Он растерянно пригладил мокрые волосы. Вроде все так… но между ощущениями "до" и "после" не было разрыва. За это время должно произойти много событий: астронавигатор запустил двигатели на форсаж, из дюз вырвалось многокилометровые столбы белого огня. Огромная тяга погасила скорость в 0,8 от световой да еще придала кораблю противоположную, в сторону Солнца. (По Бруно это одно и то же, но по расходу топлива, наверно, нет.) "Буревестник" пролетел в обратном направлении почти все расстояние, на которое они до этого убили многие годы. Потом астронавигатор переключил двигатели в режим малой тяги, цикл форсажа кончился.
"Кончился? А если он еще не начался? Ведь чувствам тоже надо верить, иначе зачем они… Самодеятельный автомат мог не сработать, или пробудил меня сразу же. Импульсы счетной схемы те же шестеренки: где-то "зацепилось" не так - и выскочило сразу заданное конечное число. Тогда…"
Его будто по голове ударило. Цикл форсажа в самом деле может начаться вот-вот. Тогда у него оставалось на все про все минут 15. Истратил до погружения пять да сейчас на эту пси-маету столько же. Еще через пять минут его тело станет весить тонн пятьдесят - и недолго проживет. За дело!
Капитан действовал быстро и четко: заморозил воду в своем контейнера, выключил электромагнит, откатил, вкатил под антенны генераторов контейнер Летье, снова включил электромагнит и снова установил на том автомате выдержку "120" часов.
Все. Теперь в случае чего Тони разбудит остальных.
Отошел к стене. Тело ждало удара. На всякий случай попрощался с жизнью.
"Эх, как все не так получилось!.." Было не страшно - досадно.
Прошло не менее пяти минут. Отсек и весь корабль попрежнему обнимала тишина; в ней чуть слышно пикал счетчик автомата. Значит?..
Он с опаской, все еще ожидая форсажа, поднялся в отсек управления. Световые цифры астрокалендаря показывали "3657" - три тысячи шестьсот пятьдесят седьмой день полета. А было "3652". Синяя риска на шкале индикатора скоростей стояла влево от нуля (влево, в другую сторону!) против отметки "0,31с". Включил на большом экране маршрутную карту: там две линии накладывались, общая была явно толще, чем прежде. "Значит?.." - Корень начал чувствовать себя дураком.
"А если и эти приборы врут? - обожгла мысль. - Вспомни, как ты уверен был, что приборы показывают не тот снос. Может, еще какой-то фокус от этой Г-1830."
- Нет, так можно и умом тронуться… - капитан поднялся в носовую обсерваторию. За прозрачным куполом впереди по курсу ярким накалом пылали созвездия Скорпиона, Стрельца, Змееносца - те, что прежде из-за спектрального сдвига удаления были сплошь тусклы и красноваты. Неподалеку от Антареса и затмевая его сияла белая звезда. Солнце.
Для полного успокоения он измерил скорость по эффекту Допплера: 96 тысяч километров в секунду в направлении на свое светило. Все правильно.
III
Корень вернулся в анабиозный отсек. Пробудив команду, он рассказал о своих переживаниях и панических действиях.
- Надо управлять автоматикой из последнего контейнера, - сердито заключил он. - И крупно показывать счет времени. А то не поймешь: минули секунды или месяцы.
- Да-а… - протянул Летье, натягивая штаны; и вдруг, пораженный мыслью, застыл на одной ноге. - Послушайте! А если бы мы не тормозили от субсветовой, а неподвижно висели в пространстве?
- Неподвижно относительно чего? - уточнил Аскер. - Все тела во Вселенной двигаются.
- Ну… если бы двигались, как и другие тела в Галактике, с малой скоростью, десятки километров в секунду, или там сотни… и не было бы часов и приборов. Смогли бы мы определить, сколько пролежали в анабиозе: пятьдесят минут или пятьдесят лет?
- Боюсь, что нет, - покачал головой физик. - Вот тысячи лет мы заметили бы - по смещению звезд в созвездиях.
- А если бы, - Тони натянул штанину, стал на две ноги, - мы находились в межгалактическом пространстве, в тысячах парсек от галактик. Как тогда?
- Тогда смогли бы различать промежутки времени в миллионы лет, не мельче.
- То есть практически не заметили бы совсем течения времени?
- Вывод: нельзя заметить то, чего нет! - поднял палец Бруно.
- Если бы да кабы… - не без досады сказал Корень. - Хватит перекабыльствовать. Есть ли время, нет ли - у нас его сейчас действительно в обрез. А дел много.
IV
Отсек управления теперь остался единственным более-менее пристойным помещением на корабле. Все собрались там - и чувствовали себя, как на вокзале.
Корень без обиняков изложил дальнейшую программу:
- Март и Бруно займутся подготовкой к выбросу через электромагнитную катапульту трех контейнеров. Проверить, настроить, тяжи для перемещения - все такое. Я и Летье точно ориентируем "Буревестник" на Солнце. Ошибка в доли угловой секунды… сами понимаете. А вы, - он посмотрел на женщин, - приведите себя в порядок. Женское тело штука более деликатная, чем мужское. Вам виднее что и как. Вот и давайте.
Физик и конструктор молча направились в носовую часть, к катапульте. Летье - к гиросистеме. Капитан тоже направился к выходу, но Марина мягко положила свою ладонь на его руку.
- Женское тело начинается с сердца, Вань. И с души. Галинка, оставь нас на часок. Потом будет у тебя такой с Тони.
* * *
И не было в этот час ни капитана, ни биолога - Иван да Марья. Последние в уходящей в тьму веков и пространств веренице Иванов да Марий, коим надо расставаться: то из-за войны, нашествия, то ради больших дел и замыслов, то в бега подаваться… а то и на отсидку. Одному сражаться, трудиться, мытариться, другой ждать - и неизвестно, дождется ли. И обстановка расставаний у Иванов да Марий всегда была некомфортная и наспех.
И обстановка свидания была, почти как у многих тех Иванов да Марий. что урывали свое, где придется: кто на полянке, кто под кустом или на стогу, в сарае…Лежали прямо на полу, на своей одежде. Марина ласкала Ивана во всю, как могла и умела. Ласкала и молила: его, Вселенную, судьбу, бога:
- Ребеночка!.. Пусть зачнется. Господи, пусть хоть в этом нам повезет!
Потом Корень мягко сказал:
- Мы ведь не вернемся, Маш. Да ты, похоже, почувствовала это.
И рассказал о замысле - или заговоре? - троих.
Их час кончился.
- Надо рассказать это Стефану и Галине, - молвил Корень, одеваясь. - У вас, если честно, шансы тоже невелики - всем троим долететь. А на Земле должны знать.
- Гале не надо, - покачала головой Марина. - Нельзя ей сейчас это знать. Ничего, долетим. Цельтесь точнее.
* * *
Потом был час у Тони и Галины. Пилот, предупрежденный капитаном, ничего ей не рассказал. Только одно:
- На всякий случай запомни: сектор Антареса. Самый четкий ориентир. Искать в случае чего там. Сектор Антареса, помни!
Он не уточнил, что искать, или кого.
V
- Это ты хорошо придумал, что катапульта рядом с отсеком УЗП, - похвали физик Стефана Марта. - Удобно. Будто знал наперед.
- Это не я придумал, еще до меня. Аварийный выброс экипажа. Но всегда должен кто-то остаться и исполнить его.
- Ага. А теперь мы пожелание Ивана заодно исполним - насчет управления из контейнера.
Исполнили. Системы замораживания и выброса действительно стыковались хорошо - контейнеры по направляющим могли скользнуть в люльку катапульты, потом выстрелиться - один за другим.
Март собирал инструмент. Работа была кончена.
- Вы, главное, наведите точненько. Чтоб в Солнечной засекли и перехватили. А то будем лететь, как сказал поэт, в звезды врезываясь.
- А я сейчас пойду к ним, - сказал Бруно. - Это действительно сейчас самое-самое.
Он ушел. Март остался один на один с установкой, катапультой и своими мыслями.
- … и мне безумно захотелось хоть как-то проявить волю свою, - он открыто смотрел на Искру. - Это ощущение безысходности. Щепка в бурлящем потоке причин и следствий, обстоятельств… и последний пинок судьбы: заморозят - и лети!.. - он вздохнул. - Вот и решил хоть это сделать сам. Пнуть себя.
VI
- А почему Летье говорил о секторе Антареса? - спросил Остап. - Что за сектор такой! И так настойчиво…
- Ну… он, видимо, имел в виду звездную плоскость: Солнце, Антарес, Г-1830 - подлинная, - подумав, ответила Галина. - Участок этот. Дело в том, что они могли перерасходовать горючее. Тогда антитяготение той звезды отклонит "Буревестник" - они смогут выйти не на траекторию к Солнцу, но хотя бы в этот сектор. Так что если корабль-спасатель не встретит их на траектории, ему следует отклониться в этот сектор, искать там.
- А что, грамотно, - склонил голову Стефан.
- Так вы пошлете встречный корабль? - звонко спросила Галина. - С этим нельзя тянуть.
Искра помолчал, покачал головой:
- Нет. Я наперед знаю мнения членов Звездного Комитета. Не убедит их ваш рассказ, выши доводы. Послать навстречу… в противоположную сторону! Самое большее, что можно обещать: будем высматривать и в той стороне. Ждать, пока "Буревестник" приблизится - пусть и на большой скорости, перехватим… В подходящее время можно будет выслать астро-разведчика. А сейчас… нет.
- Что же, вы за сумасшедших нас принимаете! - Крон гневно вскинула голову. - За вралей или дураков?.. Хорошенькое дело, хорошенькая встреча.
Она быстро вышла из комнаты.
Марина поднялась, хотела пойти за ней, передумала, села. Минута прошла в тягостном молчании.
- Они не вернутся, Остап, - печально и уверенно сказала Плашек. - Их нет ни на обратной траектории, ни в секторе Антареса… нигде. Уже шесть лет. И "Буревестника" нет.
И она рассказала все, что велел передать Корень.
Стефан был поражен не менее Искры:
- Вот оно что! Вот что имел в виду Иван в той реплике… что асенизация им может не понадобиться.
- Тебе предназначалась не только та реплика об асенизации, - взглянула в его сторону Марина, - вся эта информация. Ведь я могла не долететь. Но ты смылся.
Март опустил голову.
- А почему Галине не сказали? - спросил Искра. - И сейчас не знает.
- Это я убедила капитана. Не хочу, чтобы она родила мертвого ребенка. Ко всем ее стрессам добавить еще этот… - Она поднялась. - Извините, я все-таки пойду к ней.
Председатель Искра и конструктор Март остались вдвоем. Остап размышлял, как убедить членов Комитета послать в ту сторону хотя бы автоматическую наблюдательную станцию. С обсерваторией и спектрально сдвинутыми приборами. Те, погибшие, именно на такое крепко рассчитывали.
А Стефан был просто раздавлен свалившейся на него новостью. И более всего тем, что "Буревестника" больше нет. Уже шесть лет! Даже "огрызок" его не вернется. Гибель товарищей… ну, они сами это избрали; да и все уходящие в космос к такому готовы, это обыденно. Но ЕГО корабль, сконструированный им и собранный в полете "Буревестничек"!.. Ничего он теперь не докажет.
Часть вторая
Камикадзе космоса
1. Расставание во Вселенной
I
Снова все собрались в отсеке управления - и снова чувствовали себя, как на вокзале. Беженцами. Попитались тем, что осталось, - а осталось немного. Двигатели перегрелись, должны остыть, - сказал Корень. - Так что и ночевать будем здесь. Располагайтесь. - Матрацы могли бы оставить, - проворчал Бруно, оглядывая угол около пульта, где ему предстояло лечь, - и одеяла. Поторопились… - Привыкай, физик, - улыбнулся ему Летье. - Отныне не только их, но и наши с тобой места для снов без сновидений - контейнеры анабиоза. При минус двухсот семидесяти по Цельсию… О! Что это? Под ногами у всех мягко качнулся пол; металл корпуса передал отдаленные стуки.
- Это Стефан! - Тони бросился в коридор. За ним двинулись остальные.
- Не спешите! - крикнул им вслед Корень. - Вы его уже не догоните.
Он не пошел в отсек УЗП, повернулся к пульту, включил обзорный экран. Круги звезд на нем образовали туннель из сверкающих обручей. Там, где туннель сходился, сыпь звезд заслоняло маленькое темное тело. Корень включил прожектор: тело-параллелепипед блеснуло алмазными гранями.
Вернулся пилот и, держа перед глазами листок, растерянно прочел:
- "Март сделал свое дело - Март может удалиться. Терпеть не могу прощаться. Не знаю, с кем встречусь в Солнечной, да и встречусь ли? Иван! Можешь считать это проверкой на автономное управление изнутри." И все… Тони скомкал бумажку. - Пижон!
- Как по-дурацки все получилось! - Конструктор Март взялся за голову. Тогда мне казалось, что я поступаю геройски… а теперь и вспомнить тошно.
- Это бывает, - мягко сказал Искра, - когда люди надолго оторваны от Земли. Психиатры именуют это "потерей социалной ориентации".
- Я вижу, космомедицина здесь шагнула далеко вперед, - послышался позади них насмешливый голос Плашек; она вернулась, стояла, прислонясь к двери. - Но, по-моему, Антон Летье поставил более точный диагноз.
Она села в кресло, продолжила рассказ.
……..
- Ладно, все! - Капитан поиграл желваками, положил бумажку Марта в карман. - Приказываю всем расслабиться и отдыхать. Вы не хуже меня знаете, как это важно.
II
И был час последний в отсеке УЗП, минуты расставания.
- Вы все-таки осторожней, ребята, - говорила Марина, когда они последний раз выверяли направление корабля на Солнце, затем в отсеке все приборы. - А то еще ускорение катапульты вышвырнет нас так, что глыбы расколются. А потом в Солнечной нас с Галинкой соберут не так…
Она шутила. Она еще находила в себе силы шутить.
Наконец, все было подготовлено. Наполненные водой контейнеры установили в ленточную обойму. Затвор электромагнитной пушки раскрылся, готовый принять первый замороженный бак с человеком. Корень и Аскер заняли места у молекулярных генераторов, нацелили их параболические зеркала на ближний к катапульте куб. Летье стоял у пульта гарматы.
- Насчет точности не сомневайтесь, мимо не пролетите, - сказал Бруно. Поле тяготения Солнца издали подправит, притянет…
Сейчас все осознали, что и те, и другие: кто останется в "Буревестнике" и кто сейчас улетит из него - отправляются почти на верную погибель. Исчезли улыбки; стало не до шуток, не до разговоров. Корень до боли стиснул челюсти и не отваживался расслабить их. "Надо что-то сказать. Непременно…" Он боялся, что голос не послушается его.
- Н-ну… мы - люди. И мы расстаемся. Нам жаль и не хочется. Но так сложилось. Мы во Вселенной - и обязаны поступать по-вселенски…
Не он сказал, что хотел; сказалось само. И, похоже, не то.
- Иван! - Марина бросилась к нему, обняла теплыми руками, принялась быстро покрывать поцелуями его лицо.
- Маша… не надо… прошу… хватит… - голос у Кореня дрогнул. - Все, иди. Ты первая.
Галина тоже рванулась к Летье, обняла. Пилот мягко, но властно взял ее за руки.
- Галиночка, запомни наиглавнейшее: сектор Антареса. Сектор Антареса! А про остальное лучше забудь. Я тебя не люблю.
Он опустил ее руки, отнял свои.
- Да?.. - растерянно сказала радистка и опустила голову. Что она еще могла сказать.
- Все. Раздеваться и в контейнеры! - скомандовал Корень.
Марина Плашек погрузила в бак свое ослепительно-красивое тело. Лишняя вода выплеснулась, на полу растеклись лужи. За ней заняла свое место Галина. Над водой были только головы - и они казались отделенными от тел.
- Марина, товсь!
- Прощайте, товарищи!
Голова ее ушла под воду. Корень и Аскер одновремено пустили в ход генераторы - и на них пахнуло теплом, жаром. Это мгновенно выделилась вся тепловая энергия воды и тела женщины. И была в этом тепле составляющая, которая помнилась Ивану Кореню до последнего часа жизни: жар ее, Марины, рук и ее поцелуев, ласк. А через секунду повеяло лютым холодом, контейнер враз покрылся колючим инеем.
Летье перекинул рычажок. Далее катапульта действовала сама: с лязгом обойма передвинула контейнер, он лег в затвор, вокруг сомкнулись соленоиды. Удар магнитного поля, от которого шатнуло пол под ногами, выбросил врача-биолога Марину Плашек в звездный космос.
- Галина Крон, товсь!
- До свиданья, товарищи! До свиданья, Тони! - голова девушки скрылась под водой.
Далее все было так же.
- Прощай, Галинка, - тихо сказал Летье, перебросив рычажок.
Женщина замолчала.