- На месте не засиделся? Не скучно целыми днями в офисе-то просиживать?
Любимая манера шефа - задать неприятный вопрос и посмотреть, как сотрудник будет выкручиваться. Отвечать, как того хочет начальство, Андрей не стал, сказал правду:
- Работы много, Мартвикторыч, особо скучать не приходится.
Понимай, мол, как знаешь! Может, и как завуалированный намек на повышение зарплаты.
Шеф усмехнулся, но сказал о другом:
- Ты у нас, вроде, Формулу-1 любишь? Гонка в Австралии - самая первая, да? Что можешь о ней сказать интересного?
Собственно, кое-какие слухи до Андрея уже доходили, потому он не удивился.
- Обычно проходит в самом начале марта, на автодроме Мельбурна, в природном Альберт-парке. Гонка достаточно популярна, потому что во многом определяет будущий чемпионат, впервые после зимних тестов позволяет определить потенциал команд в боевых условиях. Славится большим количеством аварий и сходов, потому как машины еще сырые, не отлаженные до конца, а пилоты… пилоты - тоже люди, любят гоняться, истосковались за зиму. Кроме того, больше всего они не любят проигрывать.
- Пилоты - это гонщики?
- Да. Весной этого года на трассе погиб один из маршалов, добровольных помощников, и Альберт-парк приобрел еще и некую противоестественную привлекательность. В современной Формуле смертельные случаи - большая редкость. Я читал, что на место его гибели сейчас водят экскурсии.
Андрей еще долго распинался, хотя давно уже понял: шеф все решил. Понятное дело, на "рекогносцировку" в Мельбурн полетит Аллочка. Слухи про нее и про шефа по конторе ходили всякие, однако, что есть, то есть, - глаз на выгоду у нее был наметан, изъяснялась она на четырех языках без запинки и всегда умудрялась раскрутить западников на дополнительные скидки. Злые языки поговаривали, что и здесь без физиологии не обходилось.
На слухи Андрей мало обращал внимания, зато он прекрасно понимал, что Аллочка, при всех ее несомненных достоинствах, и представления не имеет о Формуле-1. Ну разве что увидела когда-нибудь по телевизору, переключая каналы с ток-шоу на сериал. Ушлые австралийцы раскусят Аллочкино невежество с первых же слов и перестанут себя уважать, если на переговорах не подсунут ей самые неудобные трибуны, упирая на дешевизну.
Посему Аллочке требуется советчик. Да такой, чтобы и специфику понимал, и на первые роли не лез. Андрей усмехнулся про себя: вот, оказывается, как полезно иногда бывает трепать по всей конторе о своих увлечениях!
Прямого рейса ни в Сидней, ни уж тем более в Мельбурн нет. Мало кто в состоянии выдержать двадцатичасовой перелет в неудобном кресле. Плацкартных же и - тем паче - купейных самолетов пока не строят, потому, наверное, что не выгодно. Похожий на кашалота "Боинг" сядет сначала в Сингапуре, дозаправится, проверит двигатели и только потом вырулит на взлетную дорожку. А пассажиры за это время успеют и ноги размять, и перекусить в многочисленных ресторанчиках, если вдруг кого-то "воздушная" пища не устраивает.
Всю дорогу до Сингапура Аллочка проспала, бесцеремонно пристроив резиновую подушечку на андреевом плече. Лишь когда самолет коснулся бетона, вздрогнул от носа до хвоста и нестерпимо взревел реверсируемыми двигателями, она очнулась, сонно поморгала и спросила:
- Уже прилетели?
Выяснив, что до Мельбурна еще далеко, Аллочка упорхнула в "дьюти фри". Сингапурский аэропорт выстроен довольно бестолково, так что, когда до вылета оставалось десять минут и по громкой связи уже дважды призвали пассажиров занять свои места, Андрей забеспокоился: как бы спутница не заблудилась. Впрочем, волновался он зря. Аллочка появилась вовремя - секунд за сорок до закрытия переходного тамбура. Нет, она не потерялась и у нее не украли бумажник и документы…
- Я немного увлеклась, - кокетливо улыбнувшись, Аллочка подала Андрею огромный фирменный пакет "дьюти фри". - Поставь на полку, пожалуйста, а то я не дотянусь.
На "ты" она перешла сразу же, стоило им занять места в самолете. Андрей, в общем, не возражал. Охотиться во владениях шефа - занятие не из самых безопасных, но почему бы и не сократить дистанцию с красивой, умной и во всех отношениях приятной женщиной.
Когда "Боинг" набрал высоту, погасло табло "пристегнуть ремни", а по проходу забегали предупредительные стюардессы, Аллочка вдруг попросила:
- Андрей, расскажи о гонках, пожалуйста. А то я в ваших мужских забавах ничегошеньки не понимаю!
- Тебе будет неинтересно.
- Почему это? Я сама вожу… - под его взглядом Аллочка чуть смутилась, - …ну, пока не очень хорошо. Но я учусь!
Ага - "я не волшебник, я только учусь…"
Когда красивая женщина о чем-то просит, сопротивляться довольно трудно, да и возможность блеснуть эрудицией льстит мужскому самолюбию, и Андрей принялся рассказывать.
Сначала Аллочка слушала с интересом, правда, скорее профессиональным, нежели искренним. Изложив общие сведения, примерно так же, как недавно шефу, Андрей перешел к деталям. Австралийская гонка не была бы столь привлекательна, если бы не украшали ее только одному Альберт-парку присущие изюминки.
Из года в год за несколько дней до начала гоночного уик-энда в Альберт-парке проходит акция протеста "зеленых". Надо же, черт возьми, подтвердить имидж Зеленого континента! И неважно, что его принято называть именно так скорее по традиции, ведь большая часть Австралии, за исключением узенькой полосочки побережья, представляет собой выжженную пустыню.
Экологи уже много лет выступают против проведения автогонок в природном парке. Постепенно это уже превратилось в некую традицию: ветераны, наверное, и не припомнят австралийской гонки, не предваряемой демонстрациями "зеленых". Но с каждым годом они становятся все менее многочисленными и почти не привлекают внимания прессы. Может быть, через несколько сезонов протесты экологов-экстремалов окончательно уйдут в прошлое, а жаль - они стали для многих неотъемлемой частью австралийских гастролей "Большого Цирка", иначе называемого "сумасшедшим".
Через двадцать минут Аллочка уже зевала, деликатно прикрыв рот ладошкой. Через полчаса - заснула, чего Андрей и добивался. Его и самого тянуло поспать, но неудобно же было ляпнуть со всей прямотой: извини, мол, потом закончу, сейчас чего-то в сон клонит.
Опытная стюардесса, мигом оценив состояние пассажира, тут же снабдила Андрея резиновой подушкой и не слишком приятным на ощупь синтетическим пледом. Улыбка у нее оказалась приятной и заразительной, совсем не похожей на дежурные "приклеенные" гримасы коллег. Невесть почему, на душе потеплело, и Андрей совершенно незаметно для себя уснул.
Снилось что-то хорошее. Что именно - и не вспомнить, просто осталось ощущение приятного и светлого, словно бы гладила по голове мягкая материнская рука. В тот момент, когда ладонь коснулась лба - проверить, нет ли температуры, - "Боинг" тряхнуло, и Андрей проснулся.
В иллюминаторе стелилась молочная кисея облаков над Тихим океаном, а восходящее солнце подсвечивало их снизу розовыми и оранжевыми сполохами. Горизонт пылал слепящим заревом, целыми группами слизывая с неба незнакомые южные звезды.
- Дамы и господа! Говорит командир корабля. Не волнуйтесь: наш самолет попал в небольшую турбулентность. Приносим свои извинения за неудобства.
Зашевелилась Аллочка, улыбнулась виновато:
- Я что - опять заснула, да?
Хорошее настроение не уходило, Андрею захотелось сделать для нее что-нибудь приятное. Такое… галантное. Он поцеловал оторопевшей Аллочке руку, сказал:
- Мадам. Доброе утро! Конечно, кофе в постель я подать не смогу, но, если хочешь, стюардесса принесет кофе в кресло.
Аллочка рассмеялась.
- Это необычно. Никогда такого не пробовала. И, между прочим, я мадемуазель!
Пока пили кофе, Андрей слегка подтрунивал над спутницей: все самое интересное, мол, проспала. Аллочка вяло отбивалась. А часа через три снова вспыхнуло табло "пристегнуть ремни", пол салона накренился вперед и заложило в ушах, - самолет шел на посадку.
В зале прилета их ждали. Рыжеватая девушка и крепыш с каменным выражением лица вяло помахивали плакатиком: "Евротур - Москва". Старательно выписанные кириллические буквы умиляли.
Переговоры, к удовлетворению обеих сторон, прошли быстро (и что самое главное - плодотворно). Аллочка не преминула выбить из австралийцев массу бонусов, впрочем, они особенно и не сопротивлялись: после сентябрьских терактов у людей как-то поубавилось желания летать самолетами, а по-другому в Австралию и не доберешься. Плыть на Зеленый континент морем… гм… это занятие для очень богатых и очень бездельников.
Под конец организаторы тура предложили осмотреть трассу. Аллочка особым желанием не горела, ей ведь еще надо успеть и сувениров на всех накупить, но Андрей, намекнув, что неплохо бы побывать на месте - мало ли что, вдруг не те трибуны подсунули, - смог-таки ее уговорить.
Австралийская трасса, изящно огибает берега удивительно чистого озера и считается одной из самых красивых во всем гоночном календаре. Особенно хорошо здесь в солнечную погоду: ярко-бирюзовое небо словно смотрится в безмятежную гладь озера, а вокруг шелестят кронами привычные российскому глазу сосны вперемешку с экзотическими пальмами.
Впрочем, так бывает не всегда. Не стоит забывать, что март в южном полушарии - начало осени, а от Мельбурна не так уж и далеко до ревущих пассатных широт. Так что проливные тропические дожди - не самые редкие гости в Альберт-парке. Вот тогда гонка становится поистине непредсказуемой - впрочем, именно того и надо многочисленным фанатам Формулы, съезжающимся в Австралию со всего света.
Сейчас трасса пустовала. Ноябрь по местным меркам - это самый конец весны, так что парк был переполнен, озеро пестрело прогулочными лодками и парусами маленьких яхточек, а вот трасса - пустовала. Кроме сохранившейся еще кое-где "формульной" разметки да энного количества бродящих по трассе туристов, ничто здесь не напоминало о первом Гран-При сезона. Даже столь привычный всем, кто хоть раз видел трансляцию из Австралии, понтонный мост поперек озера на лето убрали, чтобы не мешать лодочному карнавалу.
В отличие от многих других трасс чемпионата, мельбурнский "Альберт-парк" используется по прямому назначению только раз в году, в марте. Причем, можно сказать, - в одиночку, без серьезных гонок сопровождения, вроде европейских "Формулы-3000" или "Суперкубка Порше". Местный "Кубок Пацифик" с ними, конечно, не сравнится. Все остальное время трасса стоит без дела, больше того - часть автодрома весь год "служит" Мельбурну обычной проезжей частью!
Для российского автолюбителя подобное с трудом укладывается в голове: качество обыкновенного дорожного покрытия позволяет проводить на нем же гонку для самых совершенных автомобилей мира! Забавно было бы посмотреть на Гран-При России где-нибудь в Мытищах, да пусть даже и в центре Москвы! Со всеми прелестями нашего колорита: люками, ямами, колдобинами… Получилась бы не Формула-1, а скорей уж "гонки на выживание".
Пока Аллочка внимала сопровождающему с профессионально-скучающим видом - видали, мол, и не такое! - Андрей прошел на трассу. Когда еще доведется!
Над стартовой прямой нависают самые дорогие, "представительские" трибуны. В Альберт-парке они называются по именам чемпионов прошлых лет: "Фанхио", "Мосс", "Джонс", "Сенна"… Именно здесь по результатам переговоров "Евро-тур" забронировал места будущим клиентам, а не на дешевом "Кларке" и безымянной трибуне в шикане Гольф.
На месте гибели маршала лежал поникший букетик незнакомых цветов. Больше ничего не напоминало о мартовской трагедии, никаких специальных отметок или уж тем более - экскурсий: в прессе, как всегда, многое переврали и преувеличили. Зато по всей трассе, у бордюров безопасности расклеены угрожающие предупреждения: "Внимание! Вы предупреждены об опасности поражения разлетающимися частями болидов. Вы вступаете в зону на свой собственный риск!" Плакаты чуть выцвели от яростных зимних дождей, но к марту их без сомнения обновят - пренебрежение правилами безопасности обходится очень дорого.
Поздним вечером борт "Пасифик аирлайнз" лег на крыло над светящейся, чуть вспененной равниной Тихого океана, развернулся и взял курс на Сингапур.
8
Естественно, все выглядело именно так, как и предполагал Ромка. Даже хуже. Бедная Светка лежала загипсованная в коридоре приемного покоя, пропахшего несвежем бельем, хлоркой и специфическим "лекарственным" запахом. Что, кстати, было весьма странно, потому что самих лекарств в арсенале местных Гиппократов оказалось раз, два и обчелся. Перевозить Светку в таком состоянии врачи настойчиво не рекомендовали, пришлось обустраивать сносные условия прямо на месте.
Резаная бумага зеленого цвета как всегда оказала магическое действие. За один портрет президента Франклина на третьем этаже только что переполненной больницы неожиданно обнаружился одиночный бокс, пустой, прохладный и уютный, а за вдвое меньший по номиналу портрет генерала Гранта мужеподобная медсестра поклялась ежедневно менять Светке белье и помогать в отправлении естественных нужд.
Пока Димыч и Ромка возились с переездом - лифт в больнице, естественно, не работал, и каталку со Светкой пришлось тащить наверх на руках, - Андрей с Егором исколесили по окрестным проселкам с полсотни километров, отыскивая единственную в районе круглосуточную аптеку "36,6". Бедная Димкина "Октавия" мужественно ныряла в ямы и трещины, добивая непривычную к русским дорогам фольсвагеновскую подвеску. Пробираясь сквозь очередной кусок размозженного тракторами шоссе, Андрей с грустью вспоминал выглаженный асфальт мельбурнского автодрома. То есть даже не асфальт, а специальную асфальтовую мастику - "приксмат".
- Да, вам тут не Формула… - пробормотал он сквозь зубы, когда переднее колесо "Октавии" снова влетело в колдобину.
- Что? - Егор удивленно посмотрел на Андрея, - какая Формула? "Рексона Ультра Драй"? Рекламы насмотрелся?
- Формула-1, умник. Я в Австралии все удивлялся: как это так - на обычной дороге гонки проводят? А ведь, кроме Мельбурна - в Бельгии также, в Италии, а в Монако вообще трасса по улицам города проложена. Их бы… - машина снова дернулась, подпрыгнула на очередном ухабе, Андрей чуть не прикусил язык, но все же упрямо закончил, - …к нам, сюда, пяти метров бы не проехали. Ты карту смотришь, где там эта чертова аптека?
Из больницы приехали только к утру. Осунувшийся и усталый Димыч почти сразу заснул, так что Ромке с Андреем пришлось убирать со стола вдвоем. То есть Егор, конечно, тоже рвался помогать, но пользы от него было немного - первым делом он перевернул брошенные в спешке карты, и взялся комментировать, что у кого было на руках:
- О! Смотрите-ка, Димыч и правда бы на распасах не лажанулся! И не я, не ты, Ромка, ему бы ничего не сунули. Отбрехался бы наш Димыч только так, а вот Андрюха бы влип…
- Егорка, расслабься. Не до префа сейчас. Помог бы лучше.
- Счаз, погоди… - он подтянул к себе разлинованный лист с записями. - Та-ак, что у нас получается… Неужели тебе не интересно?
Ромка распахнул окно, стараясь разогнать крепкий табачный аромат, сказал:
- Совершенно. Ты б лучше сходил, пепельницу вычистил.
- Ага, вы, значит, накурили, а я - окурки выбрасывай! Так, у меня - вистов на двести пять, у Андрюхи…
- Егор!
- Да иду я, иду! А знаешь, кто больше всех продул бы?
- Ты, кто же еще.
- А вот и нет! Андрюха. У него за пятьсот получается, да еще в прошлый раз в гору залез. Эх, надо было по десятке играть!
Егор подхватил пепельницу, пропел с соответствующими телодвижениями: "А я не проиграл!" - и улизнул от осуждающего Ромкиного взгляда на кухню. Андрей возился у раковины, домывая фужеры.
- Попал ты, Андрюха! Ой, крупно попал! Мы сейчас с Ромкой карты посмотрели: ты бы на распасах такого нахватал…
- Делать вам больше нечего. - Андрей протер последний фужер, поставил в сушилку. - И не вопи так, Димку разбудишь. Пусть отдохнет.
- Да я и не воплю, радуюсь просто. Обычно я у вас, шулеров проклятых, проигравший, а тут хоть какая-то, - Егор прищелкнул пальцами и закончил уверенным тоном дающего интервью министра финансов, - положительная динамика наметилась…
- Какая уж теперь динамика… Расслабился Димыч без Светки, ничего не скажешь…
- Тебе зато свезло. А то, если б до конца доиграли, точно пришлось бы харакири делать.
Андрей взял из его рук пепельницу, вытряхнул в урну, сунул под горячую воду, надеясь, что Егор не заметил, как у него внезапно задрожали пальцы. Конечно, слов нет, Светкина авария и вся последующая суматоха спасла его от проигрыша, словно бы кто-то… Да нет! Чушь все! Чушь и глупости… Егор прав - не надо читать желтую прессу, спокойней спать будешь.
Вслух же он сказал о другом:
- Слушай, не повторяй всякий бред за телевизионщиками! "Харакири" - отнюдь не то, что ты думаешь. Где-то произошла маленькая неточность, ляпнул какой-нибудь комментатор с бодуна и - все! Пошло гулять по миру, проникло в энциклопедии и справочники и прочно там обосновалось. А на самом деле ритуальное самоубийство, единственная для японца с древними понятиями о чести возможность смыть с себя позор или бесчестие, называется "сеппуку", понял? Самурай специальным кинжалом вспарывает себе живот, а лучший, преданнейший друг, гордясь оказанной честью, в этот же момент сносит ему голову, чтобы не усугублять мучения. Действительно по-японски "хара" - живот, "кири" - резать, но словом "харакири" называют как раз таки неудачную попытку "сеппуку", вещь чрезвычайно позорную для любого японца. Такую, что даже и упоминать-то о ней лишний раз не хочется.
- Блин, Андрюха, какая же ты зануда, страх просто! Сказал бы "харакири" - ничто, жажда… то есть "сеппуку" это твое - все, я бы понял. А тебе только бы лекцию прочитать.
- А тебе - языком молоть. Скажешь тоже - "свезло"! Смотри, при Димыче что-нибудь подобное не сболтни!
- Чего я, совсем дурак, по-твоему?
Оставив беспокойно ворочающегося Димыча на попечение Ромки и взяв с него обещание "звонить, если что", Андрей поехал домой - отсыпаться после бессонной ночи. Прокатились они с Егором на славу: глаза до сих пор слезятся от бесчисленных вспышек "дальнего" света встречных машин, а руки дрожат, как у алкоголика. Именно - как. Коньяк выветрился еще по дороге в больницу, да и забыли про него в суматохе-то. Андрей только сейчас запоздало испугался, что могло бы получиться, если бы их, не дай Бог, тормознули гаишники.