"Я не собираюсь ничего доказывать, – ответил Домби Зубль. – Я только предъявлю обвинение. Как только об этом узнает Система, вас уберут, как убрали Пахчесси. Ваша жизнь в моих руках, полковник!"
"Чего вы хотите?" – спросил Мерайнх, и Макаров зажал себе рот, чтобы не присвистнуть. Магическое слово – Система!
"Больше ничего, – сказал Домби Зубль. – Прощайте, полковник".
Дьявол поднял правую руку, выпустил когти и вонзил три пальца себе в голову. Брызнула черная кровь, раздалось приглушенное рычание. Макаров всплеснул руками, не зная, что приказать "Рифею"; но Домби Зубль справился сам. Со скрежетом зубовным он вытащил из головы белую пластинку и одним движением острого когтя перерезал тянувшиеся за ней провода. Потом глаза его закатились, и Домби Зубль осел в кресле, потеряв сознание.
"Эк его проняло, – хмыкнул Калашников. – Ну-ка, рассказывай, что это за Система такая? Из-за которой матерые агенты сами себе мозги с мясом вырывают?"
4.
Гость спит, успокоил Макарова "Рифей". Угрозы для жизни нет, ожидаемое время естественной регенерации – сорок минут. Ускорить?
Пока не надо, подумал Макаров. Собери всю информацию по "Хаджнесу" и переправь Калашникову. А я с ним пока вживую пообщаюсь.
В голографическом объеме появилась громадная кровать, на которой возлежал Артем Калашников. Под спину он положил сразу четыре подушки, руки закинул за голову, а ноги прикрыл сетчатым пледом. Почувствовав контакт, Калашников открыл глаза и хитро прищурился:
– Привет. Я тут вроде как отдыхаю, после трудов праведных. А ты, значит, водку с врагами Звездной России пьянствуешь?
– Он не враг, – ответил Макаров. – Он такой же несчастный эрэс, как и все в этой галактике.
– Действует нановодочка? – обрадовался Калашников.
– Действует, – кивнул Макаров. – Причем не только на меня.
– Да, не повезло Домби Зублю, – вздохнул Калашников. – Если у него хоть половина твоего гуманизма прорежется, долго он в Галактике не протянет. А в звездные русичи его никак не возьмешь – он еще за предыдущие дела не отсидел.
– Отсидит, – вполне серьезно пообещал Макаров. – На это у меня гуманизма хватит.
– Ну коли так, за Домби Зубля я спокоен, – улыбнулся Калашников. – Теперь давай о Системе. Кто такая, с чем едят?
– Рассказываю по порядку, – сказал Макаров. – Я подрядился доставить в Космоцентр черный контейнер. В нем оказалась вакуумная бомба звездных масштабов. Бомбу пришлось изъять, контейнер вернуть. Домби Зубль посчитал, что бомба предназначалась для взрыва Космоцентра и его лично, и попросил меня разыскать заказчиков. Промежуточным заказчиком оказался вполне легальный фонд "Хаджнес", а дальше цепочка оборвалась.
– Всех убили? – предположил Калашников.
– Дойдем и до этого, – успокоил его Макаров. – Нет, с "Хаджнесом" все гораздо хуже. Его начальник, Малхак, получал такие деликатные заказы анонимно, и оплачивались они тоже анонимно, путем завышения сумм вполне легальных сделок, причем сразу многих. Мы допросили Малхака, но услышали от него только слово "Система"...
– А перечень сделок почему не услышали? – встрял Калашников. – Если он с этой Системой давно работает, то должен знать, какие суммы за что поступали!
– Тебя с нами не было, – хмыкнул Макаров. – Как только Домби Зубль про Систему услышал, сразу же бросился к своим дружкам из ФИА, а потом уже не до Системы стало...
– Это я заметил, – кивнул Калашников. – А все-таки, информация по "Хаджнесу" сохранилась?
– И информация, и даже информокопия Малхака, всячески готовая сотрудничать, – улыбнулся Макаров. – Специально для тебя приготовил. Я же помню, как ты ловко пустотных шейхов вычислил!
– Ого, – Калашников наконец заметил причитавшийся ему пакет данных. – Спасибо, будет с чем повозиться! Ну, и что было дальше?
– Да ничего хорошего, – махнул рукой Макаров. – Приятеля у Домби Зубля убили, причем свои же, спецназ ФИА, командира убийц тоже ликвидировали. Домби Зубль во внутреннюю безопасность сунулся, а оттуда "капельки" прилетели, меня вместе с ним уничтожать. Ну а дальше ты сам слышал – Домби Зубль полковнику Системой пригрозил, и тот сразу же стал сговорчивее. Значит, знает, что такое Система, значит, уже имел с ней дело!
– Железная логика, – одобрил Калашников. – Как думаешь, полковник еще жив?
– Даже проверять не хочется, – честно признался Макаров. – У меня такое чувство, словно их всех из-за меня убивают...
– Правильное чувство, – подтвердил Калашников. – Живешь в Галактике – значит, за все в ответе. Значит, на каждого убитого хотя бы один спасенный должен приходиться. Так что лети и проверяй. Чем скорее мы эту Систему вычислим, тем меньше народу погибнет!
– Полечу, конечно, – вздохнул Макаров. – Но и ты поднажми, ладно?
– Уже, – ответил Калашников и разорвал связь.
Теперь давай, скомандовал Макаров "Рифею". Подлечи гостя, как родного.
Домби Зубль шумно втянул воздух и прокашлялся. Поднял голову, провел ладонью по едва заметному шраму.
– Ты в порядке? – спросил Макаров.
– В полном, – ответил Домби Зубль. – Странно...
– А уж мне как странно! – воскликнул Макаров. – Ты чего это казенные чипы из головы вытаскиваешь?
Домби Зубль скрестил руки на груди и посмотрел на Макарова, словно собираясь загипнотизировать.
– Я не буду ничего объяснять, – сказал он, опустив глаза. – Если ты мне друг, просто доставь меня обратно на мою яхту.
– Хорошо, – согласился Макаров, радуясь, что все-таки не придется лететь к полковнику Мерайнху.
"Рифей" произвел обратную декомпозицию и заново рассчитал прыжок. Макаров подкорректировал точку выхода, отдал команду на старт. После краткого мига небытия на экране раскинулась величественная звездная система Космоцентра – сотни размеченных разноцветными маячками причальных объемов, похожие на перистые облака трассы инерциальных шоссе, полумесяц самого Космоцентра, освещенный безымянной искусственной звездой.
– Посошок? – вкрадчиво произнес Макаров, возвращая на стол остатки "Особой очищенной".
Домби Зубль покачал головой:
– Мне незачем притворяться, Паша. Я вышел в отставку, приказ о твоей вербовке больше не действует. Если ты как-то связан со спецслужбами Звездной России, передай им, что я предлагаю мир. Сейчас у Федерации есть другой, куда более опасный враг.
– Встречу – передам, – пообещал Макаров, – сам видишь, спецслужбы ко мне частенько захаживают. Но все-таки, как ты собираешься бороться с Системой? У меня такое ощущение, что все ваше Агентство только на нее и работает!
– Я больше не работаю в Агентстве, – ответил Домби Зубль. – Тайными операциями Систему не победить. Я сделаю то, что должен был сделать с самого начала. Я обращусь к Президенту!
Макаров прикусил язык, сдерживая напрашивавшийся комментарий. Он понял, что Домби Зубль действительно верит в то, что говорит и собирается сделать.
– Удачи тебе, Домби, – сказал Макаров. – Если понадобится помощь, ты знаешь, где меня разыскать.
Глава 18.
Если завтра война
Люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями разыскивать интересы тех или иных классов.
В. Ленин
1.
Артем Калашников обогнул заросли шиповника, попытался притормозить на резком повороте тропинки и убедился, что вчерашний дождь основательно промочил землю. Правая нога пробороздила траву, оставив за собой блестящую жирную полосу, и Калашников, чертыхаясь, завалился на левый бок.
Земля, подумал он, с кряхтеньем поднимаясь обратно. Наконец-то я на Земле.
Дождавшись, когда брюки сбросят налипшую грязь, Калашников двинулся дальше, перейдя с бодрой трусцы на неспешный шаг. До лапинского дома оставалось еще с полкилометра, но бежать и дальше вприпрыжку, потакая щенячей радости от погожего июньского дня, уже расхотелось. Калашников нахмурился, заложил большие пальцы рук за ремень и просвистел пару аккордов из давно забытой "Дороги без конца".
Скорее уж "Сад расходящихся тропок" получается, подумал он, когда знакомые аккорды закончились. Сначала пустотные шейхи, потом Техноцерковь, потом Спрут, Хозяин, Система, Центральная Дыра, фальшивые эйки, галактическая война... просто голова кругом. Не слишком ли много для первого месяца в Звездной России? Не специально ли для нас с Макаровым все это подготовлено?
Спокойно, приказал себе Калашников. Отставить манию величия. Нас с Макаровым из прошлого вытащили не абы когда, а в самый что ни на есть критический момент. Раньше все было нормально, а как серьезные проблемы начались, тут-то мы Звездной России и понадобились. Логично?
Калашников усмехнулся и хлопнул себя по колену. Опять мания величия! Неужели Звездная Россия без нас, дураков, обойтись не смогла бы? Да мне любой искинт сто очков вперед даст, любой робот в шахматы обыграет! Спрута, то есть Домби Зубля, искинты вычислили, Хозяина Миноуи разыскала, а единственное, на что я сам оказался пригоден – так это Звездного Пророка изображать. Да и то лишь потому, что сам его когда-то запрограммировал!
Калашников остановился и почесал в затылке. Это что же получается? Нам подбросили задачку, которую любой зверус решил бы на мах?!
Точно так и получается, развел руками Калашников. Окажись задачка действительно трудной, мы бы несколько месяцев с ней возились. А тут бум, трах и в дамки. Похоже, мы вовсе не Спрута ловили, а испытательный срок отрабатывали. А я-то, дурак, народ на оперативку созвал!
Калашников присвистнул, заложил руки за спину и двинулся дальше, заметно прибавив ходу. Может быть, хоть Лапин догадается всех предупредить? Меня-то он просто на завтрак приглашал...
Тропинка спустилась с холма и вывела Калашникова на мощеную белым камнем дорогу. От реки потянуло прохладой, впереди показался яблоневый сад. Через несколько минут Калашников отворил резную калитку и крикнул с порога:
– Есть кто живой? Можно в гости?
– Я за живого, – раздался из-за кустов боярышника голос Макарова. – На голос иди, на голос!
Калашников закрыл за собой калитку, прошел по шуршащей под ногами дорожке из битого кирпича, повернул направо и увидел Макарова. Тот сидел на веранде за роскошно накрытым столом и потягивал квас из высокого запотевшего бокала.
– Привет, – улыбнулся Калашников. – А где Лапин?
– По хозяйству хлопочет, – объяснил Макаров. – Садись, квас пить будем!
– А что ж не водочку? – полюбопытствовал Калашников, подходя к столу.
– Повода нет, – серьезно ответил Макаров.
– А Спрут, он же Домби Зубль? – удивился Калашников. – Ты же его поймал!
Макаров покачал головой.
– Не совсем я, – сказал он, поморщась, – не совсем поймал... Словом, не повод это для выпивки. Вот если бы ты Систему расколол – тогда другое дело!
Нет, подумал Калашников. Не другое. Все то же самое – не совсем я, не совсем расколол. Будем пить квас.
Он сел за стол напротив Макарова, наполнил ближайший бокал:
– Давно здесь сидишь?
– Живу я здесь, – криво усмехнулся Макаров. – Гранату отняли, прогнали домой...
– То есть? – удивился Калашников. – Ты больше не вольный пилот?
– Нет, – вздохнул Макаров. – После того, что мы с Домби Зублем в Галактике натворили, Мак-Ару нельзя в живых оставаться. "Рифей" у Маркса на запасной стоянке, а я здесь... отдыхаю.
– Похоже, тебе это не слишком нравится, – заметил Калашников.
– Совсем не нравится, – кивнул Макаров. – К полковнику Мерайнху я так и не слетал, заказчиков бомбы не выявил. Эти уроды еще один взрыв готовят, а я тут... квас пью.
– Спаситель Галактики в отставке, – хмыкнул Калашников. – Хочешь, я тебя утешу?
– Ну, попробуй, – пожал плечами Макаров.
– Сколько у Зведной России кораблей класса "Рифей"? – спросил Калашников.
Макаров поднял глаза к потолку, пошевелил губами, формулируя запрос. Потом приоткрыл рот.
– Думаешь, без тебя не справятся? – язвительно поинтересовался Калашников. – Думаешь, ты и в самом деле мутант?
– Нет, конечно, – согласился Макаров. – Но все равно, мог бы и я на что-то пригодиться...
– Так вот, утешаю, – сказал Калашников. – Если такие умные эрэсы, как Лапин и Гринберг, позволяют тебе сидеть здесь сложа руки и пить квас ведрами, значит, это и есть лучшее, что ты сейчас можешь сделать. Понял?
– Нет, – Макаров с любопытством посмотрел на Калашникова. – Как безделье может быть лучшим делом?
– Вот так, – Калашников постучал по голове. – Ты сидишь, а мысли в голове крутятся. Одна, вторая, третья – глядишь, соображать начинаешь, кто ты такой есть и зачем на этом свете находишься. Вот когда до правильных мыслей додумаешься – тогда снова в космос!
Макаров наклонил голову:
– А ты, значит, уже додумался?
– Полчаса назад думал, что да, – ответил Калашников и увидел вышедшего на веранду Лапина. – Здравствуйте, Семен Петрович!
– Здравствуй, Артем Сергеич, – ответил Лапин и поставил на стол поднос с большим глиняным горшком. Макаров повел в сторону горшка носом и облизнулся. – Угощайся пока закусками, каша настояться должна!
Калашников кивнул и положил на свободную тарелку немного редьки с медом. Макаров поставил на стол опустевший бокал и придвинул к себе блюдо с малосольными огурчиками.
– Налей-ка мне, Паша, квасу, – пробасил Лапин, садясь во главе стола. – А ты рассказывай, Артем Сергеич, как жизнь молодая?
Очень смешно, подумал Калашников. Галактическая война на носу, самое время моей личной жизнью интересоваться.
– Нормально, Семен Петрович, – ответил Калашников. – Отужинал вчера в "Сателлите" с Анной-роботессой, поплавал с катсюанцем Пуити в Светящемся море, а потом полночи с роботами в "Восьмую Галактическую" резался. Обыграли нашу команду, как маленьких...
– Ай, молодец! – воскликнул Лапин. – Неужели сам догадался?!
Калашников покачал головой и отправил в рот добрую половину содержимого тарелки.
– Будто не знаете, – пробурчал он сквозь редьку. – Гринберг приказал...
– А что за мешки под глазами? – прищурился Лапин. – Опять думал?!
Мягко говоря, мысленно прокомментировал Калашников.
– Да, – сказал он с вызовом. – Сто двадцать субъективных часов. Извините, но епитимью к этому времени я уже отработал.
– О как, – крякнул Лапин. – Давай-ка я тебе каши положу, болезный!
Макаров хрустнул огурчиком и с интересом посмотрел на Калашникова. Сто двадцать часов! О чем это он так долго думал?!
Лапин погрузил в горшок громадную деревянную ложку и доверху наполнил глубокую тарелку.
– Плов, что ли? – принюхался Калашников к содержимому. – Да нет, вроде гречневая...
– Собственный рецепт, – гордо объявил Лапин. – Тридцать лет никто повторить не может!
– Ум-м... – промычал Калашников, обнаружив, что его ложка так и мелькает между ртом и тарелкой.
– Оголодал, – кивнул Лапин. – Давай, Паша, я и тебе положу?
Макаров молча протянул тарелку и через секунду тоже попал в рабство к лапинскому кулинарному таланту. Несколько минут за столом слышалось только сосредоточенное чавканье. Наконец каша у Калашникова закончилась, он без колебаний вылизал тарелку и прикрыл рот ладонью.
– Хватит! Хватит! Это не каша, а наркотик какой-то! – выпалил он одним махом.
– Наелся? – сурово спросил Лапин. – Тогда говорить будем! Рассказывай, о чем вчера думал.
Калашников откинулся на спинку стула и с нескрываемым блаженством погладил живот.
– У меня сейчас одна мысль, – сказал он, расплываясь в довольной улыбке.
– Поспать? – предположил, прожевавшись, Макаров.
– Не-е, – протянул Калашников. – Стоит ли вообще рассказывать, вот какая.
2.
Лапин заботливо прикрыл горшок салфеткой.
– Цену себе набиваешь? – спросил он.
– Наоборот, – покачал головой Калашников. – Кажется мне, что Звездная Россия и без меня обойдется.
– Кажется – крестись, – пробасил Лапин. – Кашу ел? Значит, повесели гостей!
Калашников покорно кивнул. Разумеется, Лапин не стал ничего отменять; более того, судя по количеству столовых приборов, он и от себя друзей пригласил. Придется веселиться.
Гости не заставили себя долго ждать. Вдалеке скрипнула калитка, и через минуту из-за кустов боярышника показались четыре эрэса. Завидев первого из них, Калашников привстал на стуле – глазея по сторонам с неподдельным любопытством, к лапинскому дому шел Сид Майер, верховный элфот Звездной России. За ним, словно два телохранителя, невозмутимо вышагивали Гринберг и Штерн, а чуть поодаль не шла – плыла над землей Нея Миноуи.
– Быстрее, каша стынет! – прикрикнул на гостей Лапин.
Сид Майер вздрогнул и мигом взбежал на веранду. Штерн вытянул шею в направлении горшка, Гринберг галантно подал руку Миноуи, помогая воспарить над лестницей. Макаров повернулся и ошеломленно выдавил "Здрасьте".
Лапин невозмутимо огладил бороду, после чего горшок сбросил с себя салфетку, наскочил на деревянную ложку и вместе с ней пустился в пляс, раскладывая кашу по четырем свободным тарелкам.
Калашников посмотрел на Сида Майера, потом на все еще свободную половину стола, и почесал в затылке. Он понял, что Лапин не просто так сварил свою кашу.
– Угощайтесь, – скомандовал Лапин, – а Артем Сергеевич нам пока все и расскажет!
– Доброе утро, – выдавил Калашников. – Коллега Майер, я очень рад вас видеть... приятная неожиданность...
Запутавшись в любезностях, Калашников замолк и принялся лихорадочно вспоминать, о чем он, собственно, хотел сегодня поговорить. С чего начать? С теоремы Калашникова? Или с конкретных фамилий Хозяев?
Чтобы выиграть время, Калашников встал и прошелся вдоль стола.
Макаров понял, что происходит, подмигнул Калашникову и призывно захлопал в ладоши. Калашников машинально поднял руку, требуя тишины, и вдруг понял, что начинать нужно с самого главного.