И вдруг, подтверждая мою догадку, черноволосый юноша оглянулся на меня, убеждаясь, что я на него смотрю, и самодовольно улыбнулся. Чувствуя, как к щекам приливает кровь, я уткнулась в книгу, чтобы он не порадовался тому, что я краснею.
Я еще несколько минут пыталась читать, а потом встала. Сосредоточиться больше не удавалось, и потому я рассчиталась с официантом, оставила на столике чаевые и пошла обратно по улице дю Бак.
3
Жизнь без родителей и не думала становиться легче.
Я постепенно начала чувствовать себя так, словно застряла в толстом слое льда. Я застыла изнутри. Но я цеплялась за это оледенение; кто знает, что могло случиться, если бы я позволила льду растаять и начала бы вновь как-то относиться к миру вокруг меня? Я бы, наверное, влюбилась в какого-нибудь болтливого идиота и превратилась в совершенно беспомощное существо, вроде того, каким была в первые месяцы после гибели родителей.
Я так тосковала по папе… Его исчезновение из моей жизни было просто невыносимым. Со мной не было больше интересного француза, в которого каждый влюблялся в тот самый момент, когда заглядывал в его смеющиеся зеленые глаза. Когда он смотрел на меня и его лицо вспыхивало обожанием, я знала, что какую бы глупость я ни совершила в жизни, у меня всегда будет один поклонник и защитник, зритель, ободряющий меня.
Что касается мамы, то ее смерть просто разорвала мое сердце, как будто она была физической частью меня самой, частью, которую взяли и вырезали скальпелем. Она была мне родственной душой, "воспламеняющим духом", как она сама частенько говорила. Не то чтобы мы постоянно были вместе, не расставаясь, нет. Но теперь, когда ее не стало, мне пришлось учиться жить с огромной жгучей дырой, которую оставило во мне ее отсутствие.
Если бы я могла сбежать от реальности хотя бы на несколько ночных часов, тогда, возможно, часы пробуждения стали бы более терпимыми. Но сон был моим отдельным кошмаром. Я могла лежать в постели долго-долго, а когда, наконец, ощущала, что бархатные пальцы сна касались моего лица, то думала: "Наконец-то!" - но полчаса спустя просыпалась снова.
Однажды я вот так лежала в постели, глядя в потолок. Будильник показывал час ночи. Я подумала о долгой ночи впереди - и выбралась из постели, нащупывая одежду, в которой ходила этим днем. Одевшись и выйдя в коридор, я увидела свет, сочившийся из-под двери спальни Джорджии. Я постучала и повернула дверную ручку.
- Привет, - шепнула Джорджия. Она лежала на кровати полностью одетая, ногами к подушке. - А я только что вернулась, - добавила она.
- Тебе тоже не заснуть, - заметила я. Это не было вопросом. Мы слишком хорошо знали друг друга. - Почему бы нам с тобой не прогуляться? - спросила я. - У меня просто сил нет лежать без сна всю ночь. Еще только июль, а я уже прочитала все книги, что у меня были. Дважды.
- Ты с ума сошла? - удивилась Джорджия, переворачиваясь на живот. - Глубокая ночь на дворе!
- Ну вообще-то ночь только начинается. Всего час. На улицах полно людей. И кроме того, Париж - самый безопасный…
- …город на земле, - закончила за меня Джорджия. - Любимое выражение Папи. Ему бы следовало работать с туристами. Впрочем, ладно. Почему нет? Все равно заснуть не удастся.
Мы на цыпочках добрались до парадного вестибюля, тихонько открыли дверь и осторожно закрыли ее за собой. Выйдя в прихожую, мы остановились, чтобы надеть туфли, а потом шагнули в парижскую ночь.
Над Парижем висела полная луна, заливая улицы серебряным сиянием. Не говоря ни слова, мы с Джорджией направились к реке. Она всегда притягивала нас с тех самых пор, как мы еще в раннем детстве приезжали сюда, и ноги помнили дорогу.
Дойдя до набережной, мы спустились по каменным ступеням к пешеходной дорожке, что тянулась вдоль воды на многие мили через Париж и указывала на восток. Массивное приземистое строение Лувра виднелось на противоположном берегу.
Вокруг никого не было видно, ни на набережной, ни выше, на улице. Город затих, слышался только плеск речных волн да шум моторов редких автомобилей. Несколько минут мы шли молча, потом Джорджия вдруг остановилась и схватила меня за руку.
- Смотри! - прошептала она, показывая на мост Каросел (Carrousel), что нависал высоко над дорожкой, футах в пятидесяти впереди. Девушка примерно моих лет на вид стояла на его широких каменных перилах, опасно нависнув над водой.
- Бог мой, да она прыгнуть хочет! - выдохнула Джорджия.
Я в ужасе мысленно оценила расстояние:
- Мост недостаточно высок, чтобы она убилась.
- Это зависит от воды… насколько там глубоко. Она вот-вот упадет…
Мы стояли слишком далеко, чтобы рассмотреть выражение лица девушки, мы только видели, что она прижала руки к животу, глядя вниз, в холодные темные волны.
Потом наше внимание привлек пролет под мостом. Даже днем он выглядел пугающе. Под мостом в холодные ночи спали бездомные. Я вообще-то ни разу ни одного из них не видела, когда поспешно проходила под аркой моста, под которой царила гнилая сырость, я всегда торопилась поскорее выскочить на солнечный свет по другую ее сторону… Но я видела старые промасленные матрасы и нечто вроде перегородок, сооруженных из больших картонных коробок, из чего было ясно, что для каких-то несчастных туннель под мостом служил главным прибежищем в Париже. А сейчас из его потусторонней тьмы доносился шум драки.
Тут мы заметили движение на мосту. Девушка все так же неподвижно стояла на каменных перилах, но теперь к ней приближался какой-то человек. Он шел медленно, осторожно, как будто боясь испугать девушку. Когда он подобрался достаточно близко, он протянул вперед руку, предлагая девушке помощь. Я слышала тихий голос - мужчина пытался отговорить ее.
Девушка чуть обернулась, чтобы посмотреть на него, и мужчина протянул к ней вторую руку, убеждая отступить от края назад. Она покачала головой. Человек сделал еще шаг вперед. Девушка крепче обхватила себя руками - и прыгнула вниз.
Но это не было настоящим прыжком. Это скорее походило на падение. Девушка как будто приносила свое тело в жертву гравитации, позволив природе делать с ним что угодно. Она выгнулась вперед, и через секунду ее голова ударилась о воду.
Я почувствовала, как что-то тянет меня за руку, и только теперь осознала, что мы с Джорджией вцепились друг в друга, наблюдая за чудовищной сценой.
- Ох, боже, боже мой, боже мой, - повторяла Джорджия, едва дыша.
Мой взгляд, устремленный на залитую лунным светом поверхность воды, снова привлекло движение на мосту. Мужчина, пытавшийся отговорить девушку от прыжка, теперь стоял на перилах моста, и широко раскинутые руки превратили его тело в нечто вроде креста, когда он сильным движением бросился вперед и вниз. Время словно остановилось, и мужчина повис в воздухе, как огромная хищная птица, замершая между мостом и черной поверхностью воды.
И именно в эту долю секунды уличный фонарь, стоявший у самой воды, осветил его лицо. Я вздрогнула, узнав прыгнувшего вниз человека. Это был тот самый юноша из кафе "Сан-Люк".
Какого черта он мог делать здесь, почему пытался удержать юную девушку от попытки самоубийства? Знал ли он ее? Или оказался случайным прохожим, который решил вмешаться?..
Его тело бесшумно прорезало воду и исчезло.
Из-под моста донесся крик, из мутной черноты туннеля появились согнутые силуэты.
- Какого!.. - вскрикнула Джорджия.
Она умолкла, потому что внезапно коротко вспыхнул свет и раздался резкий металлический звук. Две фигуры выбрались из-под моста. Мечи!.. Они сражались на мечах!
Похоже, мы с сестрой одновременно вспомнили о том, что у нас есть ноги, и рванулись назад, к лестнице, по которой спустились вниз. Но прежде чем мы успели до нее добраться, из темноты материализовалась мужская фигура. Я даже не успела закричать, когда мужчина схватил меня за плечи, не позволив сбить его с ног. Джорджия застыла на полушаге.
- Добрый вечер, леди, - услышали мы мягкий баритон.
Я, наконец, сумела отвести взгляд от своей цели - лестницы - и посмотрела на человека, мешавшего мне дойти до нее.
- Пусти! - с трудом выдавила я, заикаясь от страха, и он тут же разжал пальцы.
Отступив назад, я обнаружила, что стою в нескольких дюймах от другого знакомого лица. Его волосы были спрятаны под плотной черной шапкой, но я бы узнала его где угодно. Это был мускулистый приятель того самого юноши, который только что нырнул в Сену.
- Не стоит вам бродить в одиночестве так поздно, - сказал он.
- Там, сзади, что-то происходит, - выдохнула Джорджия. - Какая-то драка.
- Это полицейская операция, - ответил он, поворачиваясь и слегка подталкивая нас в спины, чтобы заставить поспешить к лестнице.
- Полицейская операция с мечами? - недоверчиво спросила я, когда мы с сестрой уже трусцой бежали вверх по лестнице, сопровождаемые молодым человеком.
- Война с бандами, - коротко сказал он, уже оборачиваясь назад. - Я бы на вашем месте постарался удрать отсюда как можно дальше, - бросил он через плечо, устремившись вниз; он перепрыгивал за раз по нескольку ступенек.
Молодой человек бегом вернулся к туннелю как раз в тот момент, когда на поверхности реки, неподалеку от берега, появились две головы. Увидев обоих живыми, я вздохнула от облегчения.
Юноша, проводивший нас до лестницы, протянул руку ныряльщику и помог тому выбраться на берег.
Крик боли прорезал ночной воздух, и Джорджия схватила меня за руку:
- Бежим отсюда!
Я замялась:
- Подожди… может, нам следует что-то сделать?
- Что, например?
- Например, позвонить в полицию.
- Но они и есть полицейские! - не слишком уверенно возразила сестра.
- Да, верно. Только они совсем не похожи на полицейских. Готова поклясться, двоих из них я видела неподалеку…
Мы еще секунду-другую беспомощно стояли на месте, пытаясь найти хоть какой-то смысл в том, что только что увидели.
- Ну, может быть, они специальные агенты, работают под прикрытием, - предположила Джорджия. - Знаешь, ведь на этой улице, там, подальше, живет Катрин Денев.
- Ну да, и у Катрин Денев есть своя команда отчаянных парней, которые сражаются на мечах с теми, кто преследует знаменитостей.
И тут мы обе расхохотались, не в силах удержаться.
- Вообще-то смеяться тут нечему. Все очень серьезно, - хихикая, сказала Джорджия и вытерла слезы, выступившие на ее глазах от смеха.
- Знаю, - фыркнула я, стараясь взять себя в руки.
Мы посмотрели вниз, на реку. Девушка и ее спаситель исчезли, звуки сражения отдалились.
- Ну, в любом случае все кончилось, - сказала Джорджия. - Так что слишком поздно что-либо предпринимать, даже если нам бы того хотелось.
Мы повернулись к тротуару, и как раз в этот момент с лестницы за нашими спинами выскочили две фигуры. Боковым зрением я заметила их приближение и только и успела, что схватить за руку сестру, чтобы дернуть ее в сторону, с их дороги. Они промчались мимо нас, всего в нескольких дюймах, - двое огромных мужчин в темной одежде, в шапках, скрывающих лица. Под длинным плащом одного из них сверкнул металл. Прыгнув в припаркованную неподалеку машину, они запустили громко взревевший мотор. Но прежде чем исчезнуть, они медленно проехали мимо нас с сестрой. Я просто почувствовала, как они смотрели на нас сквозь темные стекла.
- На что уставился?! - пронзительно закричала Джорджия, и они включили скорость и умчались.
Мы некоторое время стояли на месте, ошеломленные и испуганные. Свет светофора сменился на зеленый, и Джорджия подхватила меня под руку, чтобы перейти улицу.
- Черт знает что за ночка, - произнесла она наконец, нарушая молчание.
- Мягко сказано, - заметила я. - Интересно, стоит рассказывать об этом Мами и Папи?
- Что? - Джорджия засмеялась. - И испортить все иллюзии Папи насчет безопасности Парижа? Да они после этого вообще нас из дома не выпустят!
4
Когда на следующее утро я вышла из дома, в утешающую безопасность дневного света, события минувшей ночи уже казались мне нереальными. В новостях не было ничего похожего на то, что мы видели. Но мы с Джорджией не могли забыть все так уж легко.
Мы несколько раз возвращались к обсуждению ночных происшествий, хотя это ничуть не приблизило нас к пониманию случившегося. Наши теории блуждали от вполне земных предположений о спектакле, разыгранном на свежем воздухе фанатами ролевой игры "Подземелья и драконы", до куда более драматичных (и смешных) сценариев о путешествующих во времени дамах и рыцарях.
Хотя я продолжала сидеть с книгами в кафе "Сан-Люк", я больше не видела загадочную компанию потрясающих молодых людей. Через пару недель я уже знала там всех официантов, а заодно и владельцев, и лица многих постоянных посетителей тоже стали мне знакомы. Маленькие пожилые леди с йоркширскими терьерами, которых они носили в сумках и кормили со своих тарелок. Деловые люди в дорогих на вид костюмах, без конца говорившие по сотовым телефонам и кокетливо смотревшие на каждую хорошенькую девушку, проходившую мимо. Пожилые пары, постоянно державшие руки под столом…
В один из субботних дней я устроилась за моим обычным столиком в дальнем левом углу террасы, читая "Убить пересмешника". Хотя я читала эту книгу уже в третий раз, некоторые моменты все равно вызывали слезы на моих глазах. И я как раз добралась до одного из таких эпизодов.
Я сразу впилась ногтями в собственную ладонь, так, чтобы мне стало больно, потому что обычно это помогало мне удержаться от слез на людях. К несчастью, на этот раз фокус не удался. Я знала, что глаза у меня покраснели и заблестели. "Только этого мне и не хватало - разреветься прямо в своем постоянном кафе, перед толпой людей, к которым я только-только начала привыкать", - подумала я, осторожно посматривая по сторонам, чтобы выяснить, обращают ли на меня внимание.
И тут я увидела его. Он сидел через несколько столиков от меня и смотрел так же пристально, как в первый раз. Да, тот самый юноша с черными волосами. Сцена на реке, когда он прыгнул с моста, чтобы спасти чью-то жизнь, уже ощущалась как некий сюрреалистический сон. Но он сидел здесь, в ясном свете дня, и пил кофе с одним из своих друзей.
"Ну почему?" - чуть не закричала я вслух. Почему я добралась до одной из самых трогательных страниц книги именно в тот момент, когда этот француз, слишком красивый для того, чтобы быть настоящим, смотрел на меня с расстояния меньше чем в десять футов?
Я резко захлопнула книгу и положила на стол деньги. Но как только я направилась к выходу, как пожилые женщины за соседним со мной столиком тут же встали и принялись хлопотать над своими многочисленными сумками с покупками. Я нетерпеливо топталась на месте, пока, наконец, одна из них не оглянулась.
- Ох, извините, дорогая, мы сейчас… Да вы же можете нас обойти!
И она буквально толкнула меня в ту сторону, где сидели молодые люди.
Я едва успела миновать их столик, как услышала негромкий голос у себя за спиной.
- Вы ничего не забыли? - спросил кто-то по-французски.
Я обернулась и увидела того самого юношу, стоявшего в нескольких дюймах от меня. Он был даже красивее, чем выглядел издали, хотя его внешность и портил тот самый налет холодности, который я заметила тогда, когда заметила его в первый раз. Я постаралась не обращать внимания на то, как что-то дернулось у меня в груди.
- Ваша сумка, - сказал он, протягивая мне мою сумку для книг, висевшую на двух его пальцах.
- Ох… - выдохнула я, ошарашенная его близостью.
Потом, видя сдержанное выражение его лица, я взяла себя в руки. "Он меня считает полной идиоткой из-за того, что я забыла сумку".
- Как это любезно с вашей стороны, - напряженно произнесла я, протягивая руку к сумке и одновременно пытаясь собрать те обрывки уверенности, что еще остались во мне.
Но он отдернул сумку, вынудив меня схватить воздух.
- В чем дело? - спросил он, явно забавляясь. - Зачем же злиться на меня? Я вроде как не крал ее.
- Ох, конечно же нет, - раздраженно бросила я, ожидая, когда он отдаст мою вещь.
- Значит?..
- Значит… все в порядке, спасибо, я ее просто возьму, - сказала я, снова протягивая руку и на этот раз хватая ремень сумки.
Но юноша не отпустил ее.
- Как насчет обмена? - предложил он, и уголки его рта дернулись в улыбке. - Я вам возвращаю сумку, а вы мне называете свое имя.
Я уставилась на него, разинув рот от изумления, а потом резко дернула сумку - как раз в тот момент, когда он ее отпустил. Все ее содержимое вывалилось на тротуар. Я лишь покачала головой:
- Отлично! Очень вам благодарна!
Как можно более грациозно я опустилась на корточки и начала собирать и складывать обратно в сумку помаду, тени, кошелек, телефон и около миллиона авторучек, карандашей и обрывков бумаги. Потом я глянула на юношу и увидела, что он рассматривает мою книгу.
- "Убить пересмешника". En anglais! - заметил он с оттенком удивления в тоне. А потом на отличном английском, хотя и с легким акцентом, добавил: - Прекрасная книга… а вы видели фильм… Кэт?
Я снова разинула рот.
- Но… откуда вы знаете мое имя? - с трудом выдавила из себя я.
Он поднял другую руку и показал мои водительские права, на которых красовалась моя на редкость плохая фотография. Я не в силах была посмотреть ему в глаза, хотя и чувствовала, как его взгляд буквально прожигает меня.
- Послушайте, - заговорил он, наклоняясь поближе ко мне, - мне действительно жаль. Я совсем не хотел, чтобы вы роняли свою сумку.
- Хватит щеголять своим прекрасным английским, Винсент, лучше бы помог девушке подняться и позволил ей уйти, - заговорил по-французски другой голос.
Я обернулась, чтобы посмотреть на друга моего мучителя - парня с волнистыми волосами, - который держал мою расческу и смотрел на меня с усмешкой, искривившей его небритое лицо.
Проигнорировав руку, протянутую мне Винсентом, я сама поднялась на ноги.
- Вот, возьмите, - сказал он, возвращая мне книгу.
Я взяла ее и смущенно кивнула.
- Спасибо, - коротко бросила я и как можно скорее выбралась из кафе на улицу, стараясь при этом не припустить бегом.
Пока я ждала зеленого света на переходе, я сделала ошибку, оглянувшись назад. Оба юноши смотрели мне вслед. Друг Винсента что-то говорил ему, покачивая головой. "Могу вообразить, что они теперь говорят обо мне!" - подумала я и застонала.
Красный свет сменился зеленым, и я перешла улицу, больше ни разу не оглянувшись.