Они видели, как Зак направился к Институту администрации имени Джона Ф. Кеннеди. У него был отвратительный характер. Эту особенность Одри упорно не замечала, когда они только начали встречаться. Так всегда бывает. Сначала видишь розы и лишь потом замечаешь шипы. У Зака шипы появились месяц назад, может быть, из-за войны. Он пошел в политику не случайно. Как и Лео. Оба были идеалистами, но каждый на свой манер: если Лео видел в политике инструмент, с помощью которого можно изменить мир к лучшему, то Зак считал ее оружием, призванным снести все до основания и построить новый мир. То, что они хотели сделать этой ночью, больше соответствовало взглядам Зака.
Одри выпила первый стакан залпом и не поморщилась. Пить - все равно что кататься на велосипеде: стоит один раз сесть и поехать, и этого из тебя уже не выбьешь. А у нее была хорошая практика еще со студенческих лет. Лишь завалив все экзамены в первом триместре, она всерьез взялась за учебу и поставила на вредных привычках жирный крест. Но теперь они возвращались, как будто никуда и не уходили.
Она наполнила второй стакан и, сама не желая того, продолжила вспоминать.
За день до того, как все произошло, они еще не договорились, что собираются сделать, хотя намерение было ясно всем троим: провести какую-нибудь акцию протеста против недавней "войны в заливе", используя шумиху, которую устроят СМИ из выступления Ицхака Рабина в Гарварде. Но идеи Зака казались Одри и Лео слишком радикальными. Они хотели лишь наводнить кампус листовками. Разбросать их столько, чтобы их просто не успели убрать до прибытия Рабина и, прежде всего, журналистов.
- Я думаю, на них нужно написать что-то вроде "Ни одна война не ведет к миру", - предложил Лео.
- Это слишком банально, - возразила Одри. - И кроме того, не хочешь ли ты сказать, что Вторая мировая война не привела к миру и не освободила нас от Гитлера и его расчудесной компании? Проблема не в войне, а в том, какими методами она ведется. Бомбардировки нашей армии разрушили почти все. В большей части Ирака нет ни воды, ни электричества, ни медицинской помощи. Им нечего есть, а та гуманитарная помощь, которую им присылают, оседает в карманах коррумпированных чиновников и не доходит до иракского народа. Вот о чем нужно говорить!
Зак ответил Одри, видимо, рассчитывая задеть ее:
- Чтобы сказать все это, нам нужны листовки размером со стадион "Ред сокс".
- Ошибаешься! - парировала Одри. - Достаточно написать: "Сегодня в Ираке умрет еще одна тысяча детей".
Молчание, которое последовало за предложением Одри, было многообещающим.
- Мне нравится, - поддержал идею подруги Лео.
- А мне не нравится.
Зак вскочил со стула. В маленькой комнате, где они расположились, почти не осталось свободного места. Поэтому Зак нервно ходил из угла в угол, как лев в тесной клетке. Его голос изменился. Он стал более агрессивным:
- Все это глупости! Нужно сделать что-то действительно стоящее, чтобы они заметили нас! Памфлетов недостаточно!
- Да, мы уже слышали о твоих идеях, - сказала Одри. - Мы весь вечер только и делаем, что слушаем о них. Может, ты предложишь убить Рабина? Этого будет достаточно для тебя?.. Будь реалистом, Зак.
Он снова сел. Казалось, самообладание вернулось к нему так же быстро, как и покинуло… Но его глаза говорили об обратном, и поэтому он смотрел в пол, а не на Одри, когда смог выдавить из себя:
- Ты права. Вы оба правы… Хорошо. Давайте печатать листовки.
За оставшийся вечер и большую часть ночи они напечатали их сотни. К началу следующего дня три больших мусорных мешка были набиты листовками с одной-единственной фразой: "Сегодня в Ираке умрет еще одна тысяча детей". Они решили разбросать их этой же ночью в главном здании университета, в Олд-Ярде, и в здании Института администрации. Таков был план. Они договорились, что поспят, перед тем как отправиться на задание, но отдохнуть не удалось. Они едва держались на ногах, их лица были бледны, а под глазами темнели круги. Зак молча смотрел на друзей и не решался сделать первый шаг. Это сделала Одри.
- Может, пойдем уже? - спросила она.
- Момент, - спохватился Зак, - я схожу в ванную.
Пока они ждали Зака, Одри вспомнила, что забыла захватить шарф. Ночь ожидалась холодная.
- Я сейчас вернусь, - бросила она Лео.
Войдя в их общую комнату, Одри столкнулась с Заком.
- Ты не ходил в ванную?
- Я уже сходил.
Ответ Зака показался Одри слишком сухим, глаза его бегали, но она не придала этому значения. Должно быть, он сильно переживал. Как и она сама. Через несколько минут они спускались гуськом к выходу. Каждый волок на спине набитый битком черный мусорный мешок, так что все трое напоминали злополучных помощников Санта-Клауса. Нервы были на взводе. Жалобные поскрипывания деревянных ступенек заставляли сердце колотиться.
- Меня хватит инфаркт, - простонал Лео.
- Заткнись, идиот!
Машина Зака ждала их в конце переулка. Они быстро запихнули пакеты в багажник, а потом сели в машину. Когда двери захлопнулись, кто-то из друзей с облегчением вздохнул.
- Это только начало, - загадочно бросил Зак.
Всю дорогу от квартиры до кампуса они не проронили ни слова. Можно было слышать, как под шум двигателя бьются три беспокойных сердца. Они припарковали машину в двухстах метрах от Института администрации, на Университет-стрит. Выйдя из машины, Одри не почувствовала холода, ей стало жарко.
- Пойдем через парк, - предложил Зак.
Он имел в виду зеленую зону между Кеннеди-стрит и дорогой Мемориал, идущей вдоль реки Чарльз. Редкие фонари освещали лишь асфальтированные дорожки. Остальное скрывалось в темноте. С мешками на спине они прошли через парк, сделав большой круг, и через несколько минут, запыхавшись, оказались напротив здания института. Наступил решающий момент. Они должны были сделать то, ради чего пришли. Одри и Лео теперь уже колебались, но ничего не сказали. Времени на раздумья не оставалось. Если кто-нибудь их заметил, то авантюра могла закончиться, не успев начаться. Три фигуры, которые крадутся по улице в холодном предрассветном сумраке, сгибаясь под тяжестью мусорных мешков, - более чем подозрительны. Будь что будет…
- Вперед! - скомандовал Лео с самоуверенностью, которую он вряд ли ощущал.
- Подождите, - остановил его Зак.
Он засунул руку в карман пиджака и вытащил три темных предмета. Одри не сразу догадалась, что это такое.
- Пасамонтаны? Ты спятил? Если кто-то увидит нас с этим на голове, он решит, что мы террористы.
- Если кто-то увидит нас, нам в любом случае придется драпать. А в пасамонтанах никто не сможет разглядеть наши лица.
Аргумент Зака было трудно опровергнуть. И все же Одри подумала, что им не стоит напяливать эту штуку себе на голову. К тому же внутренний голос предупреждал ее, что Зак что-то прячет в рукаве. И она была не единственной, кого одолевали сомнения.
- Послушайте, ребята, - сказал Лео, - мне это не по душе. Одри права. Так мы похожи на террористов.
- Да, - ответил Зак, и его ответ был не просто утверждением.
В этот момент еще не рассвело, а луна почти не показывалась из-за облаков, и они не могли разглядеть лица друг друга, иначе они увидели бы, что Зак улыбался. Может быть, тогда Лео и не сказал бы:
- Ну ладно. Давай сюда пасамонтану, и покончим с этим.
- Слова не мальчика, но мужа, Лео. Молоток!
- Катись к черту, Зак…
Они миновали павильон Рубенштейна, обогнули западное крыло института и по Элиот-стрит проникли в его внутреннюю эспланаду. Там, укрывшись за зеленой изгородью в тридцати метрах от форума, не чувствуя влажного ночного холода, они смотрели друг на друга, и их глаза блестели от радости. Им удалось пробраться незамеченными. Даже по Элиот-стрит, где их вполне могли обнаружить. И этот сад, окруженный зданиями института, внушал им относительную уверенность. Если, конечно, кому-нибудь из охраны кампуса не вздумается погулять. Одри посмотрела на небо, усеянное светлыми точками. Ей хотелось петь. Душа ликовала. Адреналин творит с людьми чудеса. Она вновь перевела взгляд на друзей и сказала:
- Вы думаете просидеть здесь всю ночь? Пора.
Каждый сосредоточился на своем здании. Зак - на павильоне Рубенштейна, Лео - на Бельфере, Одри - на Литтауере, примыкавшем к форуму института. Оставался один павильон, Таубман. Им должен был заняться тот, кто закончит раньше. Они заклеили листовками все стены, окна, двери, деревья, заборы, фонари… Управились довольно быстро - идея клеить листовки на жевательную резинку принадлежала Лео, и работала она превосходно.
С тех пор от одного запаха жевательной резинки Одри выворачивало наизнанку… Похоже, виски начинал оказывать на нее тот же эффект. Одри выпила почти половину бутылки, а настроение только ухудшилось. Доктор Барретт сидела в пустой гостиной, в любимом кресле, угрюмо поглядывая на камин, в котором лишь сейчас начал разгораться огонь. Может быть, с годами она потеряла квалификацию. Наверное, пить и кататься на велосипеде - не одно и то же, со временем навыки забываются. Но случившееся той ночью невозможно забыть. Никогда…
Путь от факультета политики до Олд-Ярда, всего в полкилометра, растянулся на целую вечность. Они поднимались по Кеннеди-стрит, рискуя в любой момент попасться на глаза охране. Лишь достигнув южного крыла Олд-Ярда, известного еще как Дудли-Хаус, они смогли немного прийти в себя и перевести дух. Здесь размещались два студенческих общежития, поэтому им следовало поторопиться. Когда все углы и перекрестки были наконец заклеены листовками, пришел черед самого древнего здания Гарварда, Массачусетс-холла. Нижние его этажи занимали кабинеты университетской администрации, выше располагались комнаты студентов. Они не добрались лишь до Гарвард-холла, еще одного здания старого университета, у которого была своя легенда. Говорят, ночью 24 января 1764 года разыгралась страшная снежная буря. Неожиданно раздались удары пожарного колокола. Гарвард-холл, чье бесценное сокровище составляли пять тысяч томов библиотеки, был объят пламенем. Это случилось во время каникул, и в кампусе не осталось практически никого, кто бы мог погасить пожар. Огонь выжег здание дотла. Почти все книги сгорели. В том числе и подаренные Джоном Гарвардом в 1638 году только что открывшемуся университету. Все, кроме одной. Она сохранилась благодаря тому, что один студент, Эфраим Бриггс, не сдал ее вовремя. Книга называлась "Война христианства против дьявола и плоти". Написал ее Джон Даунейм.
Одри и Лео принялись за работу. Им не терпелось поскорее закончить и вернуться в машину. Благо листовок оставалось уже немного. Зак ходил кругами, пока они вдвоем забрасывали листовки в открытые окна, так, словно они были новогодним конфетти.
- Что ты задумал, Зак?! - прошептала Одри, почуяв неладное.
Вместо того чтобы заниматься листовками, Зак наклонился к одному из подвальных окон, которое закрывали кусты.
- Нет! - крикнул Лео.
Он крикнул громко, с досадой, видя, что уже не в силах помешать Заку.
- Заткнись… тупица.
Лео поймал себя на мысли, что, если Зак еще раз раскроет свой рот, он не сдержится и выбьет ему все зубы. Эта мысль промелькнула в мозгу почти незаметно, ведь он до смерти перепугался. Зак обернул кулак шарфом и выбил стекло. Это не входило в их планы. Во всяком случае, в планы Лео.
- Ты знала что-нибудь об этом? - спросил он Одри.
- Зак, куда ты, черт побери, собрался?
Одри была удивлена не меньше Лео.
- Это здание запылает во второй раз - произнес Зак.
Он вынул оставшиеся стекла и, перед тем как нырнуть в подвал Гарвард-холла, добавил:
- И привлечет внимание наших соотечественников к Ираку, вы так не думаете?
Они не ответили, от неожиданности лишившись дара речи. И, что было хуже всего, они не знали, что им делать. Нужно догнать Зака и помешать ему поджечь здание. Но в голове стучало: бежать, бежать со всех ног, пока не поздно.
- Я сматываюсь, - решил Лео, - ничего не хочу знать об этом.
- Подожди, Лео, я…
Одри растерялась. Ей требовалось время, чтобы подумать, но она не хотела, чтобы Лео бросил ее здесь одну.
- Эй, там есть кто-нибудь?!
Неожиданный голос заставил Одри и Лео замереть. Луч карманного фонаря разрезал темноту. Университетский охранник приближался к ним слева, со стороны ворот Джонстона, поэтому их первым желанием было побежать в противоположном направлении, к Холлис-холлу. Но они вовремя сообразили, что не успеют скрыться за углом до появления охраны. Недолго думая, друзья схватили сумки и рванули к будке, которая была перед ними. Оба вспотели, несмотря на холод. Им повезло, что у охранника не было собаки: иначе их бы уже застукали. Несколько секунд Одри и Лео сидели не дыша, а потом осторожно высунулись из-за будки, пытаясь разглядеть, что делает охранник, низкорослый мужчина с солидным брюшком.
Он был неподалеку, когда услышал крик Лео, и направился сюда, предполагая обнаружить в окрестностях Гарвард-холла какого-нибудь загулявшего студента. Но то, что он нашел, заставило его насторожиться:
- Какого дьявола?.. "Сегодня в Ираке умрет еще одна тысяча детей", - прочитал вслух охранник.
Охранник забеспокоился еще больше и решил осмотреть здание, когда увидел, что одно из окон подвала разбито. Это непохоже на дело рук пьяного дебошира. Кто бы это ни был, он позаботился вынуть стекло, прежде чем проникнуть в здание.
- Гарри! - крикнул он в рацию.
В ответ раздалось невнятное шипение.
- Гарри, ты слышишь меня?.. Чертова развалина!
Охранник в два счета взбежал по лестнице, подобрал нужный ключ, открыл дверь и вошел в кампус. Из своего укрытия Одри и Лео видели, как, отмечая его путь внутри здания, в Гарвард-холле зажигался свет. Но в какой-то момент, дойдя до второго этажа, свет остановился.
- Он нашел Зака! - воскликнула Одри.
Лео схватил ее за руки, догадавшись, что она собирается сделать.
- Этим ты ничего не добьешься. Нас всех повяжут.
- Я не могу позволить, чтобы…
Фраза Одри оборвалась на полуслове, потому что она увидела - свет в Гарвард-холле постепенно гаснет, двигаясь в обратном направлении. Когда кампус снова погрузился во тьму, появился Зак:
- Вы должны помочь мне. Этот тип весит, по меньшей мере, сто килограммов.
Одри вырвалась из рук Лео и бросилась к Заку. Первое, что она увидела, - кровь на его лице.
- Что произошло?!. Что он с тобой сделал?!
Сначала Зак, кажется, не понял, что она имеет в виду. Но потом догадался по ее взгляду, что у него что-то с лицом.
- Это не моя. Это его.
- Кровь охранника?!
- Ты предпочла бы, чтобы это была моя кровь?
- Я - да, - сказал Лео, присоединившись к ним. - Что ты сделал с этим беднягой?
- Да пошел ты…
Кулак Лео разбил Заку губу. Струя его собственной крови смешалась с кровью охранника, еще больше запачкав лицо.
- Сукин сын! Я убью тебя!
- Хватит! - Если этот крик Одри не разбудил весь кампус, его ничто уже не могло разбудить. - Хватит!
И вновь воцарилась тишина, которую нарушил Зак, процедив сквозь зубы:
- Я еще посчитаюсь с тобой, потом, когда рядом не будет твоей защитницы. Сейчас у меня есть дела поважнее.
Зак снова вошел в Гарвард-холл. Он забрал у охранника карманный фонарь. За пределами яркого луча фонарика все было погружено в непроглядную тьму.
- Он сошел с ума.
- Нет, Лео. Он не сошел с ума. Все намного хуже.
В конце концов, Одри готовилась стать психиатром. И она уже могла отличить сумасшедшего от фанатика.
В ванной комнате стоял запах блевотины и алкоголя. Одри вырвало уже три раза подряд, прямо на пол, и теперь она пыталась стереть следы туалетной бумагой. "Как все осточертело!" - едва ворочая языком, пробормотала Одри. Этим она всего лишь хотела сказать, что признает свое поражение. Но тут ей пришло в голову, что завтра ее обожаемой домработнице придется убирать все это великолепие.
- Ос-то-чер-те-ло!
В зеркале ванной она увидела свою неприятную ухмылку.
- Твое здоровье, Одри.
Не выпуская из рук стакан, она наполнила его почти доверху и попыталась выпить.
Одри вздохнула с облегчением, нащупав у охранника пульс. Он лежал без сознания на полу между стульями. Луч фонаря осветил металлическую часть одного из них. К ней прилипла прядь черных волос с коркой свернувшейся крови.
- Он живой, но у него может быть кровоизлияние в мозг или… Боже мой, да откуда мне знать?! Как ты мог, Зак?!
- Когда он проснется, у него будет трещать голова и только, - отозвался Зак. - Я приложил его не слишком сильно. Не беспокойся о нем.
Воздух внезапно наполнился резким запахом, похожим на запах бензина, но с какими-то добавками.
- Что это?! - спросил Лео встревоженно.
Он держал ручной фонарь, пока Одри осматривала полицейского, и сейчас направил его на Зака. Зак бегал из стороны в сторону, разливая повсюду легковоспламеняющуюся жидкость для разжигания барбекю. Зак не собирался отступать. Он действительно решил сжечь Гарвард-холл. Таков был его план.
- Ты взял это в комнате, правда? - спросила Одри, хотя она уже знала ответ. - Когда ты якобы ходил в ванную…
Зак стоял к ней спиной, поливая жидкостью сумки, в которых еще оставались листовки.
- Ты - сообразительная девушка, Одри. Это мне больше всего в тебе нравится.
- Уходим! - скомандовал Лео. - Помоги мне вынести его отсюда.
Она сомневалась, что им с Лео под силу сдвинуть тяжелого охранника с места, но попытаться все же стоило.
- Я буду ждать вас снаружи, - сказал Зак, даже не предложив им помочь.