Терренс продолжал мотать головой взад-вперед, не сводя глаз с эрегированного члена Тодда, словно это было дуло пистолета.
- О, боже, ты серьезно? Успокойся. Я не собираюсь ничего с тобой делать. Я нормальный! Я не гей! Перестань!
Тодд перешагнул через Терренса, заметив, что нечаянно показал тому свою задницу и мошонку, и потянулся через кухонную стойку к подставке для ножей. Вытащил нож для нарезания мяса и посмотрел на него. Он был семь дюймов в длину, с зубчатым краем. От одной мысли о том, что придется пилить этим ножом плоть здоровяка, ему сделалось дурно. Он продолжал стоять над парнем, широко расставив ноги, и шокировать того видом своих обнаженных гениталий. Тодд перенес через него другую ногу и вернул нож на подставку. Такая вещь не подходит. Вместо этого он взял тесак.
Удобно и быстро.
Каким-то образом, благодаря всем своим телодвижениям, Терренсу удалось ослабить ленту на рту.
- На пооомощь! Не подходи ко мне! Не трогай меня, больной чокнутый ублюдок!
Тодд ударил тесаком Терренса по горлу. Лезвие рассекло пищевод и вонзилось в шейный позвонок здоровяка. Тело Терренса затряслось. Кровь брызнула из раны и запузырилась вокруг рта. Из рассеченного горла раздался булькающий, свистящий звук. Связки напряглись, словно он пытался закричать. Быстро прикончить парня не получилось. Тодд рассчитывал обезглавить его.
Потребовались некоторые усилия, чтобы вытащить тесак из шеи Терренса. С мерзким, влажным хрустом Тодд выдернул лезвие, и из рассеченных яремной и сонной артерий брызнула ярко-красная артериальная кровь. Тут желудок подвел Тодда. Он отвернулся, и его вырвало прямо в лужу крови, растекшуюся на полиэтилене, вегетарианским буритто, которым он сегодня пообедал.
О, боже. Это ужасно. О, боже. Не могу поверить, что я убил этого парня. Это нужно было сделать. У меня не было выбора. Это нужно было сделать.
Терренс продолжал издавать булькающие звуки. Выпучив глаза, он шевелил губами, словно пытаясь что-то сказать. Руки мужчины были по-прежнему скованы наручниками сзади и обмотаны изолентой, но Тодд слышал, как его пальцы царапают полиэтилен. Желудок Тодда снова вспучило, и остатки его содержимого хлынули из горла.
Отвернувшись, Тодд ударил тесаком еще раз и еще, выбрасывая в воздух струи крови всякий раз, когда выдергивал его. Влажный хруст рассекаемых тесаком мяса и костей снова вызвал у Тодда приступ тошноты. К горлу подступила желчь. Он сглотнул ее, отчего в горле запершило. Наконец встал, схватил с подставки зубчатый нож и перепилил Терренсу позвонок. К счастью, к тому времени мужчина был уже мертв. Голова Терренса скатилась с полиэтилена и стукнулась о холодильник.
Тодд уставился на нее. Теплая приветливая улыбка, с помощью которой он добился многих женщин, исчезла без следа. Этот человек умер от ужаса и боли. Это было видно по его широко раскрытому, искаженному муками рту. Тодд медленно поднялся на нетвердых ногах. Его трясло, он был морально и физически истощен. Перешагнул через труп здоровяка, он побрел, пошатываясь, к себе в комнату. Все его тело было покрыто кровью, но, по крайней мере, он не испачкал одежду. Утром ему придется что-то сделать с одеждой и телом, а сейчас он слишком устал. Ему нужно немного поспать.
Когда Тодд вылез из душа, обсох и забрался под простыни, он задумался, сможет ли спать с кастрированным и обезглавленным телом, истекающим кровью на полу его кухни. Конечно, это означало бы, что он сумасшедший. Только психопат или какой-нибудь социопат может спать после подобного, с трупом в соседней комнате. Тодд слишком устал, чтобы уделять этому вопросу много внимания. Он закрыл глаза и отключился. Ему снились кровоточащее влагалище матери и разнесенный выстрелом череп отца. Они снились ему всегда. Это были его единственные сны.
Глава девятая
Солнце проникло в спальню Тодда, пробудив его ото сна, полного кровавых кошмаров о боли и смерти. Пот стекал по лбу в глаза. Он вытер его тыльной стороной ладони, щурясь от солнечного света. В голове шумело, словно он очнулся после ночной попойки. Череп пронзила сильная боль, и он вспомнил про текилу, выпитую накануне вечером. Спустя несколько секунд зазвенел будильник. Тодд смахнул его с тумбочки. Тот продолжал звенеть. Зажав уши руками, Тодд встал и наступил на будильник голой ногой. Сигнал будильника замолк, и включилось радио. Тодд ударил его ногой еще раз и еще, заставив замолчать. Пульсировавшая в голове боль отдавалась в висках.
Тодд огляделся, пытаясь сориентироваться. Он уже предполагал увидеть труп своего отца с зияющей в черепе дырой, лежавший у стены напротив, мертвого священника, с одной пулей в груди и другой в голове, его мать с кровоточащим влагалищем, и обезглавленное тело Терренса Мохаммеда. Но увидел лишь плакаты клуба "Сьерра" "День Земли", постеры Джима Морриса, "R.E.M", Курта Кобейна, его коллекцию компакт-дисков, настенный CD-проигрыватель "Шарпер Имидж", стопки журналов, ящики из под молока, забитые книгами, диван, на котором он спал, с лежащим рядом с ним разбитым будильником, и фотографии его матери, отца и собаки Хони, стоящие на ночной тумбочке у кровати. Тодд быстро оделся, пытаясь стряхнуть головную боль. Кровавые кошмары прошлой ночи все еще эхом отдавались у него в голове.
Одевшись, Тодд сел на кровати и открыл ноутбук. Ему нужно связаться с единомышленниками, теми, кто понимал, что к чему. Нужно поговорить с Геймлихом.
Он зашел в закладку "Избранное", щелкнул по ссылке "Форум "Жизнь без людей" и получил сообщение, что запрашиваемая страница не найдена. Несколько раз повторил операцию, потом попробовал зайти на домашнюю страницу "Жизнь без людей". Она тоже не работала.
- Что за хрень?
Тодд загрузил поисковик и набрал в окне "Жизнь без людей". Первым вверху страницы появился заголовок сегодняшней новости: "Геймлих Анатолли арестован по обвинению в терроризме". Тодд щелкнул по ссылке, ведущей к сообщению.
16 октября 2009 года, Нью-Йорк. Доктор Геймлих Анатолли, профессор биологии Макдональдского университета и автор скандальной книги "Жизнь без людей" был арестован сегодня, когда он вместе с группой студентов пытался отравить нью-йоркский водопровод экспериментальным стерилизационным препаратом "Прогестерекс". По иронии судьбы, Геймлих был одним из разработчиков данного препарата, позиционируемого как альтернатива хирургической стерилизации.
В письменном заявлении, переданном следователям, доктор Анатолли в числе причин акции назвал перенаселение и, как следствие, "критический ущерб экосистеме". В том же заявлении он отметил, что в случае успешного исхода, эта акция стала бы началом всемирной кампании, нацеленной на 25 самых густонаселенных городов мира, таких как Лос-Анджелес, Мумбай, Сан-Пауло, Мехико, Гонконг, Токио и Осака. По мнению исследователей, это привело бы к принудительной стерилизации почти 300 миллионов женщин. "Его усилия привели бы к сокращению роста численности населения более чем наполовину. Возможно, именно это необходимо окружающей среде", - заявил один известный социо-антрополог, который попросил не называть его имени. В своем заявлении доктор Анатолли сказал буквально следующее: "Жаль только, что мне не удалось выполнить задуманное. Надеюсь, кто-нибудь продолжит мое дело, иначе все мы обречены".
Сегодня доктору Анатолли будет предъявлено обвинение в терроризме и 10 миллионах случаев опасных посягательств при отягчающих обстоятельствах.
Тодд с трудом верил своим глазам. Он просмотрел несколько других статей, но не нашел больше ничего нового. Теперь Тодд остался один. Наставник схвачен. Все надежды рухнули. Так или иначе, Тодд должен был заполучить препарат и продолжить дело этого человека. Он пробил "Прогестерекс" через поисковик "Гугл" и не нашел никого, кто бы торговал им в Америке. В Пекине была одна фабрика, изготавливавшая его, но легально экспортировать в Америку его уже не могли.
- Должен же быть какой-нибудь способ.
Тодд продолжил поиски в интернете еще час, пока не понял, что нужно идти на работу. Он узнал о препарате все, за исключением того, как его получить. Первоначально он позиционировался как препарат гормональной терапии только для пациентов химиотерапии, который пришлось запретить, когда обнаружилось, что он снижает количество вырабатываемых организмом эстрогена и прогестерона, вызывая у женщин раннюю менопаузу и делая их бесплодными. Геймлих получил грант на продолжение исследований по применению препарата как безопасного и постоянного вида контроля над рождаемостью, альтернативы хирургической стерилизации.
Очевидно, он усовершенствовал его.
На кухне царил полный бардак. К счастью, Тодд уже опаздывал на работу, так что на завтрак времени не было, даже если у него и было желание поесть. Тодд не мог поверить, что все так оставил. Если бы кому-нибудь заглянул в его квартиру, то умер бы от разрыва сердца. Тело Терренса все еще лежало на полиэтилене, там, где он его оставил. Кровь уже свернулась и засохла местами красно-коричневой коркой. Голова мужчины по-прежнему лежала у холодильника. Тодд рассчитывал закончить работу, разрубив тело для утилизации. Но, не испачкав одежду и окончательно не опоздав на работу, сделать это не представлялось возможным. Придется Терренсу подождать до вечера.
Тело здоровяка потребуется разрезать на части, которые вошли бы в его курьерскую сумку, либо придется позаимствовать чью-то машину. Предстоит много работы. Он подумал, не позвонить ли ему Стефании и не попросить ли у нее машину. С тех пор как они расстались пять месяцев назад, он не обмолвился с ней и парой слов. Звонить ей и просить машину было б, наверно, не лучшей идеей.
Тодд посмотрел на тело и почувствовал укол вины и жалости. Он убил человека. Не просто помешал ему иметь новых детей. Он отнял отца у уже существующих детей, детей, которых тот поддерживал. Теперь благодаря Тодду они будут расти сиротами.
Это не то, чего я хотел. Просто все вышло из-под контроля. В следующий раз нужно быть осторожнее.
А следующий раз будет. Насчет этого Тодд был уверен. Теперь он полностью был предан идее. Теперь, когда Геймлих в тюрьме, все зависело от него.
Тодд поднял с пола скальпель и положил в свою курьерскую сумку. Взял из упаковки изоленты, купленной в хозяйственной лавке, оставшиеся два рулона. Он решил попробовать перевернуть Терренса и снять с того наручники, но не знал, как сделать это, не испачкав одежду в крови, так что вместо этого взял с дивана в гостиной зажимы и электрошокер, и схватил свой велосипед, стоявший у входной двери.
Заперев за собой дверь, Тодд вынес велосипед по лестнице на улицу. Когда он ехал на работу мимо машин, застрявших в пробках и выбрасывающих в воздух вредные выхлопы, мимо кафешек и забегаловок, забитых непрерывно курящими посетителями, уничтожавшими Землю своими пластиковыми стаканчиками и бисквитными сэндвичами с ветчиной, Тодд все острее ощущал насущность проблемы.
Их необходимо остановить.
Глава десятая
Работать сегодня у Тодда не было ни малейшего желания. Бесконечной чередой шли нуждающиеся, которые понятия не имели, что такое настоящая нужда. В Америке среднестатистический "бедняк" имел цветной телевизор, DVD-плеер, микроволновку и машину. Люди из стран третьего мира, которые жили без водопровода, холодильника, тепла и электричества, были б справедливо возмущены теми вещами, которые Тодд видел ежедневно. Первый же проситель пришел в бриллиантовых серьгах и с платиновым ожерельем. За шесть лет Тодд так и не привык к вопиющей наглости некоторых людей.
Бороться с этим он был не в состоянии. Тодд чувствовал себя как выжатый лимон, и не смотря на принятую горсть экстрасильного "Тайленола", в голове все еще пульсировала тупая боль. Сегодня Тодд ставил печать на всех поступавших заявлениях, за исключением пары случаев явного мошенничества. Он слишком устал, чтобы спорить с кем-то. Потом зашла Николен.
Она выглядела почти также, как и пару дней назад. По-прежнему беременная. По-прежнему одуревшая от наркоты. Только на этот раз она была одна.
- Майкл умер. Какой-то парень… клиент… снял его вчера и вколол ему дозу неразбавленной дури. Когда у Майкла начались конвульсии, тот парень бросил его в переулке. Когда кто-то его там заметил и вызвал скорую, Майкл был уже мертв.
- Сочувствую, - Тодд опустил глаза. - Так какие сейчас ваши планы?
- Я не буду делать аборт. Просто хочу вам это сказать. Я сохраню ребенка. И стерилизоваться я не буду тоже. Я собираюсь завязать с наркотиками. Я записалась на программу анонимных наркоманов. Я завяжу. Я буду хорошей матерью.
Тодд был в ярости. Он посмотрел на нее, не сказав ни слова.
- Мне нужно получить пособие. Вы не можете мне отказать. Я имею на него право.
- Вы уверены, что хотите этого? У большинства детей развитие мозга и позвоночника происходит в первые два триместра. Этот ребенок мог уже пристраститься к наркотикам.
Николен вызывающе задрала голову вверх. Она погладила живот, посмотрела на него и улыбнулась.
- Мне все равно. Это все, что у меня осталось от Майкла, и я сохраню это. А если вы не окажете мне содействие, я расскажу всем, что вы пытались заставить меня сделать аборт.
Тодд посмотрел на курьерскую сумку, стоявшую рядом с сейфом.
- Что ж, очень хорошо. На какой адрес вам отправить чек?
Николен довольно улыбнулась. Тодд тоже улыбнулся. Хоть она и была под кайфом, какой-то скрытый инстинкт самосохранения подсказал ей, что в этой улыбке что-то не то. Возможно, это был инстинкт, выработанный ею за многие месяцы занятия уличной проституцией. На плохих парней у нее был наметан глаз, и если бы Тодд притормозил рядом с ней с такой улыбкой на лице, она ни за что бы ни села к нему в машину.
- Тот, что на заявлении. Там я живу.
- Хорошо.
Он заверил заявление печатью и положил в стопку на столе.
- Первый чек вы получите через шесть или восемь недель.
- Спасибо.
Николен медленно попятилась к выходу из кабинки Тодда, словно опасаясь поворачиваться к нему спиной. Потом она быстро развернулась и зашагала прочь.
- До скорой встречи, - прошипел он ей вслед.
Николен обернулась и посмотрела на него. Он по-прежнему улыбался той жуткой улыбкой. Она отвернулась и поспешила прочь из здания.
Глава одиннадцатая
По пути домой Тодд чуть не забыл о теле Терренса. И чуть не проехал мимо хозяйственного магазина, когда вдруг вспомнил, что ему нужны ножовка и топор. Зайдя в магазин, он почувствовал, будто все на него смотрят.
Он не так уж много знал о серийных убийцах, поэтому не знал, подозрительно ли покупать топор. Он решил не рисковать и не стал покупать мешок щелока. Он может купить его в каком-нибудь другом магазине, например "Хоум Дипоу", где никому до него не будет дела. В подобной частной лавочке наверняка запомнят его покупку до малейшей детали, но "Хоум Дипоу" был в десяти милях отсюда, а он уже устал. Кроме того, чем дольше тело Терренса будет оставаться в его квартире, тем сильнее велика вероятность того, что оно начнет вонять, и его раскроют. Придется обойтись без щелока.
Когда он подошел к прилавку с мешками для мусора, топором и ножовкой, он был почти уверен, что кассир нажмет тревожную кнопку и его схватят. Ему пришлось уговаривать себя, что это кажется подозрительным только ему, потому что только он знает о содеянном. Для всех остальных он был просто парнем, покупающим инструменты. Каждый день люди покупали топоры и ножовки, и вовсе не для того, чтобы расчленять трупы.
- Дерево рубить?
- Простите?
Кассир, пожилой человек лет за шестьдесят, похоже, владелец лавки, указал на топор.
- Топор. Дерево хотите срубить?
Тодд уставился на старика, пытаясь сообразить, что ответить, и понимая, что каждая секунда его молчания делала его все более и более подозрительным.
- Э-э, нет. Я колю дрова. У меня дровяная печь.
- Тогда вам не такой топор нужен. У меня есть получше, которым одним махом можно расколоть бревно на лучины.
- Д-да мне и этот сойдет.
- А тот не намного дороже.
- У меня денег впритык.
- А не жарко ли жечь сейчас дрова?
- У меня домик на Маммот Моунтин. Еду туда на уикенд.
Старик стал отбивать заказ Тодда.
- Вам нужно подняться на Биг Бир. Там красиво. Однажды я там увидел Шугара Рэя Леонарда. Он совершал пробежку по дороге. Это было как раз накануне его боя с Роберто Дюраном. А вот на Маммот Моунтин я никогда не был. По лыжам я не большой специалист. Я больше охотник.
Тодд ощетинился.
- Рад за вас, - сказал он сквозь зубы.
- О, понимаю. Вы один из тех защитников природы. Наверно, весело там у себя в домике проводите время.
Тодд заплатил старику за инструменты, схватил сумки и вышел из магазина. Ему захотелось назвать старика убийцей, но почему-то почувствовал, что уже не имеет на то право.
Пока он ехал на велосипеде к себе домой, ему казалось, что все пялятся на него. Каждый раз, когда он проезжал мимо полицейской машины, его пульс зашкаливало, в груди становилось тесно, и он начинал потеть.
А я думал, что у социопатов не бывает нормальных реакций на страх. Я же до смерти напуган. Разве это нормально, что я терпеть не могу чувствовать то, что чувствуют нормальные люди?
За время поездки домой он дважды сворачивал с главной дороги в переулок, уверенный, что за ним следит полиция. На дорогу, обычно занимавшую у него менее двадцати минут, у него ушло больше получаса.
Тодд затащил велосипед и курьерскую сумку с инструментами себе в квартиру. Задержавшись у входной двери, Тодд глубоко вдохнул, морально готовясь к предстоящей жуткой задаче. Он не был уверен, игра это воображения или нет, но ему показалось, что он чувствует доносящийся из квартиры запах крови. Он определенно что-то почувствовал. Квартира пахла как общественный туалет. У трупа после обезглавливания произошло выделение экскрементов, и Тодд не удосужился убрать их. Он стоял у входной двери, все снова и снова проигрывая в голове весь процесс. Это было настолько непостижимо, что не укладывалось в голове.
- К черту. Все равно придется сделать это.
Тодд открыл дверь. Тело Терренса Мохаммеда лежало на том же месте, где он его оставил. Этот человек был настоящим гигантом. Наверно, целая вечность потребуется, чтобы разрезать его на кусочки, а потом еще дюжина, если не больше, рейсов, чтобы утащить это все подальше. Ему нужна машина. Он должен позвонить Стефани. Для него она была самым близким человеком, и даже если она считает его засранцем, она все равно может помочь. Он вытащил ножовку из сумки, уперся коленями в грудь Терренса, поднял ему руку и стал пилить в районе подмышки. Распилив сустав наполовину, он взял сотовый и впервые за последние месяцы набрал номер Стефани.
- Алло?
- Стефани?
- Кто это?
- Это Тодд.
- Тодд? О, как дела?
- Нормально. Все в порядке. Как у тебя?
- У меня… ну… все хорошо. Нормально. А в чем дело? Что там за шум?
- Мясо рублю.
- Ты? Мясо?
- Для друга.
Тодд отпилил руку и стал заворачивать в полиэтилен.
- Ну, что стряслось Тодд? Я же тебя уже целую вечность не слышала.
- Пять месяцев.
- Что?
- Пять месяцев, говорю.
- Ах да, пять месяцев уже не виделись.