Мир после третьей мировой войны экзотичен и скорее странен, чем страшен. Черепуша, обзаведясь металлическим экзоскелетом, прилетает в Техас узнать, что творится в этой загадочной стране. И начинаются с ним немыслимые приключения. Едва не погибнув в бассейне, Черепуша был спасен поцелуями Принцессы. Его живым заколачивают в гроб - и все таки 100 лет спустя неуязвимый Черепуша разговаривает с пра-пра-правнуком. Фантасмагория, где все причудливо смешалось, вот что такое "Призрак…". Такого Техаса (и такого "постъяда") нет больше ни у кого.
Содержание:
Глава 1. УЖАСНАЯ TEPPA 1
Глава 2. ДАЛЛАС, ТЕХАС 4
Глава 3. РАНЧО ГУБЕРНАТОРА 8
Глава 4. РЕЙЧЕЛ-ВЕЙЧЕЛ 11
Глава 5. ПРЕЗИДЕНТСКАЯ ОБИТЕЛЬ 14
Глава 6. В ЦЕРКВИ 16
Глава 7. НА КЛАДБИЩЕ 20
Глава 8. НЕВИДИМАЯ ТЮРЬМА 24
Глава 9. В БАССЕЙНЕ 27
Глава 10. ВЕРХОМ НА СМЕРЧЕ 29
Глава 11. В УГОЛЬНОЙ ШТОЛЬНЕ 33
Глава 12. ШТУРМ ТРУЩОБ 36
Глава 13. ФОНТАН 38
Глава 14. ЖЕЛТЫЙ НОЖ 42
Глава 15. СМЕРТЬ С ПАУКАМИ 44
Глава 16. УСТРОИТЕЛЬ 46
Глава 17. СТО ЛЕТ СПУСТЯ 48
Примечания 49
Фриц Лейбер
Призрак бродит по Техасу
Глава 1. УЖАСНАЯ TEPPA
"…плодородные равнины в янтарных волнах пшеницы, питательный кормовой кактус без шипов, питательные ложноножки-амебы и флаги с Единственной Звездой".
"С той поры как на заре Атомного века Линдон вытеснил Джека, президент Техаса избирался на срок от принесения присяги до успешного покушения. Убийство - это всего лишь продолжение политики другими средствами".
"Цель жизни - свобода. Техасцам положено упиваться, греть руки и распоряжаться свободой, а мексам, краснокожим и черномазым - всем у кого лица темные или бумажники в темных дырах - даруется привилегия служить свободе и держать от нее руки подальше".
"У длинноволосых меньше мозга, чем у длиннорогих, и еще меньше умения стоять на задних ногах. Почти все длинноволосые погибли в Атомной войне или были высланы в корраль больной коровы, то есть в Циркум-луну и в ее непотребное вымя - Мешок. Восславим Господа и затянемся марихуаной".
"Битвы при Аламо, Сан-Хасинто, Эль Сальвадоре, Сиу-Сити, Сенектади и Саскачеване…"
Выбранные наугад цитаты из книги "Как выносить и понимать техасцев: фантазии, пристрастия, народные обычаи и навязчивые идеи, почерпнутые из их собственных писаний".
"Психо-Патти Пресс", Ватт-Анжелес, Хоокеантиская Наячер Публикарес.
- Сынок, вид у тебя, как у техасца на гормоне, только заморенного голодом с рождения. Можно подумать, что твоя мамаша, Линдон ее благослови, задрала ножку и плюхнула тебя в черный чемоданчик, где ты получал черствую корку и мини-пакетик молока раз в месяц.
- Вы правы, благородный сэр, я рос в Мешке и я худяк, - ответил я Дородному Великану басом, подобным отдаленному раскату грома, отчего чуть не обмочил свои же брюки - ведь до этой секунды у меня был высокий баритон.
Мои пять чувств утверждали, что я кручусь в большой кубической центрифуге при мучительных шести лунагравах. И действительно, я видел вращение и ощущал его внутренним ухом, пока чувства мало-помалу приходили в равновесие. На одной поверхности со мной находились два великана и великанша в ковбойских костюмах, а также трое босых, согбенных смуглых карлика в грязных рубахах и штанах. Все они умело держались на ногах. Я же под черным плащом и капюшоном сложился вдвое, точно большие титано-костяные щипцы, пытаясь образумить левоколенный моторчик моего экзоскелета - он то работал вразнос, то вообще не реагировал на миоэлектрические импульсы от фантомных мышц моей левой ноги.
Я сообразил, что Дородный Великан, конечно же, видел меня раньше, и без плаща, - ведь плащ теперь мог с равным успехом прятать невысокого, выпрямившегося жиряка, а не обязательно сложившегося пополам худяка.
Я толком не помнил, как высадился с "Циолковского", - когда длинноволосые дурманят космопассажира перед ускорением в двадцать шесть лунагравов, дают они вам отнюдь не аспирин, - но точно знал, что за центрифугой меня ждут космопорт и город Йеллоунайф.
Переднюю, заднюю и две боковые стенки центрифуги (только вот какая была какой?) покрывала наивная роспись: гигантские белые-белые ковбои на слоноподобных конях гнали крохотных, алых, как губная помада, индейцев на лошадках, сильно смахивающих на собачек чихуахуа, по усеянной кактусами равнине. Эта битва тараканов с бегемотами была снабжена гигантской подписью "Бабушка Аарон". Фигуры и пейзаж так же не вязались с морозным Йеллоунайфом, как и костюмы моих спутников, которые им следовало бы сменить на меховые куртки и меховые сапоги.
Но не пришельцу, всю жизнь пребывавшему в невесомости в нескольких тысячах миль над Матушкой-Луной, выносить приговоры обычаям Ужасной Терры.
Противолежащая стенка была вся в ослепительных лучах огромных солнц, - казалось, внезапно взорвалось целое звездное скопление.
В одной из боковых поверхностей виднелись два расположенных рядом прямоугольных проема, оба шириной в три фута, но высотой - один более десяти футов, а другой менее пяти. Я заглядывал в них, тщетно надеясь увидеть проносящиеся мимо созвездия или виды Терры, но это были лишь входы в соседний отсек центрифуги. Непонятно, почему их требуется два, столь разных, когда вполне можно было бы обойтись одним.
Пока я старался привести в порядок коленный моторчик и ощущал, как под беспощадным давлением в шесть луногравов ленты скрепления экзоскелета впиваются мне в кожу и кости под мышками, на бедрах, в паху и так далее, в голове у меня бился вопрос: "Если так они тренируют тебя для Терры, каково же придется на открытой поверхности планеты?".
Я произнес низким, почти на грани слышимости, замогильным голосом, который, впрочем, вполне гармонировал с черным плащом:
- Будьте добры, укажите мне дорогу в йеллоунайфскую регистратуру заявок на открытие рудника.
Дородный Великан поглядел на меня с благодушным интересом. Ему-то центрифуга была нипочем! Меня поражала его способность столь небрежно справляться с массой, превосходившей мою по меньшей мере впятеро, считая с экзоскелетом. Из-за него пугливо выглядывали трое согбенных карликов, чьи лбы под сальными черными волосами морщились от страха. Квадратный Великан (я окрестил его так, потому что он весь состоял из углов и квадратной челюсти, точно Уильям Харт, актер древнего кино) подозрительно поглядел на мой раскрытый багаж.
Великанша впала в истерику.
- Вот опять! - прорыдала она. - Стараешься обстюардессить по первому разряду - как-никак первый наш космический гость за сотню лет. А ты только гремишь на меня, точно жуткие мохнатые русские и африканские барабанщики. И гремишь одни непонятности. Что такое, во имя Джека, этот твой Йеллоунайф?!
Снаружи у нее болтались длинные желтые волосы, а из-под ее псевдовоенного с мини-юбкой костюма ковбойши выступали две огромные груди - или их эрзацы, - но ее глупая суматошность парализовала не только мой здравый смысл, но и мое либидо. Я вспомнил, как отец говорил мне, что тамбур-мажорши стали одной из главных причин деградации Терры, как и коммунистические атлеты, облаченные по-женски, независимо от их пола.
- Вот здесь! - пророкотал я из-под капюшона. - Прямо здесь, куда "Циолковский" доставил меня на орбиту с Циркумлуны. И, кстати, хотя я не русский по происхождению, а англо-испанец, на Циркумлуне действительно русских не меньше, чем американцев.
- "Чайковский" тебя доставил на носилках , если ты вдруг позабыл! Закутанного в черный саван, хоть в гроб клади. И что это еще за чемамериканцы? Древние мексы? Только я тебя о другом спрашиваю: где, по-твоему, это твое "здесь"?
- " Циолковский"! - оглушительно поправил я. Мой новый супербас будил во мне агрессивность. - Великий разведчик космоса, а не гомосексуальный творец сиропной музыки. А-м-е-р-и-к-а-н-ц-ы, не мамериканцы. Ну, а здесь, - прогрохотал я, - это космопорт Йеллоунайфа, Северо-западная территория, Канада.
- Во имя Джека и Джекки! - взвыла она, зажимая уши. - Где Канада? Какая еще Канада?
Квадратный Великан снова поднял голову и спросил зловеще:
- Чужак! Почему твой багаж состоит почти исключительно из сорока семи изотопных золото-литиевых батареек, используемых в портативных видах оружия?
- Запас для моего экзоскелета, - небрежно бросил я в его сторону, а в сторону великанши пророкотал презрительно: - Неужто на этой планете вас не обучают географии? А еще космостюардесса!
- Насчет географии помолчал бы, - всхлипнула она в ответ, не отнимая ладоней от ушей. - Сигаете там в космосе со звезды на звезду… Коль бы тебя побрал, плачь тут из-за тебя, черная ты корзина с грязным бельем! - Тут из уголков ее голубых глаз и правда поползли огромные слезы.
"Хоть бы центрифуга остановилась!" - подумал я. Вращения я больше не замечал, но внутри у меня все кружило.
- Чужак! К какому классу относится оружие ЭКЗО-скелет? - спросил Квадратный Великан; глаза и рот у него превратились в узкие щелочки. - И следи за выражениями - ты беседуешь с культурной дамой!
- Культурная дама! - пророкотал я ядовито. - Из чана с питательными водорослями вся ее культура! Да как, квашеные твои мозги, смеете вы с этой дурехой говорить о культуре, если путаете планеты и космические топки, не знаете, где Канада, не понимаете потребностей худяка на планете с естественным тяготением и понятия не имеете об общеизвестных протезных приспособлениях?
Великанша разревелась. Складки страха на лбах карликов стали глубже, их сальные волосы зашевелились, а боевые мышцы напряглись.
Квадратный выхватил из-за пояса молниевый пистолет, который, как я знал, мог меня парализовать или изжарить, в зависимости от мощности, на которую его поставят.
- Чужак, сдай свой ЭКЗО-скелет, не ставя его на боевой взвод. И все прочее оружие, которое прячешь под этим черным серапе. На границе нашей республики конфискуется все вплоть до перочинных ножей и шпилек. Квитанции получишь. Но остерегись быстрых движений!
От напряжения в воздухе запахло паленым. Я и не подумал сбросить плащ, готовясь дать новый залп оскорблений, и, пожалуй, все могло бы завершиться физической расправой - вероятнее всего надо мной, - если бы не вмешался Дородный Великан. Он произнес звучным раскованным голосом, не смазывая ни единого слова (я заподозрил в нем собрата-актера):
- Поостыньте-ка, все вы, во имя Линдона, нашего святого миротворца! Произошла обычная ошибка. Билл, полегче со своим парализатором, а ты, Сюзи, деточка, осуши слезы и прочисть свой миленький носик.
- Черепуша! - обратился он затем ко мне. - Черепуша - потому что, судя по беглому взгляду, который я бросил на твое лицо, черты его больше всего напоминают одухотворенный череп. Нет, я вовсе не хочу тебя обидеть. Сам я зовусь Эльмо, я жирен и морда у меня как у помеси свиньи с гиеной. Однако, Черепуша, боюсь, тебя там на небесах толком не обучили современной географии. Да-с, на нашей старенькой планетке в ту сотню лет, пока вы болтались вокруг Луны в своей башне из слоновой кости и всяких пузырях, кое-что происходило там и сям. И Йеллоунайф существует, Черепуша, да только теперь мы называем его Амарильо-Кучильо, и находится он в Северном Техасе. Канада же - лишь историческое название вроде Шумера, или Бургундии, или Вьетнама.
Холодная тошнота (будто меня уже не доцентрифугировали до тошноты!) подступила к горлу: ощущение, что история переместилась, будто стекляшки в калейдоскопе, и не за что уцепиться. Видите ли, я уже убедился, что мой отец, который учил меня всему, был слабоват в современной географии и истории Терры, оставаясь великим знатоком исторических драм и общих теорий. Он махал рукой на затрепанную гармошку "Заката Европы" Шпенглера, парящую у нашего стеллажа, а затем на Терру за выгнутой стенкой Мешка, неописуемо великолепную на фоне звезд, и говорил: "Они там все феллахи, Кристофер, все до единого. Феллахи, вьющиеся, как ночные бабочки, над дотлевающими углями культуры. О, как медленно одно завтра сменяет следующее завтра в этом убогом течении дней!" (Но что такое "ночные бабочки"?) Живописные и льстящие самолюбию обобщения, особенно для того, кто обитает в четверти миллиона миль от Земли, но, бесспорно, уязвимые в частностях.
И вот теперь я узнаю, насколько уязвимые.
Я с тревогой посмотрел на Эльмо, а Дородный Великан тем временем продолжал:
- И, боюсь, Черепуша, что янко-русские офицеры "Циолковского" тоже слабоваты в политической географии, ибо приземлили они тебя здесь, на две тысячи миль южнее Амарильо-Кучильо. Черепуша, друг мой, ты имеешь честь быть в Далласе, в сердце человеческой вселенной, в золотом венце ее культуры.
- Техас включает Канаду? - спросил я дрожащим басом. - Он независимая страна?
- Черепуша, мне тяжко бросать хоть малейшую тень на чье-то образование, - ведь среди беженцев из Нью-Йоркского университета и из Беркли были прославленные головы, - но все же мне кажется, ваши небесные наставники показали себя не слишком компетентными в географии и, может быть, - опять-таки у меня нет намерения кого-либо обидеть - слишком уж откровенными в своих черных или славянских пристрастиях. Черепуша, сынок, со времен Великой индустриальной миграции в Техас и третьей мировой войны он простирается от Никарагуанского канала до Северного полюса, включая почти всю Центральную Америку, всю Мексику, почти всю Канаду, а также все, что чего-то стоило в Трили-Брили-Сорок-Семь - я имею в виду бывшие Соединенные Североамериканские Штаты. В любую минуту нам, техасцам, может приспичить раздвинуть наши границы. Куба только и ждет, чтобы ее вновь завоевали. И Индокитай, и Ирландия, и Гавайи, и Внутренняя Сибирь. Впрочем, мы, техасцы, народ мирный, терпимый - стреляй сам и дай стрелять другим. Мы заставили чероки поджать хвосты, а с ними и мексиканцев, скрутили русских и китайцев, а теперь склонны почивать на лаврах. Если нас, конечно, не рассердят, а уж тогда мы энергией побьем автоматический хлопкоуборочный комбайн, по ошибке запрограммированный на исполнение ирландской джиги.
- Что же до независимости, Черепуша, сынок ты мой, - продолжал он, - так во всех анналах политологии, позволь тебе сказать, не сыскать другой такой до чертиков независимой нации! Никто, кроме кое-каких мудрых древних эллинов, даже понятия не имел, что такое индивидуальная свобода, пока не явился Техас. Но в любом случае, Черепуша, добро пожаловать в Техас, добро пожаловать на Божью планету! Добро пожаловать к нам сюда, amigo из необъятных космических просторов, хотя, Черепуша, по части истинно функциональных просторов Техас запросто побьет всю дурацкую вселенную невесомости, галактик и прочей ерунды. А потому, во имя Линдона, малый, восстань из этой кучи и давай лапу!
Теперь я уже не сомневался, что он - актер, хотя и старой, мелодраматической школы. Он двинулся ко мне, протягивая широкую, поставленную дощечкой ладонь, а за ним, точно робкие ребятишки, семенили смуглые карлики.
Я не отозвался, хотя был искренне тронут его велеречивым гостеприимством. (В глубине души все актеры обожают витиеватую речь.) Я просто устал и замучился от головокружения.
Уже много минут я старался сохранять равновесие, немыслимо скорчившись в сумасшедших внутренностях центрифуги, которая не только отравляла мою плоть физическим утомлением, но и мутила мой мозг. Тщетно я пытался усталыми пальцами наладить забастовавший коленный моторчик. Я заставлял ноющую грудобрюшную преграду втягивать в мои спаленные легкие воздух, похожий на закваску, сдобренную сульфидом. Я терпел грубости невежественной бабенки и псевдоковбойского таможенника. Меня все еще мутило от антигравитационных снадобий и сокрушающего ускорения на борту " Циолковского".
Итак, меня уже тошнило от Терры, а они еще только меня к ней готовили!
И вот теперь известие, что я оказался в двух тысячах обремененных тяготением миль от места своего назначения, стало, фигурально выражаясь, последним грузиком на моем центрифужном поясе. (Центрифуга Циркумлуны дает только два лунаграва, и я вешал грузики на мой экзоскелет, чтобы достичь терраграва).
- Полностью меня кличут Эльмо Нефтеполе Эрп, и я прямой потомок именитого стрелка, - вкрадчиво сказал Дородный Великан. - А тебя как, Черепуша?
В эту секунду к нам из другого отсека центрифуги явилась через низкий проем еще одна представительница женского пола. При виде нее мой дух взыграл, словно мне в семь вен одновременно вкололи ускорительный эйфории, или Идрис Макилрайт пригласила меня к себе в кабинку помочь ей одеться в костюм Евы в "Назад к Мафусаилу" Бернарда Шоу, или же Мэри Сперлинг в хайнлайновских "Детях Мафусаила". Почему некоторые девушки меня воспламеняют, тогда как слезливые, грудастые Сюзи только гасят? Нет, ответ я знаю и сам: сексуальная привлекательность.
Эта девушка была смуглой, как согбенные карлики, и рост ее немногим превышал четыре фута, но держалась она, словно десятифутовая - спина прямая, как древко знамени, а вместо полотнища - волны глянцевых волос. У нее была фигура масштабно уменьшенной Венеры Милосской, а каблуки ее блестящих черных туфелек по высоте почти равнялись длине изящнейших ступней. Красная юбка колыхалась вокруг ее ног в черной сетке - сильных ног танцовщицы, желтая блузка обнажала плечи цвета кофе со сливками, а темные глаза рассыпали веселые черные искры, как кастаньеты рассыпают веселые черные звуки.
Меня настолько покорила ее внешность, что я даже не восхитился грациозностью, с какой она пересекала полосы с разными векторами ускорения.
И тут она меня одарила… взглядом, хочу я сказать. Да, она замерла в повороте и поглядела на меня, такого жалкого, скорчившегося под черным плащом наподобие черной паукообразной обезьяны, и вдруг ее бесподобные глаза, встретившись с моими, глубокопосаженными, затененными капюшоном, излили в них жаркую любовь, а лукавые губки сложились в восторженную улыбку, словно я был воплощением тайной мечты, которую она лелеяла еще в предчувствии сексуальной зрелости.
Мое уныние исчезло, словно темные чары, развеянные Белой богиней во главе свиты нимф, охваченных страстью. Что мне шесть лунагравов? Терра - моя собственность! А сам я - граф Монте-Кристо (роль эту я играл дважды).