Давным-давно, будто в другой жизни, Йама и его приемный брат Тельмон любили послушать, как сержант Роден рассказывает о битвах в серединной точке мира. Происходило это в гимнастическом зале замка. На утоптанной глине пола старый солдат вычерчивал позиции атакующих и обороняющихся армий кончиком древнего меча. Он учил Тельмона и Йаму, что лучшие военачальники побеждают противника не только силой, но и мудростью. Более того, покорить противника без битвы всегда предпочтительней, прибегать к сражению следует лишь в крайнем случае. А потому знать врага - это первейшая необходимость войны.
Не только силу и вооружение противоборствующей армии, но состояние духа и боевой подготовки рядовых и офицеров, степень суровости наказаний для провинившихся, положение дел в тылах, природные условия на занятой территории, отношение покоренных народов к завоевателям, настоящую и прогнозируемую погоду. Лучшая политика - это понять стратегию противника, а потом попытаться ей помешать, перехватывать инициативу, демонстрировать гибкую тактику, нападать там, где враг чувствует себя неуязвимым, и таким образом переломить ход событий. Сержант Роден показывал своим ученикам, что даже меньшая сила может одолеть мощную армию, если воспользуется случаем, нанесет удар точно и с превосходящим напором.
Теперь более чем когда-либо Йама понимал, как важны уроки старого доброго солдата. Он был в плену, в самой середине империи еретиков, в окружении слуг и машин доктора Дисмаса, солдат Энобарбуса; тысячи лиг отделяют его от еще не покоренных районов в верховьях реки, а в сердце лишь одна искра надежды - бывший трактирный мальчишка, который единственный может прийти к нему на помощь. Хуже того, он был пленником в собственном теле, боролся с Тенью, которую доктор Дисмас в него вселил. Однако сейчас он понял, что, вступив в союз с наиболее непосредственным противником, он может использовать разногласия тех, кто держит его в плену.
- Подземные камеры, - проговорил Йама. - Расскажи мне, как функционирует наш мир.
Ты мой! - Призрак запрокинул голову и взвыл, превращая мягкое лицо отца Йамы в страшную волчью морду. Глаза ее горели злобным красноватым огнем, как будто в черепе разожгли костер. Но слуги и солдаты, разумеется, никак не реагировали.
- Мальчишка бредит, - заявил доктор Дисмас и сумел наконец вырвать из пальцев Йамы свою руку. Массируя правой рукой левую, клешнеобразную кисть, он улыбнулся Энобарбусу и Агнитусу:
- Уверяю вас, господа, я полностью им владею.
- Я никому не принадлежу, - прошептал Йама. - Расскажи о подземных камерах. Расскажи про машины - там, внизу. Правда, что я могу ими управлять? Ты ведь этого от меня хочешь, когда закончится война?
- Я ничего от тебя не хочу, Йамаманама, - зачастил доктор Дисмас. - Я доставил тебя сюда как дар Энобарбусу, как оружие, способное быстро закончить войну. Его, а не меня, спрашивай, что будет дальше.
- Тем не менее откуда-то у него взялась мысль, что ты кое-что замышляешь, - повернулся к Дисмасу Энобарбус. - Здесь есть о чем подумать.
Он резко развернулся и стремительно вышел из комнаты.
Стражники сопровождали его, прикрывая с флангов, а сзади тянулся яркий шлейф офицеров в алых накидках. Призрак прошел через них, как дым, и остановился за спиной у Агнитуса.
Я горд тобою, дитя мое. Вместе мы уже многого достигли, а с твоею помощью добьемся еще большего.
- Расскажи о подземных камерах, - попросил Йама. Он встал, ощущая, как тысячи острых иголочек впиваются в ослабевшие ноги. Покачиваясь, добрался он до огромной раковины окна, пытаясь собраться с мыслями и справиться с волнением. Если Тени требовалась его помощь, значит, она не так сильна, как утверждает. А может быть, он сам сильнее, чем думает. Эх, знать бы наверняка!
За его спиной Агнитус спросил доктор Дисмаса:
- Сколько у него сил, Дисмас?
Аптекарь вставлял новую сигарету в свой резной мундштук и, пока не зажег ее, не ответил.
- Должно быть, дитя моей возлюбленной рассказало ему про подземные камеры. Кто знает, о чем они говорят там, внутри его мозга, которым владеют пока сообща? Но это не так уж важно, Агнитус, скоро Йама исчезнет. Именно это и следует сообщить твоему хозяину.
В синем небе появилась черная точка. Она двигалась высоко над лоскутным одеялом рощ в городе лесов, далеко за архипелагом летающих садов.
- И не забудь сообщить ему, - вмешался Йама, - что я тоже был в подземных камерах. Это случилось, когда я в первый раз удрал от тебя, Дисмас. Я попал в Умолкнувший Квартал и нашел путь в подземные камеры, когда спасся от посланных тобой идиотов. Тогда я многое узнал.
Точка оказалась птицей; может быть, это жаворонок, спустившийся сюда со склонов Краевых Гор? Йама смотрел на него с поднимающейся из сердца теплотой.
Доктор Дисмас проговорил примирительным тоном:
- Подземные камеры - не такой уж секрет.
- Ты не ответил на мой вопрос, Дисмас, - настаивал Агнитус.
- В архивах об этом почти ничего нет, единственная сура в Пуранах. Раса Йамаманамы построила наш мир в соответствии с замыслом Хранителей. Кому же и знать о нем все детали, как не им? Но сам мальчишка абсолютно невежествен его воспитывал в захолустье ссыльный чиновник. И жизненного опыта у него почти нет. Мы продвигаемся ощупью, экспериментируем.
Разумеется, если твой хозяин боится, я могу забрать мальчишку и найти ему другое применение. Найдется немало людей, кто обрадуется возможности им воспользоваться.
- Полагаю, что нет.
- Что Энобарбус не испугался? Или что я не могу отсюда уйти? Поосторожнее, Агнитус! - В голосе доктора звучала непривычная резкость. - У меня могущественные союзники.
Нет, не птица. Для птицы она слишком велика. Точка все приближалась. Йама не мог отвести от нее глаз. Он говорил себе, что это иллюзия, но чувствовал, как волосы зашевелились у него на голове от ужаса.
Тем временем Агнитус говорил Дисмасу:
- Твои союзники пытаются покорить мир и при этом дерутся между собой. Потому они и потерпели поражение в Эпоху Мятежа, потому и не могут победить без нашей помощи. И потому ты здесь, Дисмас. Не забывай об этом.
- Я готов слушать нравоучения от Энобарбуса, но не от его слуги.
Смех Агнитуса загрохотал низкими раскатами грома.
- Ты дурак, Дисмас, - презрительно бросил он. - Ты полагаешь, что каждый кому-то принадлежит, потому что сам чья-то вещь.
Непонятная птица за толстым стеклом окна молотила воздух огромными кожистыми крыльями. У твари было три головы на длинных гибких шеях, и все они смотрели на Йаму.
Они выглядели чудовищными карикатурами на людей, которых он любил и потерял: его приемный отец, эдил Эолиса, приемный брат Тельмон, убитый на войне с еретиками, Тамора, наемница, сожженная доктором Дисмасом на ступенях лестницы возле оракула, высеченного в стене на краю мира. Йама выдержал их взгляды, хотя это далось ему невероятными усилиями. Их голоса шелестели у него мозгу.
Ничто не умирает, Йамаманама. Я могу их вернуть. Помоги мне, и я дам им новую жизнь.
- Я буду служить только на собственных условиях.
За его спиной доктор Дисмас объяснял Агнитусу:
- Это последние трепыхания. Агония, и она скоро кончится. Он полностью растворится.
Глупый старик. Он нам ни к чему, Йамаманама, как и старая, изломанная, выжившая из ума развалина, которая его преобразила. Вместе мы обновим этот мир!
- Вместе, - повторил Йама.
Да, да, вместе. Вместе мы изменим все вокруг.
Человеческие головы на чудовищном теле открыли рты и выплюнули струи пламени, которые растеклись по оконному стеклу. Йама не шелохнулся. Это просто дурацкая демонстрация, порождение тщеславия призрака. А тщеславие это слабость.
Пламя поникло. Чудовище исчезло. В мозгу Йамы прошелестел нетерпеливый голос:
Скоро.
7. БРОНЕНОСЦЫ
- Облетишь вокруг, - приказал префект Корин капитану летающей платформы.
- Нет, - твердо ответил капитан. Он висел на ветке дерева, держась рукой и ногой, и не мигая, смотрел на префекта Корина большими, черными и абсолютно круглыми глазами.
Ростом он был меньше Пандараса, а из одежды носил только пояс с инструментами. Прекрасный серебристый мех на его теле имел более темный, почти черный оттенок на кончиках ушей и пальцев. Два десятка членов его команды в молчании висели или стояли среди ветвей других деревьев на опушке небольшой рощи.
- У меня уже есть приказ, - продолжал капитан, - и ты его знаешь. И знаешь, что не можешь его изменить. Все это мы уже обсуждали.
- Тебе известно, кто я. - Префект Корин говорил так тихо, что за шумом флайера Пандарас его едва слышал.
Капитан ухмыльнулся, показав острые, как иголки, зубы.
- Мы знаем, что ты не можешь управлять платформой.
Дальше ущелья никто не летает. Пока еретики удерживают высоту и подходы к реке, это невозможно.
Префект Корин положил руку на плечо Пандараса и приказал:
- Покажи им!
Пандарас нехотя вынул керамический диск и поднял его повыше. Всю его плоскость тотчас заполонили крошечные искры и черточки, мечущиеся друг за другом подобно муравьям. Капитан взглянул не него и содрогнулся.
- Это устройство указывает, что человек, которого я ищу, не здесь, пояснил префект Корин. Отблески диска играли в его блестящих черных глазах. - Он находится ниже по реке, У еретиков.
- Еретики, они отняли у нас город, префект. Платформа, только она у нас осталась. Да-да, господин. Вернуть город, Да-да, мы бы хотели. Но это далеко, господин, да-да, далеко внизу. Выше, чем мы летаем, мы не можем выше. Мы попробуем, а они - стрелять, стрелять. Всех сметут, как жуков с Дерева. Река - еще хуже, да-да, господин. Много платформ на реке. Все стреляют. Нет, префект, для себя не будем и для тебя не полетим. Куда могли, довезли, и хватит разговоров.
На стоянку, да-да, пора на стоянку.
Капитан раскачался, прыгнул и скрылся в плотной листве кроны. Его команда, все как один, развернулась и тоже исчезла в массе заколыхавшейся зелени.
Колонны солдат стали собираться у сходен огромного черного клина платформы. Она начала приводиться к ветру, и двигатели на корме ревели все громче. По левому борту зеленели густыми лесами отроги гор, их пики сияли в лучах предвечернего солнца над укрытыми тенью долинами. Справа светилась оловянным блеском река; ширина ее в этом месте не превышала десяти лиг; горы сжимали мощное течение в узкую теснину. Передовые отряды еретиков пытались захватить город, господствующий над этим сужением.
Пандарас и префект провели целые сутки и почти весь следующий день на летающей платформе, неуклонно приближающейся к линии фронта. Как все крупные летающие объекты, она искривляла гравитационное поле таким образом, чтобы лететь против ветра, а двигатели ей были нужны для маневра. В прежние времена на платформе был сад, но теперь сохранился лишь небольшой клочок леса, где жила и работала команда. Все остальное место занимал сложный комплекс из канатов и стоек, среди которого крепился груз и располагались жилые помещения для пассажиров.
Пандарас и префект вместе с солдатами спали под открытым небом и питались у костра, но Пандарас не чувствовал аппетита, а ночью почти не спал: боялся, что, если он заснет, платформа опрокинется и за мгновение до смерти он очнется, кувыркаясь в воздухе. Префект Корин, казалось, тоже не спал. Скрестив ноги и положив руки на колени ладонями вверх, он сидел и смотрел не отрываясь, как поднимается по небу Око Хранителей перед тем, как двинуться вспять и скрыться в низовьях за конечной точкой мира. Весь следующий день префект, похожий на коршуна, выслеживающего добычу, стоял на носу платформы и всматривался куда-то вдаль. Время от времени Пандарас пытался завести разговор, но встречал даже не отпор, а полное безразличие.
Никто из солдат и офицеров ни разу к ним не подошел, и Пандарас понятия не имел, куда они направляются. Знал только, что в низовья, что на войну, а значит, ближе к Йаме. И это его утешало.
Рокот двигателей, стал глубже. Направляясь к берегу, платформа шла поперек ветра. Префект Корин выдернул свой посох из мшистой почвы и нырнул в темноту, где были деревья.
Крошечная машина ужалила Пандараса в шею, и он послушно отправился вслед за префектом Коримом. Когда они выбрались из-под защиты рощицы, на них с остервенением накинулся ветер, и префект Корин придержал свою черную шляпу двумя пальцами. На самом конце платформы стоял гигантский баобаб, увешанный канатами, на которых крепились маленькие платформы. Обслуживающая их команда состояла из представителей одной семьи. Они носились вокруг, переговариваясь высокими поющими голосами на быстром местном наречии.
Подножия гор в этом месте подходили к самой реке.
Город тянулся по узкой равнинной ленте у самого их края.
Весь он лежал в развалинах. Не осталось ни одного целого здания, хотя рисунок уличной паутины все еще просматривался. Руины нескольких огромных башен стояли на самом берегу, напоминая оплывшие свечи. Воздух гудел от сверкающего облака крошечных машин, которые носились туда-сюда над разрушенным городом, крутились вокруг друг друга, но все же не сталкивались. Пандарас увидел множество пожарищ, лесистые холмы были усеяны кратерами разных размеров. Тысячи деревьев на длинном отроге валялись с вывороченными корнями, словно поваленные титаническим ветром.
Летающая платформа маневрировала над лагерем обороняющейся армии. Внизу открывался взгляду целый город с кварталами палаток и шатров, которые тянулись вдоль дорог, забитых повозками и колоннами солдат. Сотни людей работали на гигантских машинах, установленных в глубоких карьерах в окружении кранов и облепленных лесами башен.
Когда платформа уже подходила к разрушенному городу, направляясь к цепочке пилонов с плоскими макушками, на склонах холмов возникли яркие вспышки, словно приветствуя пополнение. Клубы белого дыма, с виду совсем неопасные и невинные, как маргаритки, расцвели в меркнущем небе. Откуда-то из-под платформы началась быстрая стрельба, потоки огненных искр устремились к источникам этого представления. Стрелки, висящие в прозрачных пузырях под платформой, отвечали на бомбардировку еретиков.
Как только платформа причалила, по сотням канатов начали спускаться солдаты. Снаряжение спускали в сетках и на стропах. Вдруг из сумерек вынырнул диск и повис вплотную к носу платформы. Префект Корин взял Пандараса за руку, и они ступили на диск, который сразу же спустился на землю.
Пандарасу пришло в голову, что именно так, наверное, префект спасся, когда гигантские полипы утопили его корабль.
Диск изгибал поле гравитации, а потому ощущения падения не было. Скорее казалось, что мир покачивается вокруг неподвижной точки диска, а потом внезапно бросается к ним в объятия. Они очутились на земле раньше, чем Пандараса успело укачать.
Префект Корин немедленно двинулся в путь. У Пандараса не было иного выхода, как только последовать за ним: боль, причиняемая маленькой машиной у него на шее, увеличивалась пропорционально расстоянию машины от ее хозяина.
Корин шел быстро, и, чтобы успеть за ним, Пандарасу приходилось почти бежать.
- Ну здесь и бойня! - пробормотал он, задыхаясь и отступая в сторону, пока мимо них протискивались две колонны солдат в черных доспехах. Сейчас они двигались вместе с потоком по широкой грязной улице. Стрекочущие дуговые лампы создавали в подступающей тьме островки яркого, режущего глаз сияния. Стоял неумолчный шум: ржание тягловых животных, крики людей, рев моторов, постоянный грохот далекой канонады, принесенные ветром обрывки музыки.
- Куда ты меня привел, господин? - решился спросить Пандарас. - Это входит в твой план? Мы станем наемниками?
- Мы здесь не задержимся. - Префект Корин вышел на дорогу в свет фар приближающейся паровой повозки и взмахнул посохом.
Повозка остановилась, испустив громадное облако черного дыма. Префект Корин взлетел на сиденье рядом с водителем и что-то ему прошептал. Пандарас едва успел залезть в кузов, как повозка снова тронулась, и его стало бросать среди кое-как наваленных рулонов камуфляжной ткани, лишь только повозка свернула с дороги и покатилась по ухабам прямо к линии фронта.
Город был построен из сухопутного коралла. Тут и там, где еще сохранялись живые участки, он поднимался пиками и морщинистыми холмами, наползая на развалины башен и покрывая их сетью тонких рыжеватых нитей. Но в целом город был мертв. Горы обломков громоздились по сторонам кое-как расчищенных улиц. Кругом протянулись окопы, освещаемые пятнами фосфорной краски или цепочками красных и зеленых фонариков. Солдаты собирались кучками вокруг костров и походных печей, дозорные, прячась за заграждениями из мешков с песком, следили за вражескими позициями, расположенными всего в двух лигах.
Повозка остановилась. Пандарас спрыгнул и потрусил за префектом в подступающую тьму. Они обогнули три смыкающихся, полных грязной водой кратера и поднялись на небольшую возвышенность. Тыльную сторону склона занимала линия бункеров. Из занавешенной двери появился высокий человек в длинном кожаном плаще и поздоровался с префектом. Это был командующий силами обороны, худой, задерганный человек одной расы с Корином. Звали его Менас. Вокруг него роилось целое облако машин, самая крупная прикрыла свет фонаря, когда он взглянул на большие, величиной с луковицу, часы, усеянные целым десятком циферблатов.
- Ты в самое время, брат, - сказал Менас, спрятал часы и обнял префекта Корина. - Дуэль как раз сейчас начнется, Слышишь? Слышишь раскаты грома?
Пандарас думал, что слышит звуки артиллерийского огня, но, посмотрев, куда указывает Менас, увидел ползущие по небу тяжелые тучи. Между небом и рекой то и дело вспыхивали молнии.
- Они управляют погодой, - объяснил Манас. - Хотят создать подходящие декорации для ночной дуэли. До сих пор силы были равны, так как с благословения Хранителей наши кудесники сумели построить броненосец, не уступающий их флагману. Пошли со мной! Скорее! У нас мало времени.
Пятеро штабных офицеров пошли с ними; вокруг каждого летало собственное облачко машин. Менас просто искрился энергией, он был не в состоянии спокойно идти или беседовать на одну тему более минуты. Он то и дело отбегал в сторону то к одной группе солдат, то к другой, расспрашивая, как у них настроение, с какого участка прибыли, готовы ли к бою.
Сразу было видно, что солдаты любят своего командира. Его встречали с явным удовольствием, предлагали отхлебнуть пива или вина.
- Ну, ребята, на этот раз мы им покажем! - кричал Менас. - Мы столкнем их в реку! - Он развернулся и побежал вверх по склону туда, где ждал префект Корин. - У них просто кулаки чешутся! - задыхаясь, прокричал он. - У нас прекрасные бойцы! Самые лучшие!
- Я не заметил здесь боя, - холодно отозвался префект Корин.
- Скоро начнется, - отвечал Менас, снова вынимая из кармана плаща свой сложный хронометр и поднимая его к свету машины, кружившейся над головой. Мы удовлетворяем их потребность в драматическом действе, но на самом деле все происходит в точно намеченные сроки. - Он убрал хронометр и продолжал уже более спокойно: