Шевельнув за спиной пальцами и прикрыв глаза, Сергей подумал о Гармаше. Майор оказался единственным из их неудачливой группы, избежавшим плена. Вовремя он застрял с багажом в туннеле. Присоединиться ко всем Юра, вероятно, успевал, а что не вышел к дружинникам или не затеял перестрелку, так правильно сделал. Стрелять в его положении выглядело полной бессмыслицей. Ну, завалил бы одного-другого из Перцевых людей, взамен свои все полегли. А так у Гармаша оставался шанс сберечь свою шкуру, там, глядишь, и помощь какую оказать Елене Владимировне, рядовому Ракитину, может Светлане с Ириной. Лугину, конечно, вряд ли. Потому что Перец не из тех людей, что любят прощать.
Не успел мичман подумать о Перце, как за соседней стенкой, возникла суета, и появился он сам, легок на помине вместе с Гудвесом.
Вошел следом за чернявым, державшим на плече калаш с подствольником. Остановился у стопки блоков и скривил пасть пренебрежительной улыбкой.
- Как же так, сученок, вышло? - поинтересовался он. - Мы тебя по-братски Лужком нарекли, доверили первое важное задание привести профессора, а получилось, тебя самого сюда под стволом возвращать надо?
- Вот такая неприятная байда, - Лугин оскалился ему с полной взаимностью. - Это я дорогу в потемках попутал.
- Ты Владиславу Михайлычу не хами, слышь, - чернявый угрожающе навис над мичманом.
- Не уважаешь, значит? - поинтересовался Гудвес, присев на корточках в обнимку с бутылкой "Сибирской короны". - Порядки наши презираешь и решил тихо сдрыстнуть с дружками, заодно увести важного для нас человека? А оно вон как хреново обернулось. И главное, важный человек теперь с дыркой в животе, неизвестно выживет или нет, а ты, говнюк, здесь сидишь живехонький. Вдобавок хамишь главе администрации.
- Ну, давай Лужочек, колись, как все было с самого начала: от чего ушли, куда собирались, и как у вас за туннелем вышло, - Перец придвинул пенолитовый блок и устроился рядом с Гудвесом. - Вываливай свою лапшу на уши. Только имей ввиду: я ее сверю по цвету и ширине с тем, что расскажут твои бабы. Если брехню обнаружу, обижусь еще больше. И на них и на тебя.
Врать по большому счету Сергей не собирался. Если Перцу так дорога правда, то он без напряга может опросить по отдельности Хитрову и Красину, затем все это сопрячь с его, Лугина, версией событий. Только зачем нужна ему эта правда? Итак, наглядно все: хотели свалить из Нововладимирска. Кто здесь не хочет? Любого спроси хоть на проспекте Ленина, хоть на Шоссе Р, да в любом из секторов - исчезнуть отсюда желают если не все, то почти все. Даже в окружении самих администраторов, наверняка найдется уйма народа, подумывающего как бы очутиться подальше от Серебряного столба. Ну, правда, так - правда. Мичман шмыгнул носом и преподнес, как все было. Только несколько преувеличил свою инициативу в начале истории. Мол, едва вернулся с площади в хату, всем рассказал, как головы резали, и натолкнул на вывод, что выжить под администраторами невозможно. И про исчезнувшего майора решил не то, чтобы совсем скрыть, а чуть исказить истину. Гармаша он вообще не упомянул как отдельную личность, а присовокупил его к солдатам и называл всех одним обтекаемым словом: "военные". Двоих военных застрелили, один запропастился бог знает куда: сгинул во враждебных биотронах с барахлом.
Перец с Гудвесом слушали его треп без особых эмоций, изредка переглядываясь и прихлебывая пиво. Даже когда Лугин живописно преподнес гибель солдат-мальчишек, бровью не повели.
- Значит, на себя все берешь? - уточнил Влад, когда Сергей замолчал. - Сожителям своей хаты мозги накрутил, увел их от нас, сволочей, в поисках лучшей жизни?
Мичман кисло кивнул, а Перец поймал его подбородок двумя пальцами и вскинул повыше, с мрачной тяжестью заглядывая в глаза.
- За это уважаю, - процедил он. - Экая ты скотина забавная. Ну редкая сволочуга. Губешки расквашены, морда синяя, а поди ж ты, до сих пор герой. Даже сдается мне, в прошлом случае с беглым приговоренным ты немного прибрехал. Не так сильно он тебя в плечо, что ты нашим ребятам под ноги.
- Нормально он меня в плечо, - без эмоций отозвался мичман.
- Как же ты так брешешь, будто один с ножом уделал троих матерых зеков со стволами? - хмыкнул Перец, завозившись в кармане куртки. - Вот в это трудно поверить - остальное вроде складно.
- Не один я их. У военного был ПМ. Без него вообще без вариантов. Я успел только одного пырнуть, второго подстреленного добил, - повторно объяснил Сергей.
- Лужок, а чего ты такой твердолобый? Ну чисто дебил с нечесаной жопой, - Гудвес отхлебнул пива и презрительно глянул на мичмана. - Вроде же нормально прошлый раз расстались. И внятно тебе сказали: отсюда никуда не денешься. Хоть из штанов выпрыгни, из Нововладимирска не уйдешь. Или ты нас за лохов принял? Думаешь, мы про тот туннель и восточную пещеру не знаем?
- Да мало ли как, - пожал Сергей плечами. - Может, и не знаете.
- Лужок, Лужок… Расстроил ты меня. И хочется с тобой сделать, как зеки с профессором - так было бы справедливо. Ненавижу, когда меня люди подводят, которым стараешься верить, - Влад в задумчивости забарабанил пальцами по натянутой плащевке. - Нечего перед тобой тут распинаться, но так, ради справедливости. Ты вот своим из хаты причесывал, что мы такие зверюги, невинным людям головы режем за пару бутылок водки. А знаешь, что эти невинные люди, водку сперли из нашего городского общака, который стратегический запас для всех. И не раз сперли, а два - сперва-то мы их простили. Вот и тебя мы первый раз как бы простили. Теперь чего?
- А вы мне что родители, чтобы прощать? - мичман хмуро усмехнулся.
- Хамит, Влад Михайлович, - заметил чернявый, все нянчивший на руках АКС. - Чего с ним базарить.
- В том-то и дело, что не родители, - Перец медленно поднялся с пенолитового блока. Прошелся до узкого недостроенного оконца и замер там, посматривая, как круговой ветер треплет брезентовку, закрывавшую ящики. Брезент натянули, разумеется, не от дождя - откуда здесь такая блажь? - а от вороватых дружинников, повадившихся таскать бутылки со спиртным.
- За кентов своих военных отомстить хотел бы? - неожиданно спросил он.
- В смысле? - Сергей сдвинул брови и поднял зрачки к главе администрации.
- В прямом смысле. Отчистить от этих козлов смежную пещеру. К утру туда выдвигается отряд штрафников, - пояснил Влад.
Отомстить за Славу Руднева и за Артеху Лугин, конечно, хотел бы. Так хотел, что зрачки, уставившиеся на Перца, стали похожи на черненькие острия. А еще руки чесались расквитаться за Климыча, и тут же вспомнился джинсовый. Сергея он так и не признал, хотя всю дорогу от биотронов к площади шли бок о бок, даже перекинулись парой нецензурных фраз. Сомнений не было: джинсовый входил в один из отрядов нововладимирской дружины и подчинялся вроде самому Мальцу - так проскользнуло в разговоре. Если бы представился случай припереть его к стенке где-нибудь тет-а-тет, то Лугин наверняка вытряс, кто стрелял в Дениса. Случай… Случай… Каким-то чудом мичмана снова не собирались по быстрому пускать в расход, и едва ли не вежливо предлагали послужить на благо Нововладимирску. Иначе говоря, поучаствовать в качестве пушечного мяса в войне одних козлов против других. Что ж, это лучше чем сразу считать себя списанным с этого корабля на тот свет.
- И оружие дадите? - полюбопытствовал Лугин.
- А хрена с тебя толку, если с голыми руками, - пробасил Перец. - Свои пистолетики не получишь, а ружье или обрез перед операцией выдадим.
- Тогда чего ж не согласиться. Даже с удовольствием, - Сергей дернулся и поморщился от боли в сведенных руках.
- Саш, лапы ему освободи, - попросил чернявого Влад.
Тот грохнул автомат наземь и стал на колено возле пленника.
- Видишь, какие мы сердечные, - заметил Гудвес, скребя свой заметный нос. - Ты нас лажаешь перед всем населением, а мы тебя ласково, чуть ли не в семью принимаем.
- Ну вот, а говорит - мы не родители, - душевно хохотнул Влад. - Считай, мы и есть твои настоящие родители. Даже чуть более того: родители один раз жизнь дают, а мы как бы второй подряд. И хрен его знает, почему на тебя рука не поднимается. По правде, чувствую, внутри тебя, Лужок, нет того скотства, которого под завязку в других. Вот поэтому. Но третьего прощения не будет.
- Нож отдашь? - разнаглелся Сергей, поглядывая на "родителей" из-под сведенных бровей и растирая мертвые запястья.
- Сильно дорог что ли? - Перец поманил чернявого и протянул широкую загрубелую ладонь.
- Друга нож. Которого убили, - Лугин покосился, как чернявый вытащил из-за ремня Денискин тесарь и вложил в руку Влада. О швейцарском складнике "Victorinox" наглости спросить не хватило.
- Я тоже имею слабость дорожить некоторыми вещами, - Перец осмотрел темной лезвие с бледным рисунком, затем засучил рукав и глянул на часы. Было полдесятого вечера. - Сейчас, Лужок, тебя сопроводят в лагерь штрафных. Там, кстати, друг твой, что от суда с площади бежал. Как понимаешь, тоже голова пока на плечах - пожалели. Времена такие, даже плохие люди нужны. Очень тебя прошу, не будь неблагодарной сволочью: не пытайся сделать ноги. Лучше нормально выспись до утра. Для тебя в поселении зеков есть дельце особого рода.
Какое, он не пояснил, хотя Сергей в повисшем на минутку молчании ожидал подробностей.
- С девушками, что были со мной, увидеться позволите? - спросил мичман.
- Нет, - отрезал Гудвес. - Про рыженькую можешь сразу забыть.
- Владислав Михалыч! - раздалось от входа. - Михалыч!
Перец повернулся. Между простенком и ящиками в комнату протиснулся худощавый тип в камуфляже.
- "Жуки"! В третьем и втором секторе! - выпалил он. - Явно гребут к площади.
Протянув Лугину нож, Перец выматерился и распорядился:
- Давай бегом. Как договорились: наших за стену, работников в яму. Да, и главное, штрафников по периметру. Пусть, суки, пользу приносят.
- Вперед, отрабатывай! - Гудвес толкнул мичмана за чернявым. - Станешь между воротами и карьером.
Издалека донеслись ружейные выстрелы, где-то поближе загудел, простужено забряцал котелок, пользуемый на манер колокола.
- Сюда вали, - теперь чернявый направил Сергея вдоль стены форта к карьеру.
Гудвес давал крикливые команды столпившимся у арки дружинникам. Влад направил двоих автоматчиков к жилому кварталу.
- Здесь будешь стоять, - чернявый схватил мичмана за рукав и указал на участок у кромки карьера. - Не вздумай дернуть - обещаю похуже, чем смертный приговор.
Сам, не задерживаясь, побежал к пенолитовым выростам, похожим на руины двухэтажного здания. Рабочие, недавно с усердием таскавшие, укладывавшие строительные блоки, гуськом потянулись к спуску в карьер - по существу продолговатую выработку метра два с половиной - три глубиной. От хаток по северной стороне площади к форту спешили переселенцы. Колонна человек в триста в фиолетово-сером сумраке ненастоящего неба. В основном вооруженные мужчины из дружины или мытари - их выделял тщедушный и чем-то хитроватый вид, но мелькало среди них немало женщин и детишек. Нерасторопных подгоняли сердитые окрики дружинников. Пожилая дама в велюровом пальто с маленькой девочкой на руках не устояла на ногах. Ее бы точно затоптала напиравшая по узкому проходу толпа - слава богу, парень помог. Подхватил сначала расплакавшуюся девчонку, цеплявшуюся на куклу, затем кое-как оттянул в сторону неуклюжую виновницу происшествия.
От зеленовато-бурых и темно-синих простенков, огороженных в промежутках веревками и кусками полиэтилена, двинулась цепочка человек в сорок, понуро, вовсе не расторопно - штрафники. С двух сторон их замыкали люди Перцовской дружины, взбадривая ленивых прикладами. Уже ближе к форту штрафных разделили на три части. Меньшую погнали в обход карьера, к тому месту, где стоял мичман, две других спешили замкнуть северный и западный проходы. Тогда и появились "жуки" - те самые машины, что забирали людей, упаковывая их шелестящую обертку. Два неспешно по Ленинскому проспекту, три с северной стороны. Вскоре Сергею стал понятен не слишком мудрый замысел администраторов: укрыть своих в форте, работников в яме - авось пронесет, а штрафниками кое-как перекрыть проходы. Расчет тупой как обух: эти механические звери наберут в кузовки неугодных, вроде его, Лугина, ребят, а остальных не тронут. Воевать с жуками Перцовцы не собирались, в прошлых столкновениях усвоив: пули здесь бесполезны. А что кафравские машины безколесные и передвигаются, не касаясь поверхности на какой-то нечеловеческой силе, администраторы почему-то в расчет не брали. Но ведь это могло стать важным: воспарит такая машина над невысокими стенами форта, и все его обитатели как на ладони, да не в рассыпную, а плотной кучкой: хватай хоть всех и упаковывай в инопланетный целлофан. С еще меньшими усилиями "жуки" могли достать работников в карьере. В общем, прятаться от роботов смерти таким способом все равно, что укрываться за оврагом от боевого вертолета: авось не перескочит. Дурость!
- Скорей, граждане! Вдоль стены бегом! - наставлял бородатый в фуражке.
Дружинники, сопровождавшие "своих" к форту, нервно озирались: "жуки" с проспекта Ленина уже вырулили на площадь, и те, что перли прямиком от биотронов, тоже были недалеко. Стало понятным: часть народа так и не успеет скрыться за стеной.
Лугин в сторону толпы головой больше не вертел. Смотрел во все глаза на нечеловеческие экипажи, добравшиеся противоположной стороны карьера. Страх - штука малоуправляемая. Он как холод - просто есть и все. И ничего не можешь поделать, когда он крадется по телу, скручивает тебя шершавыми щупальцами, вонзается иглами под кожу. Еще хуже, когда ты не способен ни бежать, ни сражать с объектом своего страха; пусть без шансов на избавление, но хотя бы отчаянными сокращениями мышц доказывая самому себе, что ты еще человек. Сергей вынужден был неподвижно стоять, заслоняя собой других и наблюдая за приближением машины. Он - всего лишь беспомощная жертва злым, непостижимым богам звездолета. Рука потянулась к ножу. И вспомнился Дениска, умиравший на зеленой земной траве с дыркой в груди. Тогда, возле него мичман чувствовал такую же беспомощность и отчаянье.
Ближний "жук", тускло поблескивая полосой металла под прозрачной секцией-головой, пошел над краем карьера. Кузовок чудовища выглядел пока пустым. Значит точно, пришел за жатвой именно на площадь. Вдруг замедлил ход, качнулся. И выстрелил темным жгутом. Легко достал до дна карьера. Один из несчастных работников, еще трепыхался в воздухе несколько секунд, и орал, захлебываясь. В кузове затих. Зашуршала обертка.
"Не глупо ли здесь торчать, прикрывая собой сволочные задницы администраторов? - подумал Сергей, сжимая-разжимая вспотевшей ладонью рукоять бесполезного ножа". Может быть, стоило пуститься наутек, и пока шла такая заваруха, затеряться где-нибудь в биотронах. Гудвес убеждает, что исчезнуть с Нововладимирска нельзя. Как знать… Вдруг профессор Чудов прав, и у западной границы имеется туннель в еще одну пещеру. С другой стороны, побеги он, и кто-нибудь шустрый из дружинников непременно догонит автоматной очередью. "Жуков" пули не берут, а списанного с флота мичмана очень может быть.
Второй робот смерти вдруг развернулся и пошел прямо через карьер.
В следующий миг стряслось то, что все-таки заставило Лугина отвлечься от мрачного созерцания машин-убийц.
- Сережа! - услышал он вскрик недалеко слева. И вздрогнул, узнав голос Хитровой.
Мичман повернулся, увидел ее, вырвавшуюся из отставшей группы, что направлялась к форту.
- Назад! - заревел он ей, взмахивая руками, как мельница крыльями. - К чертовой матери, дура помешанная!
А она, увернувшись от вставшего на пути дружинника, бежала к нему. За ней вдогонку бросилась Ира Красина.
Ну что за идиотки бывают эти бабы! То впадают в истерику и трясутся со страха по всякому пустяку, то совсем мозги у них выворачивает наизнанку, и они остаются слепыми к самой что ни есть смертельной опасности. Взбалмошная Лисичкина со всех ног неслась к редкой цепочке штрафников. Метрах в сорока позади Лугина стрельнул длинным жгутом "жук", цепляя очередную жертву.
- Сереженька! - взвизгнула Хитрова, прошмыгнула мимо мужика в меховой безрукавке и бросилась Лугину на грудь, словно безумная птица со всего лета в стекло. - Думала, убьют тебя! - выдохнула она, обхватывая руками его шею.
- Так убивают, - сердито отозвался мичман. - Ну-ка дерр… - он не смог договорить - ее губы закрыли ему рот. Но когда Лугин оторвал эту рыжую стерву от себя, то высказался от души:
- Дергай отсюда, идиотка! Чтоб я тебя и в страшном сне не видел! - едва сдержался, что ты не укрепить мысль добрым матом.
- Идем отсюда! Прошу, вместе! - она вцепилась в оттопыренный ворот его бушлата.
Жужжание кафравской машины слышалось так близко, что казалось, от него вибрируют кости. Лугин бросил взгляд вправо чуть назад: чудовище уже прошло карьер и резко изменило направление, приближаясь к Ирине. Красина в испуге ахнула и застыла, будто замороженная, закрыв лицо руками.
- Ира! Не стой там! Ира! - рванувшись от Лугина, вскрикнула Хитрова. И сама замерла, раскрыв рот и не сумев выдавить даже слабый звук: тонкий жгут вылетел из головной части робота и ударил Красину в живот. С противоположного борта "жука" выскочил еще один отросток, хватая дружинника, того, в кожаной куртке, который пытался вернуть Хитрову с подругой к форту.
Страх, ледяными рукавицами державший Сергея секунду назад, растворился без следа. Лугин бросился по краешку карьера в обход кафравского монстра. Надеялся перерезать чертово щупальце ножом, хотя бы как-нибудь попытаться освободить Ирину. Только до Красиной мичман не добежал. Что-то твердое ударило в солнечное сплетение, больно, словно острием лома. Тело встряхнуло электрическим разрядом и свело сумасшедшей судорогой, от которой едва не полопались мышцы. Он увидел уходящую из-под ног землю, недостроенную стену форта, с жавшимися друг к другу людьми. Потом будто провалился в темную холодную яму. Размытый свет ненадолго прокрался в глаза: перед ними возникло бледное с синевой лицо Ирины. И снова темнота. Без звуков, без запахов, зато до краев наполненная электрической болью - она вырастала из солнечного сплетения. "Вот я и высунулся… Как Дениска поймался на ярость… Чайка-поморник не спит. Она всегда рядом, только и ждет своей минуты, наблюдая за нами из холодной мглы. Ничего не скажешь, острые у нее когти, - тихим шепотом прошло в угасающем сознании".
13
Машины, собрав человеческую жатву, уходили к биотронам. Неторопливо, тяжело: в кузовке каждой по восемь-девять переселенцев, упакованных как куски мяса в прозрачную обертку. В общем, переселились. Минуя обещанный Фаргерт, на тот свет.