* * *
Знаете что, друг мой?
Думаю, стоит рассказать вам еще немножко, ради истины. Пусть будет хоть одна летопись, пусть несчастья малолетнего демона облекутся в слова и попадут в анналы истории.
Можете пока отвести зажженную лучину. Я расскажу вам, что произошло со мной в поднебесье. Тогда вы сожжете книгу, но хотя бы узнаете мою историю. И сможете рассказать о ней остальным, как передают друг другу стоящие вести. Возможно, когда-нибудь вы напишете собственную книгу о том, как однажды познакомились с демоном по имени Джакабок, и обо всем, что он рассказал вам про демонов, историю и огонь. Такая книга могла бы прославить вас. Ведь вас, людей, больше интересует зло, чем добро. Вы можете выдумать любые отвратительные подробности и выдать их за мой рассказ. Почему бы нет? Вы хорошо заработаете, рассказывая историю Джакабока Если вы побаиваетесь последствий, отдайте часть прибыли Ватикану в обмен на круглосуточную охрану из священников, а то вдруг какой-нибудь бешеный демон заявится к вам домой.
Подумайте. Почему бы нет? Почему бы вам не извлечь выгоду из нашей маленькой сделки? А пока вы это обдумываете, я расскажу вам, что случилось, когда меня вытащили из-под земли и я наконец увидел солнце.
Вы должны внимательно слушать меня, друг, потому что в моей истории много темного, но каждое слово в ней - правда, клянусь маминым голосом. Вам с лихвой хватит материала на книгу, поверьте. Запоминайте подробности, потому что именно им верят люди.
И не забывайте вот что: люди хотят верить. Не всему, конечно. Земля на трех китах, к примеру, вышла из моды. Но в мою ядовитую историйку они захотят поверить… Нет, не так. Они не просто хотят верить. Им необходимо верить. Что нужно существам, живущим в мире зла, как не откреститься от ответственности за зло? Для этого и служат демоны и их демонации.
Не сомневаюсь, вы сами такое испытывали. Вы тоже становились свидетелями омерзительных деяний. Уверен, они сводили вас с ума - будь то мальчишка, отрывающий лапки мухе, или диктатор, подвергший целый народ геноциду. Вы даже можете сказать - о, это отличный поворот сюжета! - что сохранили рассудок по единственной причине: потому что записали все это дословно и страницы стали орудием экзорцизма. Вы очищались от увиденного, выплескивая слова на бумагу. Удачно сказано, хоть хвастаться и нехорошо. Очищение от увиденного. Очень метко.
Конечно, найдется немало ханжей, которые фыркнут и манерно заявят, что не хотят марать руки демонской книгой. Но это вранье. Все любят читать про страшное и испытывать отвращение, после которого еще слаще вернуться к любви. Вам нужно только слушать меня внимательно и запоминать ужасы на будущее. Потом вы сможете поклясться, что у вас сведения из достоверного источника. Назовите мое имя, если хотите. Мне все равно.
Но я должен предупредить вас, друг. То, что я увидел в небесах и о чем сейчас расскажу вам, - не для слабонервных.
Это тошнотворная история. Не позволяйте леденящим душу подробностям огорчать вас. Отнеситесь к жутким эпизодам, как к деньгам в банке. Это мой дар в обмен на сожжение книги - солидный капиталец из ужасов. Теперь вы видите, что это выгодная сделка?
Да, я не сомневался. Теперь позвольте мне продолжить рассказ с того места, на котором я остановился. Итак, я впервые в жизни поднимался из подземного мира.
Это не самый достойный выход в свет - когда тебя тащат через расселину в скале, поймав в сеть.
- Во имя Христа, что это? - воскликнул человек с пышной бородой и еще более пышным пузом, сидевший в отдалении на валуне.
У этого большого человека была большая собака, которую он держал на коротком поводке, за что я был ему признателен, потому что злобной псине я явно не понравился. Она ощерила зубы, открыв пятнистые десны, и зарычала.
- Ну, отец О'Брайен? - спросил куда более худощавый мужчина с длинными светлыми волосами. На нем был передник, запятнанный кровью. - Ответить можете?
Отец О'Брайен подошел к сети с бутылью вина в руке и, посмотрев на меня несколько секунд, провозгласил:
- Это всего лишь маленький демон, мистер Коули!
- Еще один! О нет! - отозвался здоровяк.
- Хотите, чтобы мы сбросили его вниз? - задал вопрос светловолосый и глянул на троих мужчин, тянувших веревку, на конце которой висел я.
Все они выбились из сил и обливались потом. Между жерлом расселины и изможденным трио стояла четырехметровая башня из дерева и железа. К ее основанию были привалены несколько больших валунов, чтобы она не опрокинулась. Две металлические стрелы отходили от верхушки башни, словно это была виселица для двоих преступников. Веревка, державшая мою сеть, взбегала вверх и пряталась в желобе большого колеса на конце одной из стрел, потом тянулась вдоль стрелы вниз к троим верзилам, державшим эту веревку (и мою жизнь) в своих огромных лапах.
- Ты говорил, что там водятся великаны, О'Брайен?
- Да, водятся. Великаны нам еще попадутся, клянусь. Но они встречаются нечасто, Коули.
- Есть хоть одна причина, чтобы оставить вот этого?
Священник оглядел меня.
- Он не годится даже на корм собакам.
- Почему? - спросил Коули.
- Он весь в шрамах. Самый уродливый демон из всех, кого я когда-либо видел.
- Дайте-ка я погляжу, - сказал Коули, поднимая обширный зад с большого валуна.
Они направлялись ко мне - сначала живот, потом его обладатель.
- Шамит, - обратился Коули к человеку с соломенными волосами. - Возьми Глотку на поводок.
- В прошлый раз она меня укусила.
- Не рассуждай, кретин! - заорал Коули. - Знаешь сам, я не люблю повторять.
- Да, Коули. Простите, Коули.
Желтоволосый Шамит взял поводок Глотки, явно опасаясь, что его снова укусят. Но у псины были другие соблазны: я. Она ни на миг не отводила от меня больших черных глаз, слюна потоком бежала из ее пасти. Ее горящий взгляд подсказал мне, что в жилах этой собаки, возможно, течет кровь адских псов.
- Ты чего уставился на мою собаку, демон? - спросил Коули.
Видимо, это всерьез рассердило его, потому что он вынул из-за пояса железный прут и ударил им меня два-три раза. Бил он больно, и впервые за много лет я забыл о силе слов и просто завизжал, как разъяренный гиббон.
Мой вопль раззадорил псину, и она залаяла, содрогаясь всем своим огромным телом при каждом звуке.
- Немедленно утихни, демон! - закричал Коули. - И ты, Глотка!
Собака тут же замолчала. Я же умерил свои вопли до едва слышных стонов.
- Что нам с ним делать? - спросил Шамит. Он вытащил небольшой деревянный гребень и расчесывал им свои золотистые кудри снова и снова, едва ли осознавая, что делает. - С него даже шкуру сдирать бесполезно, вон сколько шрамов.
- Это ожоги, - сказал священник.
- Еще один образчик ирландского юмора, О'Брайен?
- Я не шучу.
- Боже правый, О'Брайен, хватит дуть вино, подумайте лучше, что за чушь вы городите! Это демон. Мы вытянули его из вечного пламени ада. Откуда взяться ожогам у твари, живущей в таком месте?
- Я не знаю. Просто хотел сказать…
- Ну…
Глаза О'Брайена переместились с лица Коули на металлический прут и обратно к лицу Коули. Кажется, я был не единственным, кто терпел боль от этой штуковины.
- Нет-нет, Коули, я ничего. Это все пьяная болтовня. Наверное, вы правы. Надо бы мне на время завязать с вином.
Закончив говорить, он поступил как раз наоборот: повернулся спиной к Коули, поднес к губам бутыль и тяжело пошел прочь.
- Вокруг меня одни пьяницы, идиоты и…
Его взгляд случайно остановился на Шамите. Тот водил и водил гребнем по волосам, глядя в пространство широко открытыми глазами, будто ритуал причесывания ввел его в некое подобие транса.
- И вот такие типы.
- Простите. - Шамит мигом вышел из этого полубессознательного состояния. - Вы о чем-то меня спросили?
- Да нет, ты все равно отвечать не горазд, - отрезал Коули. Бросив на меня неприязненный взгляд, он приказал: - Ладно, поднимайте его и вынимайте из сети. Но будьте осторожны. Вы же знаете, что бывает, когда спешишь и даешь демонам возможность навредить нам?
Тишина была ему ответом. Ее нарушал только скрип веревки, опять тащившей меня вверх.
- Мистер К. задал вам вопрос, безмозглые головорезы! - закричал Коули.
Приглушенные голоса со всех сторон отозвались невнятным бормотанием Коули этим не удовлетворился.
- Ну, о чем я говорил?
Каждый из пятерых промычал собственную версию полузабытого вопроса Коули.
- И каков ответ?
- Можно кое-что потерять, - ответил отец О'Брайен.
Он поднял руки в доказательство своих слов. Его правая кисть была откушена подчистую - по-видимому, очень давно, - осталась лишь подушечка ладони под большим пальцем и сам большой палец, продетый в ручку винной бутыли. Левая кисть полностью отсутствовала, а также запястье и две трети руки до локтя. Кость сантиметров на пятнадцать торчала из культи у локтя. Она была коричнево-желтой, кроме недавно заточенного белого конца.
- Правильно, - сказал Коули. - Можно многое потерять - руки, глаза, губы. Иногда голову.
- Голову? - переспросил священник. - Я никогда не видел, чтобы теряли…
- Во Франции. Когда мы вытащили из расселины вроде этой, только с водой, демона-волка…
- Ах да, он выпрыгнул из скалы. Теперь вспомнил. Такого монстра мне нипочем не забыть. У него были громадные челюсти. Он разом откусил голову тому студенту. Как его звали?
- Неважно.
- Но мы с ним путешествовали целый год, а я даже имя вспомнить не могу.
- Не надо сантиментов.
- Иван! - воскликнул О'Брайен. - Его звали Иван.
- Хватит, священник. У нас много работы.
- С этим-то? - Шамит глянул на меня, задрав тонкий прыщавый нос.
Я ответил ему таким же упорным взглядом, готовый сказать что-нибудь презрительное самым снисходительным тоном. Но по какой-то причине мои голосовые связки отказывались превращать мысли в слова. Мне удалось выдавить из себя только непотребную помесь рыка и бормотания.
И тут Коули поинтересовался:
- Когда будут сжигать архиепископа с его содомитами?
- Завтра, - сказал О'Брайен.
- Тогда нам надо пошевеливаться, если мы хотим заработать денег на этом жалком подобии монстра. О'Брайен, подкинь-ка кандалы для демона. Те, что потяжелее, шипами внутрь.
- И для рук, и для ног?
- Конечно. Шамит, хватит с ним кокетничать.
- Я не кокетничаю.
- Что бы ты ни делал, прекрати это и иди к телеге. Принеси старый шлем.
Шамит ушел, не сказав больше ни слова, а я все уговаривал свой язык произнести хоть один членораздельный звук, приемлемый в обществе, а не то, что с ревом вырывалось из моего горла. Мне казалось, что, если дар речи ко мне вернется, я сумею убедить этих людей вступить в диалог. Тогда Коули увидит, что я не пожиратель потрохов и собиратель скальпов, а мирное создание. Когда он это поймет, не понадобятся кандалы и шлем. Но я опять потерпел неудачу. Слова ясно звучали в моем мозгу, но рот упорно отказывался произнести их. Вид и запах поднебесного мира заставили меня онеметь.
- Можешь плеваться и рычать на меня сколько хочешь, - сказал Коули, - но ты не причинишь вреда ни мне, ни другим членам моей маленькой семьи. Слышишь, демон?
Я кивнул. Хотя бы это я мог сделать.
- Посмотрите-ка! - Коули, похоже, искренне удивился. - Эта тварь меня понимает.
- Это она хитрит, чтобы вы так подумали, - заявил священник. - Верьте мне, в его голове пусто, там одна только голодная мысль: как бы спровадить вашу душу в мир демонации.
- Зачем же он так качает головой? Что это означает?
- Ничего не означает. Может, у него в ушах блохи, сосущие черную кровь, и он пытается их вытряхнуть.
Самоуверенность и чистой воды глупость его ответа переполнили меня грозовой яростью. Для О'Брайена я значил не больше, чем те блохи, которыми он объяснил мой кивок, и он с радостью раздавил бы каблуком грязного паразита, будь я поменьше. Меня одолевал гнев - неукротимый, но бессильный в теперешнем моем состоянии, когда я не мог дать ему выхода.
- Я принес… принес шлем, - задыхаясь, выговорил Шамит, волоча что-то по черной слякоти.
- Ну так подними его! - пожал плечами Коули. - Дай я осмотрю эту чертову штуковину.
- Она тяжелая.
- Ты! - Коули указал на одного из троих мужчин, стоявших без дела возле лебедки.
Они переглядывались, и каждый старался выпихнуть другого вперед. У Коули не хватило терпения вынести эту идиотскую заминку.
- Ты, одноглазый! - крикнул он. - Как тебя зовут?
- Хакер.
- Давай, Хакер, подойди и помоги этому полоумному выродку.
- Чего?
- Я хочу, чтобы шлем надели на демона, да побыстрее. Давай, хватит креститься, как юная напуганная девственница. Демон не причинит тебе никакого вреда.
- Вы точно знаете?
- Посмотри на него, Хакер. Это никудышные ошметки, а не существо.
Я зарычал от нового оскорбления, но мой протест пропал втуне.
- Просто набросьте шлем ему на голову, - повторил Коули.
- А потом?
- Потом получите столько пива, сколько сможете выпить, и столько свинины, сколько сможете съесть.
От такой сделки на грязном лице Хакера расцвела кривая улыбка.
- Мы быстро с этим покончим, - заявил он. - Где шлем?
- Я на нем сижу, - ответил Шамит.
- Ну так шевелись! Я голоден!
Шамит поднялся, и двое мужчин вытащили шлем из грязи, дав мне как следует его рассмотреть. Я понял, отчего Шамит так запыхался, пока нес его. Шлем был не из кожи или мешковины, как я себе представлял, а из чугуна. Он был грубо сработан в виде короба со стенками в два пальца толщиной, с квадратной дверцей спереди.
- Если выкинешь какой-нибудь демонический фокус, - упредил меня Коули, - я принесу дров и сожгу тебя прямо тут. Ты меня слышишь?
Я кивнул.
- Он понял, - сказал Коули. - Ладно, теперь шевелитесь. О'Брайен, где кандалы?
- В телеге.
- Там мне от них мало проку. Ты! - Он выбрал из двоих оставшихся того, что помоложе. - Как тебя зовут?
- Уильям Никросс.
Никросс был что твой бегемот - бедра как стволы деревьев, мощный торс. Только голова у него была крохотная, круглая и красная, без волос, ресниц и бровей.
Коули велел ему:
- Иди с О'Брайеном Помоги ему нести кандалы. У тебя ловкие руки?
- Ловкие, - повторил Никросс, словно вопрос напряг его умственные способности до предела, - у меня руки…
- Да или нет?
Священник, стоявший за спиной Коули вне поля его зрения, но на виду у наивного Никросса, закивал, подсказывая дурачку ответ. Дитя-переросток повторило его кивок.
- Ну, тогда ладно, - сказал Коули.
Я уже понял, что не смогу произнести ничего связного, чтобы вызвать сочувствие Коули. Чтобы спастись, мне оставалось одно: придется вести себя как звероподобный демон, каким меня и провозгласили.
Я издал низкий рык, прозвучавший громче, чем я намеревался. Коули инстинктивно отступил на несколько шагов и уцепился за одного из своих людей. Лицо этого человека было гротескно украшено следами заживших сифилитических язв, о пережитой болезни красноречиво свидетельствовало отсутствие носа. Коули впихнул этого типа между мной и собой, тыкая Сифилитика в спину острием ножа, дабы тот добросовестно исполнял свои обязанности.
- Держись от меня подальше, демон! У меня при себе святая вода, освященная Папой. Больше двух галлонов! Я могу утопить тебя в ней, если захочу.
Я ответил все тем же вялым рыком. Коули наконец понял, что этот звук - единственное оружие в моем арсенале, и засмеялся.
- Я испугался до смерти, - сказал он. - Шамит! Хакер! Шлем! - Он отцепил от ремня на своем поясе железный прут и в нетерпении постукивал им по ладони, отдавая приказы. - Пошевеливайтесь! Вам еще осталось освежевать тех троих и выварить до костей десять хвостов!
Мне не понравилось последнее замечание - в этой компании я был единственным хвостатым, да не с одним хвостом, а с двумя. И если они искали наживы, то мое исключительное многохвостие давало им повод поскорее развести костер под кипящим котлом.
Страх скрутил мои внутренности. Я отчаянно забился в сети, но только запутался в ней еще сильнее.
А мое бессловесное горло издавало новые диковинные звуки, так что прежний ревущий зверь теперь казался смирным домашним животным по контрасту с этим неукротимым буйным воплем. Однако моих тюремщиков не устрашили эти звуки.
- Надень на него шлем, Шамит! - настаивал Коули. - Чего ты ждешь, во имя Господа?
- А если он меня укусит? - заныл Шамит.
- Ты умрешь жуткой смертью, с пеной у рта, как бешеный пес, - ответил Коули. - Так что надень на него этот клятый шлем по-быстрому!
Внезапно все засуетились. Священник наставлял неумеху Никросса, готовившего кандалы для моих запястий и щиколоток, а Коули отдавал приказы, не приближаясь ко мне.
- Первым делом шлем! Следи за его руками, О'Брайен! Он может дотянуться до тебя сквозь сетку! Этот гад коварный, не сомневайся!
Как только Шамит и Хакер водрузили шлем мне на голову, Коули подошел ко мне и врезал по шлему своим прутом, металлом по металлу. От звона череп у меня завибрировал, а мысли смешались.
- Давай, Сифилитик! - как в тумане, услышал я окрик Коули. - Выпутывай его из сети, пока он оглушен.
И чтобы мало не показалось, он врезал по чугунному шлему еще раз. Новое эхо побежало по металлу и по моему черепу, догоняя отзвуки первого удара.
Взвыл ли я или мне только показалось? Шум в голове был таким ошеломляющим, что я не был уверен ни в чем, кроме собственной беспомощности. Когда вибрации от ударов стихли, я осознал, что уже выпутан из сети. Коули снова отдавал распоряжения.
- Сначала надень кандалы на ноги, Сифилитик. Ты меня слышишь? На ноги!
"На мои ноги, - подумал я. - Он опасается, что я убегу".
Я не стал раздумывать - просто ударил вправо и влево от себя. Мой взгляд был слишком сужен щелью шлема, чтобы я мог быть уверен, что в кого-то попал, но было приятно ощутить, как разжались державшие меня жирные руки. А потом я сделал именно то, что подсказал Коули. Я побежал.
Я отбежал от своих противников на добрых десять шагов. И запаниковал. Почему? Из-за ночного неба.
Вскоре после того, как Коули вытянул меня из расселины, день начал угасать и небо заблестело слезами звезд. Надо мной впервые в жизни простирались непостижимо бескрайние небеса. Угроза, которую представляли собой Коули и его головорезы, казалась незначительной рядом с ужасающей темной бездной над моей головой. Как ни пытались звезды озарить ее, их старания были тщетны. Воистину, ни один адский палач не изобретал ужаса большего, чем ужас пространства.
Голос Коули вывел меня из благоговейного оцепенения.
- Бегите за ним, идиоты! Он всего лишь маленький демон. Он не сможет ранить вас!
Это была неприятная, но правда. Если они меня догонят, я пропал. Они больше не допустят, чтобы я сбежал. Я наклонился вперед, и чугунный шлем под собственной тяжестью соскользнул с моей головы. Я выпрямился и более трезво оценил ситуацию.