А сейчас Павел Викторович лежал возле своего стола на полу, из полуоткрытого рта на ковролин тянулась ниточка слюны, и пустые помутневшие глаза его бессмысленно пялились куда-то вверх.
Я сглотнул, отчетливо ощутив на языке растворяющийся вкус пива. Черт возьми, что все это значит?
Серега пробежал мимо, наклонился, загородив от меня труп шефа. Интересно, почему я так уверен, что шеф - того? И почему мне так хочется еще... глоточек... этого божественного нектара. А почему нет? Что ж не выпить, когда есть что выпить? Много есть - вот и остальные сотрудники подтянулись и столпились в проходах между столами. Шеи тянут, кричат - каждый свое:
- Скорую, Скорую! Скорую вызвали?
- По внутреннему в медкабинет звоните, они быстрей добегут!
- Окно откройте, не видите, ему плохо!
- Кто знает номер медиков?
- Пульс пощупайте! Пустите, я пощупаю, я умею щупать.
- Какой идиот окно открыл? Закройте, его в тепло надо!
- Искусственное дыхание надо!
Один я молчу. Молчу и борюсь - так тяжело удержаться. И вообще - зачем удерживаться? Если что-то доставляет удовольствие, зачем от этого удерживаться?
- А-А-А!! - я ору и мотаю головой. Проходы забиты галдящими коллегами, поэтому я лезу на подоконник и - со стола на стол - прыгаю к выходу. Хватаю с вешалки свое пальто, портфель и бегу наружу - на улицу. По дороге кого-то сбиваю с ног, на кого-то просто налетаю, бегу дальше, огибая озадаченно останавливающихся коллег. Но по дороге успеваю перехватить еще парочку-тройку глотков. Боже, какое блаженство... Я почти останавливаюсь, но тут приходит понимание. Понимание того, что произойдет потом, после того, как я остановлюсь. Я вою от ужаса, роняю пальто и кубарем скатываюсь по лестнице. Охранник смотрит на меня растерянным взглядом, медленно поднимается, но я уже пробегаю мимо, урвав у него один глоточек. Твою мать! Я вываливаюсь на улицу и отбегаю подальше. Тяжело дыша, осматриваюсь. Людей поблизости нет - я через служебный выход выскочил, он во дворы ведет. Легкая волна сожаления накатывает на меня и тут же отступает - пить нечего. Я обнимаю портфель обеими руками, сажусь прямо в снег и начинаю смеяться. А может, плакать - я сам не понял. Видимо, что-то среднее.
Не помню, сколько я так просидел: может - минуту, может - полчаса. Вряд ли больше. Те, кто сидят больше получаса на двадцатиградусном морозе без верхней одежды, обычно остаются сидеть до весны. Но очнулся я не столько от холода, сколько от того, что краем глаза заметил какое-то движение. Повернул голову, но понял, что там два человека, еще до того, как увидел пожилую тетку, волочащую слабо упирающегося ребенка. Нет! Только не это! Я вскочил и в панике завертел головой, прикидывая маршрут бегства. Тетка тем временем, меня заметила; видимо, чем-то я ей не понравился, и она ускорила шаг, намереваясь проскочить поскорее. Вот только для этого ей придется пройти слишком близко ко мне. Проклятье! Выйти со двора на улицу? Там наверняка масса народа - что начнётся - страшно представить. Обратно в офис? Отвернуться, чтобы их не видеть? Кстати, я уже до них вполне дотягиваюсь... до них еще метров двадцать, но я уже...
Всхлипнув, я повернулся и кинулся в угол двора. Дернул первую подъездную дверь - закрыто... ну да, вот домофон рядом. Побежал ко второму подъезду - тоже... а тетка с ребенком уже почти за моей спиной, я их не вижу, но чую, как испугана тетка... и этот испуг меня веселит и немного возбуждает. А, вот - не заперто. Я изо всех сил дергаю тяжелую железную дверь и ныряю во влажный теплый полумрак. Закрываю дверь за собой, одновременно пытаясь глотнуть, но - успеваю. И не успеваю. Успеваю - закрыть дверь (с железным грохотом, гулко отдающимся во всех стенах) и не успеваю - глотнуть. Металл двери отрезает меня от испуганной тетки и сонного ребенка. Хотя я продолжаю их каким-то образом чувствовать - даже сквозь дверь - но дотянуться уже не могу... или могу? Я стою не шевелясь, но одновременно потихоньку просачиваюсь сквозь металл и тянусь вслед уходящей парочке... да хватит уже, мать твою! Отворачиваюсь, трясу головой, бью себя по ушам и щекам - отпускает. Надолго ли? Сейчас выйдет кто-нибудь в подъезд - и опять начнется. Трясущимися руками лезу в портфель, достаю мобильный. Трубку берут гудка после десятого, когда я уже нервничать начинаю.
- Аделаида?
- Да? - голос в трубке сонный и недовольный, - Почему так рано? Мы на после обеда договаривались. Ты меня разбудил.
- Извини, - нарочито-равнодушно говорю я, - я не приеду. Я... я человека убил. Недавно.
Аделаида секунд пять молчит, я сначала беспокоюсь, что она сейчас положит трубку, но потом вижу, что делать этого она не собирается, а просто - думает. Хмурит брови и покусывает нижнюю губу.
- Кого? Где? Как? Так же, как у меня в кабинете? - голос собранный и серьезный.
- Шефа своего, на работе, - отвечаю я, - не так. Я просто задумался, а потом... потом выпил его.
- Что сделал? - Я вижу, как у нее взлетают брови.
- Выпил. Я представил себе бутылку пива в жару и... вот. А он упал и умер.
Аделаида хмыкает, голос у нее становится менее напряженным.
- С чего ты взял, что это ты его убил? И почему так уверен, что - убил?
Я пожимаю плечами.
- Я чувствую.
А еще я чувствую, что этот фокус можно проделать и по телефону. Благо собеседницу я вижу так ясно, словно она стоит прямо передо мной. Коротко выругавшись, отключаюсь, но успеваю немного отхлебнуть. Чувствуя густой и терпкий вкус на губах, обессилено сползаю по стене на пол. А у Аделаиды вкус другой - отстраненно отмечаю я - как у темного нефильтрованного... но чуток горчит.
Откидываю голову, закрываю глаза и стараюсь ни о чем не думать. Может, этот сон уже сейчас закончится? И проснусь я в своей кровати, у себя дома... а то и еще на полгодика раньше.. без всяких голосов в голове, нормальным и здоровым человеком... можно даже рядом с Алёнкой. Черт, если я проснусь рядом с ней, клянусь, предложу ей выйти за меня замуж! Криво ухмыляюсь и вздрагиваю - за дверью слышен звон ключей и чьи-то голоса. Вскакиваю и быстрым шагом иду вглубь подъезда. Я начинаю понимать, что что-то не так с этим подъездом одновременно с первой, попадающейся мне под ногу, ступенькой. Увы, ступенька эта, как и вся лестница, ведет вниз, я оступаюсь, машу руками, пытаясь сохранить равновесие, но ничего не получается и я качусь кубарем вниз. Головой я бьюсь то ли об третью, то ли об четвертую ступеньку - перед глазами вспыхивают красные круги, потом становится темно.
Глава 5.
У меня довольно часто бывает, что, открыв глаза, я некоторое время лежу и не могу понять, кто я такой и где нахожусь. Если в этот момент у меня чё-нибудь спросить, я такое могу отморозить, что любому философу тошно станет - от зависти. Еще когда я маленьким был, я пару раз этим маму напугал, она меня даже к психологу водила. Но психолог ее успокоил - нормальное, говорит явление, науке известное и безопасное. Вижу, говорит, он у вас еще и бешенством болеет, так мы его сейчас электрошоком вылечим.
Шучу. Насчет бешенства, а остальное - всё так и было.
Но сегодня я все рекорды побил - лежал и думал, пожалуй, минут пятнадцать. Ну просто не каждый день я просыпаюсь на твердом каменном полу, покрытом слоем пыли и бетонной крошкой в палец толщиной; во влажном и вонючем полумраке, среди странных ритмичных звуков - смеси гудения, шипения, капели и еще чего-то в этом духе. Воспоминания прошедших дней крутились в голове бредовой кашей, и было очень сложно понять, что из этого было на самом деле, а что - было сном. Потом все потихоньку улеглось на свои места. Не скажу, что мне от этого стало легче.
Я сел и огляделся. Свет проникал в помещение сквозь небольшое оконце, закрытое куском грязного полупрозрачного полиэтилена. Небольшая, где-то три на четыре метра, комната. В углу - куча тряпья. Из стен торчат трубы различных диаметров, часть труб укутана теплоизоляцией, везде вентили и манометры. А может, термометры или еще-что-нибудь-метры, почем мне знать. Ага, ясно - я в подвале. Очевидно, я принял дверь в подвал за подъездную.
Попытался почесать в затылке, и обнаружил какой-то липкий сгусток. Отдернул руку, посмотрел на пальцы, понюхал. Кровь? Похоже на то. Видимо, головой я неплохо приложился, странно даже, что она не болит совсем. Аккуратно ощупал голову - нет, не болит. Ну и хорошо. Интересно, как там это морское ракообразное поживает, может, случилось чудо, и он вылетел при ударе?
Нет, не вылетел.
Я вздрогнул. Это не прозвучало словами, это просто пришло как знание и... короче, мне стало не по себе. Одно дело - предполагать, что в тебе поселилось что-то. И совсем другое - когда в голове вдруг начинают появляться мысли, к которым сам не имеешь ни малейшего отношения. Какого черта, это же моя голова! Мне дико захотелось упасть на пол и начать кататься по нему, выдирая себе волосы и крича: 'Уходи из моего мозга!'. Сделал несколько глубоких вдохов, немного успокоился. В конце концов, разговор - это всегда хорошо. Вон, и Аделаида говорила, что если дух настроен общаться, то его можно просто убедить уйти. Может, мне даже самому это удастся?
- Эй, ракообразное! Ты зачем на людей нападаешь? Проглодался? - говорю я вслух, не слишком надеясь на ответную реакцию, но ответ приходит сразу.
Непонимание. Что значит - проголодался? На добычу надо нападать, потому что она - добыча. Это весело и вкусно.
- Но люди - не добыча!
Непонимание. Все вокруг - добыча.
- Нее, так не пойдет. Если ты будешь нападать на всех, меня убьют. Что с тобой будет, если меня убьют?
Непонимание. Что значит - убьют?
- Блин! То, что ты делаешь с добычей. Только сделают это - со мной!
Непонимание. Непонимание. Мы - не добыча!
- А это смотря для кого... Там, откуда ты пришел, у тебя врагов вообще не было, да? Зато тут - будут. Не беспокойся, обязательно будут. Может, ты назад, к себе вернешься, а? Тебе же тут не нравится.
Не вернется. Тут весело. Там было скучно.
М-да. Вот и убедил. Весело ему, понимаешь... а уж мне-то как весело!
Неожиданно сверху, с лестницы, донесся металлический лязг, и послышалась негромкая возня, сопровождаемая неразборчивым бормотанием. Я вздрогнул, встал и отошел вглубь комнаты, к воняющему отбросами тряпью в углу. Послышались волочащиеся шаги, потом на лестнице появилась фигура. Человек спустился на полпролета, заметил меня и остановился.
- Э-Э-Э-Э! - заревел он настолько зверино-нечеловеческим голосом, что у меня аж коленки подогнулись. Нормальные люди так не кричат. Я чуть не упал от страха и неожиданности.
- Ты чо тут делаешь? Это моя берлога! А ну вали отседа, а то я те ща кишки выпущу!
Фу-ф. Да это же просто бомж. Похоже, он меня за конкурента принял.
- Че, не понял что ли? Ща я тебя!
Фигура торопливо зашагала вниз.
- Я тоже очень рад встрече, - сказал я и, кажется, улыбнулся.
Сдерживаться на этот раз я и не пытался.
Это уже было не пиво. Так, дешевое кислое вино. Я б даже допивать не стал, но его оказалось очень мало - буквально на глоток. Не буду больше такое пить. Фу - гадость.
Подошел к упавшему телу. Я собирался снять с него верхнюю одежду, но наклонившись, передумал. От бомжа так сильно воняло, что мысль даже о том, чтобы к нему прикоснуться, вызывала тошноту. Не то чтобы снять одежду и надеть ее на себя. Поэтому я отошел к стене, присел у стены и задумался.
Пожалуй, продолжать переговоры самому не стоит. Надо предоставить это профессионалу. Вопрос только, как связаться с Аделаидой и оставить ее в живых? Вот я же по телефону собеседника не сразу вижу, а секунд через семь-восемь. Может, попробовать позвонить секунд на десять? Если она трубку возьмет, конечно... Интересно, как чувствует себя человек, которого я недопил?
Я встал и пошел искать телефон. Он лежал возле лестницы, корпус разлетелся на две половинки, аккумулятор выпал. Я подобрал все детали, особо ни на что не надеясь, собрал телефон, включил. Против ожидания, дисплей моргнул и засветился. Крепкий телефон, надо же. Почти как я.
Но позвонить не получилось - нет сети. А, ну да, я же в подвале. Я перешагнул через труп бомжа и поднялся наверх. За железной дверью связь тоже была не очень и я вышел наружу. Порядком удивился - на улице было темно. Часов семь-восемь, не меньше. Выходит, я весь день в отключке провалялся? Хорошо еще, живущий... живший тут бомж сделал мне такую любезность, что приперся уже после моего пробуждения, а то могло нехорошо получиться. Я услышал сбоку покашливание, вздрогнул и повернулся. Слева от меня, на крылечке подъезда, стоял и курил крепкого телосложения мужик в спортивной куртке. Огонек сигареты, вспыхивая на затяжках, выхватывал из темноты его лицо... хотя к таким лицам больше подходит определение 'харя'. Еще вчера меня подобная встреча 'в темном углу' порядком бы напугала, сегодня я тоже испугался, но - совсем по другой причине. А что это я все еще на него не набросился?
Сам же просил.
А, ну спасибо. Я отвернулся и принялся звонить. Позвонил три раза, Аделаида трубку не брала. Это меня расстроило - ее помощь была единственным вариантом, на который я мог рассчитывать. Кому еще можно позвонить? Кто мне поверит за десять секунд? Да кто мне вообще поверит? Я, коченея от холода, позвонил еще два раза, потом меня осенило: СМС. Можно же просто отправить ей СМС, а самому сидеть в подвале и ждать ответа. Телефон у двери положить, а самому вниз спуститься, к теплым трубам.
- Слышь че?
Я повернул голову. Мужик докурил сигару и решил, видимо, пообщаться со мной.
- Чего?
- А ты че без куртки? Гы-гы. Те не холодно?
- Холодно, - сказал я равнодушно и отвернулся, продолжая набирать СМС.
- Слышь, дай трубу позвонить.
Я ломал голову над текстом сообщения для Аделаиды, поэтому смысл услышанного дошел до меня не сразу. Вот как? Ты бы поосторожнее, парень.
- Не дам.
- Че? - голос мужика изменился и звучал теперь нагло и грубо, - Ты че, попутал, козлина? Тебя как человека просят! Я ща...
Мужик сплюнул и шагнул ко мне. Это ты зря, дядя. Эй, членистоногое! Ты здесь?
...Я быстро снял с остывающего тела куртку и надел на себя. Куртка была мне размеров на пять велика, но зато она была с теплым подкладом и непродуваемая. А шапка так вообще впору пришлась. Я запахнул полы куртки, сунул руки в карманы, вдвинул голову в плечи и пошел к арке. Угрызений совести я не испытывал. Даже за шефа.
Выйдя на улицу, я, повинуясь какому-то наитию, полез во внутренний карман куртки. В кармане обнаружились бумажник и паспорт. Я подошел к пятну света от уличного фонаря. Бумажник меня интересовал больше, поэтому полез я в первую очередь в него. Однако, неплохо живет нынешняя гопота. Довольно плотная пачка пятисот- и тысячерублевок, триста баксов двумя сотенными и двумя полтинниками, а в отдельном кармашке - три кольца, все разного размера, но явно золотые. Вот скотина, а. Еще мой мобильник ему понадобился, уроду. Правильно я его... того.
Бумажник я сунул обратно в карман и принялся разглядывать паспорт. Так-так, 83 года рождения... группа крови... прописка... все. Под корочку паспорта были засунуты пенсионное страховое и - читательский билет. Я аж челюсть отвесил. Достал, развернул - имя-фамилия совпадают, рожа на фотографии вроде тоже. Закрыл, посмотрел еще раз - библиотека ?6, билет читателя. Ну ни фига себе, эта горилла - и в библиотеку ходит? ...Ходила, то есть. Я хихикнул, сунул читательский обратно, потянулся положить документы в карман и замер. А где, спрашивается, мой собственный паспорт? И мой собственный бумажник? Денег там, правда было рублей двести, да на карточке пара тысяч, так что бумажник - ерунда. А вот паспорт... А вот паспорт - в портфеле, а портфель - в подвале.
А яйцо - в курице. Дерьмо! Я развернулся и пошел обратно.
Зашел во двор, остановился на мгновение и нырнул обратно в тень. Возле крыльца подъезда, где я оставил тело незадачливого гопника, наблюдалась нездоровая суета. Там мелькали тени, пятна света от ручных фонариков, звучали громкие голоса. Двойное дерьмо! Нечего и думать прошмыгнуть мимо этой толпы... а сейчас и полиция приедет... ну что за свинство, как будто мне без этого проблем мало! В портфеле, кстати, кроме паспорта, еще куча бумаг с работы. А там - мертвый шеф. А тут - не менее мертвый бомж в подвале и гопник на крылечке... и паспорт в портфеле. Мне послышались отдаленные вопли милицейских сирен, и я вышел обратно на улицу. Так. Домой мне сегодня возвращаться не стоит. Да и в любой другой день - тоже.
Я прошагал квартал по улице, потихоньку понимая, что со временем я ошибся и сейчас - не меньше десяти. Наткнулся на закрытый часовой магазин. Полдвенадцатого. То-то прохожих на улице почти не видно. Не стоит, пожалуй, тут топать, ментам проезжим глаза мозолить. Они тут сейчас наверняка ездить начнут туда-сюда.
Я свернул в переулок и пошел дворами, обдумывая свою непростую ситуацию. Портфель - черт с ним. Полиция бы все равно связала три одинаковых трупа в одном месте в одну цепочку и вышла бы на меня. Так что оно так даже лучше. А то пошел бы я сейчас домой, там бы меня и взяли, тепленького. А начни я кого кушать, так меня бы и подстрелили, чего доброго.
Вот что делать дальше - это вопрос. Деньги на первое время есть... да и вообще, деньги - не проблема... что мне мешает добывать их таким же образом? Если десяток-другой мразей на тот свет отправится, нормальным людям только дышать легче станет. Только надо будет как-нибудь это по-другому оформлять, чтобы полиция эти новые случаи с теми тремя не объединяла. Вот так вот... кто тут хотел стать супергероем? Я тихонько засмеялся и вдруг - до меня донеслись отзвуки негромкого разговора и, перекрывающий их, встревоженный женский возглас:
- Да вы чё, ребята?!
В ответ послышались неразборчивые мужские голоса вперемешку с гогочущим смехом.
- Отпусти, ты...! - в женском голосе уже звучали нотки неприкрытого страха.
Первым моим порывом было свернуть и ускорить шаг. 'Шалава какая-то со своими парнями разбирается', - услужливо мелькнула совестеуспокаивающая мысль. Я даже шаг в сторону сделал. Потом остановился.
Что это я, в самом деле? Вон, на ловца и зверь бежит.
- А-а, козлы, пустите! - под этот выкрик я вышел в закуток, образованный двумя соединяющимися девтиэтажками. Четверо... нет, пятеро парней окружили довольно вызывающе одетую девушку, один из них держал ее сзади за локти и, похоже, пытался зажать ей рот. Происходило все это прямо под окнами жилых домов, но никакого оживления в окнах я не заметил. Ну, ничего удивительного.
- Эй, уроды, вы не слышали, что девушка сказала? - спросил я, подходя ближе, - по-моему, она вас не хочет.
Парни медленно обернулись ко мне, переглянулись недоуменно.
- Это че за хрен с горы нарисовался? - задумчиво спросил один из них - высокий тип с уродливым лицом.
- Мальчик фильмов насмотрелся, героем стать хочет, - нарочито-ласковым голосом сказал другой - низенький, в пыжиковой шапке.
- Ну че, поможем ему стать героем?
Державший девушку парень отшвырнул ее в сугроб и шагнул ко мне, в руке его, непонятно откуда, появился нож. Все, игры кончились.