– Да это, собственно, не имеет значения, верите вы мне, или нет, – пожал плечами арестант. – Я ведь только то, что было до контузии, забыл. А вот то, что было после, помню прекрасно. Дважды меня пытались отправить на континент, чтобы лечить контузию, но я отказывался, за что попал под крепкую руку генерала Макартура, высаживался на Соломоновы острова, затем воевал на Новой Гвинее, в сорок пятом отбивал от самураев Окинаву. Имею больше двух десятков наград и три с половиной ранения, если считать перелом ноги за половину раны. После демобилизации основал фирму, которая по заказу корпорации "Боинг" занималась разработкой систем обработки сигналов авиационных локаторов и впрыска топлива в реактивные двигатели, выиграл несколько крупных тендеров в области дальнейшего усовершенствования этих систем. Моя фирма изрядно подорожала, после чего я продал ее со всеми потрохами, купил небольшую долину в этих горах за совершенно смешные деньги, а остаток средств вложил в несколько подрастающих фирм, производящих комплектующие для электронно-вычислительных машин и программное обеспечение. За эти годы мне пришлось общаться с сотнями, если не тысячами людей, которые меня прекрасно знали и знают, многие из них по сей день навещают меня в этом скромном уютном уголке, некоторые даже спрашивают совета, учитывая мой солидный опыт в проектировании передовой техники. Так что, леди, если вы намекаете на то, что прежнего человека подменили кем-то помоложе, то вынужден вас огорчить. Меня способны опознать очень много свидетелей, знавших Артура Андерсена в любой период времени.
– Кроме довоенного, – напомнил Молдер.
– Да, кроме довоенного, – согласился убийца. – Что творилось со мной пятьдесят лет назад, выяснить не удалось. Хотя я специально нанимал частных детективов. А что касается того, как я выгляжу, так это благодаря хорошему питанию, здоровому образу жизни, чистому воздуху и воде. Думаете, я зря так сильно потратился на приют в горах? Позаботился о том, чтобы достойно встретить старость…
– Восемьдесят лет? – Скалли окинула арестанта взглядом и недоверчиво покачала головой: – Вы слишком хорошо выглядите даже для сорокалетнего.
– Когда у вас появится лишних пятнадцать-двадцать миллионов, настоятельно рекомендую купить сотню-другую акров в этих горах. Лучше с сосновым лесом и горным ручьем.
– И бобрами, – кивнула Скалли. – Я помню. Думаю, Молдер, нам следует сделать небольшой перерыв в беседах с Артуром Андерсеном. Пошли.
– Ну, что будем делать? – поинтересовался Фокс Молдер, когда они оказались на улице.
– Пойдем в закусочную и пообедаем, – ответила женщина. – Нам, в отличие от Андерсена, пирогов никто не предлагал.
– Это была твоя теория, что он не может установить с людьми хороших отношений.
– Я все равно не верю ни единому его слову, – упрямо мотнула головой Скалли. – Боюсь только, в архив Военно-морского флота нет открытого доступа. Как, естественно, и налоговое управление. Придется просить наше отделение в Окленде проверить его показания. А Штаб-квартиру – выяснить через налоговый департамент финансовую историю этого деятеля. Вот только это займет довольно много времени, получить ответ сегодня уже не успеем.
– Значит, получим завтра.
– Завтра… В городе нет ни единого мотеля, а я не уверена, что шериф по-прежнему будет рад видеть нас своими гостями. Особенно после того, как мы взяли в оборот его любимого мистера Андерсена.
– Ну, не все так уж плохо. У нас, например, есть машина.
– Не машина, а пикап, – покачала головой Скалли. – В нормальной машине можно сидения откинуть и хоть как-то поспать. А в твоем грузовике…
– В моем грузовике можно отъехать вечером куда-нибудь в красивое пустынное место и остановиться там до утра. Скалли, ты хоть раз в жизни ночевала на воздухе под открытым небом?
Женщина проследила взгляд Молдера, устремленный к покрытой снегом горной вершине и отрицательно покачала головой:
– Ну уж нет! Во-первых, там частные владения, во-вторых, там магнитные аномалии, подпаленные вершины и странные светящиеся пятна, а в-третьих, я лучше выдерну у Андерсена пару волосков и останусь в соседней с ним камере: в тепле и под крышей.
– Скалли!
– Нет! У меня нет желание проснуться с горелой, как у тех сосен, головой. Если ты любишь подобные опыты – отправляйся туда один.
– В тюрьме тоже оставаться не обязательно, Скалли, – усмехнулся ее напарник. – Вряд ли Бессель станет выставлять нас на улицу. Ведь убийца пока еще все-таки не пойман.
Полицейский участок города Мэннинг, округ Дунн, штат Северная Дакота, 19 сентября 1993 года, 13:50
– Продолжаем допрос, Артур Андерсен, – сообщила арестованному Скалли, включая магнитофон. – В свете информации, которая была получена за прошедшие сутки, у нас к вам появились новые вопросы.
– С удовольствием проясню все имеющиеся сомнения, – кивнул убийца.
– Очень хорошо, – Скалли поставила ноутбук на стол, раскрыла его и перевела в активный режим. – Сегодня утром мне прислали справку из архива ВМФ. Они подтверждают, что сержант морской пехоты Артур Андерсен действительно проходил лечение в госпитале атолла после контузии, полученной от банки с томатным соком. Но одновременно они сообщают, что никакого сержанта Андерсена в списках частей, дислоцированных на острове в тысяча девятьсот сорок втором году не значится. Как вы можете это объяснить?
– А вы знаете, как выглядел Мидуэй после налетов японской авиации? – Артур Андерсен прикрыл глаза, словно что-то вспоминая. – Это была перемешанная с песком и коралловой крошкой равнина, срытая тысячами взрывов почти до самого уровня моря. Листки из ваших драгоценных архивов порхали в воздухе вперемешку с обрывками пальмовых листьев, и коробки с важными надписями были вкопаны в землю вместе с этими чертовыми консервами, стреляными гильзами, обломками наших истребителей и обильно политы сверху кровью. Думаете, тогда меня хоть кто-нибудь спрашивал о том, числюсь я в списках или нет? Думаете, проверяли документы, что остались валяться где-то на позиции? Нет, мне дали выписку из медицинской карты, винтовку, шестнадцать солдат, способных передвигаться после легких ранений, и приказали идти к причалу и защищать выходы с него, поскольку японцы вот-вот должны были начать высадку, а дислоцированную у пирса роту стапятидесятифунтовые бомбы превратили в кровавое месиво вместе с их пулеметами и базуками. Мы с этими ребятами оказались самым живучим взводом и потеряли всего четырех человек за три морских десанта. Мы высаживались с ними на узкие полоски пляжей, под пули и снаряды узкоглазых целых три раза! Вы хоть примерно можете себе представить, что это такое? Когда позади море, впереди амбразуры огневых точек, и ты лежишь на белом песке, как мишень в тире, и ждешь, какой из кусков свинца раскрошит твою дурную башку! И целых три месяца эта госпитальная выписка заменяла мне все документы и биографии вместе взятые! В списках я у них не значусь… Крысы тыловые!
– Я всего лишь сообщаю вам о полученной из архива справке, мистер Андерсен, – попыталась остудить его пыл Скалли. – А вот еще несколько. Здесь сказано, что вы работали ведущим конструктором в фирмах "Техносагга", "Радиус", "Тримитил". И это при отсутствии даже начального образования. Как вам это удавалось?
– Видите ли, милая леди… Как владельцу этих компаний, мне и в голову не приходило спрашивать у самого себя наличие диплома.
– Но зачем вы продавали компанию каждый раз, когда она начинала добиваться успеха?!
– Я зарабатывал себе на старость, – пожал плечами Андерсен. – Когда компания начинала добиваться успеха, ее стоимость резко возрастала. Так почему бы и не продать то, что основал за пару долларов, если оно стоит уже десяток миллионов? А если вы намекаете на то, что я подменил сам себя и запутывал следы, то тут вы несколько ошибаетесь. С каждой новой конторой число знающих меня людей не уменьшалось, а увеличивалось в арифметической прогрессии. Где уж тут спрячешься?
– Но только каждый раз вы занимались проектированием в разных областях. Как объяснить такую разносторонность?
– Простите меня Бога ради, леди, – вскинул руки арестованный. – Только я не совсем понимаю, в чем меня обвиняют? В разгроме Японии в сорок пятом? Или нашем поражении во Вьетнаме? О чем мы говорим? Насосы моей конструкции давали отказы? Вы можете привести хоть один подобный факт?
– С какого расстояния вы стреляли в Лайки Калевана?
– Примерно с десяти шагов.
– Я так и думала, – кинула Скалли, – поскольку пятен от раскаленных крупинок пороха у него на одежде нет. Десять шагов, это около пятнадцати футов. Вы утверждали, что пострадавший после попадания в него заряда картечи вылетел в окно, так?
– Именно так.
– Ширина окна составляет три фута. Пострадавший стоял примерно посередине, поскольку, выпадая наружу, не задел рамы – на ней не обнаружено никаких следов. Вы согласны? Пыль на раме девственно неприкосновенна, нет никаких полос и потертостей.
– С тем, что он стоял посередине окна? Разумеется.
– Заряд пришелся в левую часть тела жертвы. Возражения есть?
– Я не приглядывался к трупу, леди.
– Вы узнаете этот патрон? – Скалли выставила на стол гильзу охотничьего заряда с медным донышком и верхом из провощенного картона.
– Да, я пользуюсь примерно такими же.
– Этот патрон извлечен из вашего ружья, Артур Андерсен. Он снаряжен картечью, девятнадцать дробин каждая диаметром в четверть дюйма.
– Я должен возражать?
– Вчера вечером я позвонила в больницу Дискерсона, – невозмутимо сообщила женщина, – и узнала результаты вскрытия. Из тела Калевана извлечено двенадцать дробин. Значит, еще семь прошли мимо тела.
– Да, – кивнул арестант. – Начала арифметики вы усвоили хорошо.
– Посмотрите сюда, – указала Скалли на экран ноутбука. Там на фоне светлого прямоугольника темнел человеческий силуэт. – Диаметр разлета дроби на таком расстоянии составляет порядка полутора футов. К тому же место попадания смещено влево. Помечаем место попадания, рисуем круг… – женщина навела указатель мыши на уровень чуть ниже грудной клетки силуэта, нажала. – …получаем, что край рамы попадает в сферу поражения. Между тем на ней нет никаких повреждений. Как вы это объясните?
– Они пролетели в щель между телом и рамой, – тыкнул в экран пальцем Андерсен. – Видите, какой там просвет?
– Я так и знала, что вы это скажете, – кивнула Скалли, – и потому произвела некоторые расчеты. Видите ли, у меня установлена программа для проведения предварительной баллистической экспертизы. Так вот, вероятность того, что все семь дробин, не попавшие в тело, окажутся в узкой полосе между пострадавшим и рамой, что ни одна не заденет даже краски, составляет один к ста семидесяти миллионам. Вы понимаете, что это значит? Одна стасемидесятимиллионная! Подобная ситуация практически невероятна!
– У вас очень странный подход к законам природы, милая леди, – рассмеялся убийца. – Наверное, вы плохо учились в гимназии. Одна стасемидесятимиллионная вероятность означает именно то, что рано или поздно такое событие должно произойти. И почему бы этому ни случиться именно в данном конкретном случае?
– Про мое образование мы поговорим как-нибудь в другой раз, – скрипнула зубами Скалли и закрыла компьютер. – Скажите, Артур Андерсен, а куда, по-вашему, должен был после выстрела попасть пыж из точно такого же патрона? Им, знаете ли, прибит пороховой заряд в гильзе.
– Видимо, попал в тело.
– Но, в отличие от дроби, – покачала головой Скалли, – пыж изготовлен из плотного войлока, а потому пробить ткани человека он не мог, он должен был упасть на пол в месте выстрела. Вы его поднимали, Андерсен?
На этот раз арестованный промолчал.
– Угадайте, где мы нашли пыж? – наконец-то принял участие в допросе Молдер.
– Под кроватью? – куда менее уверенным голосом переспросил убийца.
– Нет, – вздохнул Молдер. – На улице, в траве. Как раз рядом с телом. Ну что, вы не хотите сделать объявления? Может быть, желаете посоветоваться с адвокатом? В подобной ситуации вам очень опасно принимать опрометчивые решения. Вы балансируете между десятью годами и электрическим стулом. Вы это понимаете?
– Пожалуй, вы правы, – согласился арестант. – Я слишком разболтался. Слишком долго жил в одиночестве. Наверное, пора развлечься. Сходить в оперу, посетить Диснейленд…
– Из камеры смертников Диснейленд посмотрите, – мрачно пообещала Скалли. – По телевизору.
– Кстати, – поднялся со своего места убийца, – вы мне очень понравились, молодые люди. Приятно пообщаться с умными людьми. У вас хорошая хватка, вы энергичны, находчивы. Послушайте, а что, если вам задержаться у меня на пару дней? Отдохнете, на рыбалку сплаваем. Поиграем еще в доказательство умышленного убийства. Мэриан ведь к матери уехала, только через два месяца вернется, когда за колледж пора будет платить. А дом пока пустует. Как вы на это смотрите, а?
– Мне кажется, Артур Андерсен, – снова вздохнул Молдер, – вы чего-то недопоняли. Вам не удастся повернуть это дело как случай самообороны или даже превышение необходимой самообороны. У нас есть все доказательства, чтобы обвинить вас в умышленном, ничем не спровоцированном убийстве.
– В кабинете шерифа только что телефон зазвонил, разве вы не слышали? – удивленно приподнял брови убийца. – И вроде как что-то говорят о микробиологических анализах…
– Ну, вам в любом случае следует думать о другом, – ненавязчиво напомнила Скалли. – Например, о собственном деле.
– Я помню, – согласился арестант. – Шериф как раз повесил трубку и идет сюда.
Послышались тяжелые шаги – Дуал Бессель, на ходу подбирая ключ из тяжелой связки, подошел к камере, отпер замок и распахнул тяжелую створку:
– Прошу прощения, мистер Андерсен. Надеюсь, вы понимаете, что я был обязан вас задержать.
– Ну, разумеется, – шагнул ему навстречу арестант. – Однако я здесь засиделся. Мне бы хотелось принять душ и отоспаться в нормальной, мягкой и теплой постели.
– Разумеется, мистер Андерсен, – пропустил арестанта мимо себя шериф. – Я прикажу Малону отвезти вас домой.
– Очень хорошо, Дуал. А то моя машина осталась дома.
– Ничего страшного, мистер Андерсен. Малон все равно собирался отправляться в объезд.
Арестант вышел из участка, не потрудившись даже оглянуться на агентов Федерального бюро, и Молдер кинулся к шерифу:
– Вы можете объяснить, что происходит?
– Разумеется, сэр, – кивнул шериф. – Только что звонили из Дискерсона. По результатам анализов погибший Лайки Калеван и есть тот самый насильник, который убил Люсию Вильсон и, предположительно, всех остальных.
– То есть как?
– Результаты его анализов совпадают с теми, которые прислала мисс Дана, агент Фокс Молдер. Кроме того, они обнаружили глубокие свежие царапины. Получается, что убийцей был он.
– А Артур Андерсен?
– Похоже, Мэриан в пылу эмоций его оговорила. Он действительно пристрелил Лайки в момент попытки изнасилования. Просто она спросонок ничего не успела понять.
– Ничего себе "не успела понять"! – отодвинула в сторону напарника Скалли. – Она вообще спала! У нас есть неопровержимые улики, доказывающие, что Андерсен застрелил пострадавшего внизу, перед домом. Еще до того, как тот успел совершить хоть какое-то правонарушение!
– Лайки был убийцей, мисс Дана, – напомнил шериф. – Он изнасиловал и убил двух девочек нашего городка.
– Но это еще не значит, что каждый желающий мог пристрелить его при встрече! Артур Андерсен такой же убийца, как и Калеван!
– Послушайте, мисс, – насупился шериф, – я бы попросил вас выбирать выражение. Вы говорите об уважаемом человеке, а не о каком-то проходимце. Он защищал свою внучку и поступил так, как и должен поступить любой приличный горожанин.
– У вас все горожане стреляют людей на улице без суда и следствия? Что за дикость такая!
– Дикость творится у вас, в больших городах, – покачал головой Бессель. – Мы все знаем, телевизор, слава Богу, смотрим. Знаем, что у вас заведен обычай заботиться только о бандитах, а не о честных людях. Но мы тут привыкли жить по старинке и считаем, что хороший бандит – это мертвый бандит. А кто и как отправит его к праотцам, это уже не важно.
– Черт! – Скалли услышала, как на улице завелся двигатель машины. – Задержите его немедленно, или я сделаю это сама!
– Только шевельнитесь, – предупредил Бессель, положив руку на выглядывающую из кобуры рукоять револьвера, – и немедленно окажетесь за решеткой.
– Не сходите с ума, шериф, – втиснулся между полицейским и женщиной Молдер. – Мы агенты Федерального Бюро! Что вы делаете?
– Защищаю закон, – сообщил Бессель. – Меня сюда, слава Богу, не ваши умники из общества защиты шпаны назначили, а выбрали жители города. И пока я здесь командую, ни один обитатель Мэннинга не станет сидеть за то, что защищался от насильника.
– Думаю, прокурор округа будет иного мнения, – зло ответила Скалли. – Передайте нам материалы дела.
– Дело закрыто и сдано в архив, – холодно сообщил Бессель.
– Вы превышаете свои полномочия, шериф, – покачал головой Молдер. – Умышленные убийства и изнасилования относятся к компетенции ФБР.
– Насильник мертв, дело закрыто, – повторил Бессель. – Если вы желаете поднять его из архива и ознакомиться, то пусть ваше руководство обратится к окружному прокурору или судье, те, если сочтут нужным, затребуют его у нас, а мы со всей возможной для нас скоростью выполним их предписание…
– Вы покрываете убийцу, шериф!
– Полицейский участок города Мэннинг благодарит вас за помощь в раскрытии преступления, мисс Дана. Я обязательно пошлю к вам в штаб-квартиру письмо с благодарностью за умелые действия по опознанию преступника и сохранению доброго имени жителя нашего города. Надеюсь, больше я вас не увижу. До свидания. Вы знаете, как выехать из Мэннинга на шоссе, или вас проводить?
– Мы еще встретимся, шериф, – пообещала Скалли и решительно вышла из участка.
– За руль сяду я, – сразу предупредил Молдер. – Тебе сейчас дорога покажется слишком узкой.
– Какой негодяй! – женщина села в кабину пикапа и громко хлопнула дверцей.
– А что ты хотела? – удивился Молдер. – "Смотрите, это участок, который отремонтировал мистер Андерсен. А это школа, которую построил мистер Андерсен. А это больница, которую оборудовал мистер Андерсен…" И ты думала, его так преспокойно отправят за решетку? К тому же, согласись, насильником оказался все-таки не он.
– Он оказался обычным убийцей, который хладнокровно застрелил любовника своей внучки.
– И серийного маньяка по совместительству.
– Но это не значит…
– Скалли, не начинай снова, – перебил ее Молдер, отъезжая от полицейского участка и выворачивая на единственную улицу Мэннинга. – Согласись, что оказавшийся на свободе Андерсен куда безопаснее для окружающих, нежели Лайки Калеван. Во всяком случае, до того, как Мэриан заведет себе нового молодого человека. Но до этого момента мы успеем написать рапорта Скинеру, и пусть юридическая машина начинает сама раскручивать свои несмазанные колеса. Наше дело, кстати, тоже не судить, а устанавливать истину. Мы ее установили.
– Похоже, Молдер, ты тоже становишься на сторону Андерсена, – уже более спокойно сообщила Скалли.