В том волнении, которое переживали путники при падении, никто на эту находку не обратил внимания. Только теперь Александр Гардт принялся изучать безжизненное тело.
- Посмотри на эту штуку, - сказал Алекс с величайшим изумлением, тщательно соскабливая лед. - Это ведь напоминает водолазный шлем…
Заинтересованный Гардт наклонился к телу.
- Действительно, - сказал он крайне пораженный, - это тело в костюме, который совершенно похож на наши водолазные.
Он задумчиво прибавил:
- Неужели на этой планетке произошло кораблекрушение? Непонятно! Андерль, гаечные ключи!
Сопротивление примерзших винтов вскоре было сломлено. Как только шлем был снят, раздался единодушный крик:
- Настоящий человек!
Взору наблюдателей открылось синеватое, распухшее лицо с широким лбом и сильно выдающимися скулами.
- Живей раздеть его, пока еще не поздно! - кричал возбужденный Алекс.
Он приложил ухо к сердцу неожиданного гостя.
- Он жив! Дышит!
Под руководством Алекса инженер и Андерль принялись приводить в чувство найденного человека. После искусственного дыхания окоченевший организм ожил. Грудь стала приподниматься и опускаться, и скоро человек раскрыл глаза. Его губы зашевелились.
Алекс наклонился и приложил свое ухо к его губам.
Слезы радости потекли по его щекам, когда он ясно услышал слова: "В чем дело?"
Это был Томми, Томми Бигхед!
- А я-то думал, что захватил селенита - сказал Алекс с комическим разочарованием, которое должно было скрыть его радость, - но это будет получше… Неужели это вы, Томми? Живой и невредим!..
- Да, я сам, - прошептал репортер. - Правда, голова ужасно болит и - черт возьми! - левый большой палец…
Между тем, с Томми был стянут водолазный костюм. По левой руке его тянулся широкий красный шрам, похожий на ожог; это был след обморожения. Рана вызывала боль, но не представляла опасности. Американец скоро настолько пришел в себя, что смог даже подняться.
Глаза его вопросительно смотрели то на одного, то на другого, затем его широкое лицо расплылось в страдальческую улыбку:
- Оол райт! Очень рад видеть вас всех снова. Где мы?
Несокрушимый человек снова стал на ноги.
- Как поживаете?
- Мы теперь на Луне - сказал Андерль. - Видите, вот сейчас получишь свиное ребрышко… Наешься и, пожалуй, во второй раз не захочешь пуститься в такое приключение. Ах ты, дурень!. - прибавил он дружески.
Он помчался на кухню, чтобы приготовить вкусный завтрак, насколько это позволяли пострадавшие запасы "Виланда".
- Только не увлекайся слишком, - крикнул ему вдогонку Гардт. - Кто знает, сколько придется нам здесь сидеть!..
В то время, как Алекс тщательно перевязывал рану Томми, Ганс Гардт смотрел на него, покачивая головой.
- Пожалуй, это было самое необычайное приключение, когда-либо кем-либо пережитое, мистер Бигхед.
Томми утвердительно кивнул головой.
- Да, это займет целую первую полосу "Вечерней почты". Надо будет дать хороший заголовок; "Живой метеор", или еще лучше: "Путешествие Томми Бигхеда в мировое пространство." Конкуренты лопнут от зависти!.. А мистер Тиллер - от гордости, что лучший репортер штата Мичиган работает в его газете. Что я говорю Мичиган, - нет, всей Земли, всего мира!
Гардт рассмеялся.
- Вам обеспечено знание мирового чемпиона, мистер Бигхед. Но расскажите все-таки, как вы попали на эту планетку.
- Чрезвычайно просто! Я решил избавить вас от моей, слишком много весящей персоны и пустился в путь на свой риск и страх. Захватив с собой кислород и патроны, я отправился в путь, не имея представления, куда именно направляюсь. Дорога унылая, холодная… Я немного уснул. Когда проснулся, заметил, что ко мне сбоку приближается какое-то большое, светлое тело. Я пустил в ход свой реактивный револьвер и выпустил почти все патроны. Похоже было на охоту на слонов. Наконец, я упал и ухватился за какой-то выступ. Рука еще до сих пор болит от толчка, который я тогда получил. Я куда-то влез и постарался устроиться на ночлег. Дальнейшее вам, вероятно, известно лучше, чем мне.
- Это поистине чудо! - сказал задумчиво Ганс Гардт. - То, что ваш путь пересекла планетка не столь удивительно, как то, что вы очутились там как раз в тот момент, когда планетка прошла ту же точку. Это счастливое совпадение, и на такой шанс я бы не поставил копейки против миллиона! Сколько патронов вы выпустили при встрече?
- Точно не помню, кажется около ста штук.
- Гм, каждый патрон меняет скорость одного человека на 150 сантиметров в секунду. Сто патронов дали вам возможность ускорить или замедлить ваше движение на 150 метров в секунду.
Он задумался, а потом воскликнул:
- Расчет верен! Различие скоростей вашей и спутника не могло превышать 170 метров в секунду. Тут ничего чудесного нет! Ваше спасение может быть объяснено математически. И однако же это чудо!
- Все это будет мною использовано в моей статье "Путешествие Томми в пустоту". Ладно! Когда мы отправляемся?
- Куда?
- Домой, конечно.
- Или через десять суток, или…
- Или?
- Или никогда, - сказал серьезно Гардт.
- Пока Солнце сядет, - продолжал инженер, - тут можно будет продержаться. Так как солнце не достигло еще зенита, то в этой местности ночь наступит не так скоро. День на Луне продолжается две земных недели. Но когда наступит долгая, двухнедельная лунная ночь, мы будем лишены тепла и погибнем здесь от холода.
- Значит, нам необходимо убраться отсюда заблаговременно.
- Мы все такого мнения, мистер Бигхед, но наши запасы горючего исчерпаны. Если не удастся тут добыть какого-либо горючего для нашей ракеты, то нам нет возврата, и та пустыня, где мы находимся, станет нашей могилой.
Глава 25
В неведомом мире
За завтраком беседовали о том, что необходимо предпринять в ближайшем будущем.
- Раньше, чем мы решимся оставить "Виланд", - сказал Гардт, - мы должны точно знать, где мы находимся.
- На Луне, - вмешался Томми, - разве можно еще сомневаться в этом?
- Это безусловно, но ведь Луна не математическая точка, а мировое тело, имеющее более 10 000 километров в окружности. На ее поверхности свободно могла бы поместится вся Америка.
- Гм, меня крайне занимает вопрос, каким образом вы сумеете установить, на каком именно месте этого мирового тела мы сейчас находимся.
- Это совсем не трудно, если только мы видим Землю. Если наша родная планета отсюда видна, то мы находимся на той половине Луны, которая обращена к Земле и которая поэтому лучше всего изучена.
Три пары глаз устремились к окну.
- Если этот металлический серп там наверху - не наша Земля, - воскликнул Томми, показывая рукой на одно из верхних окошек, - то я обязуюсь за всю свою жизнь не написать больше ни одной строчки!
На темном, почти черном небе, виднелся огромный, бледный полусерп, значительно превышающий своими размерами солнце. Очертания Европы и части Азии были так ясны даже невооруженному глазу, что обет Томми не представлял собою ничего ужасного.
Гардт взял секстант и стал измерять высоту земного диска, сперва одного, затем противоположного края. Среднее из этих двух измерений давало высоту центра Земли над лунным горизонтом.
- 83 градуса 40 минут, - сказал Гардт. - Значит, мы находимся очень близко к центру лунного диска, потому что в центре высота Земли равняется 90 градусам: она стоит в зените. Наше расстояние от этого центра равняется 6½ градусов.
Инженер разложил большую карту Луны и начертил вокруг центра круг, радиусом в 6½ градусов.
- Вот в этом круге мы и находимся, - объяснил он своим заинтересованным спутникам. - Как вы видите, это место находится близко от большого цирка Ретикус, прорезывает Гиппарх, касается кратера Гершеля и Маклорена, пробегает далее большое расстояние по равнине и, наконец, проходит посредине вот этого кратера, Триснекера.
- Замечательно! - сказал восхищенный дядя Алекс. - Выбор, однако, достаточно большой.
- Терпение! Мы можем определить наше место и другим способом: измерением высоты Полярной звезды. К счастью, на черном лунном небо можно и днем видеть наиболее яркие звезды. Поищите-ка семизвездье Малой Медведицы, которое вы все знаете.
- Кроме меня, - честно сознался Томми.
- Последняя звезда на хвосте Малой Медведицы и есть Полярная; она стоит над северным полюсом Земли, Мы можем надежно ориентироваться по этой звезде и на Луне. Маленькую разницу не трудно будет исправить путем вычислений.
Не мало времени прошло, пока Андерлю удалось найти звезду, мерцавшую на горизонте над гребнем гор.
- Мне, кажется, - сказал Гардт, - четыре градуса тридцать минут высоты.
- Как можно использовать это измерение?
- На основании следующих расчетов: для северного полюса Луны высота полюса равняется 90 градусам, для расположенного между полюсами экваториального круга - нулю. Измеренная высота полюса представляет собою таким образом, угловое расстояние нашего пункта от экватора. Если мы на расстоянии 4½ градусов проведем параллельную экватору линию через северное полушарие, то наше положение должно оказаться на этой линии.
- А эта линия пересечет круг в двух точках - закончил Алекс. - В одной из этих точек и должно быть место, где мы находимся. Не так ли?
- Совершенно верно! Посмотрим. Западная точка лежит где-то на равнине. Через окна ракеты мы видим недалеко расположенные высокие горы. Таким образом, речь может итти лишь о другом, возвышенном месте, и смотрите-ка, оно лежит вне сомнений в кратере Триснекера.
- Что? - воскликнул изумленный Томми. - Мы находимся внутри лунного кратера? Это невозможно! Равнина совершенно непохожа на углубление кратера.
- Почему же нет? Лунные кратеры ведь имеют мало общего с знакомыми нам по Земле вулканическими кратерами. В большинстве случаев эти, так называемые, кратеры не представляют собою воронки; это плоские, часто раскинутые равнины, со всех сторон окруженные валом. Посмотрите кругом: весь горизонт представляет собою непрерывную горную гряду. Нет сомнения, что мы находимся в кратере Триснекера, и это очень отрадно.
- Никак не пойму, что здесь отрадного, - проворчал Томми. - Я бы хотел видеть, как мы выберемся из этой дыры…
- Это место представляет для нас двойное удобство, мистер Бигхед. Прежде всего, кратер нам довольно хорошо известен; в лунном атласе мы найдем снимки этих мест, которые заменят нам карты генерального межевания. Ошибки совершенно исключаются. А во-вторых… Да вот посмотрите!
Репортер покачал головой, не понимая, почему Гардт с такой радостью показывает на одно из многочисленных делений на распределительной доске.
- Прочтите, пожалуйста…
- 80 миллиметров…
- Вы все еще не понимаете?
- Нет!
- Видите ли, эта стрелка показывает состояние внешнего барометра. Давление снаружи равно 80 миллиметров.
- Так что ж? - спросил Томми.
- Неужели вы не понимаете, какое огромное значение это имеет для нас? Это значит, что снаружи есть воздух, мистер Бигхед! Правда, он вдесятеро разреженнее воздуха на земной поверхности. Но все же это воздух, быть может, кислород!
- Так что мы можем выйти из ракеты без водолазных костюмов? - спросил неуверенно Андерль.
- Нет, этого нельзя сделать. Давление слишком слабое, слабее, чем то, при каком может жить человек. Наши кровеносные сосуды лопнули бы, если давление на Земле уменьшилось хотя бы на одну треть. Но мы имеем полную возможность накачать внутрь нашей ракеты столько воздуха, сколько нам заблагорассудится, сможем набрать необходимые для возвращения запасы жидкого воздуха. Это кое-что значит! Там, где имеется воздух, может быть найдена и вода, и вероятно какая-нибудь возможность жить…
- Но ведь это противоречит, всему тому, что мы знаем со школьной скамьи о спутнике Земли! До сих пор считалось установленным, что на Луне нет атмосферы.
- Безусловно, дядя, Луна давно уже не имеет настоящей атмосферы, иначе мы почувствовали бы ее при нашем спуске. Но это не исключает того, что на дне какого-нибудь кратера сохранились остатки воздуха. Во всяком случае тут, в нашем кратере Триснекера, воздух безусловно имеется. Ты сам в этом убедился. Я надеюсь, что мы сделаем тут совершенно необычайные открытия.
Очередная и самая срочная задача - изучить ближайшие окрестности. Первое обследование совершенно неизвестной местности и столь же неизвестных условий представляло не мало опасностей, и потому все пожелали принять в этом деле участие.
- Нецелесообразно выйти всем сразу, - категорически заявил Гардт. - Четверо увидят не больше, чем двое. Кроме того, необходимо оставить надежную охрану у ракеты. Никто не знает, какие сюрпризы готовит нам старушка Луна.
Алекс заявил, что он согласен остаться с легко раненым Томми на ракете.
- Мы будем в отсутствии не больше двух часов, - заявил Гардт, натягивая на себя водолазный костюм и забирая с собой различные приборы. - Ты можешь пока заняться фотографическими снимками. Но ни под каким видом не покидайте ракеты.
- Ладно! - сказал Томми, который все еще продолжал жевать свиное ребрышко. - Я пока прилягу…
Гардт и Андерль выбрались из ракеты и спустились вниз по веревочной лестнице.
Глава 26
Лед
"Виланд" прислонили к почти отвесной стене небольшого горнего конуса, который вместе с дюжиной других подобных "сахарных голов" образовал совершенно изолированную группу гор.
- Как только мы вернемся, - сказал Гардт по телефону, которым он был связан с Андерлем, - мы возьмемся за внимательный осмотр "Виланда" и за исправление течи. Но у нас пока имеются более важные дела.
Он зажег спичку. Она вспыхнули и сразу же потухла.
Но этого было достаточно, чтобы убедиться в наличии кислорода, - иначе спичка вообще не могла бы воспламениться.
Почва, на которой Гардт и Андерль находились, состояла изо льда, кристаллического льда, который казался темноватым. Вся котловина, казалось, состояла из того же материала. По долине тянулось много узких, но очень глубоких расщелин, похожих на извилины глетчера. Более светлые, почти белые места были, словно пылью, осыпаны инеем, а макушки отдаленных горных хребтов были покрыты вечным снегом.
Гардт стоял некоторое время погруженный в раздумье и смотрел на сказочный ландшафт.
Андерль, которому на Земле приходилось уже видеть места, покрытые вечным льдом и высокие горы, чувствовал себя, как дома.
- Совсем как на Земле, на снежных вершинах, - заметил Андерль. - Чем выше поднимаешься, тем темнее небо и тем светлее покрытые льдом вершины гор. Но нигде это не выглядит так восхитительно, как здесь.
- Ты совершенно прав. Все дело в том, что небо становится всегда темнее, чем тоньше воздушный слой над наблюдателем. Для нас, летчиков, в этом нет ничего нового. Вот что, Андерль, попробуй сделать сильный прыжок. Начинай!..
Андерль рассмеялся, согнул колени и вскочил с такой силой, которая на Земле подняла бы его метра на два; но тут он достиг рекорда: подпрыгнул так высоко, что достиг бы крыши четырехэтажного здания. А через четыре секунды он снова очутился на льду.
- Браво, Андерль! Если бы ты продемонстрировал такой прыжок твоим товарищам в Фридрихсгафене, то без сомнения получил бы звание чемпиона мира.
- Когда я вновь получу свои 170 фунтов весу, дело так не пойдет! Интересно, сколько во мне весу здесь, на Луне?
- Ровно шестая часть нормального веса на Земле. И несмотря на это, мы здесь являемся могучими титанами.
Длинными десятиметровыми прыжками оба земных жителя стали быстро передвигаться по ледяной равнине. Они перескакивали расщелины шириной в семь-восемь метров с такой же легкостью, с какой горожанин переходит лужу.