- Нет! - вскочила Ринайя. - Винс, послушай меня… - Она крепко, почти до синяков сжала мужу плечи. - Винс, посмотри на меня.
Винсент поднял глаза.
Ринайя села на корточки, прижала его ладони себе к лицу.
- Винс, любовь моя. Ты пойми, Авдей ведь от рождения был связан с мятежниками. Его отец - один из лидеров опаснейшей для империи партии. Ты думаешь у центристов нет тайн, которые интересны коллегианцам? Для их невеликого умишки естественно предположить, что сын должен всё знать об отцовских делах. Коллегианцы спрашивали его о центристах. Ну заодно и о нас с тобой. Мы были среди всего прочего, Винс, понимаешь? Авдея спрашивали о многом, в том числе и о нас с тобой. А он молчал обо всём, и в том числе о нас. Слышишь, Винс? Причина допросов не только мы.
- И всё же, - ответил Винсент, - мы одна из причин.
- Да. Но именно, что одна из причин, но не основная причина. Главная вина за увечье Авдея ложится на Преградительную коллегию, а не на нас с тобой. Да мы с тобой даже не причина! Мы всего лишь следствие. Причиной будет вся избавительско-погибельническая глупость, которой уже не одно столетие позорится Бенолия. К тому же это именно Дронгер Адвиаг, твой отец, вытащил Дейка из коллегии. Не скажи ты отцу об Авдее, коллегианцы его вообще бы обезглавили. Так что лишиться ног - не самая тяжкая потеря, которую можно было понести в такой ситуации. Вы почти сравнялись в счёте. Если Авдей спас тебе жизнь трижды, то ты ему - дважды.
"Граница между истиной и ложью проходит через правду, - подумала Ринайя. - Я Винсенту не солгала ни слова. Хотя и от истины мои слова далеки неизмеримо. Но зачем Винсу вина за то, что он всё равно не смог бы изменить? А всё остальное Дронгер и Авдей должны решать между собой сами. И никто не имеет права вмешаться в их разговор. Я же могу надеяться только на то, что отец когда-нибудь расскажет Авдею всё, как рассказал мне. Ведь это невыносимо - держать на сердце такую тяжесть".
Винсент соскользнул с подлокотника кресла на пол, обнял жену.
- Моя жизнь принадлежит Авдею, - сказал он тихо.
- А как же Кандайс, Манира, Дронгер? - спросила Ринайя. - Разве им ты не нужен? Или мне?
Винсент обнял её покрепче.
- Такие связи - это всё, из чего состоит наша жизнь.
Он немного помолчал. Потом отстранился.
- Рийя, отец говорил о Михаиле Семёновиче как о живом.
- А вот об этом нам с тобой лучше помолчать даже наедине. О чём молчишь дома, о том не проболтаешься на людях. Мне бы очень не хотелось, чтобы из-за неловко оброненного слова под удар попали сразу трое - отец, дядя Берт и Михаил Северцев.
Винсент кивнул.
- Да, нам с тобой лучше помолчать до тех пор, пока кто-нибудь из них не скажет обо всём сам.
= = =
Эльван уже третий день жил в Асхельме. И третий день не знал, куда себя деть и чем занять.
Авдею он не нужен. Точнее, колченогий палёнорожий криворучник убеждён, что лучший теньм Бенолии приехал в Гард исключительно ради того, чтобы один раз в сутки на пять минут открыть хрустальный шар и соединить штыри.
Прибавить к этому десять минут, которые Авдей ковылял от лётмарша к Башне, а затем обратно, накинуть ещё пять минут на церемониал и получится ровно полчаса работы в сутки. Остальные двадцать три с половиной часа Эльван оказался предоставлен самому себе.
Об обязанностях телохранителя и слуги пришлось забыть. После той встречи, которую ему устроил Северцев, даже заикаться о подобного рода деятельности было бы нелепо.
Эльван со злобой пнул по стволу дерева и выматерился. Вспоминать своё первое появление в Асхельме стыдно будет до конца жизни. Теньм, который падает в обморок, как истеричная пансионерка. Пресвятой Лаоран, ну и позорище… А с другой стороны, какой теньм бы от такого в обморок не упал? Светоч, который предлагает проводить тебя в твою персональную комнату и собственноручно приносит тебе ужин…
Это даже безумием и бредом не назовёшь.
Живёт Авдей по соседству, через стенку, в точно такой квартирке, которую выделили Эльвану - кухня, ванная, кладовка и комната на четырнадцать квадратных метров.
Когда Эльван спросил Авдея, почему он поселился в квартирёшке для младшей обслуги вместо того, чтобы занять покои в одной из башен ареопага, Северцев ответил, что в реальной жизни такая квартира для безработного калеки уже непомерная роскошь.
"Но ведь вы Открыватель!", - сказал тогда Эльван.
"Открывательство не работа, а разновидность очередной жизненной неудачи, - рубанул на это Авдей. И тут же добавил с виноватой и мягкой улыбкой: - Простите. Я не хотел вас обидеть".
Господина, который опускает себя до того, чтобы извиниться пред слугой, презирают.
Но Эльван не стал слугой. А Северцев не пожелал быть господином.
- Он мой сосед по лестничной клетке, - вслух сказал Эльван. - Только сосед, и всё.
Эльван опять пнул дерево и выматерился.
Безделье и собственная ненужность сводили с ума.
Не утешал даже Радужный Фонтан. Чудом и волшебной сказкой Открывание было лишь один раз. А теперь стало нудной, скучной, а главное - бессмысленной обязанностью. Если Сфера безразлична своему Открывателю, то как она может стать интересной кому-то ещё?
Пусто всё. Ненужно. И тоскливо до боли.
Час за часом, минута за минутой утекали в никуда.
Часть дня получалось убить на тренировки, для асхельмской охраны оборудован отличный зал и учебная полоса.
Боевая и стражническая подготовка у асхельмцев оказалась несоизмеримо лучше теньмовской, с этим спорить Эльван и не пытался. Но этих великих вояк было видно! В любой, даже самой многолюдной толпе они заметны как фонарь в ночи. О комнатах и коридорах даже говорить было нечего, там телохранители выделялись ярче, чем лужа крови на снегу.
Слепой дебил, и тот смог бы пальчиком показать, где расставлены телохранители владык Иалумета. И тем более сообразил бы, как обойти кордоны и прикончить архонтов вместе с их ушехлопистой охраной. Но и это ещё не всё! Асхельмская охрана могла смотреть, но не умела видеть. Эльван преспокойно ходил по стражническим казармам и раздевалкам, перекладывал с места на место вещи, даже повытаскивал зарядники из личных бластеров охраны и сложил горкой на подоконнике. Стражники обвиняли друг друга в глупых шутках, дважды даже подрались, но теньма так и не заметили.
Эльван разжился ярко-зелёным влагостойким фломастером, хотел написать стражникам на спинах, по которым давно скучал хлыст, "Раззявы и Бездари", но в последнее мгновение решил не опускаться до глупых шуток и придумал развлечение получше.
На фотоаппарат и видеокамеру мобильника, который Эльвану неизвестно зачем выдали ещё в коммуникационной линии вместе с одеждой, теньм понаснимал немало курьёзных эпизодов из работы и досуга асхельмской охраны. После, справедливости ради, снял эпизоды лестные. Отрицать высочайшую боевую подготовку асхельмцев было бы нелепо. Рассказывать, так обо всём.
"Только кому я могу это рассказать? - подумал Эльван. - Не к Авдею же идти… Клементу пошлю! Пусть посмеётся. А заодно и позавидует. Стреляют и ножи метают асхельмцы не в пример лучше его. Только сопроводительный текст к видеоматериалам надо придумать поинтереснее, не такой скучный, как обычно бывает в газетах и по стерео".
Но сбор материала занял всего лишь вчерашний вечер и час от сегодняшнего утра. Делать опять было нечего.
Эльван со злостью пнул многострадальный древесный ствол и пошёл в библиотеку ареопага.
Только там стояли стереовизоры, которые ловили бенолийские передачи. В Маллиарве сейчас время девятичасовых новостей, и Авдей обязательно их слушает.
Как ни крути, а Эльван теперь принадлежит ему. И косорожий своим имуществом распорядиться обязан, хочет он того или нет.
В квартиру Авдей может не пустить, в парке от встречи и разговора легко уклониться, а в библиотеке полно укромных уголков, откуда колченогому не вырваться. Эльван заставит его объясниться! Даже если в итоге Авдей прикажет покончить с собой, это будет лучше, чем пустота и неопределённость, которые за трое суток душу измотали сильнее, чем все предыдущие годы, считая ученичество у Латера.
Латер, кстати, сейчас трелг на каторжной плантации окучивает. И заниматься ему полевыми работами ещё долго. Владельцам Высших подготовительных школ после расследования по "Лицеистскому файлу" сроки давали немалые.
Только судили не за то, за что надо. Статьи были "Работорговля", "Жестокое обращение" и прочая чушь, когда на самом деле надо было судить за предательство. Эльван Латера любил. После ненавидел. Дальше стало всё равно. Хотя и услышать о каторжном сроке было приятно.
В библиотеке Авдея не оказалось. Эльван с удивлением смотрел на пустые кабины стереовизионного зала. Чтобы Северцев - и не посмотрел выпуск новостей? Тем более, что в квартире косорожего нет, Эльван это точно знал. Значит что-то случилось.
Эльван не то чтобы обеспокоился, просто сработали телохранительские рефлексы. Теньм головой отвечает за безопасность своего… Нет, назвать Авдея Светочем у Эльвана не поворачивался язык. Исянь-Ши или даже просто господина из Авдея тоже не получится.
И всё же надо выяснить, где болтается этот… это… короче - где шляется Авдей.
Эльван поднялся этажом выше, в юридический зал. Нашёл Викторию Реидор, девицу, с которой спал или в ближайшее время надеялся переспать Авдей. Судя по тому, что видел вчера Эльван, вздумай Авдей потянуть её в койку, сопротивляться дамочка не будет. Что она только нашла в колченогом и криворуком убожестве? Тем более, что он ещё и палёнорожий. Эльван понял бы, окажись Виктория бордельной девкой или секретаршей, - им выбирать не приходится, с кем прикажут, под того и ляжет. Но чтобы вольная девушка и пошла с калекой… Нет, Эльван такого не понимал. Тем более, что Виктория весьма и весьма хороша собой: густой водопад чёрных волос, огромные тёмные глаза, лицо чистейших линий, фигура античной богини - прельстительно пухленькая, но ни грамма не толстая.
- Дейк на работе, - ответила Виктория. - В Ванхельме.
- Как на работе? - не понял Эльван. - На какой работе?
- Он работает судебным инспектором в Юго-Западном районе.
- Да какой из него инспектор? Как он может со своими костылями накладывать арест на имущество или охранять зал суда?
Виктория улыбнулась.
- Вы тоже из секторалки в Гард приехали? В Кольцах немного другая судебная система. Здесь арестам и конфискациями имущества занимается судебный исполнитель, охрану зала суда осуществляет пристав, а инспектор принимает заявления граждан и решает, есть основания для судебного разбирательства или нет. Если есть, то дело регистрируется и передаётся старшему референту, который, в соответствии с графиком дежурств, определяет, кто из судей, когда и во сколько будет заслушивать дело. - Виктория ещё раз улыбнулась и добавила: - Так что не волнуйтесь за Авдея. Судебный инспектор - работа исключительно офисная.
- Но почему он мне ничего не сказал? - растерянно проговорил Эльван. Теньм обязан знать всё о передвижениях своего… Нет, Авдей, конечно же, не Светоч, но всё равно он должен был сказать!
- А вы его спрашивали? - с лёгкой насмешкой проговорила Виктория.
- Глупо получилось, - ответил Эльван. - Извините, что побеспокоил.
В дверях зала он обернулся.
- Но как Авдей мог попасть на эту работу?
- Обыкновенно. Спустился по лестнице в Ванхельм, взял интертакси. Ну это такое такси без водителя, на автопилоте. Садишься, выбираешь по каталогу адрес и едешь. Дороговато, но общественного транспорта в Гарде нет. Да калеку туда всё равно бы не пустили.
- А такси с шофёром? - растерянно спросил Эльван. - Оно не дешевле?
- Водилы работают только по туристическим маршрутам. Город как таковой они знают неважно, так что к бюро по трудоустройству вряд ли сумеют довезти. Да и ни один водитель не взял бы в лётмарш калеку.
- Разве у Открывателя нет персонального лётмарша и шофёра? Ведь его возят к Башне.
- Нет, - качнула головой Виктория. - Персоналок вообще ни у кого нет, кроме архонтов и их инспекторов. Даже если кто-то из асхельмовских работников живёт в Ванхельме, то они долетают до лестниц, а дальше идут пешком. Чтобы попасть на территорию Асхельма, лётмаршу нужен специальный пропуск. Иначе его мгновенно развеет в молекулярную пыль. Для Открывателя выделен персональный маршрут, но он действителен только один раз в сутки.
Громкий разговор мешал посетителям библиотеки. Эльван подошёл к Виктории.
- Но почему охрана выпустила Авдея?
- Потому что Асхельм - не тюрьма. Если у вас есть постоянная регистрация, вы можете выходить в Ванхельм и возвращаться в Асхельм когда захотите. Да у нас все за покупками вниз бегают. Там и цены дешевле, и выбор товаров разнообразнее.
И всё равно Эльван не понимал.
- Чтобы работать инспектором, нужно быть юристом.
- Не совсем. Там работают студенты-третьекурсники. Дейк говорил, что четыре года изучал бенолийское право. Поэтому, чтобы в общих чертах разобраться в кодексах Кольца, ему хватило двух дней. Остальное по ходу жизни наработается. Как бы то ни было, а собеседование он прошёл и на работу принят. Уже пятый день работает.
"Изучал право? - недоумевал Эльван. - А, ну да… Клемент говорил, что Авдей был гражданским защитником у какого-то опальника. Дети в семьях мятежников начинали детально изучать кодексы и предписания лет с пятнадцати, если не раньше. В случае ареста реформисты могли рассчитывать только на себя, адвокат им был не положен".
- В судебной инспекции работают в три смены по пять часов, - сказала Виктория. - Так что Дейк скоро вернётся.
- Да, - сказал Эльван. - Спасибо.
Он вышел из зала, пошёл к лестнице. Почему-то в Асхельме почти нигде не было ни лифтов, ни эскалаторов. Да и зданий выше трёх этажей нет. Разве что ареопаг. Но и в нём лифты и эскалаторы имеются только в той части строения, где живут и работают архонты.
Зато в изобилии лестниц. Поверхность Асхельма неровная, и везде, куда бы ни пошёл, натыкаешься на спуск или подъём в три-четыре ступеньки. Для здоровых ног они незаметны, а для калеки становятся серьёзным препятствием. Тем более, что нигде нет пандусов. Останься Авдей в кресле-каталке, он был бы заключён в комнате как в тюрьме. А цена за право передвижения - жёсткие тяжёлые оковы фиксаторов на ногах. Свобода в кандалах. И такое не только в Асхельме. Это одинаково для любой точки Иалумета. Мир не принимал калек. И в итоге сам стал уродом. Навечно изувеченным.
Хотя нет, мир не уродлив. Ведь уроды не виноваты в том, что родились покорёженными. Точно так же, как не виноваты калеки, что по злой случайности на них обрушилось увечье.
Мир сознательно превратил себя в безобразное до тошнотворности и злобное до омерзения чудовище. Ведь это было намного легче, чем создавать красоту и доброту.
"Почему я раньше никогда не замечал чудовищности Иалумета?" - с удивлением подумал Эльван.
На лестнице Эльван столкнулся с операторшей из стереовизионного зала.
- А кабины уже работают, - сказала она. - Кабель поменяли. Идёмте, я поймаю вам новости с другого канала. Они везде, в принципе, одинаковы.
- Нет, спасибо, не надо.
Эльван спустился в холл, вышел на улицу.
Единственной по-настоящему важной вестью была смерть Димайра. Всё остальное - предстоящие через месяц выборы парламента и госпредседателя, распространение высших дээрновских прав и свобод на всех граждан Бенолии без ограничения, ещё какие-то реформы - всё это пыль.
Димайра больше нет. И только это имеет значение.
"Клэйм сказал, что ни у кого из нас никогда не было жизни, а потому вместо смерти нам оставалось всего лишь исчезновение. Никто даже не замечал, если кто-то из нас уходил. А ещё Клэйм сказал, что Димайр единственный среди теньмов, кто сумел если и не прожить, так хотя бы умереть по-людски. Ребята из нашего подразделения получат психолого-социальную реабилитацию, начнут новую, уже настоящую жизнь. Да и не только из нашего подразделения. Клэйм писал, что оставшимся лицеистам тоже помогут. Это стоило того, чтобы умереть".
Димайр всё сделал правильно, так, как и должен был сделать. Потому и боли по нему было. Она ушла куда-то так глубоко, что даже не ощущалась.
Зато пустота била хуже плети.
Клэйм ответил на трёхстрочную записку Эльвана длинным, интересным и очень сердечным письмом, подробно рассказал о себе, своей новой жизни, поведал обо всех надеждах и сомнениях. Клемент не скрывал ничего, но от такой открытости стало лишь горше.
У Клемента есть племянник, который называет его папой, есть девушка, с которой дело идёт к свадьбе. Есть и работа - Клемент учит калек навыкам самообороны, вместе с другими санитарами охраняет интернат от посягательств хулиганья. Напрямую Клэйм об этом не говорил, но понятно, что на службе его ценят и уважают. Вполне понятно, от такого специалиста не отказалась бы и стража Асхельма. Но пусть лучше Клэйм остаётся в интернате. Там всё как-то… Эльван запнулся, подбирая слово… И тут же сказал вслух:
- По-настоящему.
Да, жизнь Клемента оказалась настоящей в каждой своей секунде. А смерть Димайра стала бесконечно правильной - жить по-людски не можешь, так хоть уйди как настоящей людь. Смерть Димайра сделала теньмов людьми.
"А мне ни жить, ни умереть не для кого", - с тоской подумал Эльван.
Клементу он будет лишь помехой. Северцеву теньм не нужен даже для того, чтобы завязывать шнурки на кроссовках. Авдей всё стремился делать сам.
Пискнул на поясе мобильник. Из магазина сообщали, что заказанные полуфабрикаты приготовлены и упакованы. Службой доставки Эльван не пользовался, ходил за продуктами сам. И брал их только на день, чтобы на завтра опять надо было идти за покупками. Так появлялось хоть какое-то занятие.
Эльван вертел в пальцах мобильник. Что-то с этой машинкой было связано. Некое незавершённое дело.
Ах, ну да, так называемый "Репортаж из Асхельма".
А почему бы собственно и нет?
Пусть Клэйм пацана своего недотёпистыми охранниками позабавит. Заодно и сам посмотрит, как правильно бластер держать надо.
Чёрт, там ведь ещё потенциальные жена и дочка есть. Дамам все эти телохранительские прибамбасы будут неинтересны. Тем более, что девочка совсем кроха, ей надо показывать что-нибудь очень простое. Но такое, чтобы перед экраном стереовизора не заскучала мать.
Перед Эльваном прыгали и порхали какие-то пёстрые птички, выпрашивали корм. Пернатое население Гарда оказалось многочисленным, разнообразным, ручным и невероятно избалованным. Зато пели хорошо.
"Вот и тема репортажа для дам, - понял Эльван. - Певчие птицы Гарда".