером, когда Вивиана работала в лаборатории, помогая Томсону набивать чучела, она услышала крик Симпкинса:
— Остров! Я вижу Остров Погибших Кораблей!
Все выбежали на палубу.
На севере, у самого горизонта, в лучах заходящего солнца виднелись трубы пароходов и сломанные мачты. Эта картина слишком врезалась в память Гатлингов и Симпкинса, чтобы ее забыть. Даже капитан Муррей, никогда не видавший Острова, не сомневался в том, что они достигли цели. Ни в одной гавани нельзя было увидеть мачт и труб, наклонившихся в самых различных положениях, — как будто сильнейшая буря растрепала все это скопище кораблей и они вдруг застыли в самый разгар бури…
Всех охватило волнение. Стояли молча и не отрываясь смотрели на это жуткое кладбище…
— Полный ход! — отдал капитал команду.
Этот бодрый призыв спугнул жуткое раздумье, охватившее всех при виде Острова. Нервное настроение уже искало выхода в движении, деятельности, работе.
— Как-то встретят нас островитяне? — сказал Гатлинг.
— Если бы был жив Слейтон, без боя, наверно, не обошлось бы. Но он убит, и это значительно облегчает положение. Кто бы ни занял его место, нам нетрудно будет сговориться.
Уже почти совсем стемнело, когда пароход подошел к Острову и сигнализировал островитянам, чтобы они прислали парламентера.
«Вызывающего» должны были заметить на Острове, тем более что сирена ревела почти беспрерывно, резко нарушая окружающую тишину. Пассажиры ожидали увидеть на судах толпу островитян, прибежавших посмотреть на невиданное зрелище. Но на Острове было пустынно, нелюдимо…
— Что они там, вымерли все? — спросил в нетерпении Гатлинг.
— И очень просто, — ответил Симпкинс, — какая-нибудь эпидемия.
— Однако смотрите, — сказала Вивиана, — на высокой мачте виднеется какой-то флаг! Его раньше не было.
— Это на «Елизавете» — резиденции губернатора, — заметил Гатлинг.
— Нельзя сказать, чтобы островитяне радушно встречали нас, — сказал Томсон.
— Тогда и с ними нечего церемониться, — вдруг засуетился Симпкинс. — Надо разбудить этот муравейник. Дайте холостой выстрел!
— Подождите немного, — ответил Гатлинг.
Сирена продолжала надрывно кричать, но Остров по-прежнему выглядел мертвым.
— Э, черт, в самом деле! — рассердился вдруг капитан и, не спрашивая согласия Гатлинга, отдал приказ выстрелить холостым из небольшой пушки. Чтобы впечатление было сильнее, капитан приказал прекратить призывы сирены. В наступившей тишине, как удар грома, прозвучал орудийный выстрел.
— Ага, подействовало! — вдруг торжествующе закричал Симпкинс. — Видите, появилась какая-то фигура.
— Да, кто-то идет. Спустите шлюпку и идите к берегу, прикачал капитан.
Матросы быстро спустили шлюпку и стали приближаться к Острову.
Островитянин, помахивая белой тряпкой, приблизился к шлюпке и, переговорив о чем-то с матросами, перебрался к ним. Через несколько минут он уже был на палубе.
— Бокко! — еще издали узнала Вивиана.
Бокко чрезвычайно удивился, узнав старых знакомых. Он был одет в старый, залатанный костюм.
— Ну, здравствуйте, жених! — весело воскликнула Вивиана. — Ведь вы были тоже в числе моих женихов, когда меня на вашем Острове чуть не на узелки разыгрывали? Помните? — И она протянула ему руку.
Смущенный и растерянный Бокко пожал руку Вивианы.
— Здравствуйте, мисс Кингман.
— Гатлинг, — улыбаясь, поправила она.
— Гатлинг? Простите, запамятовал.
— Нет, вы не запамятовали. На Острове я была Кингман, а теперь Гатлинг, — и она показала на мужа.
— Ах вот оно что! А я-то, старый, и не догадался сразу. Охо-хо-хо, — вздохнул он, — вот уж не думал увидеть вас еще раз! Неужто опять занесло течением?
— Нет, по доброй воле.
— Н-ну? — недоверчиво воскликнул Бокко. — Радости тут мало, чтоб по доброй воле.
— Вот что, Бокко, — прервал его Гатлинг, — скажите, кто теперь у вас губернатором?
Бокко растерянно развел руками и с глубоким вздохом ответил:
— Слейтон. Капитан Фергус Слейтон.
Симпкинс даже подпрыгнул от удивления:
— Не может быть! Ведь он…
— Живехонек. Сегодня Слейтон — губернатор. Вчера был Флорес, а кто завтра будет — еще не знаю. Такие дела. Радости мало.
— Так как же это?..
Бокко рассказал все, что произошло на Острове, вплоть до того момента, когда Слейтон был посажен под арест.
— А утром, — закончил Бокко, — просыпаемся, звонит гонг у резиденции губернатора. Приходим на «Елизавету» и видим Слейтона. «Я, — говорит, — ваш губернатор. А Флорес — преступник. Он бросил меня в воду. Сейчас он в тюрьме сидит. Завтра будем его судить». Вот какие дела!
Бокко не знал о событиях прошлой ночи, а они действительно приняли неожиданный оборот. В то время как Флорес пробирался в ночной тьме к месту заключения Слейтона, чтобы убить соперника, Слейтон ходил, как зверь в клетке, по узкой железной темнице и обдумывал план бегства. Он был из тех людей, для которых препятствия существуют только для того, чтобы преодолевать их.
Слейтон впотьмах ощупал стенки своей тюрьмы. Они были гладки и непроницаемы. Ни окна, ни даже щели — выхода не было. Однако после целого ряда попыток Слейтону удалось обнаружить над дверью небольшое круглое отверстие, через которое едва ли прошла бы даже его голова. Подтянувшись на мускулах рук, Слейтон выглянул наружу. Возле самой двери стояла какая-то фигура.
— Кто стоит на страже? — строго крикнул Слейтон, так, как он это делал, когда проверял ночные посты.
Китаец вздрогнул, услыхав знакомый повелительный голос. Он мечтал о Голубой реке, и этот голос спугнул его грезы. Собравшись с мыслями, китаец ответил:
— Хао-Жень.
— Ты почему не отвечаешь сразу, когда тебя спрашивает губернатор? Заснул, болван? Открой засов, мне надо проверить заключенных.
У китайца спутались мысли. Голос Слейтона звучал над ним. Во тьме ничего не было видно. И Хао-Жень не мог определить, где находится губернатор.
Хао-Жень давно отвык рассуждать. Он умел только повиноваться. Капитан Слейтон требует. Этого было достаточно. Китаец быстро отодвинул засов. В это время подошел Флорес. Враги неожиданно встретились у самой двери. Слейтон втолкнул Флореса в железную каюту. Между ними завязалась борьба. Случайно Слейтону подвернулся развязавшийся шелковый шарф Флореса. Слейтон схватил его и сдавил им горло противника. Флорес еще барахтался, но Слейтон успел выбежать и закрыть дверь засовом. Потом он подошел к китайцу, взял его за плечи, поднял тщедушное тело на воздух и, тряхнув, прошипел:
— Разве так стоят на страже? Ты едва не упустил преступника. Идем!
Китаец встряхнулся, вздохнул от радости, что дешево отделался, и поплелся вслед за Слейтоном.
Так Слейтон вновь оказался губернатором Острова. Когда пришел «Вызывающий», Слейтон выслал Бокко парламентером.
Поделившись новостями с новоприбывшими, старик боязливо посмотрел на Остров и поспешно сказал:
— Однако я заговорился, — и вдруг, приняв вид официального лица, важно заявил: — Губернатор Острова Погибших Кораблей прислал меня узнать, кто вы и зачем приехали на Остров.
Поделившись новостями с новоприбывшими, старик боязливо посмотрел на Остров и поспешно сказал:
— Однако я заговорился, — и вдруг, приняв вид официального лица, важно заявил: — Губернатор Острова Погибших Кораблей прислал меня узнать, кто вы и зачем приехали на Остров.
Гатлинг задумался, потом, положив руку на плечо Бокко, сказал:
— Вот что, Бокко, бросьте этот тон, и будем говорить с вами, как старые друзья. Мы не ожидали опять встретиться здесь со Слейтоном. Вы знаете, что расстались мы с ним не очень дружелюбно. Но против островитян мы не замышляем ничего плохого. Мы с женой и профессором Томсоном приехали сюда, чтобы исследовать Саргассово море. Ну а кстати решили навестить и вас. И уж раз мы приехали, то на Острове мы побываем, хочет этого капитан Слейтон или не хочет. Но чтобы не затруднять вас рискованными переговорами со Слейтоном, мы пошлем ему радиотелеграмму: ведь на Острове есть радиоприемник.
Тотчас же была отправлена радиотелеграмма:
«Гатлинги, Симпкинс и профессор Томсон желают высадиться на Острове. О согласии сигнализируйте белым флагом. Гатлинг».
Радиотелеграмма, очевидно, была получена, потому что через некоторое время со стороны резиденции раздался ружейный выстрел. Пуля ударилась в шлюпку, отщепив край борта.
— Коротко и ясно! — сказал Гатлинг.
— Ну что ж, стесняться больше нечего. Во избежание кровопролития пошлем еще одну радиотелеграмму. А ты, Вивиана, на всякий случай спустись в каюту.
«Если вы немедленно не дадите согласия, я прикажу бомбардировать Остров», — гласила вторая радиотелеграмма; ответом на нее был второй выстрел.
Гатлинг хотел было уже отдать приказ обстрелять Остров, но Томсон предложил отложить военные действия до утра.
— Темно уже — пожалуй, действительно лучше обождать до утра. Остров не убежит, — поддержал эту мысль и капитан Муррей.
Гатлинг согласился. Оставив на палубе для охраны корабля несколько матросов, Гатлинг спустился в кают-компанию. Капитан Муррей, Симпкинс, Томсон и Бокко последовали за ним.
Вивиана разливала чай. Все уселись; Бокко — на кончике стула: новые люди и непривычная обстановка смущали его. Обжигаясь, он пил горячий чай, краснел и кряхтел.
— А все-таки… нехорошо это выходит, — сказал он, вдруг нахмурившись.
— Что нехорошо? — спросила Вивиана.
— Да вот это самое: начнется пальба. Ну, что тут хорошего? Сколько народу покалечить можно!
— Но что же делать, Бокко? — недоумевал Гатлинг. — Вы сами видали, что Слейтон не принял наших мирных предложений.
— Что делать? О том я и думаю, что делать. А делать больше нечего, как только идти мне на Остров, чтобы шепнуть на ухо нашим островитянам: не слушайте капитана Слейтона, не стреляйте. Скажите вашим матросам, чтобы спустили меня… Прощайте, спасибо за чай!
VIII. ОПЯТЬ НА ОСТРОВЕ
В эту ночь никто не спал на «Вызывающем». Гатлинг бродил по палубе, вслушиваясь в ночную тишину. Что будет с Бокко? Послушают ли его островитяне? Иногда Гатлингу казалось, что он слышит сдержанный шум голосов, скрип досок на полусгнивших палубах под чьими-то ногами. А может быть, это предутренний ветер шумит по сломанным реям и мачтам, треплет обрывки парусов, колышет корабли, и они скрипят и стонут, как стонут старики во сне, жалуясь на свои немощи? Если бы хоть была лунная ночь! Как томителен этот мрак!
За час до восхода солнца с Острова вновь послышался шум. Теперь уже не было сомнения: там что-то происходило. Голоса слышались ясно; несколько человек пробежали по Острову с фонарями и медленно вернулись к резиденции губернатора.
«Неужели бедный Бокко погибнет?» — с волнением думал Гатлинг.
Перед самым восходом солнца на палубу вышли уже все пассажиры «Вызывающего». И когда наконец солнце взошло, все удивленно воскликнули — на большой мачте у резиденции губернатора виднелся большой белый флаг.
— Капитан Слейтон пошел на капитуляцию! — воскликнул Гатлинг.
— Смотрите, Бокко идет сюда, — заметила Вивиана.
Бокко семенил старыми ногами к «Вызывающему», раскланивался, махал рукой и еще издали крикнул в морской рупор:
— Можете сходить на Остров! Капитан разрешил!
Поспешно спустили шлюпку, в которую сели Гатлинги, Томсон со своими ассистентами — Таммом и Мюллером, Симпкинс и четыре матроса.
Бокко приветствовал прибывших низким поклоном.
— Капитан просит вас в свою резиденцию.
— Вы живы, Бокко, мы так беспокоились за вас! — сказала Вивиана, пожимая ему руку.
— Что там произошло у вас на Острове ночью? — спросил Гатлинг.
Бокко улыбнулся с таинственным видом и повторил:
— Губернатор просит вас к себе. Он вам объяснит все.
С волнением Вивиана вступила вновь на Остров Погибших Кораблей. Она шла по зыбким мосткам, перекинутым от корабля к кораблю, думая о том, что так же шли они и в первый приезд. Но тогда они были потерпевшие кораблекрушение, беззащитные пленники, которые шли навстречу неизвестному. Теперь они были под защитой «Вызывающего».
Гатлинг просил Вивиану вернуться на корабль.
— Кто знает, может быть, Слейтон зазывает нас в ловушку?
Но Бокко успокоил:
— Не беспокойтесь, вы все в полной безопасности.
Путники двинулись дальше. Гатлинг давал объяснения Томсону, вспоминал различные случаи из своего первого пребывания на Острове. Наконец путники подошли к резиденции. Здесь их уже ждали.
Негр сверкнул белыми зубами, раскрыв рот в широкой улыбке.
— Тоже один из бывших претендентов на руку Вивианы, — с улыбкой отрекомендовал его Гатлинг.
— Губернатор просит вас к себе, — сказал негр.
Приезжие спустились по знакомой лесенке вниз и вошли в кабинет губернатора.
Он стоял у стола и приветливо кивнул головой.
— Милости просим.
— Флорес! — с изумлением воскликнула Вивиана.
— К вашим услугам, — ответил он, пожимая руку гостям, — прошу извинения за свой вид.
Все лицо Флореса посинело, шея вспухла, а на виске виднелся большой шрам, из которого еще сочилась кровь.
— Вы ранены? — спросила Вивиана. — Может быть, вам сделать перевязку?
— Нет, благодарю вас, — ответил Флорес, прикладывая к виску платок. — Пустая царапина.
— Не томите, Флорес, скажите, где Слейтон? Он жив?.. — нетерпеливо спросил Симпкинс.
Флорес развел руками.
— Позавчера он неожиданно появился на Острове и был арестован мною. Ночью я пошел проверить караул. Около самого угольщика, куда был посажен Слейтон, на меня вдруг набросился какой-то человек. Это и был Слейтон, которому, очевидно, удалось выбраться из своей тюрьмы. Между нами завязалась борьба. Он едва не задушил меня моим шарфом. Потом… — Флорес запнулся, — потом Слейтон бросил меня в каюту, где он был заключен, и запер. Что было дальше, я узнал только тогда, когда Бокко освободил меня. Он сам расскажет вам о происшедшем.
— Мне удалось переговорить с островитянами и убедить их не повиноваться Слейтону, — сказал Бокко. — Перед утром Слейтон созвал всех и приказал нам готовиться к бою с вами. — Бокко показал на Гатлинга. — Но все, как один, отказались. Слейтон кричал, топал ногами. «Убью», — говорит. А я тут и говорю: «Что с ним церемониться? Давайте свяжем его!» Мы к нему — он от нас. Мы было следом побежали, да где там! Он бросился в воду и пропал. Пошли разыскивать Флореса. Догадался я в угольщик заглянуть, а он там лежит. Выпустили его, и — вот он!
Симпкинс слушал с напряженным вниманием.
— Слейтон жив. Слейтон на Острове. Симпкинс на Острове. Значит, Слейтон будет пойман, — выпалил он неожиданно.
IX. «БОГИ МСТЯТ»
На другой день Томсон, его ассистенты, Гатлинг и Симпкинс получили приглашение профессора Людерса побывать у него. Старый ученый жил на краю Острова, на испанской каравелле. Она имела квадратную корму, башенки на носу и корме, высокий борт, бугшприт и четыре прямые мачты: фок, грот и две бизани. Три задние мачты были с латинскими парусами, на передней — две реи.
Зыбкий мостик вел в это убежище старого ученого.
— Удивительно! — воскликнул Гатлинг, вступая на этот мостик. — Неужели даже паруса могли сохраниться? Ведь этому кораблю не менее двухсот лет.
— И все триста будут, — ответил Людерс, сопровождавший гостей. — Я собственными руками реставрировал эту драгоценность. Признаюсь, она имела довольно жалкий вид. Одного я не мог сделать: выпрямить посадку каравеллы — соседние суда сдавили ее и сильно накренили. Это причиняет мне некоторые житейские неудобства. Да вот вы сами увидите. Прошу следовать за мной.
По узкой деревянной лесенке гости спустились вниз и вошли в большую каюту. Деревянные скамьи с точеными ножками стояли у стен. Одну стену занимал самодельный шкаф, на полках которого видны были старинные рукописи и судовые журналы.