–– Да господин, но нас мало.
–– Сходи к Поттану. Возьми эстибов и набери команду. Собери всех, кто служил мне. Приведи к повторной присяге. Твоя цель –– она. Если мой ребенок останется без матери…–– Рэй сжал кулаки, и веко дернулось. –– Твоя жизнь теперь принадлежит ей, понял, Стейпфил?
–– Да, господин, –– кивнул мужчина, прищурив карие глаза в спину девушки, словно запоминал ее. Склонился в поклоне и исчез за стволом. Рэй проследил глазами за женой, дождался, пока она скроется в здании, и пошел следом. Надо навестить отца.
Алена, шатаясь, бродила по спальне, не зная, куда себя деть. Ее бил озноб, мысль о беременности никак не укладывалась в голове и приводила ее в отчаянье. Ребенок! У нее будет ребенок. От Рэйсли! Она повторила это раз 100, но ничего. кроме ужаса, не испытала, так же, как и тепла или любви к малышу, растущему внутри. Она даже не осознавала себя беременной, а потому не могла представить себя матерью. Ребенок? Что за ребенок может родиться от этого чудовища? Такой же упырь! И из-за него она будет на всю жизнь прикована к этому напыщенному болвану? Жить здесь? До конца жизни? Только потому, что оказалась настолько глупа, что смогла забеременеть от инопланетянина? Бред! Бред!! Алену передернуло. Господи, но ведь этого не может быть!
Может! Ребенок мягко погладил ее изнутри, и девушка невольно улыбнулась. Малыш. Ее малыш. Вот! Точно! Ее малыш, не его. Ну и что, что от него? И без отца обойдется, воспитает. Мама и отец ее поймут, она уверена: не выгонят, помогут. Только бы добраться до дома, только бы суметь вырваться. А ребенок…Без тлетворного влияния папаши и его семейства может получиться весьма смышленая и симпатичная личность. Рано, конечно, Алене ребенка заводить, да и …с любой стороны посмотреть - глупо, но не аборт же делать? Что ж теперь, сама виновата, думать надо было. Хотя при чем тут она - это он,… специально, что ли? И светится, главное, ‘рад до ушей, хоть завязочки пришей’! У-у-у, так бы и убила! Конечно, ему-то что, чурбану бесчувственному? Он дома, наследничек, ему все можно, а ей? Сиди теперь в этом…туглосе, как собака на цепи! Ну, уж нет!
Алена вышла из комнаты и остановилась. Ей пригладили дорогу трое странных мужчин: лысых, с волнообразными полосами на щеках –– красно-синей и золотой. Темно-синяя гофрированная одежда –– широкие брюки, стянутые на лодыжках, мягкие полусапожки- мокасины, на груди крест-накрест через плечи две полосы такой же гофрированной, словно жеваной, прозрачной ткани, пересеченной кожаными, тонкими ремнями, и кортики на золотых цепях, в скромных темных ножнах. На шее –– маленькие наушники, на запястьях –– широченные кожаные браслеты с массой непонятных знаков, инкрустированные сапфирами. На поясах –– хотто и ‘пейджеры’.
У одного, постарше с виду, во все плечо замысловатая татуировка, наподобие Алениной, только больше и значительно скромней, а в ухе какое-то приспособление- маленькая пуговка с тонкой антенной сантиметра четыре, не больше. Он посверлил ее внимательными, карими глазами, поклонился, приложив ладонь к груди, и низким голосом и безапелляционным тоном заявил:
–– Вам нельзя выходить, госпожа.
Девушка окинула оценивающим взглядом троицу, прикинула, что пройти через них не представляется возможным, и попятилась. ‘Бог с вами, посижу’.
Она вернулась в комнату, прислонилась спиной к двери и подумала: ’А с чего вдруг такая охрана наросла?’ Ребятки-то накачены –– будь здоров, мускулистые, высокие, гибкие, а взгляды, что ножи, и амуниция за спиной-то явно не половники, как бы не самурайские мечи. Нинзя! Черепашки-нинзя- мутанты, флэтонского розлива. Она похолодела: а что, если Рэй приказал ее не выпускать вообще? Замурует здесь до родов, потом отберет ребенка, а ее уберет, Модрашу своему отдаст. Запросто, с него станется. У-у-у, господа, ну, уж, это вы зря!
Алена, ни минуту не сомневаясь в том, что правильно разгадала замыслы Лоан, оглядела комнату на предмет запасного выхода. Желание сбежать стало самоцелью и жизненной необходимостью, однако выхода не было. Стоп - окна. Она подошла к одному, выглянула - этаж однако второй, не меньше, а вроде ни на лифте не поднималась, ни по лестнице. Девушка подергала рамы - монумент, как приклеены - ни одной щелки, никакой задвижки. Ладно. Она рванула в ванну и, схватив первую попавшуюся вещь, внушительную и тяжелую, вернулась обратно. Приложила вдвое свернутую простынь к стеклу и с размаху ударила по ней. Ноль. Стекло завибрировало и смолкло. Ни трещинки, ни царапинки. Девушка повторила, потом еще раз и еще. Ноль. Алена постояла в раздумьях, положила на пол серебристый цилиндр, которым колотила в окно, и придирчиво оглядела рамы. Сбоку, слева, маленький треугольник в стене, и вроде неуместный. Она его и нажала. Секунда, и из окна подул ветер - стекла исчезли в неизвестном направлении, словно их и не было, только решетки рам на месте остались, однако проемы большие, не то что Алена, но и сам хозяин целиком влезет, вернее вылезет.
Алена глянула вниз, в метре под окном небольшой продольный уступ, кладка каменная, зацепиться есть за что, а там, подальше, столбики вниз, плющем увитые, теоретически ––спуститься, раз плюнуть, а вот практически…
Девушка ухмыльнулась –– тоже мне задачка, для вчерашнего ребенка, выросшего в российской глубинке! Они с Олесей в детстве и не по таким высотам лазили. Зимой вон только и делали, что по гаражам за домом прыгали, сколько раз влетало по первое число! Но не зря, не зря. Высоты Алена не боится, и удержаться сможет, и спуститься. Надо же, то, что, казалось, не пригодится в жизни –– пригодилось, а чему учили –– бестолковым грузом лежит, невостребованное.
Девушка полезла в окно.
Рэй без стука вошел в кабинет отца и, не обращая внимания на недовольный взгляд Гвидэра и растерянный брата, сел в кресло и вытянул ноги на пуфик, сложив руки на животе.
–– Я занят, –– сдвинул брови мужчина.
Рэй кивнул: вижу. Иллан хмыкнул и улыбнулся:
––Приятно видеть тебя. Рад, что путешествие пошло на пользу.
Рэй опять кивнул, разглядывая отца.
–– Ладно. Вижу вам нужно поговорить. Пойду, пожалуй. Мне новых тэн привезли, хочу взглянуть. Позже увидимся, отец, –– парень встал и, подмигнув брату, вышел из кабинета.
–– Что тебе надо? Совет через четыре дня. Все вопросы, по-моему, уже разрешены, –– хмуро заметил Гвидэр.
–– Я тоже так думал.
–– И в чем дело?
–– В тебе.
–– Объяснись, –– мужчина прищурился: не сносен. Как Иллан сможет найти с ним общий язык? Это не правление будет, а пытка.
–– Ты объяснись, отец. А я послушаю.
–– Та-ак. И что ты хочешь услышать? Тема?
–– Моя жена.
–– Это решенный вопрос. Совет однозначно дал понять - она неприемлема.
––И ты решил ее убрать? Ты меня не слышал?
––Твое мнение, сын, в данном вопросе не имеет значения. Твоя цель высока, значит и плата должна быть соответствующей. Смирись.
–– Я не тэн, чтоб смиряться.
–– Придется. Если хочешь добиться звания сегюр. Совет пошел тебе навстречу, но выдвинул одно, незначительное, условие. Согласись, глупо игнорировать подобную лояльность из-за скандальной привязанности к канно. Ты выказываешь свою слабость и уязвимость. Подобный правитель не приемлем, тебя отвергнут.
–– Я выказываю дальновидность, а ты слепоту и глухоту. Мне все равно, как расценивает совет присутствие в клане Лоан канно. Это их дело, а не мое, и тем более –– не твое. Насколько я знаю, мы с Илланом тоже от канно, да еще и тэн.
–– Да, но не законной супруги.
–– Поэтому ты и не смог ее уберечь.
–– Не сметь! –– Гвидэр взвился с кресла. –– Ты не вправе судить о том, о чём не знаешь и не можешь знать!
–– Позволь возразить - ты делаешь сейчас тоже самое. Берешь на себя ответственность в решении не касающегося тебя вопроса.
––Все, что касается будущего сегюрет, касается прежде всего - меня!
–– Вот и занимайся сегюрет. А в мою семью не лезь!
–– Это исключено. Канно здесь не останется!
–– Она мешает твоему любимцу? Ему придется смириться. Ему, тебе, но не мне.
Гвидэр помолчал, отошел к окну и, заложив руки за спину, с минуту обдумывал высказывание сына:
–– Что ж. Ты выбираешь ее. Значит, я вынужден буду пойти против тебя. Я настрою совет и проголосую против твоего назначения. Иллан меня поддержит. Ты останешься сейти, –– мужчина повернулся к Рэю. –– Жаль, но ты сам выбрал путь. Я приказываю тебе, сегодня же покинуть территорию туглоса. Естественно, с женой. Твой гуэдо будет значительно урезан. В случае неповиновения….мне придется прибегнуть к силе. Надеюсь, ты понимаешь, к чему приведет упрямство.
–– Конечно, –– поднялся Лоан. –– Упрямство и поспешность в принятии решений, никогда не приводили, ни к чему хорошему.
–– Ты можешь решить все сейчас.
–– Сказать ‘да’? Согласиться на убийство своей жены?
–– Канно. Досадную помеху к трону. Не более.
–– Я не меняю своих решений, отец, ты не знал об этом?
–– Это твое право. Я также не меняю своих решений! Оставайся с ней и убирайся из дома! –– сверкнул глазами мужчина.
–– С удовольствием, –– Рэйсли насмешливо поклонился и шагнул к дверям, но повернулся и, как бы невзначай, заметил, с презрением оглядывая комнату. –– Я и сам пришел к выводу, что здешняя атмосфера неприемлема для ребенка. Она слишком угнетающая. Нет, ты прав, ему здесь не место.
Парень шагнул к дверям и уже приложил ладонь к сенсорам, что б выйти, как Гвидэр окликнул его:
–– Постой…О чем ты?
Рэй, развернувшись, прищурился:
–– Я же говорю –– ты слишком стар. Плохо слышишь, плохо видишь, принимаешь опрометчивые решения, торопишься…
Мужчина внимательно смотрел на сына –– блефует? Или правда? Нет. Это невозможно! Но …эта девчонка вытащила его с того света, а это было столь же невозможно.
–– Что ты сказал? –– голос Гвидэра значительно подсел.
–– У меня будет ребенок. Ребенок! –– Рэй в ярости пнул кресло, на котором сидел пару минут назад, и вплотную подошел к отцу, нависнув над ним, как ангел мести. Он бы с удовольствием раздавил этого старика, к которому ничего больше не чувствовал, кроме брезгливости. –– Ребенок, которого ты чуть не убил! Фэсто! Скажи, что это не возможно и меньше, чем через 4 месяца, я докажу тебе обратное!! –– Рэй в ярости, еле сдерживаясь, чтоб не встряхнуть старика, махнул рукой в сторону входа.
Гвидэр потрясенно смотрел на сына, не в силах вымолвить и слово.
–– Мою жену благословил Модраш. Она зачала ребенка в первый же день. Обычного ребенка, фэсто. От меня. Я не дам вам лишить его матери, как лишили матери меня. Я знаю, на что ты способен, знаю, на что способен Иллан. У вас ничего не получится. С сегодняшнего дня Алену будут охранять эстибы и агнолики, надеюсь, ты понимаешь, что тебе не удастся достать ее? И если еще одна мония проберется в сад или вдруг появится лауг, а в пище моей жены обнаружится неудобоваримое вещество, спрашивать с тебя я буду не как сын, а как сегюр. И совет будет на моей стороне, потому что я –– будущее сегюрета. Я! Мой ребенок!
–– Я …не знал. Ты должен был….
–– Я никому ничего не должен! И тебе меньше всего!
–– Ты должен был предупредить!
–– Предупредить? Я и сейчас не уверен, что поступил правильно.
–– Ты не прав. Твоя женщина отныне в безопасности. Я обещаю.
–– Ты умеешь лгать. А я умею не доверять. Игра на равных, отец. Я знаю, на что ты способен, но теперь и у тебя есть возможность убедиться в том, что я твой достойный отпрыск.
Рэй окинул растерянного старика презрительным взглядом и не спеша пошел к выходу:
–– Да, надеюсь, ты понимаешь, что в данной ситуации решение придется менять тебе. Мы остаемся. А если не нравится, то ты волен покинуть свою резиденцию, хоть сию минуту.
Кинул он напоследок и вышел.
ГЛАВА 23
Замок гудел, как разбуженный улей. Весть о том, что младший сейти через четыре месяца обзаведется наследником, занимала всех, от тэн до почтенных фагосто, ожидающих аудиенции Гвидэра.
Тот не принимал. Заперся в своих апартаментах и мерил шагами комнаты. Внутри все дрожало от ярости и бессилия. Сын бросил ему вызов, как когда-то бросил вызов смерти. И все же этот гордец смог подняться так высоко и в такой короткий срок, что подобное самыми последними скептиками будет расценено, как чудо. Нет, Гвидэр не мог не признать силу сына. Гордость за свое чадо затопила недавнее недовольство, а прошлое, в котором сейти не имел места, было забыто, вычеркнуто из памяти бывшего сегюр, как канувшее в лету. Теперь у него будет внук или внучка, что вообщем-то не имело большого значения, главное, это был здоровый, естественно зачатый ребенок. Его продолжение. Будущее династии Лоан. Не важно, что от канно и тэн, теперь эта женщина, в глазах Гвидэра, была достойной его сына, достойна звания сегюр – мэно, правящей императрицы…
–– Невозможно, –– прошептал потрясенный Иллан, сверля взглядом Монтррой. Рабы, которых, он секунду назад с интересом осматривал, кивая смотрителям, кого куда определить, потеряли свою значимость.
–– Я разговаривал с Кхэ. Он подтвердил, но…вы, как всегда, правы, в этой истории много не ясности, а ваш брат, уж простите меня за откровенность, способен на любые ухищрения ради звания сегюр. Ни для кого не секрет, культ Модраш терял своих почитателей, а происшедшее пополнит ряды в значительном количестве, возвеличит и Рэйсли, и Поттана. Они могли придумать все это, чтоб убедить совет, и занять трон, поднять престиж уходящего со сцены бога …а потом они посягнут и на вас. Я слышал, ваш брат уже угрожал отцу.
–– Невозможно, –– окаменел Иллан. –– Он бы не посмел!
Черноволосый мужчина склонился, но тонкие губы были поджаты, а фиолетовые глаза смотрели на старшего Лоан по отечески ласково, но укоризненно.
Троуви - тайному советнику, фагосто, Монтррой Аваншэллу, было 50. Молод, по здешним меркам, очень, не приемлемо для занимаемой должности. Он и держался––то благодаря прозорливому уму и острому, все подмечающему взгляду. С Илланом он с пяти лет, как друг и товарищ, соратник и советчик, помощник во всех делах. Это тоже сыграло свою немаловажную роль при назначении на должность советника сегюр. Советник Гвидэра, Сотиб, был, естественно, против, но Монтррой за столько лет кропотливой работы смог переманить на свою сторону и недоверчивого старого императора, а уж о молодом Иллане и речи не шло. Тому только намекни, все, как надо, сделает. Друзья они, а это обязывает. Пришлось совету согласиться и пойти навстречу желанию нового сегюр: снять с занимаемой должности старого троуви и назначить нового.
–– Я не верю ..––опять заявил Иллан.
–– Слухи легко проверить, достаточно намекнуть вашему отцу о возможном подвохе, потом собрать комиссию независимых кафиров.
–– А если Рэйс не согласится?
–– Вопрос слишком щекотлив и задевает интересы всего сегюрет. Не думаю, что у вашего брата есть выбор. А если окажется, что данное известие –– ложь…. Надеюсь, вы понимаете, что это нам на руку? Рэйсли посягает на вашу власть, пытается усилить свое влияние и ущемить ваши интересы. Мы не можем это допустить.
Долг Монтррой блюсти интересы своего господина и зорко следить за всем, что происходит, но его, естественно, больше заботило свое будущее, а оно полностью зависело от происходящих событий.
Будет ли он троуви единственного правителя, фигурой значимой, облеченной неограниченной властью, или пешкой, помощником соправителя, одним из многих? Он слишком долго ждал, слишком многое положил на алтарь своей цели, чтоб сдаться и пустить на самотек карьеру, только из-за того, что младший сейти решил воскреснуть из мертвых и обойти старшего. Нет, Монтррой не собирался уступать трон Рэю. Конечно, зная характер Иллана, можно без труда предположить, что тот сдастся без боя, но слава богам, Гвидэр еще жив и не позволит сыну допустить подобную слабость. Да и Монтррой не даст. Он знает тонкие места каждого из сегюр и сыграет на них, главное, правильно расставить фигуры…и во время сделать ход.
Жаль, что в свое время он не воспринимал всерьез младшего сейти, не изучил его нрав и привычки столь досконально, как других представителей правящей династии, но кто мог предположить, что тот, о ком и не вспоминали, кого считали мертвым еще при жизни, поднимет голову и напомнит о себе?
Монтррой заботила власть, а Иллана, совсем другое. Он смотрел на полуобнаженные фигуры новых тэн, тщательно отобранных могостоми, и думал: ’Какова, интересно, женщина, способная зачать от окэсто, поднять мертвеца со смертного ложа?’ В его воображении возник образ богини Оби: точеная, хрупкая фигурка, большие глаза, взирающие на мир робко и ласково, длинные волосы, струящиеся по плечам до самых ягодиц, маленькие ступни, изящные руки, грация, наивность и смущение, беззащитность и смирение…О, да! Именно таких женщин и любил Иллан - красивых, смирных и беззащитных, словно бутоны абразии, умирающих без его заботы.
Нет, власть его не привлекала, он чувствовал себя не на своем месте, напрягался, пытаясь играть роль сильного и решительного властителя, и безмерно скучал на заседаниях совета. Если б не отец, не презрение, с которым посмотрели бы фагосто на старшего отпрыска Лоан, вздумай тот выказать пренебрежение к званию, он бы сложил с себя бремя власти и с удовольствием отошел на второй план, что б посвятить себя слабым и беззащитным, прекрасным женщинам, рядом к которыми он и чувствовал себя по-настоящему сильным, умным и решительным. Как просто играть роль бога рядом с недалеким и хрупким существом и как трудно –– в окружении крепких, мудрых и хитрых воинов.
–– Говорят, она необычайно красива, а Рэй такой грубый…–– мечтательно вздохнул Иллан, разглядывая ряды тэн.
Монтррой мысленно ухмыльнулся: сегюр неисправим, мнит себя спасителем и защитником прекрасных кьяро. Что ж, стоит немного охладить его пыл, спустить на землю из заоблачных высот:
–– Она под стать ему. Своенравна, дерзка, не воспитана и импульсивна.
На чело наследника набежала тень недовольства.
––Ты видел ее?
–– Нет, господин, я слышал разговоры.
–– Странно, –– через минуту раздумий заметил сегюр. –– Рэйсли не из тех, кто будет терпеть неповиновение. И потом…окэсто зачал фэсто. Он младше меня и станет отцом?…
–– Вы правы, в этой истории много неясностей. Хотите, чтоб я выяснил подробности? Можно допросить Кхэ более рьяно….Или саму канно. Вполне возможно, что это ее ребенок, но ваш брат не имеет к нему ни малейшего отношения.
Иллан щурился в раздумьях, потом неуверенно качнул головой:
–– Кхэ допроси, а ее …все-таки, она жена моего брата и носит дитя.
–– Брата, посягающего на вашу власть, угрожающего вам и вашему отцу, –– напомнил Монтррой. Иллан недовольно посмотрел на троуви: зачем он напоминает об этом? Пытается втянуть в распрю с Рэйсли? О, Анторис, к чему ему это? Брат так несдержан, напорист, хитер …Зачем злить его? Но игнорировать недопустимую резкость по отношению к отцу…его не поймут, Монтррой станет давить, да и отец будет недоволен.
–– Не знаю. Может,…стоит подождать? –– неуверенно протянул парень, с надеждой глядя на друга. Тот правильно понял взгляд и согласно кивнул: