Старовойтов остановился, поглядывая на эту процессию, но тут же поймал на себе взгляд Жмота, жестко с укором глядевшего из-под надвинутой до бровей каски. И говорили те черные, слезящиеся глаза: "Ну что же ты, Коля?! Не будь сукой! Все мы тут до блевоты благородные, смелые, друг до друга сердобольные, а Николаева спасать надо! Ибо неписаный закон у нашего СОБРа живой костями ляг, но раненого из боя вытяни". Нерациональный закон, может быть со стороны глупый, зато очень человеческий. Дающий уверенность каждому бойцу, что какая бы круговерть не вышла, но если в тебе есть хоть капля жизни, то тебе не бросят подыхать как собаку.
Николаев мотнул головой и застонал. Видимо, было бедняге совсем плохо и приходил он в себя лишь, чтобы дернуть веками, впустить в сжавшиеся зрачки тусклый свет Кахор Нэ Роош, затем снова скрыться в раковине забытья и боли. Ему бы промедол вколоть, но не водилось этого добра в аптечке - повытаскивали проклятые наркуши из отряда Хрипунова. Зачем таких брать в дружинники? Зачем доверять жизненно важные вещи? Впрочем, кого брать, кого пинком под зад решали Перец с Гудвесом, и чаще всего решали не по совести, а по чьим-то просьбам, блату, устаканившимися с матушки-Земли связям. Козлы они все! И не договаривались бойцы Кукиша на такие законы-порядки, что сложились в Нововладимирске, но, увы, даже в небольшом, ограниченном мире не все зависит желаний подавляющего меньшинства.
- Терпи, Сереж, - прошептал Старовойтов, крепче беря его под руки, и пошел побыстрее, пятясь по коридору. Как далеко оставалось до Гудвеса и дружинников он понятия не имел. И один ли здесь проход прямиком к оружейке или будут разветвления? Не факт, что это он узнает: Филин со Жмотом и дружинником вряд ли продержаться больше чем пару минут, и то благодаря флегматичной медлительности кафравцев. Затем кафры пойдут дальше, переступая обгорелые трупы землян и, скорее всего, нагонят его. Ведь с раненым Серегой, которого приходилось тянуть волоком, быстро не пойдешь.
Из-за угла раздались кроткие автоматные очереди - Филин бережливо и методично опорожнял магазин. Майора поддержал дружинник немощным кашлем из АКСУ. Шлепков родимого "Винтореза", перешедшего к Жмоту, здесь не могло быть слышно: ведь снайперка с глушителем. Кафравцы ответили с презрительной задержкой, но свирепо. Ворчание плазмы, шипение кипящего в огне пенолита слышалось издалека. "Скорее! Скорее бы нужно! - уговаривал себя Старовойтов, пятясь по коридору и волоча за собой стонущего Серегу".
Он одолел метров пятьдесят, когда в задымленном коридоре снова застучала автоматная очередь. Чудеса! Значит, жив еще Филин! Но добрые чудеса имеют свойство кончаться: потом прошло минуты две - три, и больше не слышалось ничего кроме далекого приглушенного гудения пламени.
Шагов через двести у Старовойтова устали руки: все-таки Николаев - не авоська с картошкой. Но его надо было вытянуть обязательно, любой ценой. А если уж умирать, то разом, чтобы совесть не мучила ни после смерти, ни в ее откровенную минуту. Закусив губу и сопя как рассерженный носорог, Старовойтов принялся перебирать ногами, быстрее, быстрее. Спотыкаясь, не стесняясь ругаться матом - пусть слышат стены Кахор Нэ Роош на чем дух русского человека! Пенолит неприятно поскрипывал под подошвами берцев, а по коридору будто приближались тяжелые, неуклюжие шаги инопланетян. Бум-Бум! Бум-Бум! Или это кровь стучала в ушах?
Окончательно выбившись из сил, но не сбавляя темпа, он дошел до поворота, где за бурыми наплывами тускло мерцали световые пятна, окрашивая свод в тревожно-красный цвет. Оглянулся и увидел чей-то силуэт, прижавшийся к стене.
9
Спусковые пластины, так и льнувшие к пальцам, мичман все-таки не нажал. Оно и правильно - зачем палить в своих? Хотя когда нервы на взводе, то оружие, бывает, стреляет само по себе. Просто - бац! - раненый или труп в аккурат напротив ствола, и пальчики вроде даже не при чем. Трас, опустив козлобой, стоял и скалился у изгиба стены, словно Лугин держал его не на прицеле опасной штуковины, а в перекрестье фотокамеры "Никон". Счастье так и плескалось на лице Черновола: то подергивались отчего-то губы в обрамлении матерой щетины, то вздувались небритые щеки, вот-вот готовые выпустить наружу грубоватый хохот.
- Ну как там? - Сергей медленно опустил оружие и шагнул вправо, чтобы и госпожа Красина могла полюбоваться на дремучую и довольную рожу. - Говори, не тяни!
- Там… - вскинув свободную руку он поскреб затылок, точно в черных космах потерял память. - Там, Сереженька, биотроны! Чтоб я провалился - натуральные, эх-хе-хе, биотроны! - последнее слово он произнес с таким наслаждением, что Ирина тихонько пискнула, а потом бросилась к нему и, обняв за непомерно широкие плечи, чмокнула прямиком в нос.
- Биотроны… Биотроны, это кайф, - согласился Лугин и, приподняв пакет, тот самый, отжатый у дружинников, заметил: - А у нас полторашка воды, и еды немного, земной: тушенка, колбаса и перловая каша, и даже водочка-злодейка. Вот так и бывает: то черная нищета, то сразу на тебя все блага проклятущего мира.
- Там что за заваруха? - Тарас стрельнул взглядом за спину мичмана, на участок прохода, приведший их сюда из зала с люками, где и состоялась эпохальная встреча ребяток Гудвеса и заблудших в звездолете.
- Вроде кафры пожаловали. Первый взрыв, думаю, и твои уши не пожалел. Не представляю, с чего они так лупят и сколько их, но нововладимирцы небольшой группой бой приняли, остальные с Василием, как его там по бате… Григорьевичем подались к оружейке. Шансов у них прямо скажем не много, - подойдя ближе к Черноволу, Сергей оглянулся в темноту, откуда доносился приглушенный треск автоматов и разрывы гранат. - Дружинников там большая ватага - сам видел. Но даже если они успеют взять все цацки из оружейки, все равно, попробуй, объясни каждому, как пользоваться плазмометом или тем же козлобоем. У Кирюхи ни языка, ни терпения не хватит обучать эту банду премудростями обращения с инопланетной техникой. Хотя если кафров не больше четырех-пяти, то может и справятся в несколько стволов. Что думаешь, на помощь им?
- С чего я им должен помогать? Извини, душа морская, но у меня на их банду свой зуб, очень острый. И у тебя, как я понимаю, свой, - он покосился на пакет, с которого так соблазнительно торчала пластиковая бутылка, и спросил: - Попить дашь?
- Ты ж из биотронов, - Сергей извлек бутылку и протянул Тарасу. Нервное движение, что было в зале: дружинники, Гудвес и речи Светлане, появление кафров - все как бы отодвинулось в сторону. Перед глазами лишь тускло светилась прозрачная жидкость, булькающая в пластике, которую Черновол вливал в открытый рот. Жажда мигом напомнила о себе, неумолимо заскребла горло.
- С биотронов. Я туда только нос сунул. Есть они, и слава Богу. Тут же рысью за вами, - пояснил Тарас, отдышавшись после нескольких затяжных глотков.
- Ты - настоящий друг, - Красина приняла бутылку из его руки и тоже отпила, смакуя вкус каждой капли. И лицо Ирины будто посветлело, с глаз смыло поволоку.
- Ну-к держи, - Лугин сунул руку в пакет, зашелестев оберткой, достал полпачки галет. - Пожуем чуть, а то от долгой голодухи сам не заметишь, как ноги вытянешь.
Черновол признательно кивнул, взяв две галеты, три передал Ирине и пояснил:
- Когда внутри пусто, сразу много лопать нельзя. Это я тебе, девонька, правду говорю по медицине, а вовсе не из жадности.
- Мы не так много маялись отсутствием жратвы, - возразил Лугин, отхлебнул из бутылки и принялся старательно хрустеть галетой.
- С другой стороны, - продолжил Тарас было утерянную мысль, - имеем зуб на администраторов или не имеем, все мы - земляне и перед лицом инопланетной сволочи должны стоять друг за друга. Может, западло отсиживаться здесь как перепуганным мышкам? - он прислушался.
Автоматная стрельба в конце прохода захлебнулась. Только слышалось глухое ворчание, ползущее по пенолитовым закоулкам, о происхождении которого Черновол не мог строить даже предположений.
- Не смейте такого думать, мальчики! - прошептала Ирина, глядя серыми от испуга глазами то на Тараса, то на Лугина. - Я не пущу туда!
- Наши два ствола не особая подмога Гудвесу - у него несколько десятков бойцов, - чуть подумав, ответил мичман. - И штука в том, что утконосая сволочь не оценит нашего содействия, даже если мы спасем его шкуру, если дружно там поляжем, и спасибо не скажет. А выживем - за проявленный героизм пойдем в штрафники. В этом ни каких сомнений, Тарас Андреевич.
- Тогда валим отсюда, - Черновол запил последнюю галету долгим глотком и отдал опорожненную почти до донышка бутылку Лугину. - Пройдемся по биотронам. Странные они там. Вовсе не так все, как под Нововладимирском.
Шагов через двести после небольшого подъема проход сузился. Впереди мигнул овал блеклого света - выход. Люк здесь - та же скукожившаяся паутина, облегавшая стену ободком - был раскрыт, и дальше начинались биотроны, странные, по мнению Черновола. Да и на взгляд Лугина не особо обычные. Впереди вырисовывался не беспорядочный лабиринт пещер, переходов и гротов, а нечто вроде широкой аллеи, забиравшей вправо. По обе стороны примерно через равные промежутки громоздились зленовато-бурые выросты, достававшие острыми концами свода. Все они обросли лоскутами кафравского мха и стекловидными стеблями, на ответвлениях которых желтели продолговатые плоды. Между выростами в стене зияли темные дыры разного размера: с человеческий рост, и поменьше, другие такие, что карем-кафравец вошел бы, не согнувшись. Световых пятен вблизи не наблюдалось, но с разломов вверху, рассекавших пенолит зигзагами, падало достаточно фиолетового и серого света, точно над головой распологалось небо чужой планеты, прикрытое темными угловатыми тучами. И было здесь заметно теплее. Градусов на пять-шесть. Так что Тарас решился расстегнуть пару верхних пуговиц замусоленной куртки, опустил ворот, хмыкнул и ободряюще улыбнулся Ирине, все державшейся за спиной мичмана. А главное… главное для всех: где-то там вдалеке тихонько звенела водная капель. Есть вода - есть надежда остановиться здесь на некоторое время и не париться мыслями о биотронах подконтрольных перцовской банде. Потом, если свезет, можно совершит тайный рейд в город, и если свезет очень-очень, увести оттуда Хитрову, может дочь профессора и его самого (был бы только жив старик), не забыть об Игоре Ракитине и майоре Гармаше.
- Небогато как-то, - высказался Лугин, исследуя взглядом часть аллеи и темные дыры, уводящие вглубь стены. - Вроде и не биотроны, а мрачного вида долина. Долина на космическом корабле - такой придет только в больную голову. А те пещерки со съедобными штучками на стенах были мне как-то милее.
- Кто его сразу поймет, может, и здесь вполне сносно. Мы же не знаем, что там дальше. Вода есть. Слышишь, каплет? - Черновол указал согнутым пальцем за выступ, одетый синеватой с проседью шапкой мха. - Как я воду услышал, так сразу за вами. Дальше и соваться не стал.
- Чудной ты, - усмехнулся Сергей. - Но в середке и самой душе насквозь правильный. О дырах, что думает твоя косматая голова? Пещеры? Может там и есть привычные нам биотроны, а это все, - он обвел широко унылый пейзаж, - вроде предисловия.
- Мож и предисловие. А мож и эпитафия, - Тарас поправил ремень, за которым торчал "Стечкин", и покосился на Красину: не возразит ли дюже грамотная журналистка употреблению заковыристого слова. Ирина была целиком поглощена созерцанием угрюмого пейзажа, и он продолжил: - Голова моя пока ничего не думает. Пока туда не сходим, не посмотрим, как все там, и думать нечего.
- Мне это предисловие не нравится. Справа дыры, слева дыры через каждые тридцать шагов. Все равно что длинный коридор с сотней открытых дверей, и из каждой может появиться беда, такая, что и не вообразишь, - мичман поджал сухие губы, его худые будто впали и пожелтели. - Но привередничать не будем. Все-таки место гораздо уютнее, чем живодерня.
Они пошли на звук водной капели. Первым Черновол налегке, ступая без спешки и держа наготове козлобой. Ирина между мужчинами, к ее ноше - ранцу с кафравскими штучками - добавился полиэтиленовый пакет, где еда, водка и почти пустая пластиковая бутылка, имевшая огромную ценность как емкость для воды. Лугин шел за Красиной, руки его были заняты только оружием. Не по-джентельменски весь груз даме, но когда на кону жизнь и сохранить ее может только быстрота реакции да своевременный выстрел, тогда не до учтивости.
Тарас выбрал путь не по ровному слою пенолита, похожему на бурую дорожку, а вдоль выростов, укрытых мшистыми шапками. Идти здесь тяжелее, поскольку растительность - не только мох, но и стекловидные стебли, и кустики, похожие на темно-синих ежей, и прочая дребедень, - путалась под ногами. Зато скромная группа из трех человек прикрыта с одного бока теми же самыми выростами, а до противоположного края аллеи метров сорок. С такого расстояния и вероятную угрозу можно вовремя засечь и успеть разок-другой шлепнуть из козлобоя или попытаться улизнуть в одну из соседних дыр - они все, по-видимому, служили входом в пещеры.
Ирина, словно не доверяя мужчинам, озиралась едва ли не на каждом шагу. И сильно хотелось курить, если бы не ранец в одной руке, пакет в другой, Красина, может, вытащила из пачки сигарету, и щелкнула своей страшной зажигалкой-гробиком. Пусть возмущается Серж: иногда несколько затяжек, сладких, никотиновых, кажется самой важной потребностью в мире. Они как любовь, по которой испытываешь особое мучение лишь при вынужденной разлуке. Чем дальше они отходили от люка, и звонче слышалась капель, тем сильнее Ирина чувствовала тревогу, накатывавшуюся со стороны аллеи, которая расширялась и гуще одевалась по краям растительностью. Были мгновенья, когда Красиной хотелось остановиться, поставить ранец с пакетом наземь и сказать тихо, но уже отпуская без стыда волнение: - Стоять, мальчики. Все, не могу! Перекур!
Остановились они, добравшись до широкого, ступенчатого выроста, занимавшего большую часть прохода. Из-за этого массива и слышалась капель: вода срывалась с моховых волокон, повисших на большой высоте словно седые бороды, и падала в образованные в пенолите чаши. Из них текла несколькими ручейками между кочек, синеватых сплетений, похожих то ли на корни, то ли на длинных мертвых червей. А если бросить взгляд дальше, то виделся край небольшого озерка, отражавшего фиолетово-серый свет, что падал со свода. Пейзаж этот был столь неожиданным, что Ирина приоткрыла в удивлении рот, глядя на воду, морщинистые наплывы пенолита у дальнего берега и подобие деревьев или высоких кустов с гроздьями сизых шариков вместо листвы.
- Серж, - едва слышно прошептал Тарас, очень медленно поднимая ствол козлобоя.
- Вижу, - так же тихо отозвался Лугин, оттесняя с прохода Ирину.
- Что там? - выдохнула Красина. Она отступила пару шагов назад, и потом разглядела: на соседнем высоченном выросте странные бугорки вовсе не шапки мха, а живые существа, смотревшие сверху красноватыми глазами на непрошенных гостей.
- Вот такая байда… - пробубнил под нос мичман и взял ближний бугорок на прицел. Волнение слегка улеглось, в руках пропала дрожь, и Сергей сумел рассмотреть инопланетное существо получше. Приятного в таком зрелище мало: коричневатая дрянь с приплюснутой как у бульдога мордой, глазами с вертикальным разрезом, красными, точно не глаза, а потеки крови с покатого лба. Сидит без движений и смотрит прямиком на тебя так, что отвратительное ощущение пробирает от затылка до ягодиц.
Тарас тоже поймал в прицельную щель бугорок у правого края. Пальцы почти соединились с пусковыми пластинами. Еще малость, и кафравское оружие дернется, издав негромкий щелчок; неведомая сила сотворит отверстие в точке прицеливания. Одновременно глаза Черновола вели счет: четыре, шесть, девять… Девять неприятного вида существ размером с упитанного бульдога. Неизвестно сколько их по ту сторону выроста. И сколько еще по соседству прячется в складках моховых шапок. Опасны ли они и как быстро двигаются? Если разом прыгнут сверху, то козлобой точно не поможет. Ну продырявит он одну дрянь или две. И мичман вряд ли успеет больше. А дальше-то что? С ножом на чужеродное зверье, прикосновение к которому уже есть опасность? Опасность такая, что умом последствий нельзя просчитать: или ядовиты они, или зубы, когти вмиг разрывают на куски, или даже от маленьких ранок в организм попадет смертельная инфекция, или… еще столько всяких скорбных сценариев, что лучше не пускать их в голову.
- Там! - выдавила горлом Красина, кивнула по направлению к озеру. - Сережа, там! - повторила он, нетерпеливо и резко
Не опуская оружия, нацеленного на верх выроста, мичман бросил взгляд в указанную Ириной сторону. Сначала он разглядел едва заметное движение за кустами, торчавшими над складками пенолита длинными иглами словно огромные дикобразы. Через несколько секунд Лугин увидел стремительно приближавшееся существо. Оно походило на скелет лошади едва обтянутый слоем голого темно-красного мяса. Вид отвратительный: худющие ноги, подрагивающие в быстром беге, вытянутая пасть, хищная, зубатая, опущена к впалой груди. Расстояние метров пятьдесят, и несется тварь точно к маленькой площадке, где стояли они. Сергей опустил козлобой, едва поймал чудовище в прицел и выстрелил. Заряд сорвал лоскут мха правее зверя - промах!
Козлобой превосходен убойной силой. За короткое время мичман в этом сполна убедился: и дыры в пенолите пробивает на такую глубину, что плазмометом жечь и жечь, и кафравские скафандры словно пулей фанеру. Вот только один недостаток: скорострельность. Между выстрелами интервал секунды в три-четыре. И эти кроткие секунды в серьезной заварухе имеют такой вес, что запросто перетянут другую чашу весов, ту, на которой твоя жизнь и жизнь близких тебе людей.
Второй раз козлобой Лугина щелкнул, когда до чудовища было в метрах десяти. Несчастные метры зверь пролетел бы, и "ой!" сказать бы не успел никто. Ирина не издала ни звука, но закрыла глаза, чтобы не видеть оскаленную пасть с крючковатыми клыками. Выстрел мичмана пришелся точно в красно-блестящую грудь зверюги, и та замотала головой, разбрызгивая кровь, захрипела так громко, что с выроста поднялись коричневатые существа, принятые сначала землянами за бугорки мха. Поднялись, взмахнули, захлопали крыльями, оглашая округу визжащими вскриками.