Имперский город Игон-Га.
Походные трубы вспороли утреннюю тишину военного лагеря, возвращая ему жизнь, отнятую вчера вечером. Хватило одного звука, чтоб лагерь ожил. По пропитанной росой траве забегали люди. Молодцы из провиантской команды выкатили котлы, и к ним стала выстраиваться очередь. В походной кузне загремело железо, потянуло гарью, и только когда мимо него прошагала ночная смена часовых, на траву, пробив неплотный туман, упали первые лучи поднявшегося солнца.
Каждый раз, когда Эсхан-хе наблюдал, как после ночного спокойствия в войска возвращается жизнь, он вспоминал легенду об оживлении Кархой Сутулого Вениша и сам чувствовал себя немножечко Богом. Это добавляло ему бодрой уверенности в том, что все ему по силам, что нет такого врага, которого он бы не разгромил и нет такой крепости, которую он не взял бы, прикажи ему Император.
Сегодня такого приказа не было, но он обязательно будет. Враг он ведь никуда не пропадает. Он только меняет личину….
Южная окраина Империи.
Имперский город Саар
Император Адента Эмирг расположился с небольшой свитой в том крыле дворца, которое почти не пострадало, загороженное Холмом Сияния. К счастью из его окон не было видно разрушений - под окнами императорских покоев раскинулся цветущий луг и озеро чистой воды, полное ручных птиц, но из памяти того, что видел, не вычеркнешь. Чтоб добраться до дворца эркмасса Императору пришлось проехать через весь город, по всем развалинам и сам Пузатый Кава, корчмарь, клялся, что своими глазами видел слезы на Императорских глазах.
Город все еще пах дымом и где-то в развалинах догнивали трупы горожан. Запахи носились над городом как напоминание о том, что тут произошло. Вроде бы все было как прежде - плыли по небу тучи, из них моросил дождь, каменные стены, что остались кое-где, обозначали черту города, солнце по прежнему вставало там, где положено и проходило свой путь над Сааром, только Саар был уже другим. Кроме запаха беды его наполнили монахи Братства и ополченцы, приведенные Императором.
Эсхан-хэ, готовясь к неизбежным схваткам, гонял войска на расчищенном от развалин плацу, а вечерами, и по утрам Братья совершали там охранительные пляски. Да и башня, конечно…
После того, как ополченцы снесли полтора десятка ветхих знаний, грозивших обрушится от любого сильного порыва ветра, колдовская башня стала видна всему городу. Она торчала, подпирая ясное небо и по мере того, как солнце поднималось в небо, меняла цвет. Утром и вечером она казалась угольно-черной, а днем горожане спорили какого она цвета, пока глава кузнечного Цеха, Поцур Кувалда, не доказал маловерам, что цветом она не отличается от куска обожженной огнем стали, что сам Поцур использовал для ковки копейных наконечников. С того дня в городе ее иначе чем Колдовской Железной Башней не называли.
Кроме нее и разрухи вокруг о колдунах и демонах ничего больше не напоминало… Может пляски Братьев помогали, а может что-то еще… Кто знает?
Жизнь постепенно входила в привычную колею - люди разбирали завалы, на остатках съестного и хмельного Пузатый Кава открыл единственную в городе корчму. Съестные припасы подорожали, но когда спустя несколько дней стало ясно, что в подвалах разрушенных домов хватает еды, а хозяев уже нет, цены поползли вниз. Так что жить можно было. Правда, по развалинам повадились бродить шайки мародеров, но эркмасс Кори, раненый в схватке с демонами Колдовской Железной Башни твердой рукой навел порядок, утопив нескольких заводил в Эйбере.
Так что когда Император вошел в свой город, там все уже шло своим чередом….
Система Белюль.
Корабль-матка "Альбион".
Если страховая компания собирается сэкономить деньги на выплатах, знающий человек понимает, что это сопровождается это неслабыми затратами. Это утверждение только со стороны кажется странным. На самом деле все обстоит совсем не так, как думают непрофессионалы. Точнее профессионалы думают как раз наоборот.
Утверждаю это с полной ответственностью, так как нам обоим, и мне, и Чену, уже приходилось сталкиваться с этим парадоксом. Ничего странного в этом утверждении нет, просто в том случае, если счет идет на миллиарды, любые затраты кажутся разумными, ибо если мы не сможем разобраться в том, что же тут случилось на самом деле, куда делся груз, то компании придется эти самые миллиарды платить. Не могу сейчас сказать сколько, но, понятно, гораздо больше, чем стоит аренда "Альбиона" и оборудование десантных групп.
По каким-то высшим соображениям, до нас, естественно не доведенным, руководство сочло необходимым обследовать несколько систем, лежащих, должно быть, на пути пропавшего корабля. Не смотря на то, что полагалось истиной, что внепространственные прыжки, как и следует из их названия, проходят вне обычного пространства, и, следовательно, выпасть из него в пространство обычное корабль может также где угодно, отчего-то предсказания компанейских аналитиков по месту нахождения потерянных грузов зачастую оправдывались, и поэтому не было никакого резона не верить им и в этот раз.
Работа шла своим чередом. Перед нами уже десантировались восемь пар мы с Ченом были девятыми. Другим нашим коллегам повезло больше - им достались места более цивилизованные, а этот район считался диким. До него еще не дошли руки Республиканского Управления Картографии, и никто не знал, что нас тут ждет. Высокопарно говоря, тут еще не ступала нога цивилизованного человека, и поэтому аварийные комиссары выбрасывались не по одиночке, а парами на малых орбитальных ботах.
- Готовы, дети?
Сам Адам Иванович, конечно, никуда не отправился, по причине ветхости, но на "Альбионе" наличествовал в качестве напутствующего.
Где-то я слышал, а может быть читал, а может и смотрел. Не помню… Давным-давно, когда люди ещё осваивали атмосферу в каждом самолете был такой человек, который выталкивал парашютистов, задержавшихся перед люком. Подскакивал сзади и отвешивал пинок, пониже спины. Так вот в этом полете, он взял на себя эту роль. Наш патриарх помахал ладонью, словно грехи отпускал, и отстыковал модуль от корабля.
Чем сразу дает знать о себе свободный полет, так это отсутствием тяжести.
Желудок рванул к горлу, кровь метнулась к голове, а ноги оторвались от пола, но ни к чему нехорошему это не привело. Я надежно прикрепился к креслу и отстегнулся только тогда, когда, когда мы упали на пару километров вниз.
Планета теперь занимала почти весь экран, и только в левой верхней трети монитора черной каймой рисовался космос. Никаких лекомысленностей, вроде иллюминаторов в кабине не было, а и, правда - не прогулочный же катер, некому, да и некогда по сторонам смотреть. Каждый, кто внутри - при деле. Работа кипит. Чен за приборами, я - за его спиной, чтоб вовремя дать дельный совет.
- Хороша….
Это он, конечно, о планете.
- Кислородный тип.
- Это нам повезло. Там дальше, кто знает, что еще попадется.
Орбитальный бот - это не аварийная капсула! Аварийный бот это…. Это аварийный бот. Тут по другому и не скажешь! Наша техника теоретически позволяла выжить экипажу при любых условиях. Разница была только в одном: на кислородной планете бот позволял жить человеку сколь угодно долго и в комфорте, а в случае попадания в место менее гостеприимное, например, в атмосферу из метана или другой непригодной для жизни дряни, продержаться там до полугода. В нашем случае этого ресурса хватало бы с избытком - корабль - матка должен был вернуться через двадцать дней.
До поверхности было километров двести, и твердь наглядно демонстрировала свою шарообразность. Над планетой белыми перьями плыли атмосферные фронты, спиралью, уходящей куда-то на другую, темную, сторону, раскручивался циклон. Я машинально передернул плечами. Наверняка под ним мокро, холодно, ветрено, но что тут поделаешь - чужой мир, свои законы. Планета жила, делая собственную погоду над островами и материками. Даже не вооруженным глазом видно было, что и тех и других хватало. Правда, мониторы время от времени барахлили, от чего, добавляя таинственной экзотики изображению неведомой планеты, по экрану ползали странные радужные пятна. Корабль наш, был уже, увы, не первой молодости, и даже не второй. Чена это раздражало, заставляя недовольно потряхивать головой.
Снижаясь, мы перескочили линию терминатора, и мониторы залила первозданная темнота. В верхней левой трети горели звезды, а вот на планете не светилось ни огонька.
- Пусто, - сказал Чен. В голосе его было немного разочарования. Я его понимал. Как здорово было бы обнаружить какую-нибудь древнюю цивилизацию! Мощную, таинственную, мудрую, и получить, наконец, ответ на вопрос в чем смысл жизни…
Хотя по отсутствию электромагнитного фона уже час назад было ясно, что если там и есть что-то, что вряд ли оно поднялись выше уровня пара и, следовательно, о смысле жизни имеет самое примитивное представление.
- Это ничего не значит, - все-таки ответил я. - Там вполне может быть и биологическая цивилизация. Или водяная какая-нибудь. В смысле разумные рыбы. Откуда у рыб огонь?
Чен, не оборачиваясь, покачал головой.
- Не обольщайся. Никого там нет. Да это и к лучшему. Груз бы найти - и то хорошо.
Мы снизились, хотя правильнее было бы сказать "соскользнули". Аппарат вел себя в воздухе безупречно, словно находился в полном единении со здешней атмосферой. Так вот мы соскользнули уже достаточно низко, чтоб небо превратилось из черного в темно-синее и заставило мигать некоторые, не особенно яркие звезды. Ослепительный шар местной звезды, что по всеобщей привычке всегда называли солнцем, потерял четкость очертаний, и свет его размылся, рассеялся в смеси кислорода и азота из которого, как оказалась, и состояла в значительной мере местная атмосфера.
Земли, то есть поверхности мы уже не видели - она скрылась под плотным слоем облаков. Модудь висел над ними километрах в двадцати и с такой высоты никакой другой ассоциации, кроме избитой "пушистые как снег" они не вызывали. Белые, пушистые, абсолютно неопасные. Через десять минут они раздернулись, и под ними показалась земля. Точнее не земля, а вода.
- Море! - сказал Чен удивленно.
- А чему удивляться? - спросил в ответ я. - Раз кислород есть, то и вода будет. И рыбы.
- Разумные рыбы, - подколол меня Чен.
- Рыбы - огнепоклонники, - развил я его идею. - Ты лучше маяки проверь…
То, что нам предстояло сделать, очень напоминало позабытую ныне старинную забаву - поиски иголки в стогу сена. Причем достался нам самый сложный вариант этого времяпрепровождения: стогов было много, а иголка одна.
Слава Богу, существовали инструкции. Первый пункт мы уже почти выполнили. Он предписывал облететь планету и попытаться засечь маячки, которые (только теоретически, к сожалению) могли пережить любую аварию. Если этого не случится, а, похоже, что и впрямь не случится, тогда нам придется, выбрав реперную точку, по расширяющейся спирали облететь планету в поисках утраченного имущества. По моему опыту это занятие было трудновыполнимым только в одном аспекте - его нужно было перетерпеть. Скука в этот момент в кораблях стоит необычайная. Приходится сидеть и тупо смотреть в монитор. Причем даже это делать не обязательно - все, что нужно сделать сделает автоматика.
Примирить этого грустное занятие с реальной жизнью можно было только одним - придумать себе забаву, которая скрасит столь гнусное времяпрепровождение. Например, стать первым в мире специалистом по…
- Кстати! Как её хоть зовут, планету-то?
Чена этот вопрос не интересовал совершенно.
- Никак. Картографы Союза сюда еще не добрались.
- Непорядок, - обрадовался я. - Общественность нас не поймет! Предмет надлежит обмерить, нанести, на карту… Обозвать как-нибудь, в конце концов. Предлагаю…
- Заранее согласен, - отозвался Чен, не отрывая глаза от экрана. - Смотри, огонь.
Было бы на что смотреть. Рутина….
- Смотри, не пожалей, - предупредил я. Ткнув пальцем в экран, словно бутылкой шампанского в корабельный борт, изрек. - Нарекаю тебя "Тараканий угол"!
- Тьфу, - сказал Чен. Этого он от меня, кажется, не ожидал. - Огонь я сказал.
Все-таки он очень надеялся, что там есть, кому его встретить и протянуть руку дружбы.
- Увеличение девяносто.
Техника приблизила огненную точку на поверхности планеты и нам стал виден лес, над которым висела туча дыма. Беззвучно рушились стволы, оплетенные пламенем. У меня даже в носу защипало от запаха, который должен был бы быть там.
- Лесной пожар, - ответил я. - Лесной пожар в "Тараканьем углу". Звучит?
Радиомолчание планеты "Тараканий угол" было абсолютным. Ничего кроме грозового треска в атмосфере регистраторы не отметили.
- Второй этап, - объявил Чен, косо на меня глянув. Я пожал плечами. Второй, так второй. Регистратор работал, все шло по правилам, установленным Адамом Ивановичем.
Реперной точкой Чен выбрал Северный полюс, и три часа спустя мы начали медленное, но неуклонное спиральное скольжение к полюсу Южному. Это было похоже на аккуратное очищение апельсина от кожуры. На высоте около пяти километров модуль с элегантностью фруктового ножа, облетал "Тараканий угол", оставляя под собой пространство в котором не было ни одного незамеченного более-менее крупного металлического предмета.
Планета "Тараканий угол".
Атмосфера.
На четвертый день нашего верчения над "Тараканьим углом" со всей очевидностью стало ясно, что деньги, что компания потратила на снаряжение и рассеивание по космосу всех предыдущих экспедиций по поиску пропавшего груза, потрачены ею совершенно напрасно. Так же широкой общественности стало очевидным, что все, что делалось до нас и будет делаться после - глупая трата времени, сил и, самое главное, что именно нам, то есть мне и Чену достался тот счастливый билет, который называется "иголка в стоге сена".
Иголку нашли мы, точнее она нашла нас.
Вообще-то такого рода такого рода работа вполне по плечу автоматике - зафиксировать груду металла, если ее конечно, специально не прячут, мог бы и обычный магнитометр, но, к счастью для нас, мы уже на вторые сутки сообразили, что кроме кислорода и примитивных форм жизни на поверхности имеется и жизнь разумная, причем в самой приемлемой для нас форме. Никаких, конечно, продекларированных разумных рыб, а вполне нормальные человекообразные сапиенсы.
Причем разумные настолько, что уже вылезли из пещер и принялись строить города и замки.
Событие, что и говорить, вовсе не рядовое и ощущение того, что ты уже попал в Историю, грело душу нам обоим - все-таки гарантированное место в Истории штука приятная. Чувствуя себя повивальными бабками новой цивилизации, мы склонялись над планетой, словно мирмикологи над любимым муравейником, в котором подопытные насекомые взяли, да и изобрели, на радость наблюдателям, паровую машину и теперь прокладывают первую железную дорогу. До этого, правда дело еще не дошло и, если верить Теории Исторических Последовательностей не дойдет еще долго, но, повторюсь, города и дороги там уже были.
Южная окраина Империи.
Имперский город Саар.
На разлинованном в черные и белые квадраты полу стоял в полном составе Малый Совет. Вместе с человеческими фигурами в отполированных рабами каменных квадратах отражались стены зала, увешанные коврами и оружием и резные колонны. Так же отражаясь в полу собственного дворца, перед Советом стоял эркмасс Саара Кори. Отражение Императора смотрело на него с сомнением, да и сам Адента глядел на него с легким подозрением, которое ничуть не пытался скрыть. Эркмасс его понимал. Сам бы не поверил, расскажи ему кто такое, но что делать? Башня-то вон она. Подойди к любому окну с другой стороны и глянь. Никуда не делась. Как стояла - так и стоит…
- Ну ты говори, говори… Что замолчал? Что же там такое?
- Не знаю, государь, - честно ответил Кори. - К башне мня не пустили. Я едва дошел до берега Эйбера, как на нас выскочил этот …
Он замялся, подбирая слово. Эркмасс напряженно думал, стараясь одним словом сказать всё.
- Демон? - помог ему какой-то Брат по Вере.
- Не знаю. Наверное…
Кори перестал тужится, поняв бессмысленность выразить человеческим словом нечеловеческую суть того, кого он встретил и сказал с подкупающей простотой:
- Я такого не видел никогда.
Эсхан-хе хмыкнул недоверчиво. Эркмасс, уловив это, насупился, переступил с ноги на ногу.
- А может быть не демон, а зверь… - задумчиво спросил Адента Эмирг. У него текли свои мысли. Демон - это что-то неизвестное. Как его убивать? Как с ним бороться? Этого, верно, даже и Братья не знают. А вот если зверь… Если зверь это совсем другое дело. Загонщики, ловчие, потайные ямы…
- На что он похож?
По лицу эркмасса Кори пробежала тень. Он честно попытался вспомнить, но слова, которые приходили в голову никак не передавали образа чудовища.
- Зеленый, угловатый… Два, ну, может и три человеческих роста. Плавный какой-то.
Он говорил, прикрыв глаза, вспоминал.
- Очень легко движется. Впереди что-то вроде рога или копья…
По Императорскому окружению пробежал недоуменный шум. Адента поднял руку, пресекая его.
- Копья? Может быть воин?
- Может быть. Тут уж не знаешь, как его назвать…
Император повернулся и, выделив в пестрой кучке придворных человека в скромном сером плаще, поманил его пальцем. Маленькая толпа раздалась в обе стороны.
- Что скажешь, Шумон?
Шумон Гэйльский, Хранитель императорской библиотеки с достоинством поклонился.
- Посмотреть на него надо, тогда и говорить. Сам знаешь, не люблю я так.
- Умный какой, - хмыкнул Эсхан-хэ. Он выступил вперед, обращая на себя внимание Императора и придворных. - Эдак каждый сможет, когда посмотрит. А ты свой знаменитый ум покажи, скажи государю нашему - кого это к нам занесло…
Шумон усмехнулся, уловив за насмешкой зависть, что именно к нему обратился Император.
- Сейчас только одно могу сказать. Это не зверь и не демон…
Эсхан-хе посмотрел на Императора, потом на придворных и понимающе покачал головой.
- Ну, про твое безбожие кто только не знает, а вот почему не зверь?
- Камни… Помнишь, он убил их камнями? Я вытащил эти камни из ран.
Средний Брат Терпий дернулся, словно его вдоль спины плеткой втянули.
- Дьявольские камни!
Но его перебил Адента. Пришлось Среднему Брату утереться.
- И что?
- Это не камни. Это простая глина. Обожженная на очень сильном огне.
- И что? - не понял Эсхан-хэ.
- Какому зверю подвластен огонь? Ни одному зверю это сделать не под силу…
Планета "Тараканий угол".