Грейс подошла к нему, вытянув руку, словно опасаясь, что он сейчас упадет.
При ее приближении священник выпрямился.
- Со мной полный порядок, дорогая. Но, возможно, работать в саду еще рановато, даже в этот час. Впрочем, ты не принесешь мне стакан воды?
- Хорошо, но ты сядь и отдохни.
- Сяду. Вы не присоединитесь ко мне на улице, мистер Эш?
Пройдя вперед, Эш прищурился - свет из открытой двери бил слишком ярко - и только в трех или четырех футах от викария понял, как плохо тот выглядит. Его здоровье, которое и при первой встрече казалось не очень крепким, словно стремительно ухудшилось за ночь.
Локвуд заметил удивление в глазах исследователя и устало улыбнулся:
- Кажется, вы и сами плохо провели ночь, мистер Эш.
Это замечание еще больше удивило Эша. Неужели он так же плохо выглядит, как и викарий? Он сомневался в этом, поскольку знал, что викарий психически нездоров и тяжесть его болезни усиливалась тревогой за свою деревню.
- Ночь слишком жаркая для хорошего сна, - сказал он.
- Ах, если бы причина была только в этом! Мне ночь показалась вполне прохладной. Там, на террасе, есть кресла - присядем?
Эш вышел вслед за викарием наружу, и Локвуд, усевшись в широкое кресло с толстыми подлокотниками, выдвинул от стола стул попроще. Сама терраса была скромной, с заросшей лишайником балюстрадой и четырьмя ступеньками, спускающимися в сад. Там виднелась беседка, где Эш с Грейс вчера разговаривали, а за ней простирались лес и бывшие владения Локвудов. Не успели мужчины сесть, как к ним присоединилась Грейс В одной руке она держала стакан воды, а в другой - потрепанную соломенную шляпу, какую мог носить крикетный судья. И то и другое Грейс протянула отцу.
- Я должен это надеть? - пожаловался викарий.
- Нет, если предпочитаешь свалиться от солнечного удара. - Грейс села за стол напротив Эша и подарила ему мимолетную улыбку, прежде чем обратиться к отцу: - Я хочу, чтобы сегодня ты отдохнул, а потом, думаю, мы сходим к доктору Степли, чтобы он осмотрел тебя.
- Ничего подобного ты не сделаешь.
Как бы плохо викарий ни выглядел, в тоне его отказа слышалась сила.
- Но, отец…
- Я сказал нет. Все, что мне нужно, - немного отдохнуть, это же предпишет и доктор. Отдых и успокоительное. Боюсь, это все, что может предложить нынешняя медицина. - Он посмотрел на исследователя. - Есть какие-нибудь результаты для нас, мистер Эш?
- Слишком рано, - ответил Дэвид. - Но определенно в Слите происходит нечто ненормальное.
- И что же именно?
Эш поймал встревоженный взгляд Грейс и понял, что она не хочет без необходимости волновать отца в подобном плачевном состоянии, но ему не представлялось возможным уйти от прямого ответа.
- Для начала, привидения.
- Для начала?
Пожилой человек чуть повернул голову в сторону, краем глаза наблюдая за исследователем.
- Есть и другие инциденты.
- Парень, которого чуть не до смерти избил отец Рут?
- Да.
- И?..
Эш, извиняясь, посмотрел на Грейс:
- Этой ночью убит лесник.
- Джек Баклер? Неужели наш старый добрый Джек Баклер?
- Боюсь, что он. Полиция уверена, что его убил браконьер.
Викарий покачал головой, больше с сожалением, чем с недоверием.
- Где его убили? - спросил он наконец так тихо, что Эшу пришлось наклониться, чтобы расслышать.
- Где-то в бывших угодьях Локвудов. Этой ночью.
- В угодьях Локвудов, - повторил викарий. - Значит, это продолжается.
Эш с интересом взглянул на него:
- Это продолжается?.. - напомнил он.
Локвуд бросил взгляд на дочь, его худое тело напряглось.
- Трагедии в Слите, - сказал он Эшу. - Они продолжают косить нас.
Эша удивило то, как Локвуд переглянулся с дочерью. Он уже открыл рот спросить, но викарий опередил его:
- Недавно я подслушал, как вы рассказывали моей дочери, что видели дух мальчика. Вы можете объяснить это?
- У меня был кошмар. Возможно, я не до конца проснулся.
- Ага, и сон продолжался. Кого вы пытаетесь убедить, мистер Эш, нас или самого себя?
Исследователь не смог ответить на этот вопрос. И сменил тему:
- Мне нужно изучить историю Слита. В частности, я бы хотел побольше узнать о вас и ваших предках. - Второе замечание подсказал обмен взглядами между отцом и дочерью минуту назад.
- О Локвудах? - Грейс была больше удивлена, чем возмущена. - Вы, надеюсь, не думаете, что наше семейство как-то связано с привидениями? - Она сдержанно улыбнулась, подчеркивая полную абсурдность такой мысли.
- Я думаю, что поколения Локвудов играли важную роль в истории местной общины. И мне бы хотелось как можно больше узнать о них.
Преподобный Локвуд устало покачал головой.
- Я бы рекомендовал вам не слишком погружаться в дела давно минувших дней, мистер Эш. Они не могут иметь отношения к происходящему в Слите сегодня.
Эш не был так уверен в этом, поскольку многие призраки - или "психические рецидивы", как он предпочитал классифицировать их - были непосредственно причастны к прошлым событиям.
Викарий не скрывал своего раздражения, правильно истолковав его молчание:
- Какой смысл копаться в старых деяниях и преступлениях моего семейства? Маленькие деревушки вроде нашей склонны копить обиды из поколения в поколение, и, уверяю вас, подобные изыскания не приведут ни к чему хорошему.
- Я уже говорил вам, все результаты моих исследований будут строго конфиденциальны. Институт докладывает о них непосредственно клиентам, и больше никому.
Выражение лица Локвуда говорило, что он отнюдь не удовлетворен. Викарий с трудом встал на ноги, заканчивая беседу.
- Вы позволите мне посмотреть приходские книги? - упорствовал Эш.
Светлые глаза пожилого священника не мигали.
- Что касается церковных фондов - нет. К сожалению, я не могу помешать вам в поисках других источников информации.
С этими словами он оставил дочь и исследователя на террасе одних, гнев на время придал энергию его шагам.
Они шли по широкой тропе, и Эш представлял, что когда-то этот путь был не так заброшен и вел к особняку Локвудов, расположенному примерно в миле от самих владений. Теперь обочины заросли травой и кустарником, разбегавшимися по изрытой каменистой поверхности. Эш хотел посмотреть на сгоревший дом, бывший когда-то центром поместья, и Грейс, хотя и удивленная его просьбой, охотно согласилась сходить с ним туда.
Они могли бы съездить к руинам, но Грейс пришло в голову пойти пешком: дорога была слишком разбита и поездка могла оказаться не очень удобной. На самом деле Грейс хотелось подольше побыть с этим загадочным мужчиной, побольше разузнать о нем, возможно даже узнать, как утонула его сестра и почему его так встревожило упоминание ее имени.
У обочины старой, заброшенной дороги трудилась пчела, ее жужжание подчеркивало обыденность дня. Впереди в ясном голубом небе порхали зеленушки, а вдали терялись в дымке залитые солнцем лесистые холмы. "Как может этот день, - размышляла Грейс, - не замечать творящегося зла; как эти отвратительные деяния не заражают сам воздух?" Что касалось видений прошлой ночи, то дневной свет как-то ослабил их силу, так что они стали смутными и потеряли свое значение. Сам Дэвид Эш выглядел не таким подавленным, как раньше, словно яркое солнце и свежий воздух если и не стерли совсем, то затушевали ночные страхи.
Поднявшаяся с цветка пчела перелетела через разбитую дорогу, ее полету на мгновение помешало присутствие людей. Грейс и Эш постояли, пока насекомое жужжало вокруг них.
- Почему ваш отец возражает против того, чтобы я заглянул в историю вашего семейства? - спросил Эш, когда они двинулись дальше.
- Думаю, он боится за хорошо упрятанные скелеты, которые вы можете вытащить из разных шкафов. Знаете, как он был сначала взбешен, когда я обратилась в Институт экстрасенсорики? Потом он вроде бы согласился на ваше исследование, пока сегодня утром не узнал, что вы будете копаться в прошлом.
- Я так и не понял, почему это должно его беспокоить.
- Он не ожидал этого. Он думал, вы установите свои мониторы, или чем вы там пользуетесь для выявления присутствия призраков, составите отчет, посоветуете что делать и уберетесь восвояси.
- Это не всегда так просто.
- Так ему казалось. Но его главная тревога - население Слита. Боюсь, что семейство Локвудов оставило плохой след в истории по отношению к людям, как говорит отец, и он не хочет оживлять старое недоброжелательство. - Заметив интерес Эша, она продолжила: - Среди наших предков были неудачные правители здешних мест, некоторые из них имели совершенно подлую репутацию, и я расплачиваюсь за это. Честно говоря, я никогда не интересовалась историей Слита. Меня отправили в пансион, когда мне было семь лет, и даже на каникулы мама увозила меня куда-нибудь, обычно за границу, а отец оставался выполнять свои обязанности, так что я никогда не чувствовала себя частью местного общества. А последние годы заняли университет и работа за границей.
- Мне по-прежнему хочется узнать об этих скелетах у Локвудов в шкафу.
Грейс улыбнулась, и он ощутил ее теплоту.
- Я же говорю, я сама, мало знаю об этом. Да особенно и не хочу знать.
- Даже из любопытства?
- Ну, рискуя возбудить у вас аппетит, могу сказать: как-то я услышала, что один из моих предков, Себастьян Локвуд, был большим другом и помощником сэра Френсиса Дэшвуда. Думаю, это заинтересовало меня минут на десять.
- Дэшвуда?
- Вы, конечно, слышали о нем? - Ее улыбка стала озорной. - Я думала, в Институте есть картотека, содержащая всю информацию об этой выдающейся личности.
- Ах да. Сэр Френсис Дэшвуд, распутник и оккультист, основатель Клуба адского пламени, тайного общества поклонников дьявола. Да, ваш родственник попал в милую компанию.
- Его фамильное поместье было не так далеко отсюда. Он устраивал свои оргии и сатанинские ритуалы в меловых пещерах, которые сам вырыл Себастьян Локвуд был членом тайного братства, и в середине восемнадцатого века они всячески позорили эти места.
- О, это уже скелет. И этот ваш предок был - как вы это назвали? Скуарсон?
- Да. Это моя мать рассказала мне о нем и, помню, очень сердилась. Не знаю, почему это так ее задевало - мне это показалось забавным.
- Неудивительно, что ваш отец не позволяет мне добраться до церковного сундука, особенно если у вас и другие предки того же сорта. Интересно было бы почитать эти записи.
- Надеюсь, он был самой паршивой овцой в стаде. Если нет, то к поколению моего отца Локвуды здорово переменились. Я не могу себе представить отца, вовлеченным в нечто подобное. А вы?
Эш улыбнулся ей в ответ, хотя улыбка не коснулась глаз.
- Думаю, нет. Вы не возражаете, если я закурю?
- Даже в такой прекрасный день вам нет дела до загрязнения окружающей среды, не говоря уж о ваших легких?
- Это помогает мне думать.
- Вы только думаете, что помогает.
- Ну ладно, это помогает мне думать, что помогает думать.
- В таком случае на здоровье.
- Можете чувствовать свое превосходство. - Он полез в карман и ничего не вытащил. - Эх, что-то мне кажется, что курение сейчас не поможет.
- Хорошо. Дольше проживете.
- Да, минуты на две.
- В свое время вы оцените эти две минуты.
- У меня будет время в последний раз закурить.
Она рассмеялась, радуясь, что шутливая беседа разрядила напряженность между ними. Но Эш все испортил своим вопросом:
- Как долго болеет ваш отец, Грейс?
- Уже третий раз вы спрашиваете о здоровье моего отца Не понимаю, почему это для вас так важно.
- Я не говорил, что это очень важно. Любопытно, вот и все.
- В этом нет ничего таинственного. Здоровье отца стало ухудшаться вскоре после смерти матери, хотя артрит в руках мучит его уже несколько лет. Но только недавно отец так сдал.
- Он показывался врачу в последнее время?
- Несколько месяцев назад, когда не смог больше выносить моих надоеданий. Истощение, умственное и физическое, несколько повышенное давление - вот приговор доктора. И артрит не улучшает положения.
- Сегодня он выглядел неважно.
- Я попросила доктора Степли зайти на неделе посмотреть его. И не собираюсь предупреждать отца до последнего момента.
- Доктор Степли - деревенский терапевт?
Грейс кивнула.
- Он присматривает за нашей семьей, сколько я себя помню. Думаю, ему пора на пенсию, но он упрям, как мой отец. Наверное, будет продолжать практику, пока не свалится во время обхода.
Реактивный самолет высоко в небе виднелся сверкающей точкой и оставлял за собой тонкую, почти призрачную линию. След разбухал и растворялся в разреженном воздухе.
- Вот что осталось от Локвуд-Холла.
Эш посмотрел, куда указывала Грейс, и увидел вдали серые развалины. Приглушенная зелень холмов позади подчеркивала безжизненность изломанных камней.
Эш снял пиджак и повесил на руку.
- В прежние дни дом, должно быть, имел величественный вид, - заметил он, вместе с Грейс приближаясь к руинам.
- Во многих отношениях - да.
Эш взглянул на нее:
- Вы как будто не уверены.
- У нас до сих пор есть картина с изображением Локвуд-Холла, каким он был в восемнадцатом веке, - и да, я думаю, это было внушительное здание. Но мне оно никогда не нравилось. Его архитектура всегда казалась мне какой-то холодной; возможно, картина просто плохо написана.
- Я бы хотел увидеть ее.
- Хорошо. Она в кабинете у нас дома. Некоторые восхищаются как зданием, так и картиной, так что мое мнение может показаться вам не слишком заслуживающим доверия.
- Довольно часто бывает, что люди ощущают неприязнь к некоторым местам.
- К дому моих предков? Я должна бы гордиться его историей, как и его величественностью.
- Может быть, на вас влияет сожаление о том, как много Локвуды утратили за все эти годы.
- Я не проклинаю судьбу за утрату того, что мы имели.
В ее ответе не было резкости, просто твердое убеждение, и Эш решил, что ему это нравится. Эта женщина не хнычет, как новые бедные.
Ее саму словно смутила собственная откровенность:
- Я показалась вам сварливой?
Он не удержался от смеха:
- Нет, возможно, просто возмущенной.
К ней снова вернулось хорошее настроение.
- О, я умею возмущаться. Вам надо послушать, когда отец говорит со мной о религии. После этого мы можем несколько дней дуться друг на друга.
- Как вам удалось не стать религиозной? Вам, дочери викария?
- Это все равно что жить в магазине кондитерских изделий. Можно потерять аппетит к сладкому, когда кругом его навалом. Под конец и мама чувствовала то же. Хуже того - я думаю, под конец ее тошнило от религии. Но это не значит, что я не верю во Всевышнего или загробную жизнь. Наверное, это догма и ритуал отвратили меня от религии. Кроме того, есть другие тайны, которые нужно разгадать, прежде чем беспокоиться о смысле мироздания, - например, призраки, которых видели в Слите, или то, почему иногда я могу проникать в чужое сознание.
Ее последнее замечание остановило его расспросы, на что и было рассчитано. Грейс повернулась к Эшу:
- Как я смогла этой ночью участвовать в вашем сне, Дэвид? Как я смогла увидеть вашу несчастную умершую сестру Джульетту, когда до вчерашнего дня ничего не знала о вас? И то, о чем я раньше не упоминала: вы как будто страшно боялись ее…
Она увидела, что ее слова произвели на него глубокое впечатление. В глазах отразилась смесь страха и горечи, но когда Эш заговорил, в его голосе была лишь холодная злость:
- Я боялся ее шуток, ее отвратительных мелких шуточек.
Он пошел дальше, оставив Грейс стоять на дороге.
- Вы не можете до сих пор проклинать ее за это, Дэвид, - крикнула она ему в спину. - Теперь, когда ее нет, вы должны простить ее.
Эш остановился и обернулся.
- Вы не поняли, - с прежней холодной злобой сказал он. - Она разыгрывала свои шутки уже после смерти.
20
Меж широких ступеней лестницы, ведущей к зияющему входу в Локвуд-Холл, росла трава, и истинный цвет железных перил скрыла ржавчина. С обеих сторон от входа возвышались почерневшие колонны, а высокие зияющие окна открывали пустоту внутри.
Поднявшись по ступеням, Эш увидел рухнувшие внутренние стены, полуобвалившуюся лестницу на верхние этажи, которых больше не было, и темные, искореженные стропила; сквозь крышу виднелось ясное светлое небо. Грейс с ничего не выражающим лицом стояла на самой нижней ступени позади Эша.
Он обернулся и подождал ее, но она колебалась.
- Грейс! - позвал он, не понимая, почему она не идет.
Прогнав все чувства, которые только что занимали ее, она перевела взгляд с распахнутой двери на исследователя и начала взбираться по лестнице.
Эш снова переключил внимание на дом, вытянув шею, чтобы разглядеть то, что было когда-то верхними этажами, и остатки витиеватой каменной балюстрады, идущей вдоль всей крыши.
- Можно примерно представить, как это выглядело, - сказал он взволнованно, почувствовав рядом присутствие Грейс.
- Я не хочу думать об этом, Дэвид. Я не люблю это место. Когда я прихожу сюда, у меня всегда такое впечатление, что оно что-то замышляет, обиженное этой разрухой. Странно, но у меня появляется такое же ощущение, когда я смотрю на картину, что висит дома.
- Вы позволяете воображению завладевать вами, - мягко успокоил ее Эш. - Здесь ничего нет.
- Вы ничего не чувствуете?
Он заглянул внутрь, его глаза обежали заляпанные стены, обвалившуюся лестницу.
- Это просто пустая оболочка.
Она обхватила себя за плечи, словно внезапно замерзла.
- Мне тоже хочется поверить в это. Даже в детстве я ненавидела это место., Я никогда не прихожу сюда одна, и, к счастью, моя мать вроде бы тоже не любила его. Только отец ходил сюда и иногда настаивал, чтобы я шла с ним. Помню, как он переходил из комнаты в комнату и часто, если это было безопасно, закрывал глаза, представляя, как тут было раньше. Он даже что-то напевал - знаете, один из старинных вальсов - и описывал мне социальное положение, которое занимали здесь поколения Локвудов. Держась за его руку, я сама воображала их - длинные одежды, напудренные парики, звуки клавесина. Я чуть ли не слышала смех, разговоры, стук туфель по мраморному полу в бальном зале, когда гости танцевали. Романтика, я знаю, представления девочки о том, как все должно было здесь происходить; но я чуть ли не наяву видела их…
Она замолкла, удивленная собственными воспоминаниями, и Эш придвинулся к ней.
Неуверенным голосом Грейс продолжила:
- И мне также представлялись другие… события здесь. Что-то темное… чего я, вероятно, в детстве не понимала… чего не понимаю и сейчас…
Он взял ее под руку, и она сначала напряглась, а потом расслабилась, прижавшись к нему.
- Какими они представлялись вам, Грейс? - осторожно спросил он. - Вы действительно слышали музыку и голоса? Вам они казались реальными?