В заключительный том собрания сочинений В. Гончарова вошел роман "Под солнцем тропиков". В этом авантюрном повествовании, напоминающем "необыкновенные путешествия" Ж. Верна, рассказывается о похождениях пионера Петьки и химерического анархиста Бамбар-биу в дебрях Австралии. Как водится, автор сообщает множество полезных и ненужных сведений, помещает героев в самые немыслимые положения и… пародирует все каноны жанра.
В книгу включен также рассказ "День Ромэна" - последнее известное произведение писателя. В послесловии составителя собрания делается попытка разгадать загадку Виктора Гончарова.
Содержание:
ПОД СОЛНЦЕМ ТРОПИКОВ - Почти сказочные приключения пионера Петьки в Австралии 1
Присказка 1
Часть первая. Из Крапивецка к тропику Козерога 1
Часть вторая. Жизнь и смерть чародея Инта-тир-каки 12
Часть третья. Новая эра в общине Ковровых Змей 19
Часть четвертая. Гигант Бамбар-биу в действие 30
ДЕНЬ РОМЭНА 41
Утро 41
День 42
Вечер 44
А. Шерман. Загадка Виктора Гончарова 44
Примечания 46
Комментарии 46
Виктор Гончаров
ПОД СОЛНЦЕМ ТРОПИКОВ
ДЕНЬ РОМЭНА
ПОД СОЛНЦЕМ ТРОПИКОВ
Почти сказочные приключения пионера Петьки в Австралии
Присказка
Надо вам сказать, честно сказать, что хоть эта повесть и названа "почти сказкой", ничего сказочного в ней вы не найдете. То есть никаких колдунов, волшебников, фей. Никаких великанов, карликов, духов и ведьм. Ни чертей и ни ангелов. А богов? - И богов, естественно.
- Почему? - спросите вы, может быть, разочарованно.
- Да потому, что их нету, - отвечу я.
А, признаться, я их искал. Очень усердно искал, и по всем местам. Когда мне вздумалось написать для ребят книгу, я первым долгом вспомнил о бане. Баня у нас заброшена. Стоит она в самом дальнем конце сада, следовательно, - место, подходящее для нечистой силы. И сад заброшен. В нем растут лопухи, крапива, чертополох, бузина, дурман и одна корявая яблонька.
На яблоньке каждый год аккуратно появляются маленькие горьковато-кислые яблочки. Этими яблочками, к слову сказать, даже свиньи брезгуют. Но Петька, про которого сказ впереди, уверяет, что если крепко зажмуриться, то "яблочки эти даже очень вкусные". Честно скажу: не знаю, не пробовал, потому спорить не буду и перейду прямо к нечистой силе.
Темной-претемной летней ночью (я нарочно выбрал такую ночь) отправился я в баню. Над головой у меня была тьма, под ногами - тьма, и кругом - тьма. Но в лопухах ярко горели светлячки и где-то глухо тявкала жаба. Я тихо вошел в баню и в кромешной жути произнес страшное заклинание. Вот оно:
"Вогобий
етреч - в тире,
Воткет - икаруд".
Разумеется, заклинанию меня научила бабушка. "Смотри, говорит, больше трех раз не произноси, однако. Не то худо будет"…
Подумаешь, запугала!.. Но, чтобы не портить дела, я ограничился тремя разами и стал ждать. Тихо было, как под землей. Пахло дохлой крысятиной и гниющим деревом…
От долгого ожидания меня закрепило в сон. Тогда, наплевав на бабушкино запрещение, я снова произнес заклинание, но уже не три раза, а тридцать три. Можно сказать, без счету…
Где-то, должно быть, под лавкой, вдруг захрустело что-то.
"Очень хорошо, - подумал я, - кажется, начинается".
Какое-то теплое, мягкое, как гигроскопическая вата, коснулось моего лица. Дунуло в глаза. Замахало вокруг головы. Под лавкой хруст перешел в чавканье.
"Или ведьма, или черт"… - соображал я, затаив дыхание.
Мягкая лапа легла мне на голову. Я невольно вздрогнул. Лапа принялась, и неизвестный болван заскрипел гвоздем по стеклу. Терпеть не могу этих противных звуков! Но нужно было терпеть, - так учила бабушка. Визг через минуту прекратился. Кто-то погладил меня по голове. Кто-то зашлепал по сырому полу навстречу…
Я зажег электрический фонарик. Громадная крыса шарахнулась под лавку. Со стеклянным визгом заметалась в воздухе летуча я мышь…
- Ладно. Здесь неудача, - сказал я себе, отнюдь не падая духом, и покинул баню. В ту же ночь я обшарил все погреба, сараи и чуланы. Даже в подполье слазил. И что же вы думаете? Кроме крыс, мышей и жаб, другой нечистой силы мне так и не попалось. Вот поди ж ты, и страшное заклинание не подействовало.
Вернувшись к бабушке опечаленным, я рассказал ей все, как было. Бабушка ухмыльнулась мудро и попросила меня прочитать заклинание навыворот, с последней буквы. Я прочитал и оч-чень сконфузился…
Так же неудачно закончились мои поиски в отношении колдунов, волшебников, фей, богов, ведьм и ангелов. Вот почему сказка моя обошлась без всего этого элемента.
- Постой, постой… - заявит тут мне добросовестный читатель. - А вот, к примеру, у тебя одна глава названа так: "Бой Петьки с чертом". Петьку-то я знаю; это тот, который яблоки кислые ест, зажмурясь. Петьку я определенно знаю, а что же это за черт, разреши узнать? Разве это не "элемент"?
- Каюсь, - отвечу я, замигав левым глазом (правым я не умею мигать), - каюсь, одного черта мне пришлось-таки ввести в сказку, но, во-первых, он маленький и паршивенький, во-вторых, без копытц и хвоста и, в третьих, даже не черт, а просто…
Но кто он, я так и не скажу сейчас.
Часть первая. Из Крапивецка к тропику Козерога
1. Человек, снимающий квартиру в бане, странный человек
Он появился рано утром, когда все еще спали. Бабушка, которая почти никогда не спит, столкнулась с ним у ворот, звякнув испуганно пустыми ведрами.
- Ах, ты, господи, нечистая сила! - воскликнула она.
- Да вы ж меня напугали…
- Извините, бабушка, - сказал он. - Извините, что я вас напугал. Здрасте, прежде всего. - И затем: - Чей это миленький домик?
- Домик этот наш, - отвечала бабушка, оправившись, - и, кроме того, народный, как земля есть собственность трудящихся. Но кто вы такой? Я вас действительно не знаю.
На нем была кепка-механка, промасленная и сплющенная, кожаная куртка, начищенная, как сапоги; брюки в полоску и сапоги - рыжие и в заплатах. Лицо его было брито и изрезано морщинами.
- Я есть техник-механик, - отрекомендовался он, - служу на заводе "Динамо". Зовут меня Аркадием Ивановичем, по фамилии - Лялюшкин.
- Очень хорошо, тов. Лялюшкин, - обрадовалась бабушка, - у меня два ведра, которые протекают. Почините мне их, я вам заплачу гривенник. Но прежде подождите, Лялюшкин, я схожу по воду.
- Я, собственно… - пробормотал Лялюшкин, - конечно, ежели и вобче…
- Очень хорошо, - перебила его бабушка, - ежели гривенника мало, семитку прибавлю. А пока обождите все-таки.
Заперев ворота на ключ, она быстро пошла вверх по улице.
Техник сел на завалинку, собрал в гармошку морщинистый лоб и задумался. Думал он усиленно, но о чем - неизвестно. Протекло пять минут - бабушки не было. Через десять минут визгнул болт в окне, техник подался с завалинки и увидел, как болт выскочил из щели, мотнулся в воздухе, громыхнул по стене и открылись ставни.
- Явление второе, - проворчал Лялюшкин, - а ведь мог и по голове.
- Мог, - согласился Петька, потому что это был Петька, - но ведь я не знал, что ты здесь сидишь. А где бабушка?
- Значит, ушла по воду.
- А кто ты?
- Техник-механик, гальванский скок.
- Хым!.. Корабль умеешь делать?
- Умею.
- И самолет?
- И самолет, и самокат, и паровоз. Все, что угодно.
- Это здорово, только мне на это наплевать, мне бы - радио… - Петька свесил ноги в окно и оказался мальчуганом лет одиннадцати с красным галстуком на шее и хохолком на макушке.
- Можно к тебе? - спросил он.
- Никак нельзя, - мотнул головой техник.
Но Петька увидал в глазах его веселые огоньки и спрыгнул на улицу.
- Ты чего ждешь? - спросил он.
- Значит, бабушку, - отвечал техник и, почесав переносицу, прибавил. - Ты бабушкин сын?
- Нет, мамкин. Мамка у меня померла и батька, живу с бабкой. Конечно, у меня кролик есть живой…
Техник еще раз почесал переносицу.
- Кролик - невредная штука. А вот, скажи-ка, комната у вас сдается?
- Сдавалась. Теперь нет. Дядька приехал, занял. Дядька у нас книги пишет.
- Эк незадача! - техник сдвинул механку на лоб и насупил брови. - Дядька-то надолго приехал?
- На все лето. Он пишет что-то, а сейчас спит.
- Тогда, пожалуй, мне и ждать нечего.
Техник водворил кепку на место и уже собирался уходить, как Петьке пришла в голову блестящая мысль.
- Постой-ка, - сказал он плутовато и, приблизившись к технику, заставил его склониться к себе. Потом он зашептал ему что-то на ухо.
У техника просветлело лицо. В это время на перекрестке показалась бабушка с полными ведрами.
- Подсади меня, - попросил Петька, - бабушка все равно ничего не видит. Но смотри: про меня ни-ни.
- Ладно, ладно, голубь. - Сияя лицом, техник подсадил Петьку в окно, закрыл за ним ставни и всунул на место болт.
Бабушка застала его сидящим на завалинке все в той же задумчивой позе.
- Ну вот я и пришла, - заявила она. - Сейчас вам ведерки вынесу.
- Подождите-ка, бабушка, - техник встал с завалинки. - Ведерки я вам в крайности починю, но пришел-то я сюда по другому делу. Мне сказали, что у вас комната сдается.
- Сдавалась, голубчик, сдавалась. Теперь нет. Родственник приехал, занял.
- Бабушка, а баню мне сдадите?
Бабушка вытаращила глаза и присела на завалинку.
- Это я вас, голубчик, не понимаю, - сказала она, - кто вам мог такое передать, ежели я только вчера вечером надумала это. Это даже очень странно. Ведь я хотела сначала отремонтировать ее…
Техник скорчил в ответ загадочную мину.
- Сами отремонтируем, бабушка, не извольте беспокоиться.
Он перебрался в пустую баню в тот же день. С ним прибыл воз самых диковинных вещей и другой воз, где были два стула, стол, две койки и большой ящик неизвестно с чем.
Петька вертелся юлой вокруг возов, помогал развязывать веревки, снимал вещи, держал лошадь, когда его никто об этом не просил, и попутно забрасывал техника сотнями вопросов. О каждом диковинном предмете, снятом с воза, техник давал объяснение.
- Это электрофорная машина, - говорил он, указывая на два стеклянных круга, обклеенных станиолью и вращающихся на подставках. - Будем добывать электричество, когда разберемся.
- Это мультипликатор, служит для определения силы электрического тока.
- Это тигеля для плавки металлов.
Но когда дело коснулось большого ящика, наглухо закрытого, техник от пояснения удержался. То есть, он сказал кое-что, но совсем непонятно.
- Это… гм… гм… вообще… всякое там, потом увидишь…
Ящик сняли последним. Петька помогал его тащить. Он был совсем легким, этот ящик, вопреки своим размерам: Петька и техник свободно несли его вдвоем. Когда его ставили на пол в бане, из него вдруг послышался писк, так: пи-пии-пу-у…
- Попискивает, - подмигнул Петьке техник и в следующую секунду побледнел; ящик быстро-быстро поплыл от пола к потолку. Петька тоже побледнел.
Но, абсолютно в чертей не веря, он, несмотря на объявший его ужас, в бане все-таки остался. Техник подпрыгнул козлом, уцепился за ящик обеими руками и притянул его к полу.
- Смотри, никому об этом не говори… - зашептал он возбужденно.
- Ладно, не маленький, - отвечал Петька басом, едва переводя дух от страха, любопытства и гордости.
2. В полетах важно учитывать воздушные течения
Солнце уже село, и белобрысая луна, перекосившись, поглядывала на землю. От бани через пустырь шел грохот: это техник обстраивал свою новую квартиру.
Тоненький голосок под окном сорвал Петьку от стола, за которым он сидел, читая "Мир приключений", и заставил его высунуться на улицу. Под окном стояла девочка с двумя косичками и с брезентовым мешочком за плечами.
- Скажите, пионер, - дискантом запела она, увидя Петьку, - папа мой сюда переехал?
Петька только что проглотил "Черную смерть или дьявольское открытие профессора Чемберлена", и голова его не особенно ясно варила.
- Не знаю, - пробасил он, подражая мужественному ковбою, застрелившему профессора. - Не знаю… Что же касается меня, то адрес мой: Западная Канада, Чертово болото, Беннигфорд, 3-33. Милости просим, сыграем в поло и выпьем виски…
- Я спрашиваю про папу, - настойчиво повторила девочка, - я устала, и мне есть хотится…
В последнем ее "хотится" прозвучали слезы, как шум прибоя, стремящегося к близкому берегу.
Петька сбросил с себя книжную одурь и моментально сообразил: "Это - Верка, дочь техника, была в экскурсии, теперь вернулась, сейчас разревется".
- Тебя Верой звать? - строго спросил он, перевешиваясь через подоконник.
- Ну да-а… - протянула девочка, неожиданно всхлипнув.
- Ну и рева! - сказал Петька и решительно добавил. - Ползи сюда.
- За-че-эм? - удивилась та.
- Бабушка злила, ворота заперла, ход через окно, - выпалил он.
Девочка доверчиво вскарабкалась на завалинку, с завалинки - в окно. Петька провел ее через дом на пустырь и сдал на руки отцу.
- Вот ваша дочь, - сказал он холодно, как мужественный ковбой, застреливший профессора. - Возьмите, я спас ее от голодной смерти.
Техник открыл рот, чтобы задать вопрос, но Петька как сквозь землю провалился.
Утром они встретились на пустыре.
- А у меня пистолет есть… - начал Петька, имея в виду неосведомленность девочек в подобных вещах.
- Пи-и-сто-лет! - презрительно протянула Вера. - Скажи лучше: хлопушка.
- Нет, пистолет, - не сдавался Петька, - стреляет пулями, в лоб, промеж глаз.
- Покажи.
Петька вытянул из кармана пугач, взвел курок и щелкнул.
- Только пули у меня все вышли, - важно объяснил он, - а то бы ворону застрелил или буржуя…
Вера обиженно заморгала глазами, подумала с минутку и наконец произнесла, гордо раскачиваясь из стороны в сторону и помахивая косичками:
- А у меня велосипед есть, трехколесный, с лисорами, что?..
Пришла очередь Петьки моргать глазами. Он это проделал, мучительно вспоминая, чем бы еще похвастать. Кроме пугача, у него был еще известный всей улице кролик Сонька и пара лягушек в банке, но разве этим поразишь Верку, дочь техника? Конечно, нет. Тогда он вспомнил, как прошлый год ездил с бабушкой по Волге.
- Велика штука велоси-пе-эд, - начал он издалека, - кабы двухколесный, куда ни шло, а то о трех колесах. Да ты мне его сначала покажи. Может, еще поломанный…
- И покажу! И покажу!.. - запрыгала Верка. - Совсем новенький! Сейчас покажу… - Она рванулась к бане.
- Не надо, - остановил ее движением руки Петька. - Не надо. Не показывай. Верю… А вот ты скажи: на пароходе каталась? Что?.. Факт, нет. А я катался. С бабушкой. И еще тыща человеков. Разные там… Пароходище - угу - громаднющий, больше этого сада, труба с дом и капитан на мостике… Как гуднет - уши трещат…
Верка затаила дыхание и открыла рот.
- Капитан гуднет? - спросила она шопотом.
- Ка-пи-тан! - фыркнул Петька. - Ничего не понимаешь. Свисток такой, возле трубы…
Вера некоторое время стояла, как вкопанная, потом, упрямо тряхнув косичками, снова засмеялась.
- Па-ра-ход! Что пароход?! А вот я сегодня летать буду, ага…
- Ну, это ты врешь, - спокойно возразил Петька, чувствуя, что поле словесной битвы осталось за ним.
Вера горячо и возбужденно затараторила:
- Нет, не вру. Я никогда не вру. Сегодня вечером буду летать. Только об этом нельзя было говорить. Ты никому не скажешь?
- Никому, - машинально отвечал Петька, пораженный одной догадкой. - На чем летать будешь? На аэроплане?
- В лодке… - прошептала Вера.
- А лодка где?
- Не скажу. Нельзя.
- Ну, я и так знаю. Лодка в ящике, и она пищит.
Хотя поле битвы теперь перешло к девочке с косичками, Петька торжествовал, а та была подавлена.
- Тебе папа сказал?
- Нет.
- Подсмотрел?
Петька подумал, но и на этот вопрос ответил отрицательно.
- Я догадался, - сказал он.
С нескрываемым восхищением глянула Верка на своего проницательного собеседника.
- Ты волшебник, да?
Петька скривил рот и отвечал совсем несуразно:
- Вогобий етреч в тире воткет икаруд…
В семь часов вечера на пустыре длинной полосой колыхались лопухи. Движение это началось возле бабушкиного домика и кончилось за два шага до забора, которым техник окружил баню. В том месте, где замерло движение, показалась вдруг стриженная Петькина голова и опять спряталась. Лопухи закачались снова, но уже в направлении к одинокой яблоньке, пышно раскинувшей свою крону в пяти шагах от бани. Стриженная голова появилась теперь у подножия яблони, быстро осмотрелась и разрешила своим рукам и ногам втащить тело на дерево.
Петька сидел на дереве и зорко смотрел на дворик при бане.
Из бани вышел техник Лялюшкин, держа перед собой маленький ялик из белого легкого металла. За техником следовала Вера. Она прежде всего кинула хитренький взгляд на яблоньку, качавшуюся без ветра, и сделала рукой какой-то знак, который Петька понял как "начинается".
На середине двора техник опустил ялик на землю и, выпрямившись, посмотрел кругом и в небо. Потом до Петьки донеслись слова:
- Смотри, Верунька, делай только так, как я тебя учил.
- Хорошо, папа, - отвечала девочка, украдкой подмигивая дереву.
Отец поднял ее и посадил в лодочку.
- Покажи мне, - сказал он, - что ты будешь делать.
Точно отвечая скучный урок, девочка заговорила: