Будто со стороны Света смотрела, как поднимаются чудовищные, до омерзения распухшие отростки-ноги, с чавкающим звуком отрываются от земли и тянут, иначе не скажешь, за собой колышущиеся чёрные телеса. На подобии лица с провалами глазниц, между раздутых щёк раскрылась кривая щель.
– Хожууу…хожууу…
Свету обдало холодной и одновременно какой-то липкой струёй.
– Хожу…
Сквозь вой пробился тоненький визг; сознание отстранённо отметило, что это Оксана.
Визг нарастал, заглушая леденящие завывания, жидким студнем заставляя колыхаться раздутые ступни, вибрировать мелкими волнами всё быстрее и быстрее, взбивая в текучую чёрную взвесь и обрывая сначала ступни, одну-за-другой. Потом лодыжки, колени. Фигура рухнула и поползла, опираясь чёрными лепёшками огромных ладоней о камни площадки. С чавканьем подломились и они.
Света заворожено глядела, как разрывается терзаемое визгом тело: бёдра, поясница, локти, гигантские полушария грудей, плечи, шея; и растворяются тёмными, исчезающими пятнами. И всё равно уменьшающаяся тёмная масса упрямо тянулась к девушке, выкатившись под ноги последним остатком – чудовищной головой. Раздалось ещё одно завывание: "Хожу…", и голова провалилась внутрь себя, схлопнулась чёрной кляксой.
Визг прекратился.
В каком-то трансе Света попятилась назад, не сводя глаз с тёмного пятна. Наткнулась спиной на застывшую в ступоре Оксану, схватила её за руку и, не поворачиваясь, потащила к выходу с площадки. Только оказавшись на тропе, она развернулась и быстро зашагала вниз, подгоняя подругу тычками спину. В голове не было ни одной мысли. И лишь спустившись на пару десятков метров и увидев торопливо шедшего навстречу Дэна, девушки остановились.
– Что случилось? – Парень встревоженно оглядел трясущихся подруг. – Что за визг был?
– Ва-ва… – Оксана попыталась хоть что-то сказать, но язык ей не повиновался.
– Вампира твоего встретили, – пробормотала Света, чувствуя, что ещё вот-вот и её захлестнёт волной ужаса. – Спускаемся! – Она снова подтолкнула Оксану.
Та послушно засеменила ногами. Дэн какую-то секунду смотрел на девушек, кажется, хотел ещё что-то спросить, но передумал, повернулся и направился вниз. Оксана быстро двинулась следом, чуть не повиснув на плечах молодого человека и натянув страховочный тросик между собой и Светой. Её дёрнуло назад, и девушка завизжала от страха. Рванулась, потащив следом Свету, машинально упёршуюся в землю трэкинговой палкой. Веревка провисла. Остановленная Оксана дрожащими пальцами нащупала скользящую петлю, ослабила и буквально выпрыгнула из верёвки, наскочив на Дэна и обхватив его всеми конечностями. Парень не устоял и вместе с верещащей девушкой проехался на животе по тропке, к счастью, не свалившись вниз, уцепился руками за скальный выступ – его развернуло, – не удержался и исчез за изгибом каменной стены.
В свою очередь Света больно приземлилась по пятую точку и непонимающе уставилась на лежащую веревку, на другом конце которой ещё пару мгновений назад дёргалась Оксана. Она непроизвольно выбрала её, повертела в руках пустой конец с петлёй и вскочила. Одним прыжком добравшись до поворота, Света резко замерла – тропа дальше круто уходила вниз вдоль ледяных ступеней, и по ней, оступаясь и падая, мчались две фигуры: впереди Дэн, которого толкала в спину визжащая Оксана.
– Ксюха! – завопила Света, набрав воздуха в грудь. – Куда?..
Её не услышали. Перепуганная парочка добралась до устья каменной реки и помчалась дальше.
–.Оксана! – снова закричала Света, понимая, что та не услышит, но всё же на что-то надеясь. – Дэн!
Кричать в горах нельзя.
Склон задрожал. С перестуком ударяясь о скалы, сверху посыпались камни. Света испуганно вжалась в стену, прикрыв голову руками. Со всех сторон нарастал шелестящий гул, который они слышали ночью. Дрожь под ногами усиливалась, мелкими толчками подбрасывая девушку и чувствительно прикладывая спиной о скалу. Всё вокруг заполонила серая пыль, повисшая густым полотном над тропой. И чем больше дрожала гора, тем сильнее казалось, что мельчайшие песчинки пылевой завесы сами трясутся в беспорядочном рваном ритме. Перед глазами замельтешили тёмные пятнышки, Света крепко зажмурилась и не увидела, как лопнула зигзагообразными трещинами скала вдоль тропы, а сама тропа чуть дальше ухнула куда-то вниз, добавив новое облако пыли.
И всё стихло.
Просидев, сжавшись в комок, ещё какое-то время, Света осторожно открыла глаза, готовая снова зажмуриться. Потом медленно встала, цепляясь за торчащие скальные выступы. Вместо удобного спуска впереди зависло серо-рыжее полотнище оседающей пыли над крутым обрывом. Спуститься по нему без снаряжения можно было только пролетев метров сорок и скатившись дальше по невидимому отсюда склону. Орлом Света не была. К сожалению. Курицей тоже. И что делать?
Она в растерянности оглянулась. Нависавший скальный выступ над тропой, по которому они спускались, исчез вместе с последней по всей видимой длине, оставив взамен пару-тройку вертикальных неровных трещин, одна из которых протянулась по склону сверху вниз почти до каменного пятачка с девушкой. Шириной под метр она очень сильно напоминала дверной проем, и Свету неудержимо потянуло заглянуть внутрь.
Она медленно подобралась ближе. Трещина заканчивалась примерно на уровне бедра. Света ухватилась за край и, подтянувшись, встала сначала на колени, затем на ноги на узком каменном порожке. Внутри царил серый полумрак. Трещина, точнее, уже не трещина, целый коридор с высокими скальными стенами плавно уходил вниз и влево, теряясь в темноте. Света задрала голову. Наверху края смыкались арочным потолком с часто торчащими камнями-выступами.
Она спрыгнула назад, ещё раз огляделась. Кусок тропы с одного края обрывающийся в бездну, с другого был завален каменными валунами, и ни перебраться через них, ни разобрать она бы не смогла. Оставаться на месте и ждать спасателей? Кажется, самое разумное решение, вот только пока Оксана с Дэном доберутся до цивилизации, пока сюда отправят вертолёт, да и отправят ли ещё – вопрос, она вполне может замёрзнуть насмерть. Конечно, можно ходить ночь-напролёт, чтобы согреться, одну ночь, ну, две. А что потом? Без пищи и воды да на морозе, да если гору ещё раз тряхнёт! Но и соваться в тёмный лаз без света и не зная, куда тот выведет, было верхом идиотизма. С другой стороны, особо умной Света себя никогда не считала, иначе не потащилась бы праздновать день рождения подруги на какой-то там пик.
"Достаточно было просто забраться на стол в ресторане, – подумала она сердито, – и покричать "Хэппи бёздэй!".
Она отыскала взглядом трэкинговые палки. Одна уцелела, вторая валялась под большим валуном, немного похожая сейчас на греческую букву "лямбда". Света подобрала целую, надела на запястье ремешок, ещё раз оглядела остатки тропы и со вздохом снова полезла в трещину. Постояла немного, собираясь с духом.
"В конце концов, не может ведь этот ход далеко тянуться, – сказала она сама себе. – Вернусь, если что". И, включив фонарик, храбро двинулась внутрь, опираясь на палку. Пройдя несколько шагов, Света с удивлением сообразила, что здесь отнюдь не темно. Стены, пол, потолок слабо поблёскивали, разгоняя каким-то бледно-зелёным светом царивший сумрак. После недолгого раздумья она решила не выключать фонарь. Батарейки, конечно, следовало экономить, но и оказаться в кромешной тьме, если свечение внезапно погаснет, абсолютно не хотелось. Тем более, что в сумраке невозможно было хорошо разглядеть ямки и рытвины на узенькой тропке-дорожке под ногами.
Она прошла метров пятьдесят плавно спускавшейся спиралью, когда под ногами прокатилась быстрая дрожь, чем-то напомнившая судорогу. Света в страхе замерла, прикрыв голову руками и ругая себя за то, что вообще сунулась в эту подземную мышеловку. Она постояла немного, прислушиваясь. Ничего нигде не обрушилось, и успокоенная Света двинулась дальше. Немного погодя дрожь повторилась, заставив испуганно ёкнуть сердце, затем ещё раз и ещё. Света привыкла и успокоилась, а потом ей вдруг стало неловко: будто по живому шла. Языку? Она снова испугалась – а вдруг съест? И опять успокоилась: не похожа была быстрая рябь на оголодавшего монстра, она больше напоминала непроизвольную судорогу от щекотки.
Света поражалась сама себе. Она не удивлялась и не пугалась всему творившемуся вокруг, точнее, и удивлялась и пугалась, но как-то отстранённо, будто всё это происходило не с ней, словно она смотрела кино, сидя в уютном кресле перед телевизором. И другая девушка шла вперёд по полутёмному проходу неизвестно куда, спускаясь всё глубже вниз по неровной тропке, пока та не вывела в пересекающую путь большую округлую полость.
Света встряхнулась и завертела головой. Это была не просто полость: длинный туннель метров шесть в диаметре тянулся в обе стороны, насколько хватало глаз. Стены довольно ярко отсвечивали серо-коричневыми прожилинами, обматывающие туннель изнутри виток за витком вывернутой улиткой. На вид и они, и стены казались одновременно шершавыми и отполированными, словно истёртый наждачной бумагой гладкий пластик или стекло. И тут не было ставшими уже привычными порослей светящегося мха.
Света машинально провела ладонью. Чуть шероховатая поверхность с покалывающими пальцы светящимися впадинками-вкраплениями…чего? Она уткнулась носом, пытаясь рассмотреть, но лишь пребольно приложилась лбом. Это её отрезвило. И правда, какая разница, что там светится? Главное, что не темно, и сам туннель явно искусственного происхождения. А стало быть, и шансы выбраться стали намного выше.
Повеселев, Света пошла было направо, памятуя о ходящих налево мужиках, но через несколько шагов остановилась; в голове настойчиво крутился совет кого-то из великих: "выслушай женщину и поступи наоборот". Если ему верить, ей следовало повернуть в другую сторону. Света стояла и колебалась, не зная, как поступить.
"Чтоб их всех! Надают советов, а ты стой тут, как Буриданов осёл, и думай!" – выругалась она сердито.
"Ты, главное, не кончи, как этот самый осёл. А то ведь достоишь".
Чего? Света огляделась. Ничего и никого, всё тот же пустой туннель в сером свете. Она поёжилась, было жутковато стоять почти в полной тишине. Странно, она совсем не боялась, пока шла по скальной расщелине, а здесь и сейчас отчего-то стало страшно. Может быть, от того, что туннель слишком сильно походил на творение рук человеческих. И почему-то же он светился!
Она вздохнула и решительно двинулась направо – ну их, этих великих!
Идти теперь было гораздо удобнее, тем более, появилась твёрдая надежда куда-то выйти. Серый сумрак и пляшущий свет фонарика под ногами постепенно завораживали, а тишина, изредка нарушаемая слабым шелестом осыпавшейся где-то земли, обволакивала со всех сторон, сдавливала, отчего казалось, будто кровь болезненно стучит в висках глухим нарастающим шорохом. Из-за этого она сначала прошла мимо участка с небольшим тёмным провалом слева. Лишь уловив краем глаза изменение среди тянувшихся спиралью серых светляков, она остановилась и осторожно подошла.
Это была дверь, точнее, крышка люка метр-на-полтора, расклиненная в проёме по диагонали. Поверхность усеивали обрывки толстых проводов и несколько выпуклостей, словно в неё колотили изнутри, пытаясь выбить. Света толкнула её носком кроссовка и отскочила, испуганно ойкнув. Нижний угол, удерживающий дверь, вдруг согнулся, и она, чуть развернувшись, с глухим стуком вывалилась наружу, наискось перегородив проход и подняв облачко серой пыли. Какой-то миг стояла, шатко покачивалась, затем грохнулась плашмя, отправив гулять по туннелю уже гораздо более звонкое эхо.
Дождавшись, когда уляжется пыль, Света повела внутрь фонариком. Крохотный тамбур-переходник, а дальше лучик терялся в темноте. Света замерла. С одной стороны, полученный горький опыт учил не совать нос, куда не надо, с другой его успешно одолевало любопытство. Предчувствуя, чем закончится эта борьба, Света со вздохом потёрла нос и, нагнувшись, ступила в проход.
В тамбуре ничего не оказалось, но миновав его, она почти сразу больно ударилась коленом явно о стол, потом локтем о…– она посветила – …шкаф. Вернее, не совсем шкаф: стоявшие бок о бок высокие железные ящики с большими обмотанными лентами бобинами внутри верхней части за толстым стеклом. Света видела такие в старых фильмах – электронно-вычислительные машины, ЭВМ, мамы современных компьютеров.
Она повернулась. Луч фонарика заплясал, искрясь в стёклышках циферблатов многочисленных приборов на длинном столе. В двух она узнала осциллографы, ещё несколько сильно напомнили термометры, но больше ничего знакомого Света не увидела, как ни старалась, разве что микроскоп и стеклянные пробирки.
Осторожно двигаясь вдоль стола и светя фонариком, она добралась до противоположной стены. Здесь, прямо посередине, наполовину уходила в косяк явно раздвижная дверь с рядом кнопок справа на стене на уровне глаз. Лифт. Причём заваленный землёй, поскольку ни кабины, ни самой шахты не было видно, только груда плотно прижатых к друг к другу камней да куча таких же камней поменьше на полу под дверью.
Света обескураженно поводила фонариком, но кроме тянувшихся вдоль стен шкафов с ЭВМ больше дверей не нашлось, и ей волей-неволей пришлось возвращаться к выходу в туннель. Она уже добралась до светившегося прямоугольника, когда что-то зацепилось за штанину с внутренней стороны. Света машинально дёрнула ногой и посмотрела вниз. Её держали скрюченные пальцы, луч фонарика в задрожавшей руке скользнул по лежащей фигуре в светлом, наверное, некогда белом, халате рядом с тамбуром-переходом. Лицо и кисти рук казались обтянутыми иссохшей серой кожей, щёки ввалились так, будто срослись между собой где-то внутри. Левая глазница зияла чёрным провалом над заострившимся до невозможности подобием носа. Правую Света не видела, да и не хотела.
Она завизжала и рванулась, выдирая штанину и вываливаясь в туннель; не удержалась и со всего маху врезалась в противоположную стену. Сползла вниз с гудящей головой и уставилась на болтающуюся у кроссовка оторванную кисть с торчащими нитями сгнивших сухожилий. Повизгивая от ужаса, Света пнула по неё другой ногой раз, второй – проклятая кисть мертвеца никак не желала отцепляться. Наверное, следовало руками разжать скрюченные пальцы, но Света и под страхом смерти не смогла бы заставить себя к ним прикоснуться. Она неудобно выпрямилась, держась за стену, наступила на пальцы кроссовком и дёрнулась из всех сил, слегка подпрыгнув. С сухим треском оборвалась штанина, и рука отлетела в сторону, так и не выпустив флисовую ткань.
Не разбирая дороги, Света понеслась по туннелю, поминутно оглядываясь назад. В сером свете так и мерещилось, как из темноты гробницы-лаборатории выползает мертвец в белом халате и шарит вокруг уцелевшей рукой в поисках утраченной конечности. Подносит к провалам глазниц кусок материи, жадно обнюхивает остатками носа и расплывшейся по полу кляксой направляется следом.
Ошалев от ужаса от представившейся картины, Света не заметила, как пол туннеля постепенно начал подниматься вверх, пока не влетела в большую шарообразную комнату-камеру, увитую по стенам светящимися серыми нитями. Они тянулись друг к другу спиралями торчащих жгутов, сплетались, образуя серую ячеистую завесу, подвисшую полупрозрачной сетью от пола до потолка. И Света угодила в самый её центр.
Плетение всколыхнулось. По полотнищу прокатилась настолько сильная рябь, что некоторые ячейки в центре прогнулись, накладываясь ряд на ряд как кирпичи, с глухим, шуршащим звуком "шуурх…шуурх…". Ровный серый свет замигал, передаваясь цепочкой от сети по закрученным спиралью нитям в туннель. И оттуда в ответ накатилось серое свечение с проблесками золотистых искр. Словно гонимое ветром облако, оно заполоняло весь объём, растворяя в себе серую завесу и окружающие стены, постепенно подбираясь к девушке. Оставшиеся ещё ячейки начали вытягиваться, сливаясь друг с другом в непроглядной глубины окна, и в одно из них очередной волной ряби внесло Свету.
Света застыла. Она висела непонятно на чём посреди колоссального объёма светящейся серым пустоты, раскачиваясь в такт отдающимся в голове ударам… шуурх-бум…шуурх-бум… И с каждым ударом звук становился громче, резонируя в сознании тяжёлым стаккато. Будто невидимый язык-било колотил изнутри по вискам, доводя до сумасшествия, волнами стекал вниз по шее и дальше: по плечам, рукам, заполняя всё тело и заставляя каждую клеточку вибрировать в такт глухим ударам.
Она поднесла к лицу ладонь. Кожа, ногти, просвечивающие синеватые жилки – всё мельтешило, сливаясь в единый кипящий мельчайшими пузырьками покров. В глазах зарябило, зрачки вдруг болезненно дёрнуло, чуть не вырвав из глазниц, и зрение отключилось. Как и слух. Остался лишь басовитый ритмичный гул, растворявший в себе тело и гаснущие мысли. Не осталось ничего, кроме серых прыгучих пятнышек с золотистыми проблесками, собирающихся в клубящиеся пучки и рассыпающиеся с каждым ударом незримого колокола.
Постепенно промежутки между ударами становились короче, пока сами удары не слились в невнятную мелодию, под которую танцевали, напитываясь золотом, пятнышки, пока не сплелись в единую вязь живых искр. Они то чуть угасали, то вспыхивали, сливаясь с мелодией, выводя её на новую, звонкую высоту, став единым целым – золотой песенной вязью с вплетённой в центр девушкой.
И где-то далеко-далеко и одновременно совсем рядом, везде, вязь касалась таких же пульсирующих песенных полотнищ, на невероятно малый отрезок времени замирающих, чтобы тут же вспыхнуть золотом жизни и застыть вновь. Словно дышал кто-то. От сплетений заполонивших всё песенных вязей веяло … жизнью.
Жизневей, пришла мысль.
Золотая вязь нестерпимо вспыхнула и погасла, оставив угасающее послевкусие журчащей мелодии.
***
Оксана не запомнила, как прошёл спуск, и только отбежав шагов на сто от устья ледяной реки, задохнувшись и ободрав о подвернувшийся под ноги камень колено, более-менее пришла в себя, чтобы связно мыслить. Она обессиленным кульком свалилась на землю, со свистом втягивая холодный воздух и обхватив плечи руками. Её трясло до такой степени, что клацали зубы.
Какое-то время она просто сидела и дрожала, пугая и без того перепуганного и ничего не понимающего Дэна. В конце концов, поняв, что толку от неё не добьёшься, парень не выдержал: он притулился сзади, обнял и начал покачивать, что-то успокаивающе бормоча. Постепенно Оксана пришла в себя и с удивлением обнаружила, что мужская ладонь, изначально вроде бы лежавшая на плече, ласково поглаживает грудь, время от времени несильно сжимая. Не сказать, что неприятно, но ей сейчас было не до озабоченных горных маньяков, и она решительно отбросила чужую руку, просипев:
– Грабли убрал!
Ладонь послушно убрали.
С помощью Дэна девушка встала на трясущихся ногах и протёрла кулаками слезящиеся глаза.
– Света…
И осеклась – Светы нигде не было.
Оксана всхлипнула.
– Да что это такое? Сперва – Юля, теперь Света! – Она вцепилась в плечи Дэна и тряхнула. – Что здесь творится?
Молодой человек прижал к себе девушку, легонько погладил по волосам.
– По-моему, она там, – пробормотал он тихо, глядя на кальдеру, где в двухстах метрах выше ледяных ступеней повисло серо-рыжее облако пыли, надежно укрывая склон.
– Там? – Оксана вырвалась из объятий, всматриваясь.