- Странно. Венка раньше никогда не прогуливала. А как она вчера себя чувствовала? Ни на что не жаловалось?
- Вроде бы нет, не жаловалась.
- Да, хорошенькая новость, - пробормотал я. Не нравилось мне все это. Что, интересно, могло случиться с Венкой? Я побарабанил пальцами по столу, и сам позвонил ей домой, но в трубе слышались одни лишь гудки. Тогда я набрал телефонный номер Шехнера.
- Привет! У тебя все в порядке? - спросил я.
- Да, Хэнк! Здравствуй! Давай быстрее выкладывай, в чем у тебя дело? Я тороплюсь.
- У меня сегодня не пришла на работу Венка.
- И ты тревожишь меня по таким пустякам?
- Для меня это не пустяк.
- Не вышла - ну и что? Не велика беда. У меня сегодня, например, тоже два человека не появилось на службе. Кстати, после того, как они постояли вчера в оцеплении. Простудились, наверное, или подхватили какую-нибудь заразу.
- Все так. Но они же тебя предупредили, что не придут. А у моей заместительницы дома никто не подходит к телефону, - возразил я. - Сначала Курт куда-то пропал, теперь вот Венка. Такими темпами я скоро вообще останусь без работников.
- Ой, Хэнк, не вали все в одну кучу. Она еще не старая женщина и, возможно, устраивает свою личную судьбу с каким-нибудь молодцом. Обычная жизненная ситуация.
- Хорошо бы. А вдруг с ней произошло несчастье? Она живет одна, и ей некому помочь.
- Давай не паникуй раньше времени. На мой взгляд, у тебя просто хромает трудовая дисциплина. Но для твоего спокойствия я отправлю к Венке своего парня. Пускай он у нее там все проверит. Договорились?
- Да, - едва успел я ответить, потому, как дверь широко распахнулась, и в комнату в перемазанной спецовке ввалился взлохмаченный тракторист. Огляделся, хмыкнул, подошел к моему столу и припечатал заскорузлой пятерней к нему клочок сальной бумаги.
- Здрасьте. Вчера вы позабыли отметить мне мой наряд.
- Отметим, дело нехитрое, - кивнул я, беря его клочок бумаги. - Так, постой, но здесь написано, что ты проработал у нас двенадцать часов.
- Ничего себе, - присвистнул Лаэрт. - Мы и сами никогда столько не работаем.
Тракторист на мгновение задумался, переступил с ноги на ногу и с достоинством ответил:
- То у вас, в вашей крысиной службе. А у нас, в дорожной службе, иногда бывает, что и больше работаем - мы без дела не сидим. Трактор к объекту подогнать надо? Надо. Назад в гараж отогнать надо? Надо. По воздуху он не летает.
- Ладно, технику надо уважать, - согласился я.
- Спасибо, - буркнул он, взял подписанный мною наряд и тяжело шагал к выходу.
- Прощай! Чтоб ввек тебя не видеть! - крикнул Лаэрт ему вслед и, когда за ним закрылась дверь, сказал: - Скромный малый. Удивляюсь, как он себе только целые сутки не отметил? Ваша крысиная служба, говорит. Ничего, поест у нас пищу с крысиными добавками - мигом поумнеет. И на тракторе веселей кататься будет. Кстати, мне отвозить сегодня мертвечину на комбинат? Ну, из тех ловушек, что мы вчера поставили?
- Как получится со временем.
- Всего! Тогда я поехал.
- Возьми для компании с собой практиканта, - посоветовал я. - Хотя подозреваю, что пользы от него будет мало.
- Как прикажешь, - нехотя согласился Лаэрт.
Едва они вышли из комнаты, как раздались телефонные звонки. Звонил управляющий.
- Доброе утро, Хэнк! Чудесно, что застал тебя на месте. Как самочувствие? Как трудовой настрой?
- Прекрасно. Вся наша служба, кроме меня, сейчас находится на пятидесятой улице, уточняет причины и ликвидирует последствия нашествия крыс. Сам я координирую действия из конторы и привожу заодно в порядок текущую отчетность.
- Правильно, документация должна всегда быть в идеальном порядке. Это основа основ, - похвалил Камерон. - Как положение в районе вчерашних событий?
- В данный момент мы полностью контролируем ситуацию. Конечно, добиться этого оказалось сложно. Крысы занимали значительную территорию, кроме того, у нас часто возникали непредвиденные трудности. Пришлось мобилизовать все наши наличные средства и использовать внутренние резервы.
"Господи, что за чепуху я несу, а он слушает, соглашается и еще что-то советует. Но если я начну говорить нормальным человеческим языком, он меня не поймет", - поймал я себя на мысли.
- Да, вы проделали большой объем работ. Я вами доволен, - сказал управляющий. - У меня для вас приятная новость. Ваша служба награждается крупной денежной премией. Пока, правда, нет официального подтверждения, но не беспокойся - это вопрос ближайшего времени. Из окружного фонда выделяется пять тысяч для поощрения активных участников разгона крысиного нашествия и нормализации положения в округе. Словом, за ваши умелые и оперативные действия, усложненные выпадением ядовитых осадков. Примерно так будет сказано в приказе. Непосредственно твоей службе будет выделено тысяча. Надеюсь, ты рад, Хэнк?
- Естественно.
- Ровно по столько же выделяется генеральному управлению, службе устройства дорог, общественного порядка и пожарной службе.
- Но пожарные-то, собственно, здесь причем? - случайно вырвалось у меня.
- Пожарные? - переспросил он. - Конечно, пожарные не принимали участия во вчерашней операции. Но, понимаешь, в прошлом месяце они давали спецтранспорт для выполнения задания Шехнеру. За это им полагается вознаграждение. Не так ли? Что касается остальных, то люди Шехнера стояли в оцеплении, дорожная служба выделяла технику, ну и мы, генеральное управление, осуществляли общее руководство. У тебя разве есть возражения по поводу распределения премии?
- Нет, что вы! Наоборот, весь наш коллектив и я очень рады, - заверил я Камерона.
- Вот и отлично. Поблагодари всех своих подчиненных от моего имени и составь мне список особо отличившихся, мы их наградим почетными грамотами. До свидания. Продолжай работать в том же духе.
"Жалко, что сегодня не вышла на работу Венка", - подумал я. Моя заместительница умела яркими красками описывать на бумаге управляющему все наши действительные и мнимые подвиги. Сейчас бы она как раз занялась этим самым.
Между прочим, теперь мне стало понятно, почему дорожники прислали нам трактор с его лохматым водителем. Камерон пообещал им премию. Без этого они бы и палец о палец не ударили. Да и пожарные хороши. Вспомнили, что когда-то одалживали Шехнеру для его нужд спецтранспорт. Потом, как проводилось оцепление сотрудниками службы безопасности? С грехом пополам. Только и выискивали, кого пропустить за деньги через это свое оцепление. Поэтому еще неизвестно, кто ловчее - дорожники, пожарные или люди Шехнера. Хотя чему было удивляться? Это к разгону крыс, кроме нашей службы, никто не имеет отношения. Зато вот к получению премии, так или иначе, имеют отношение все.
Впрочем, в другой раз я бы принял куда ближе к сердцу распределение премии. Сейчас меня гораздо больше волновало то, что я прочитал вчера в газетах. Вернее, то, что осталось между строк. Я и отправил Лаэрта с практикантом Егором на пятидесятую улицу под предлогом выяснить там ситуацию, чтобы побыть в конторе одному. Разговаривая с управляющим, я старался убедить его в своей занятости и показать заинтересованность в дележе премии, что, к слову сказать, не потребовало от меня никакого притворства. Но все это время я ждал, когда смогу воспользоваться нашим служебным компьютером и с его помощью узнать адреса людей, чьи имена выписал вчера из газетных заметок. Хотя точно я еще не определил, зачем, собственно, мне нужны эти адреса? Да и о чем я буду спрашивать пострадавших некогда людей, если приеду к ним? Как вообще представлюсь? Привет, мол, плохая погода. Как поживаете? Не припомните, не покусал ли вас пять лет назад гражданин Н.? Что вы тогда почувствовали? Расскажите, пожалуйста, поподробнее о ваших ощущениях.
Нет, я не принял еще окончательного решения - стоит ли мне обращаться с расспросами к неизвестным людям.
Я уточнил выписанные адреса в компьютере, приехал по одному из них, уже стоял на пороге крепкого двухэтажного особняка с выпуклыми стенами и покатой крышей, принадлежащего, вероятно, состоятельным людям, - и продолжал задаваться вопросом: зачем все это мне нужно?
Это была с самого начала глупая затея. Следовало давно признаться себе, что я параноик и подвержен навязчивым идеям. Но в той или иной степени каждый человек страдает паранойей, а если уж я приехал сюда, то нечего мне в нерешительности топтаться перед этим особняком. Что больше смахивало на другой диагноз - идиотизм, подумал я, и нажал на звонок.
Дверь мне приоткрыл плотный коротко постриженный человек, одетый в дорогой серый костюм не по размеру и с хитрыми бегающими глазками. Сразу было видно, что калач он тертый - палец в рот ему не клади.
- Комиссия биологических исследований, - представился я, поводив перед его носом своим служебным удостоверением. - Могу я побеседовать с гражданином Загребельным?
- Как вы сказали? - приложил он ладошку к уху. - Откуда вы?
- Из комиссии биологических исследований. У меня разговор к гражданину Загребельному.
- Любопытно, чем это он сумел заинтересовать вашу комиссию? - произнес, как бы размышляя вслух, плотный человек, внимательно вглядываясь в меня.
- С удовольствием ему это объясню, как и многое другое. Так могу я с ним побеседовать? - я, словно со стороны наблюдал за собой, искренне удивляясь собственной наглости. Напрасно, оказывается, я себя недооценивал: успел я поднатореть в общении с разного рода типчиками. Спасибо моей профессии.
- К сожалению, нет, не можете, - ответил он.
- Это еще почему? - спросил я раздосадованный тем, что мне приходилось буквально вытягивать из него каждое слово. - Где Загребельный?
- Его нет.
- Благодарю за информацию, но об этом я уже догадался. Где же он?
- В закрытой лечебнице.
- Он болен?
- Странно, я полагал, что вашей комиссии подобное должно быть известно.
- В любой работе бывают свои накладки, в том числе и нашей. Но позвольте разбираться в них сотрудникам самой комиссии. Дом ведь принадлежит ему, не так ли?
- Точнее сказать, принадлежал. Теперь он мой. Я двоюродный брат его жены.
Вот, оказывается, что оно! Вот они во всей красе современные нравы! Причина настороженности этого хитреца объяснялась просто. Стоило человеку заболеть и попасть в лечебницу, как у него сразу отняли недвижимость. Конечно, такой добротный особняк с лихвой окупает все хлопоты и затраты, чтобы его отнять. А Загребельный, вероятно, угодил в лечебницу всерьез и надолго, если с ним можно было проделать подобный номер.
- А где его жена?
- Соня?
- Да, София.
- Она умерла полгода назад. С ней произошел несчастный случай. Все официальные документы на дом у меня имеются. А комиссия биологических исследований, что интересуется им или его домом? Или, может, его женой? - съехидничал он.
- Смотрите, чтобы наша комиссия не заинтересовалась вами самим и вашими официальными бумагами, - пожелал я ему на прощание, ткнув ему указательным пальцем в грудь. - Или несчастным случаем с вашей сестрой Соней.
- Не пугайте, я пуганый. Слишком много сейчас развелось разных комиссий, - буркнул он.
11
В общем, из этого визита я почти не извлек никакой пользы. Разве только, потрепав свои нервы, узнал, что нужный мне человек болен, лежит в лечебнице, и его сумели лишить неплохого особняка, в котором сейчас хозяйничает вороватый двоюродный брат его жены.
Еще меньше пользы я получил от поездки по второму адресу. Маленький неказистый домик на улице, граничащей с руинами огромного открытого стадиона, попросту пустовал. Толстая сварливая продавщица продуктового магазина со скромным ассортиментом товаров, что был напротив, помедлив, рассказала, что вся семья из него перебралась в южный округ к дальним родственникам, и посоветовала мне впредь не совать свой нос в чужие дела. Порядочные люди, дескать, сбором сплетен по магазинам не занимаются - у них есть дела куда более важные. Если же у меня возникло намерение приобрести эту убогую лачугу, то за справками лучше обратиться в соответствующую риэлтерскую контору. Там уж мое любопытство удовлетворят полностью, в конце концов, эти конторы для того и существуют.
Я поблагодарил продавщицу за любезность и мудрые указания, и под ее укоризненным взором покинул магазин.
По следующему адресу я был под предлогом, что я журналист и по заданию редакции узнаю, как сложилась жизнь героев наших прошлых газетных публикаций. Там у меня состоялась милая беседа с приветливой пожилой дамой в гостиной ее уютного дома за чашкой чая. Ее покойная племянница была супругой, да-да, того самого человека, которого на примерке костюма покусал закройщик.
- Представляете, какой ужас?! - вскинула она брови, доверительно подавшись ко мне на стуле. - Увы, он тоже умер.
- Кто? - спросил я.
- Не закройщик, разумеется. Что ему сделается, такому здоровенному детине? Умер муж моей племянницы, добрый и отзывчивый человек. Четыре года назад. Как быстро летит время.
- От укусов закройщика?
- Нет, не от укусов закройщика, хотя поначалу они вызвали у него настоящий шок и надолго омрачили настроение. Он много и часто хворал, у него было расстройство внутренних органов, он испытывал дикие боли. Перед смертью не мог проглотить и крошки, превратился в сущий скелет.
- Вы не знаете, почему он покусал мужа вашей племянницы?
- Кто? - спросила она, наморщив лоб.
- Да закройщик.
- Почему покусал? Как вам сказать? - замялась пожилая дама. - Нет, я совершенно не оправдываю поступок закройщика - это гадко и невоспитанно, но где-то его поведение поддается объяснению. Наверное, он просто вспылил и вышел из себя.
- Вы имеете в виду закройщика? - уточнил я.
- Кого же еще? Поясняю, наверное, закройщик просто вспылил и вышел из себя по вине самого мужа моей племянницы. Потому как, между нами, покойник, не подумайте, я не хочу сказать о нем ничего дурного, имел характер мелочный и педантичный. Мою несчастную племянницу - не буду скрывать и меня - он постоянно изводил своими беспричинными придирками, она с ним очень мучилась. Плакала, чуть ли не каждый день. Что поделаешь, он же был нездоровый человек. Нам остается только пожалеть их обоих.
- А что стало с тем закройщиком?
- О нем мне мало что известно. После того скандала - еще бы, покусал на примерке клиента! - он, естественно, сменил место работы. Но не пытайтесь узнать, где он сейчас. Не рекомендую вам шить у него костюм, раз с ним случаются дурные приступы.
- Обещаю, что не буду.
- Не шейте у него даже брюки. Благоразумнее держаться от людей подобного сорта подальше.
- А жаль, мне нужны новые рабочие штаны. Старые порвались. Впрочем, я того же мнения - с такими закройщиками лучше не связываться, - сказал я, покидая гостеприимную пожилую даму.
- Мне приятно, что смогла оказаться вам полезной.
Я уже устал от езды по округу, от встреч с людьми и бессмысленных разговоров с ними. Смешно даже, ведь я сам толком не понимал, какие сведения желал от них получить. Все представлялось мне весьма туманно и расплывчато. Честное слово, моя стихия была ловля крыс или, на худой конец, как вчера, их разгон. Единственный положительный результат этой затеи заключался пока в том, что приутихли мои головные боли.
Мне захотелось внести разнообразие в мое сегодняшнее занятие. Я притормозил машину возле нового супермаркета и отправился побродить по его полупустым залам. Купил несколько обещанных игрушек для детей, потом повертелся около сверкающей огоньками на передней панели посудомоечной машины. Славная вещица! Зина долго исподволь подготавливала меня к мысли о необходимости ее покупки. В принципе, я не возражал. Действительно, она бы не помешала нам в хозяйстве и облегчила бы домашний труд. Да и воды тратилось бы меньше. Но вот цена! Я вздохнул и направился к выходу.
В плоском многоквартирном доме, возведенным по социальной программе, на втором этаже мне повезло - я впервые увидел человека, покусанного больным крысиным синдромом. Именно о нем писалось в газетной заметке "Случай у бензоколонки", напечатанной три года назад и, кстати, последней на эту тему. Я с любопытством разглядывал его в темном коридоре перед дверью его квартиры, где мы стояли, и не находил в нем ничего примечательного. Человек как человек. Обыкновенной, заурядной внешности еще не старый мужчина, среднего роста, с грубоватыми чертами удлиненного лица и невыразительной речью - он чем-то напоминал лохматого тракториста из дорожной службы.
Я представился ему сотрудником комитета социальных разработок и, подбоченившись, строго спросил:
- Ваша фамилия Лещук?
- Лещук.
- Ну, рассказывайте.
- Чего?
- Как все было три года назад?
- Чего это вам вздумалось расспрашивать меня о той старой истории? Когда она была? Я уж ничего не помню, - ответил он, смущенный моим внезапным вторжением и, норовя заглянуть мне за спину, словно хотел проверить, нет ли за мной к нему еще незваных гостей.
- Мы перепроверяем принятые к исполнению меры. Говорите честно, со всей ответственностью за собственные слова. Полученные факты подвергнутся углубленному анализу, - заявил я канцелярским языком.
- Какому еще анализу? Зачем? Чего тут перепроверять? - с вызовом отозвался Лещук. - Я за все ему заплатил: и за лечение в больнице, и за ремонт автомобиля. Больше денег вам с меня не вытянуть. Дудки, будь вы хоть трижды этим комитетом. У меня к тому малому тоже есть претензии - провел в больнице целый день на обследовании. Но я вот с него почему-то ничего не требую. Он сам во всем виноват, запутал меня: сигналил левый поворот, а свернул направо.
- В ваших с ним показаниях имеются серьезные противоречия. Нам нужно будет разобраться самым тщательным образом, - заметил я. - Да, вас не удивило, что он начал кусаться? Не ударил кулаком, как это водится у мужчин, а укусил?
- Чему удивляться-то? У него оказалось начисто изуродовано правое крыло автомобиля. Поди, попробуй достать новое крыло в наше время! Здесь не только кусаться, глотку зубами любому перегрызешь. Другое дело, что я не виноват, и не люблю, когда меня кусают, - резонно заметил он и передернул плечами.
- Вас и прежде кусали?
- Я сам кого угодно покусаю. Вон сунулся один кусака и сразу в больницу на месяц попал. Жалко только, что лечить его пришлось за свои кровные деньги.
Стоять в мрачном коридоре многоквартирного дома, и разговаривать с этим неотесанным субъектом мне было неудобно и неприятно. Я ощущал себя человеком, вторгшимся на территорию противника. Все здесь, казалось, было настроено против меня - и шорохи, и запахи, и тени, колеблющиеся на стенах. Воздух и тот был пропитан враждебностью. Нет, я не боялся, но меня то и дело пробивала внутренняя дрожь.
- Крысы у вас в доме водятся? - поинтересовался я.
- Чего? - выкатил он глаза.
- Для полноты картины, меня интересует, крысы у вас в доме водятся?
- Не-а, избавились. Бывает, забираются иногда чужие, а от своих крыс мы избавились.
- Лещук, что за штучки? Почему ты без конца вертишься? Кого ты там ищешь за моей спиной?
- Так сзади вас я сегодня красил стену и, по-моему, вы испачкали одежду.
- Черт побери! Что ж ты раньше-то молчал об этом?! - выругался я, снимая свою новую куртку, одетую специально для сегодняшних поездок. Лещук не ошибся: она и впрямь была кое-где сзади перемазана бардовой краской.