- Я не хочу здесь оставаться, - пробормотала Фрэнни. - Неужели ты думаешь, что я останусь?
- И куда же ты отправишься? К нему? Сомневаюсь.
- К Бобби Ренгартен в Дорчестере или к Дебби Смит в Самерсворте, я думаю. - Фрэнни медленно собралась с силами и встала. Она продолжала плакать, но и сама уже стала выходить из себя. - Впрочем, это не твое дело.
- Не мое дело? - эхом отозвалась Карла, все еще с вазой в руках. Лицо ее было белым, как пергамент. - Не мое дело? То, что ты вытворяешь в моем доме, - не мое дело? Ах ты неблагодарная маленькая сучка!
Она ударила Фрэнни по щеке, и ударила сильно. Голова Фрэнни откинулась назад. Она перестала потирать голову и принялась потирать щеку, недоверчиво глядя на мать.
- Вот твоя благодарность за то, что мы отправили тебя в приличный колледж, - сказала Карла, обнажая зубы в безжалостной и пугающей ухмылке. - Теперь ты никогда его не закончишь. После того, как выйдешь за него замуж…
- Я не собираюсь выходить за него замуж. И я не собираюсь уходить из колледжа.
Глаза Карлы расширились. Она уставилась на Фрэнни, как на сумасшедшую.
- Что ты несешь? Аборт? Ты собираешься сделать аборт? Мало того, что ты шлюха, так ты еще решила стать и убийцей?
- У меня будет ребенок. Мне придется перенести весенний семестр, но я смогу кончить следующим летом.
- А на какие шиши ты думаешь кончать? На мои деньги? Если это так, очевидно, ты чего-то не поняла. Такой современной девушке, как ты, едва ли понадобится поддержка ее родителей, не так ли?
- Как-нибудь выкручусь, - мягко сказала Фрэнни.
- В тебе нет ни капли стыда! Ты думаешь только о себе! - закричала Карла. - Боже, что будет со мной и с твоим отцом! Но тебе до этого нет никакого дела! Это разобьет сердце твоего отца и…
- Я не чувствую себя таким уж разбитым. - Спокойный голос Питера Голдсмита доносился из дверного проема, и они обе повернулись туда. Он действительно стоял в дверях, но за пределами комнаты. Носы его рабочих ботинок лишь слегка заступили за ту границу, где потрепанный коридорный коврик переходил в ковер гостиной. Фрэнни неожиданно поняла, что именно на этом месте она видела его много раз. Когда он в последний раз заходил в гостиную? Она не могла вспомнить.
- Что ты там делаешь? - спросила Карла, неожиданно позабыв о возможном ущербе, который могло понести сердце ее мужа. - Я думала, ты работаешь сегодня вечером.
- Меня подменил Гарри Мастерс, - сказал Питер. - Фрэн уже сказала мне, Карла. Скоро мы будем дедушкой и бабушкой.
- Дедушкой и бабушкой! - взвизгнула она. Она захохотала отвратительным, скрежещущим смехом. - Так ты предоставил это мне. Она сказала тебе первому, а ты это от меня скрыл. Ну а теперь я закрою дверь, и мы выясним все вопросы вдвоем.
Она улыбнулась Фрэнни сияющей, язвительной улыбкой.
- Между нами… девочками.
Она взялась за ручку двери и стала медленно закрывать ее. Фрэнни наблюдала, все еще удивленная и с трудом понимающая причину внезапной вспышки гнева и сарказма со стороны ее матери.
Питер медленно и неохотно поднял руку и остановил дверь на полпути.
- Питер, я хочу, чтобы ты предоставил это мне.
- Я знаю, что ты хочешь. В прошлом так и было. Но не сейчас, Карла.
- Это не твоя область.
- Моя, - спокойно ответил он.
- Папочка…
Карла повернулась к ней. Пергаментно-белая кожа ее лица теперь покрылась красными пятнами на щеках.
- НЕ СМЕЙ С НИМ ГОВОРИТЬ! - закричала она. - Ты имеешь дело не с ним, а со мной! Я знаю, что ты всегда можешь подольститься к нему с любой сумасшедшей идеей и переманить его на свою сторону, чтобы ты ни натворила, НО СЕГОДНЯ ТЕБЕ НЕ С НИМ ПРИДЕТСЯ ИМЕТЬ ДЕЛО, МИСС!
- Прекрати, Карла.
- УБИРАЙСЯ ОТСЮДА!
- Я сюда и не входил. Можешь убедиться, что…
- Не смей надо мной насмехаться! УБИРАЙСЯ ИЗ МОЕЙ ГОСТИНОЙ!
И с этими словами она принялась толкать дверь, нагнув голову и упершись в нее плечами так, что стала похожа на быка. Сначала он с легкостью удерживал дверь, потом с усилием. Наконец жилы вздулись у него на шее, и это несмотря на то, что она была женщиной и весила на семьдесят фунтов меньше, чем он.
Фрэнни хотела крикнуть им, чтобы они прекратили, и попросить отца уйти, так чтобы им обоим не пришлось видеть Карлу в таком внезапном и безрассудном ожесточении, которое всегда угрожало ей, а сейчас захлестнуло ее с головой. Но слова застряли у нее в горле.
- Убирайся! Убирайся из моей гостиной! Вон! Вон! Вон! ЭЙ ТЫ, УБЛЮДОК, ОТПУСТИ ЭТУ ЧЕРТОВУ ДВЕРЬ И УБИРАЙСЯ ВОН!
И в этот момент он дал ей пощечину. Раздался глухой, незначительный звук. Дедушкины часы не рассыпались от ярости в пыль. Мебель не застонала. Но яростные крики Карлы прекратились, словно их отрезало скальпелем. Она упала на колени, и дверь настежь распахнулась, слегка ударившись о викторианский стул с высокой спинкой и с вышитой салфеткой на сиденье.
- Нет, не надо, - тихо сказала Фрэнни.
Карла прижала ладонь к щеке и уставилась на мужа.
- Ты добивалась этого десять лет, - сказал Питер. Голос его слегка дрожал. - Я всегда убеждал себя не делать этого, потому что бить женщин не в моих правилах. Я и сейчас так думаю. Но когда человек - мужчина или женщина - превращается в собаку и начинает кусаться, кому-то надо поставить его на место. Мне только жаль, Карла, что я не сделал этого раньше.
- Папочка…
- Помолчи, Фрэнни, - сказал он с безразличной суровостью, и она умолкла.
- Ты говоришь, что она эгоистка, - сказал Питер, продолжая смотреть прямо в окаменевшее, изумленное лицо жены. - На самом деле ты эгоистка. Ты перестала любить Фрэнни, когда умер Фред. Именно тогда ты решила, что любовь может принести слишком много страданий и что жить для себя - гораздо безопаснее. И тогда ты посвятила себя этой комнате. Ты обожала умерших членов своей семьи и совсем забыла о живых. Боль - причина перемен, но вся боль мира не способна изменить фактов. Ты была эгоистична.
Он подошел и помог ей встать. Выражение ее лица не изменилось. Глаза по-прежнему были широко раскрыты, и в них застыло выражение недоверия.
- Я виноват в том, что не остановил тебя. Чтобы не доставлять лишних хлопот. Чтобы не раскачивать лодку. Видишь, я тоже был эгоистом. И когда Фрэн поступила в колледж, я подумал: Ну что ж, Карла теперь может жить как хочет, и от этого никому не будет плохо, кроме нее самой, а если человек не знает, что ему плохо, то, возможно, с ним все в порядке. Я ошибся. Я и раньше ошибался, но никогда моя ошибка не была такой непростительной. - Мягко, но с силой он взял ее за плечи. - А теперь, я скажу тебе как муж. Если Фрэнни нужно пристанище, то она найдет его здесь - как и было всегда. Если ей нужны деньги, она сможет найти их в моем кошельке - как и было всегда. И если она захочет оставить ребенка, она так и сделает. Более того, я скажу тебе одну вещь. Если она захочет покрестить ребенка, обряд будет совершен прямо здесь. Прямо здесь, в этой чертовой гостиной.
Рот Карлы широко раскрылся, и теперь из него стали доноситься звуки. Сначала они звучали странно, как свисток закипающего чайника. Потом они перешли в пронзительный вопль.
- ПИТЕР, ТВОЙ СОБСТВЕННЫЙ СЫН ЛЕЖАЛ В ГРОБУ В ЭТОЙ КОМНАТЕ!
- Да. И именно поэтому я считаю, что не найти лучше места для того, чтобы покрестить новую жизнь, - сказал он. - Кровь Фреда. Живая кровь. А сам Фред, он уже много лет как мертв. Карла. Его давно уже съели черви.
Она вскрикнула и закрыла уши руками. Он наклонился и отвел их.
- Но червям не досталась твоя дочь вместе со своим ребенком. Неважно, откуда он взялся, но он живой. Ты, похоже, собралась ее прогнать, Карла. Что у тебя останется, если ты это сделаешь? Ничего, кроме этой комнаты и мужа, который будет ненавидеть тебя за то, что ты сделала. Если ты это сделаешь, то это будет все равно как если бы в тот день мы оказались втроем - я и Фрэнни вместе с Фредом.
- Я хочу подняться наверх и прилечь, - сказала Карла. - Меня тошнит. Думаю, мне лучше прилечь.
- Я тебе помогу, - сказала Фрэнни.
- Не смей ко мне прикасаться. Оставайся со своим отцом. Похоже, вы вместе с ним все продумали. Как вы расправитесь со мной. Почему бы тебе просто не поселиться в моей гостиной, Фрэнни? Не запачкать ковер? Не швырнуть угли из печи в мои часы? Почему бы и нет?
Она захохотала и протиснулась в коридор мимо Питера. Она шаталась, как пьяная. Питер попытался взять ее одной рукой за плечи. Она оскалилась и зашипела на него, как кошка.
Пока она медленно поднималась по лестнице, опираясь на перила красного дерева, ее смех перешел в рыдания. Они были такими безутешными и отчаянными, что Фрэнни чуть не закричала, одновременно почувствовав, что ее сейчас вырвет. Лицо ее отца было цвета грязного белья. Наверху Карла обернулась и пошатнулась так сильно, что Фрэнни подумала, что сейчас она скатится вниз. Она посмотрела на них, как будто собиралась что-то сказать, но потом снова отвернулась. Мгновение спустя дверь ее спальни приглушила бурные звуки горя и боли.
Фрэнни и Питер потрясение уставились друг на друга. Дедушкины часы продолжали тикать.
- Это подействует, - сказал Питер. - Скоро она придет в себя.
- Ты уверен? - спросила Фрэнни. Она медленно подошла к отцу, прислонилась к нему, и он обняв ее одной рукой. - Мне так не кажется.
- Это неважно. Сейчас мы не будем об этом думать.
- Я должна уйти. Она не хочет видеть меня здесь.
- Ты должна остаться. Ты должна быть здесь в тот момент, когда - если, конечно, это случится - она придет в себя и поймет, что ты по-прежнему нужна ей. - Он выдержал паузу. - Что касается меня, то я давно это понял, Фрэн.
- Папочка, - сказала она и положила голову ему на грудь. - Папочка, мне так жаль, я чувствую себя такой виноватой, такой виноватой…
- Тсс, - сказал он и погладил ее по волосам. Ее волосы были освещены мягким вечерним светом, золотым и спокойным, таким, какой обычно освещает музеи. - Тсс, Фрэнни, я люблю тебя. Я люблю тебя.
12
Снова зажглась красная лампочка. Насос зашипел. Дверь открылась. На вошедшем человеке не было белого скафандра, но в нос ему был вставлен блестящий фильтр, немного похожий на серебряную вилку с двумя зубцами.
- Привет, мистер Редман, - произнес он, пересекая комнату. Он протянул руку в прозрачной резиновой перчатке, и Стью удивленно пожал ее. - Меня зовут Дик Дитц. Деннинджер сказал, что вы не будете играть в футбол, пока не узнаете, какой счет.
Стью кивнул.
- Хорошо. - Дитц присел на краешек кровати. Он был большим смуглым человечком, немного похожим на гнома из диснеевского мультфильма. - Так что вы хотите знать?
- Во-первых, я хочу знать, почему на вас нет скафандра?
- Потому что Джеральдс утверждает, что вы не заразны. - Дитц указал на морскую свинку за двойным стеклом. Морская свинка сидела в клетке, а за ней стоял сам Деннинджер с бесстрастным лицом.
- Джеральдс?
- Джеральдс последние три дня дышал одним с вами воздухом, который поступал к нему через конвектор. Болезнь, которой заразились ваши друзья, легко передается от людей морским свинкам и наоборот. Если б вы были заразны, Джеральдс давно бы сдох.
- Что у меня?
- Черные волосы, голубые глаза, смуглая кожа, - стал плавно перечислять Дитц, но, прервавшись, повнимательнее посмотрел на Стью. - Не смешно, да?
Стью ничего не ответил.
- Хотите ударить меня?
- Не думаю, что в этом будет толк.
Дитц вздохнул и потер переносицу.
- Послушайте, - сказал он. - Когда дела плохи, я начинаю шутить. Кто-то курит, кто-то жует жвачку. Это помогает мне держать себя в руках, вот и все. А что до болезни, которой вы больны, то, насколько смогли установить Деннинджер и его коллеги, вы абсолютно здоровы.
Стью невозмутимо кивнул. Но ему показалось, что этот маленький гном сумел угадать под его бесстрастным лицом то внезапное и глубокое облегчение, которое он испытал.
- Что у других?
- Извините, это секретная информация.
- Как заразился Кэмпион?
- Это тоже засекречено.
- Я думаю, он был военным. И где-то там произошел несчастный случай. Типа того, что был с этими олухами из Уты тридцать лет назад, только посерьезнее.
- Мистер Редман, меня могут посадить в тюрьму только за то, что я буду говорить вам "горячо" или "холодно".
Стью задумчиво почесал покрывшийся щетиной подбородок.
- Вам надо радоваться, что мы вам ничего не говорим, - сказал Дитц. - Вы ведь не понимаете это?
- Чтобы я мог лучше служить своей стране, - сухо произнес Стью.
- Нет, это дело исключительно Деннинджера, - сказал Дитц. - В общей системе ни я, ни Деннинджер не являемся шишками, но Деннинджер стоит даже ниже, чем я. Он всего лишь сервопривод, не более того. У вас есть более прагматическая причина радоваться. Вы ведь тоже засекречены. Вы исчезли с лица земли. Если б вы знали достаточно много, то большие шишки наверху могли бы решить, что надежнее всего вам исчезнуть окончательно.
Стью ничего не сказал. Он был потрясен.
- Но я пришел сюда не для того, чтобы угрожать вам, мистер Редман. Нам очень необходимо ваше сотрудничество. Мы в нем нуждаемся.
- Где находятся остальные люди, с которыми я прибыл?
Дитц вытащил из кармана лист бумаги.
- Виктор Палфри, скончался. Норман Брюетт, Роберт Брюетт, скончались. Томас Уоннамейкер, скончался. Ральф Ходжес, Берт Ходжес, Черил Ходжес, скончались. Кристиан Ортега, скончался. Энтони Леоминстер, скончался.
- ВСЕ? - услышал он звук своего собственного голоса. - Вся семья Ральфа?
Дитц перевернул бумагу.
- Нет, осталась маленькая девочка, Ева. Четырех лет. Она жива.
- Ну, и как она?
- Извините, но эта информация засекречена.
Его охватил внезапный приступ ярости. Он вскочил, схватил Дитца за лацканы пиджака и начал трясти его из стороны в сторону. Боковым зрением он уловил смятенное движение за двойным стеклом. Он услышал, как в отдалении завыла сирена.
- Что же вы, черти, вытворяете? - закричал он. - Что же вы делаете? Что вы делаете, сукины дети?
- Мистер Редман…
- Что? Что же вы, сволочи, вытворяете?
Дверь с шипением распахнулась. Трое мощных людей в оливкового цвета форме вошли внутрь. У всех были носовые фильтры.
Дитц увидел их и резко крикнул:
- Убирайтесь отсюда к чертовой матери!
Троица выглядела нерешительно.
- Нам приказали…
- Убирайтесь отсюда - вот ваш приказ!
Они ретировались. Дитц спокойно сел на кровать.
- Послушайте меня, - сказал он. - Не я виноват в том, что вы здесь. Ни я, ни Деннинджер, ни медсестры, которые приходят измерить вам кровяное давление. Если кто и виноват, так это Кэмпион, а с него вам вряд ли удастся спросить. Он сбежал, но в таких обстоятельствах вы или я также могли сбежать. Техническая неполадка позволила ему сбежать. Такова ситуация. Мы пытаемся исправить ее, все мы. Но это не значит, что мы в чем-то виноваты.
- Тогда кто виноват?
- Никто, - ответил Дитц и улыбнулся. - Ответственность лежит на стольких людях, что ее как бы и не существует. Это был несчастный случай.
- Несчастный случай, - повторил Стью почти шепотом. - А что с остальными? Хэп и Хэнк Кармайкл и Лила Брюетт? Их парень Люк? Монти Салливан…
- Засекречено, - сказал Дитц. - Еще хочешь потрепать меня? Если тебе от этого станет легче, то давай.
Стью ничего не сказал, но то, как он посмотрел на Дитца, заставило его опустить глаза и заняться складками своих брюк.
- Они живы, - сказал он. - Может быть, со временем вы их увидите.
- Что с Арнеттом?
- Карантин.
- Сколько там умерло?
- Нисколько.
- Вы лжете.
- Мне жаль, что вы так думаете.
- Когда я смогу уйти отсюда?
- Я не знаю.
- Засекречено? - горько спросил Стью.
- Нет, просто неизвестно. Вы, похоже, не заразились. Мы хотим узнать, почему это так. После этого мы свободны.
- Могу я побриться?
Дитц улыбнулся.
- Если вы позволите Деннинджеру начать обследование, я отдам распоряжение побрить вас прямо сейчас.
- Я и сам умею держать бритву в руках. Я занимаюсь этим с пятнадцати лет.
Дитц твердо покачал головой.
- Боюсь, это невозможно.
Стью сухо улыбнулся.
- Опасаетесь, что я перережу себе глотку?
- Давайте просто назовем это…
Стью прервал его речь приступом сухого кашля. Кашель был таким сильным, что Стью согнуло пополам.
Это оказало на Дитца гальваническое действие. Он вскочил с кровати и пулей понесся к двери, казалось, не касаясь ногами пола.
- Не бойтесь, - мягко сказал Стью. - Я просто пошутил.
Дитц медленно повернулся к нему. Лицо его изменилось. Губы сжались от гнева, глаза горели.
- Что ты сказал?
- Пошутил, - сказал Стью. Улыбка его стала еще шире.
Дитц сделал по направлению к нему два нерешительных шага.
- Но почему? Почему ты сделал это?
- Прошу прощения, - ответил Стью с улыбкой. - Эта информация засекречена.
- Ах ты, сукин сын, - проговорил Дитц слегка изумленно.
- Иди. Или и скажи им, что они могут приступать к своим анализам.
13
Было четверть двенадцатого. Дитц в одиночестве сидел в кабинете. В руках он держал микрофон.
- Говорит полковник Дитц, - сказал он. - Место нахождения - Атланта. Код - ПиБи-2. Сообщение N16. Файл "Проект Блу". Подфайл "Принцесса/Принц". Сообщение, файл и подфайл совершенно секретны. Если у вас нет допуска к этому материалу, то пошел в жопу, парень.
Он прервался и секунду закрыл глаза. Магнитофон плавно работал.
- Принц меня чертовски напугал, - сказал он наконец. - Не стану вдаваться в это, пусть Деннинджер докладывает. До сих пор тесты не показали наличия вируса.
Он вновь прервался, борясь со сном. За последние трое суток ему удалось поспать только четыре часа.
- Генри Кармайкл умер, пока я разговаривал с Принцем. Полицейский, Джозеф Роберт Брентвуд, умер полчаса назад. У Брентвуда неожиданно наблюдался положительный результат на вакцину типа… как ее там… - Он зашуршал бумагами. - Ага, вот она. 63-А-3. Лихорадка спала. Характерная припухлость гландов прошла. Он сказал, что голоден, и съел вареное яйцо с жареным хлебом. Разговаривал вполне осмысленно, хотел узнать, где находится. Потом лихорадка внезапно возобновилась. Начался бред. Он сорвался с кровати и бегал по комнате, крича, кашляя и выплевывая слизь. Потом он упал и умер.
Он сделал паузу.