– Не надо, Николай Сергеевич, – "снаряд" пролетел мимо, потому что, не поднимая лица, Галина Васильевна покачала головой, – сегодня мы все друг другу нравимся.
– Я могу позвонить завтра и доказать, что все это, – он обвел взглядом комнату, – здесь совершенно ни причем.
– Завтра будет завтра…
– Тогда до завтра, да? Я ж запомню!..
…Зачем я так сказала? Наверное, в надежде на лучшее, ведь каждый всегда оставляет путь к отступлению. Такое уж человек слабое существо – он не любит что-то терять…
– Я пойду, – тихо произнесла Галина Васильевна, глядя на веселившийся народ, давно потерявший к ним интерес. Да и что интересного, если между ними ничего не происходит?..
Из всех распахнутых дверей гремела музыка, которая смешав мелодии, превращалась в настоящую какофонию, и только в приемной, кроме маленькой искусственной елочки, ничто не напоминало о празднике. Галина Васильевна внезапно подумала, что ей жаль уходить, но она уже давно вывела для себя формулу – "Никогда не поддавайся иллюзиям", поэтому оставалось одеться и проскользнуть к выходу так, чтоб никому ничего не объяснять. …Странно – вот, никому я тут не нужна, а всем интересно…
Задуманное практически удалось – по дороге ей попались лишь двое ребят из технического отдела, приходивших в себя у распахнутого окна на лестничной площадке. Им, естественно, не было до нее дела, и Галина Васильевна спустилась вниз, кивнула охраннику, даже среди общего веселья бдительно несшего службу в своей стеклянной будке, и оказалась на свободе.
…Свобода… какая это все-таки странная штука, – она оглядела непривычно пустую улицу, – обычно в такое время люди бродят по магазинам, садятся в транспорт, назначают свидания, а сейчас, ни людей, ни транспорта…Полдесятого… Это ж по какому времени они начали отмечать?.. А я только собираюсь готовить салат… – подобная мысль не радовала, и она вернулась к прежней, успев поймать ее ускользающий хвост, – свобода… Но "хвост" оторвался, вновь вернув Галину Васильевну к реалиям улицы. …Это не свобода, а самое обыкновенное одиночество…
Внезапно начавшаяся перестрелка петард наполнила город обстановкой уличного боя. …А так оно и есть – вечный бой со скукой, с тем пресловутым одиночеством. А когда он затихает, начинается бой с работой, с домашними делами… Меня, наверное, взяли в плен, посадили в камеру, из которой нельзя сбежать, а другие, вон, бьются и побеждают…
Галина Васильевна подняла голову, разглядывая десятки уютно светившихся окон; представила столы, покрытые белыми скатертями, много еды – столько, чтоб хватило и на завтрашний день, и, главное, много людей – веселых, суетливых, связанных чем-то общим. …Может, стоило поехать с Николаем?..Хотя там бы тоже ничего не изменилось, ведь одиночество не исчезает от физического присутствия, иначе б все только и делали, что катались в переполненных автобусах…
Где-то рядом прогремел взрыв, заставивший Галину Васильевну вздрогнуть. Над ее головой раскрылся огромный красный купол, и огоньки кровавыми слезинками побежали по черным щекам ночи. Ей вдруг тоже захотелось плакать.
…Ну, почему у меня не бывает праздников?! Это ложь, что я их не люблю – просто мне удобно так думать, чтоб не чувствовать себя ущербной. Вот, в чем правда!.. Если б сейчас, по мановению волшебной палочки, возник Николай Сергеевич и снова пригласил ее… даже не в ресторан, а все равно куда!.. …Я б, ей-богу, пошла, и неважно, что случится завтра!..Но это была лишь шутка судьбы – никто меня никуда не позовет… Было б мне лет двадцать, другое дело… значит, все-таки я старуха, и нечего тут хорохориться…
Галина Васильевна дошла до остановки. На проезжей части два парня с огромной сумкой ловили машину, громко матеря какого-то Артема, который не заехал за ними; взглянула в глубину улицы, где возникли фары, не похожие на маршрутку…
– …С праздником тебя, добрая женщина.
Обернувшись, Галина Васильевна увидела нищенку.
…Господи, почему она преследует меня?!.. – испугалась Галина Васильевна, но тут же поняла, что никто ее не преследует – это она сама все время подходила к ней и давала деньги.
Лица нищенки она не видела, потому что та стояла перед яркой витриной зловещим черным силуэтом. Ее рабочий день закончился и в лексиконе, кроме слов "подайте, ради Христа", появились другие, которыми она спешила воспользоваться, дабы не забыть окончательно.
– Спешишь на праздник? – спросила нищенка.
– Нет…
Гулко хлопнула дверца – это уехали парни с сумкой.
– Но ведь скоро праздник. Который сейчас час?
– Десять, – Галина Васильевна посмотрела на часы.
– Совсем скоро, – нищенка вздохнула.
Галина Васильевна по-прежнему не видела глаз, но чувствовала, как взгляд ласково облизывает лицо, словно шершавый собачий язык, и оно от этого становится влажным. Чтоб убедиться в очередной иллюзии, она провела рукой по щеке и поняла, что все правда – неизвестно откуда взявшиеся слезинки катились к уголкам рта. Галина Васильевна стыдливо смахнула их и совсем по-детски шмыгнула носом.
– Не надо роптать на судьбу, – произнесла нищенка, по-своему оценив ее состояние, – надо прожить то, что дано. Значит, Бог решил, что тебе не хватает именно этого знания.
Галина Васильевна приоткрыла рот, но не нашлась, что ответить, потому что никогда не думала о Боге. Тем не менее, было в словах нищенки что-то успокаивающее, смиряющее досаду и разочарование. Это, как круг, за который можно схватиться и ждать, когда тебя вытащат незримые спасатели.
Нищенка вышла из света – оказывается, она улыбалась, и Галина Васильевна уже не могла оторвать взгляд от этой ироничной улыбки. Внутренне она понимала, что надо немедленно прекратить разговор, иначе, в конце концов, можно остаться в голых стенах, как не раз показывали в криминальной хронике, но не бежать же по улице, крича "помогите!"?
– Идите своей дорогой, – сумела выдавить она.
– Конечно, – нищенка кивнула, – меня ждет мой теплый подвал. Есть вино и есть, что поставить на стол. Нет только елки и телевизора.
– Елки у меня тоже нет, – неожиданно для самой себя поделилась Галина Васильевна, – а телевизор… – и совершенно безотчетно предложила, – хотите, пойдем ко мне?..
Откуда взялись эти слова? Как они, вообще, посмели прийти в голову, а, тем более, сорваться с языка?.. Галина Васильевна обмерла, поражаясь своей глупой наивности.
– Я не против.
… Еще б ты была против!.. Господи, что я делаю? Надо сказать ей, что пошутила или лучше, ничего не говорить, а просто уйти! Не станет же она гнаться за мной?..
– Только зайдем ко мне, – предложила нищенка, – я возьму припасы, что собрала к празднику.
Галина Васильевна живо представила мусорный бак, откуда могли появиться "припасы".
– Боже упаси! У меня все есть, – воскликнула она, но нищенка будто и не слышала.
– Здесь совсем рядом.
И вопреки здравому смыслу, вопреки желанию, вопреки всему, что накопил жизненный опыт за сорок два года, Галина Васильевна пошла. Она понимала, что сходит с ума, но ноги сами несли ее. …Все, я пропала! Золото в шкатулке, прямо у зеркала – на самом видном месте!.. Хотя, там золота-то!.. А в сумке премия – в сумку она полезет первым делом…
Когда они пересекали двор, нищенка шла чуть впереди.
…Можно попытаться отстать, и когда чары перестанут действовать, бежать… Замедлив шаги, Галина Васильевна оглянулась и увидела огромную черную собаку, задумчиво нюхавшую следы на дорожке. Это означало, что путь к отступлению отрезан – собак она боялась больше всего на свете (страх этот остался с детства, когда ее укусила соседская дворняжка и пришлось делать жуткое количество уколов).
Собака подняла голову, оценивая потенциальный ужин, и Галина Васильевна поспешно догнала нищенку, уже подходившую к дому. Дверь в подъезд была распахнута, и слышались приглушенные голоса, а на балконе третьего этажа виднелись курившие люди. Можно было броситься к ним, но это если б на нее, например, напали хулиганы, а просить защиты от немощной старухи?.. Откуда им знать, что она, то ли гипнотизерша, то ли колдунья?..
Нищенка сняла с двери соседствовавшей с подъездной, висячий замок.
– Хорошо я придумала? – она спрятала его в карман, – никто и не догадывается, что там кто-то живет – всегда, вроде, закрыто. А я ж не дебоширю, никого в гости не вожу… Постой тут, – она исчезла, для конспирации прикрыв за собой дверь.
…Вот он, шанс!.. Галина Васильевна сделала резкое движение, но собака, стоявшая совсем близко, зарычала, обнажив огромные клыки. …Это похоже на страшную сказку!.. Страшная новогодняя сказка… Нонсенс! В Новый год должны быть только счастливые сказки… или вообще никаких!..
– Идем, – нищенка, вернувшаяся очень быстро, повесила замок на место.
– Я боюсь, – Галина Васильевна указала пальцем на собаку.
– Это Черныш, – нищенка засмеялась, – хороший пес. Выгнал кто-то. Бегает теперь неприкаянный. Я подкармливаю его. Черныш, Черныш, иди сюда, – позвала она.
Собака завиляла хвостом и подошла, подставляя голову. Нищенка полезла в пакет, который вынесла с собой, и что-то бросила на асфальт. Галина Васильевна не поняла, что это было, но Чернышу, похоже, понравилось, и он аппетитно чавкнул.
– Пойдем, – повторила нищенка, – нам надо куда-то ехать?
– Да, – Галина Васильевна посмотрела на часы, – уже половина одиннадцатого.
– Сейчас остановим машину и успеем, – успокоила нищенка, – деньги есть, только останавливать будешь ты, а то у меня вряд ли получится, – она усмехнулась, – глупые люди. Они ж не понимают, что я богаче многих из них.
Галина Васильевна подумала, что речь идет о неких духовных ценностях, но когда, расплачиваясь с водителем, нищенка достала вполне материальную бумажку в пятьсот рублей, все окончательно встало на свои места. …Конечно, милостыней столько не заработаешь, – решила Галина Васильевна, но даже эта мысль была вялой, не рождавшей желания бороться, – Дашка меня убьет – ей же надо платить за следующий семестр, а деньги сейчас уплывут…
* * *
Этажом выше Даша слышала голоса. Она сразу узнала их и старалась двигаться осторожно, прислушиваясь к разговору.
– Наташ, ты веришь, что с кем встретишь Новый год, с тем его и проведешь? – спросил Кирилл.
…А, вот, не надо! – тут же решила Даша, – на следующий год у меня другие планы…
– Сколько еще учиться, помнишь? – Лунина засмеялась, – так что, если никого не отчислят…
– Но ты ж понимаешь, о чем я, – обиделся Кирилл, и в этот момент Даша очень не вовремя чихнула, – будь здорова, – Кирилл глянул вниз, а Лунина помахала ей рукой. Дальше они поднимались все вместе, и молча.
Дверь им открыл… Дед Мороз! Не узнать Павлика было невозможно, но какова красная шуба и белая ватная борода!.. Потом появилась Вика в наряде Снегурочки. Она расцеловала всех по очереди, а добравшись до Даши, шепнула ей на ухо:
– Я похожа на пугало?
На пугало она была совсем не похожа, даже наоборот – костюм эффектно демонстрировал Викины формы, и Даша уверенно показала большой палец.
– А я уже старый год провожаю, – Владик показался из комнаты с рюмкой в руке, – мать, видок у тебя клевый, – он покачал головой, оглядывая Дашу в свитере и джинсах.
– Дурачок, – она беззлобно покрутила пальцем у виска, – в прикиде, фиг бы я сюда дошла – мужики б штабелями лежали, – и поспешно скрывшись в ванной, достала из пакета аккуратно сложенное бордовое платье.
Из-за тонкой двери слышался торжественный голос Луниной, сопровождаемый громким смехом, но у Даши были свои, более важные дела. …Блин, врут они все!.. "taftтри погоды"!.. Берлин – ураганный ветер!.. Ни фига не держит… на голове реальный взрыв на макаронной фабрике!.. Она увлеченно мазала гелем волосы, и только слишком громкий взрыв смеха заставил ее прислушаться.
– …и осталось две свиньи, – продолжала Лунина, – одна Вика. Вот она – свинка-хозяйка, в фартучке, а вторая – Дашка, наша главная "мисска". Свинка-принцесса.
…Я те покажу свинку! – возмутилась Даша, забыв, кто является символом наступающего года, – сама свинья жирная!..
Последний локон наконец кокетливо вытянулся вдоль щеки. Даша распахнула дверь и торжественно вступила в комнату, ожидая восторженного вздоха, но встретил ее дружный хохот. Инстинктивно Даша сначала глянула на свои колготки, но потом взгляд отыскал на столе замечательного розового поросенка – не по-свински длинноногого, с задорным пятачком, а главное, одетого в неприлично короткое бордовое платье с голой спиной и подтянутой грудью.
– Вы чего, в одном бутике одевались? Класс!.. – Настя захлопала в ладоши.
– Да ну вас всех! – Даша покраснела даже под слоем тонального крема. …Оборжали!.. Хоть бы кто заценил!.. – она брезгливо взяла свое новое отображение, – не, прикольно, конечно, но почему оно тоже бордовое!..
– Даш! – Настя обняла подругу, – Дашка, слышь, ну, ты чего? Глянь на меня, – она выловила из стада, пасшегося среди тарелок, поросенка, который сосал ручку, бессмысленно глядя в книгу, – я, вот, двоечница, и не расстраиваюсь.
Даша тут же решила, что если б она училась так, как Настя, это было б гораздо хуже какой-то дурацкой игрушки.
– Хорош, девчонки! – провозгласил Дед Мороз, перегоняя стадо свиней на подоконник, – давайте садиться. Договаривались на десять, так что больше никого не ждем.
Дашу Вика усадила рядом с Кириллом, но если днем их "коварный план" выглядел, скорее, приколом, то после "свинки-принцессы" Дашино настроение резко изменилось – нет, Кирилл не стал ей более интересен, но отбить его, сделалось целью сегодняшней ночи. …А пусть тусуется со своими свиньями!.. С родней, оно будет как-то ближе!.. – Даша надменно взглянула на Лунину, но та, похоже, не заметила вызова, и преспокойно устроилась по другую сторону от жениха. "Дед Мороз" взял бутылку, но это время в дверь позвонили, и послышался приглушенный Ванин голос:
– Без нас не наливать, слышите? Мы уже тут!
* * *
Пока они ехали, потом молча шли к подъезду и взбирались на четвертый этаж, Галина Васильевна успела перебрать десяток вариантов избавления от нежелательной гостьи. Чего только не лезло в голову – даже, как в кино, столкнуть ее с лестницы.
…Нашлась киллер!.. Я послать-то по-русски ее не могу… – подумала она обреченно, – зато где не надо, ох, какая решительная – сидела б сейчас в ресторане, тихонько пила шампанское и наблюдала, как Дед Мороз устраивает бег в мешках!.. Наверное, это мне в наказание, чтоб не крутила носом… разборчивая невеста… Только делать-то теперь что?..
Открыв дверь квартиры, она включила свет. Как же она любила все эти вещи, преданно встречавшие ее каждый вечер! …И ведь что-то из них обязательно исчезнет с уходом этой "черной вороны". Ужасно! Я должна этому помешать, раз уж вляпалась в историю!..
Галина Васильевна повернулась, собираясь сообщить, что планы изменились и праздновать она будет совсем даже не одна (может, хоть это спугнет мошенницу), но увидев с каким благоговением та разглядывает обстановку, подумала: …Наверное, она уже забыла, как выглядит нормальный дом. Куда она сейчас пойдет? Она ведь тоже человек, и к тому же пока не сделала мне ничего плохого – это ведь мои домыслы!..
– Уютно у вас, – сказала гостья, – старая мебель… спасибо, что позвали.
Фраза окончательно обезоружила Галину Васильевну.
– Раздевайтесь, – она вздохнула, поняв, что сопротивляться бесполезно.
При ярком свете Галина Васильевна наконец-то смогла рассмотреть, кого привела в свой дом. Из-под длинного черного пальто виднелись немодные сапоги с белесыми носами; черный платок был завязан настолько туго, что делал голову неестественно маленькой – вообще, женщина напоминала кокон с человеческим лицом… с очень странным лицом. Его удивительное притяжение Галина Васильевна испытала еще на остановке, а теперь, изучая внимательно, не могла понять, что же привлекло ее в первую очередь: большой нос или тонкие губы, которые, даже улыбаясь, вроде, насмехались над тобой?.. Нет, скорее, глаза – ясные, будто светящиеся изнутри. Правда, и их трудно было назвать красивыми – для этого они выглядели слишком маленькими и сидели близко к переносице. Зато все это вместе создавало неповторимый, завораживающий образ.
…Какая причуда природы, – подумала Галина Васильевна, – из стольких уродств получилось… Гостья отвернулась, снимая пальто, и Галина Васильевна не успела охарактеризовать, что же именно получилось.
Под пальто оказалась вязаная кофта и длинная юбка, вместо сломанной "молнии" застегнутая двумя булавками, зато из-под платка возникла аккуратная стрижка, сделанная, похоже, не так давно. Правда, она не шла к такому типу лица – короткие виски только подчеркивали широкие скулы, добавляя в облик нечто азиатское. Но самым неприятным был запах, сразу распространившийся по квартире – смесь пота, керосина… наверное, было еще что-то, но, по незнанию, Галина Васильевна не могла дать всему точных определений. Она невольно потянула носом и брезгливо поморщилась.
– Извините, – гостья виновато склонила голову, – обычно я хожу в баню, но под Новый год все везде расписано. Знаете, это теперь модно, встречать Новый год в бане… У вас же есть ванна? Если не возражаете, я могу помыться.
Предложение не вызвало ни протеста, ни даже удивления. Впрочем, после того, что эта женщина вообще оказалась здесь, удивляться было уже нечему, и Галина Васильевна кивнула.
– Тогда надо и переодеться, – продолжала гостья, – это ж не только я так пахну.
Галина Васильевна тут же решила, что у нее, как у всякой женщины, есть масса вещей, которые жаль выбросить, но и надевать их она не будет никогда. Обычно подобное старье отвозят деревенским родственникам или складывают возле мусорных контейнеров, но ее родственники давно умерли, а нести на помойку почему-то казалось стыдным.
– Идемте, – Галина Васильевна распахнула шкаф. Одним движением отделила то, что считала нужным, – вот, посмотрите здесь. Потом можете забрать их все.
– Спасибо, – нищенка принялась придирчиво щупать ткань, расправляя рукава и подолы, и наконец облюбовала строгий темно-зеленый костюм.
Галине Васильевне он тоже нравился, но от длительной носки шерсть вытянулась. В таком виде секретарь директора не могла ходить на работу, и, тем не менее, на мгновение ей стало жаль, словно у нее забирали кусочек прошлого.
– Тогда уж и белье, – бесцеремонно напомнила гостья, но тут же смилостивилась, – можно какое поплоше. У меня дома-то есть, но я ж не думала…
– Да-да, – Галина Васильевна с готовностью распахнула вторую створку и выбрала комплект, который купила очень давно, погнавшись за дешевизной, – подойдет?
– Мне все подойдет, – собрав одежду, нищенка уверенно направилась в ванную.
– Вот мочалка, шампунь, полотенце… – попыталась объяснять Галина Васильевна.
– Спасибо, я разберусь, – гостья закрыла за собой дверь. В ванну с шумом полилась вода, – а вы пока посмотрите мой пакет! – крикнула она, – там есть кое-что вкусное!
…Боже, что происходит?.. Это полное безумие… – Галина Васильевна привалилась спиной к стене и закрыла глаза.