Если комиссар полиции человек гражданский, так шеф управления действительно профессионал. Это нормально. До лейтенанта все обязаны уметь работать самостоятельно. Капитан должен уметь организовать работу. Шеф полицейского управления знает что и где происходит. Комиссару достаточно самостоятельно расписаться, где ему укажут пальцем или поставят галочку. Ему даже придумывать речи не требуется, есть специальные люди.
Фрэнк прошел весь путь с топанья по тротуарам в качестве пешего патрульного и до начальственного кабинета своими ногами. Среди сослуживцев пользовался вполне законным уважением. Мы все так шли по служебной лестнице. Никому никогда не получить звание без патрульной службы. Да и сдавать экзамены не сахар. Многие предпочитают обойтись без этого. Погоны сержанта в смысле оплаты преимуществ особых не дают, а ответственности всегда больше.
Ну а выше и вовсе для большинства огромная проблема. Университеты редко кто из простых копов имеет за плечами, а без них лейтенанта не получить. Можно учиться совмещая, но на такой подвиг мало кто реально способен. Курсы повышения квалификации или дополнительные, вроде опознания наркотиков, экспресс-анализ или умение распознать краденную машину с перебитыми серийными номерами другое дело. Это я посещал охотно. И полезно, и все в рабочее время, и с оплатой. А учиться годами и при этом работать на улицах практически невозможно. Он сумел.
А знали мы друг друга очень давно. Еще с тех давних пор, когда я зеленым новичком осваивался в форте-эскимосов. Как-то так странно совпало, что там было полно русских. Ну в смысле говорящих на языке. Сюда попутно зачисляли и явных азиатов, болгар, поляков и даже каптеркой заведовал "русский" по имени Карл. Умудрился мальцом угодить в русский плен в 45 м и лет десять просидел в качестве военнопленного. Выучил язык попутно. В нашей компании ему было комфортно. Как домой вернулся.
Это обычное дело не только для нашего города, а вообще для любых эмигрантов. Люди стремятся селиться рядом с такими же, как сами. Им проще понимать своих, да и с общением легче. Далеко не все сходу способны объясняться по-английски. Многие и до старости не очень осваивают язык, работая и живя в собственной среде. Так уж получилось, что кто-то поселился в каком-то месте, к нему поближе перебрались родственники, друзья и поехало…
Здесь еще добавилась что основная масса фэйри. То есть жуткая чересполосица и далеко не всегда по внешнему виду сразу понятно кто есть кто. А полицию в таких районах редко уважают. Даже такого же происхождения. Против своих пошел. С другой стороны представители власти и нередко обращаются за помощью по знакомству.
У нас достаточно большая община эмигрантов уехавших еще до революции или после войны в 40-е. В Милл Сити, в часе езды от нас, полным полно украинцев довоенных из Российской Империи и послевоенных. Там куча всяких сектантов, зато парни высшего класса. Непьющие, некурящие, привыкшие к тяжелой работе, они быстро обросли хозяйством. Половина наших строителей из них и ценятся высоко. Говорил я тогда уже прилично, набравшись от Липиных и пройдя курсы в армии.
Если твои познания выходят за рамки обычной ругани и ты способен отличить приехавшего из Кишинева от поляка и даже худо-бедно нечто слышал о староверах, а джину с ромом и текилой предпочитаешь водку, автоматически становишься почти своим. Ведь если мужчина пьет ирландский виски он кто? Естественно ирландец. А если водку? Безусловно раски. А что она называется "Абсолют" или "Ван Гог" роли не играет.
Это еще ничего. Был как-то в Чикаго и с изумлением обнаружил огромное количество литовцев. Целый район имеется. Так оказалось и они когда выгодно числятся "русскими". Понятно не молодые. Те уже здесь выросли. А водку все одно употребляют!
Надо сказать, проверки на наркотики у нас всю жизнь были очень жесткие. Поймают – вылетишь в момент. А к алкоголю относились терпимо. Главное не достукаться до белой горячки. Естественно все пили, особенно в нерабочее время. Некоторые сильно. Но при этом обязан не нажираться до отключки и всегда быть готовым к трудам на пользу общества. Три предупреждения и имеешь шанс на досрочное увольнение. Правда обычно обходилось переводом ниже и срезанием зарплаты.
Но те парни почти все давно на пенсии. Старое поколение ушло и кроме меня русских всего двое в полиции. Один в большой начальник, а другой в экспертной службе. Это вообще гражданские. Так что если что случается и требуется говорящий или читающий вызывают меня. Иногда это всерьез достает. Своих дел хватает. Но в принципе я не возмущаюсь. Незаменимый человек это определенный уровень. Достаточно почетный.
А Кросс был у нас с Хуаном сержантом. В "девичестве" до натурализации его родители были Красновы. Начальник редко бывает другом, но иногда достаточно правильно себя вести по отношению к нижестоящим. Чтобы заслужить имя "брата в синем" надо быть одним из команды и это совсем не просто.
Три года в одной группе дают много для знания товарища. Потом его перевели. У нас принято при повышении в звании или в должности, или при переводе в другой отдел отправлять в другой участок. Из-за этого иногда приходится ждать места годами.
Поскольку в городе участков всего четыре, а сотрудников полиции, считая с административными чиновниками, не наберется и тысячи, мы постоянно пересекались и продолжали общаться.
– Именно из-за старого знакомства я тебя и не трогаю, – сказал он уже без особого недовольства, – хотя любой скажет – на проверку подозрительного типа. Но это не означает, что можно продолжать в том же духе. У тебя сколько дней отпуска набралось?
– Девятнадцать, – отвечаю, понимая, что спорить в данном случае бесполезно. Я в жизни больше недели без дела не болтался. Очень скоро начинаешь скучать и думать о возвращении.
Лучше бы он убрал меня с должности. Буду опять с напарником вместо двоих подчиненных. Плевать на понижение. Перевод не крест на карьере. Подумаешь в патруль, зато не будет у меня за спиной диких подозрений. Тем более кто-кто, а он то прекрасно знает, что когда я на шестерок мэра стучал в ФБР с ним предварительно переговорил. Вот кто бы на меня не вешал разные гадости, а не его корова мычит. Сам не ангел.
– Чтоб до первого числа я тебя не видел. Езжай из города куда подальше. В Калифорнию, на Гавайи, в Европу – не важно. Чтоб следующий труп к тебе отношения не имел. Чтоб ты даже рядом не мелькал. Это ясно?
– Да, сэр.
– И не называй меня сэр, мы не в кабинете беседуем! – неизвестно с чего взвился он.
– Да, мэм, – покорно говорю.
Он криво усмехнулся и махнул рукой.
– На сборы тебе весь оставшийся день и не говори потом, что я свинья.
Ты медведь, мысленно соглашаюсь. Понять бы еще почему их так много среди русских. Неужели все-таки стереотипы влияют на превращение? Ерунда какая-то. Это уже магия, а мы живем в насквозь материальном мире.
– Утром тебя проводят, куда ты там решишь. В аэропорт или на вокзал.
– В каком смысле, проводят?
– Правильно, – сказал Фрэнк глубокомысленно, – еще лишних людей тебе на порчу отдавать. Хватит и одной. Офицер! – повышая голос, крикнул.
Девушка у патрульной машины обернулась, мгновение колебалась и двинулась на сближение. Если она Кросса и не знала в лицо, звезды на воротнике формы должны были достаточно внятно обозначить его служебное положение.
– Отвезет домой, а заодно и посторожит, обеспечивая алиби, – пояснил большой начальник свои действия. Он точно издевался. Мог бы и в камеру запереть, меня ж потом засмеют. – И смотри у меня, патрульная завтра должна появиться на работе живой.
Глава 7. Будни следствия. Наши дни
Я еще раз проверил по записям в тетрадке и ткнул пальцем в клавишу, заведующую соответствующей функцией. Сначала идешь на "Ф3", оттуда с третей ступеньки на "Ф5". Программу я эту не знал и знать не мог. Мы свои полицейские тоже кому попало не доверяем. Что можно там найти при обычной проверке достаточно деликатный вопрос. Реально ничего суперсекретного или личного. При этом существует возможность подключиться к базе данных и сделать это можно не заезжая в офис.
Проверка происходит одновременно на наличие ордеров на арест по всех стране (за что-то очень крупное), по штату (попадают деяния помельче) и округу (все преступления и нарушения). Там же можно проверить чьи-либо прошлые аресты и преступления. Водительские права, нарушения и изъятия прав ранее проводится по такой же схеме.
Речь идет о правонарушениях и данные по кредитке или сколько у него любовниц в патрульной машине не обнаружишь при всем желании. Для этого существуют совсем другие базы данных и вот на это уже требуется разрешение начальства. В некоторых случаях, как с банком, от судьи.
В СССР как оказалось все сложнее и проще. Патрульный фиг чего самостоятельно узнать может. Ему требуется позвонить в диспетчерскую и сообщить личный пароль. Что я теперь прекрасно знаю три чужих и легко при случае воспользуюсь, в расчет почему-то не принимается.
Ну или в кабинете самостоятельно искать информацию. В отличие от США здесь все общегосударственное и нет разделения на области, республики или города. Отдельных спецучетов по экономическим, хулиганским или вооруженным правонарушениям тоже нет. По крайней мере, когда речь идет о милиции. Что там делается в спецслужбах, я спрашивать не собираюсь. Уж точно запишут в шпионы.
Фактически если речь идет о свидетелях, понятых или лицах пока ни в чем не подозреваемых, записываются на месте личные данные. Необходимые действия делаются уже потом – задним числом. Вот меня и посадили. Как самого глупого, неумелого и в страстном желании спихнуть с себя лишнюю работу. Расписать личные данные в анкете, пробить справку об арестах и судимости. Понаставить необходимые галочки в подробнейшем опроснике. Нет, я не обижаюсь. Во-первых, я для них чужой, во-вторых, даже мне без лупы видно насколько странно происходящее.
В свой первый день я угодил, что называется прямиком в растревоженный муравейник. Все куда-то бегали с озабоченным видом, появлялись курьеры с засугрученными печатями пакетами (я даже не знал, что такое еще существует). Они шли без очереди к генералу, в приемной которого я просиживал штаны. Врывались высокие чины в погонах и без. По реакции присутствующих несложно догадаться, даже если брюки без правильной красной стрелки. Как она правильно называется, я так и не вспомнил, а проверять в словаре не стал. И без того хватает забот.
Сидя в приемной и время от времени бегая на лестницу покурить я как-то позабыл держать в руках табличку с надписью: "американец". Может знай окружающие они бы вели себя иначе, а так не особо стесняясь соседа обсуждали между собой новости. По степени важности это было так:
1. Скоро начинается важнейшее событие в истории страны и мира (вот именно, скромностью русские не страдают) – очередной съезд КПСС. Новый лидер должен был с высокой трибуны озвучить свою программу и идеи.
Внутреннее положение и возможные изменения в экономической политике всех волновали не на шутку. Я наслушался массы прогнозов от самых идиотских, до вполне реальных. Очень вероятно, что в их представлении все обстоит прямо противоположным образом. Не мне судить. Ясно одно – нет никаких сомнений в том, что и среди нынешнего поколения руководителей СССР существуют разногласия и ведется полемика. Однако она не происходит открыто.
2. Важнейшей новостью было и вчерашнее происшествие. Торчащие на улицах забастовщики власти города видимо достали всерьез, а тут еще и съезд компартии с иностранными наблюдателями в большом количестве. Строчат разные гадости в газеты и прочие фейсбуки. Последнее правда блокируется, но при определенных умениях выйти помимо цензуры на сайт не сложно. Нехорошо смотрится.
Москва должна быть праздничной и тихой. Свои проблемы надо решать тихо. Вот как в Denso. Здесь я не выдержал и задал вопрос болтуну, ожидая подозрительного взгляда. Ошибся. Парню хотелось поделиться насколько он информированный.
Оказывается в Харькове есть завод принадлежащий японской корпорации. Он изготовляет сложные станки, предназначенные для производства автомобильных деталей. Там устроили "итальянскую" забастовку. Это когда на место приходишь, отбиваешь карточку и любыми путями затягиваешь дело, честно торча у станка. Через несколько дней молчаливой забастовки администрация согласилась повысить их зарплаты на 20 %.
– Вот так и надо добиваться своих прав! – провозгласил он.
Я согласился без возражений. На фоне произошедшего – это действительно идеально. Пять с лишним тысяч омоновцев чуть не со всей России завезли к съезду и сейчас их пустили в дело. И перекрывающих улицы, и запершихся на заводе скрутили. Причем судя по отрывкам разговоров там пахло десятками раненых и несколькими убитыми.
Цеха брали штурмом, а сопротивляющихся дубасили до потери сознания без разбора. Сотни, если не тысячи арестованных распихали по камерам. Потом их наверняка выпустят, за исключением главарей и подстрекателей. Тем уж навесят сроки, но все это произойдет не раньше окончания съезда. То есть через пару неделек.
Со знанием дела назывались подробности и кто кому куда вломил. Кстати и шум с утра стал понятен. Командировочные омоновцы всей толпой вернулись отсыпаться. Ночью стояли в оцеплении и утрамбовывали арестованных. Судя по озвученному, тот рыжий в этом действии участвовал. Недаром его инструктировали. Наверное перестарался работая дубинкой.
Ну не мое дело осуждать. Я ж подробностей не знаю и что происходило не видел. А как это бывает, на себе испытывал, когда неадекватные типы норовят плюнуть в лицо или кидаются без причины. Не все способны терпеть. Вот регулярное превышение пределов силы, повод задуматься. А иногда с каждым случается.
Докурив очередную сигарету, уже собрался возвращаться в знакомое кресло и тут на меня вылетели два полковника. Вообще от количества звездочек в глазах рябило. И никто никому не отдавал честь, старательно вытягиваясь. Зачем тогда ходить в мундире не ясно. У нас такое разве у патрульных и на торжественных мероприятиях. Ну у них свои уставы, мне неизвестные.
– Ты еще здесь? – изумился мой знакомый.
– А где я должен быть? – вкладывая в вопрос весь оставшийся сарказм, спрашиваю. – С глубоким терпением дожидаюсь возможности пожать руку вашему сверхзанятому начальнику кадров.
– Во, – обращаясь ко второму, довольно сказал мой знакомый, – я ж говорил, – так и чешет по нашему. Подходящий экземпляр. Бери.
– Будто от меня зависит, – с подозрением разглядывая меня, отвечает.
– А от кого, Кирилл Григорьевич?
Тут были какие-то неизвестные подводные течения и реакции отслеживать на хорошо знакомом, но чужом языке сложнее. Я им был нужен. Обоим. А вот зачем ни черта не разобрать. Наводящие вопросы не ко времени. Еще успеется.
– Ну смотри у меня! – провозгласил Кирилл Григорьевич, мимоходом вешая ответственность за меня на своего товарища. То есть сослуживца. – Бумаги давай, – это уже мне.
– Все будет хорошо, – подмигивая, сказал полковник, когда тот исчез с моими документами за дверью. – Кстати, меня зовут полковник Туманов. Александр Иванович. Начальник батальона специальных операций.
– БСО? – в недоумении переспрашиваю. – А что это?
– Да, – с грустью произнес полковник, – плохой из тебя шпион.
Ему было обидно, но я действительно не прикалывался. Мало ли что потом выяснил про третий год существующий суперомон, созданный перед Олимпиадой. Тогда реально в первый раз услышал, а изобразить восхищение как-то не догадался. Мало что ли у нас всяких престижных подразделений и отделов имеется в городском управлении и участках. Кроме MRT, который можно считать аналогом ОМОНа, Scuba, К-9, Street Crime, Auto Crime. Вот Контртеррористический и Разведывательный в Фэйри-сити не водятся. Это в основном в больших городах.
Знать всех или разбираться почему сюда пошел служить невозможно. Кому-то нравятся лошади, а кому-то собаки. Кому-то бомбы. А кому-то стрелять. У каждого свои причины для перевода. В небольшие и желанные многими отделы попасть очень сложно, а чем меньше город, тем дольше дожидаться. Текучесть кадров минимальная.
– Пошли! – грозно сказал Кирилл Григорьевич, держа в руках некую папку, десять минут назад еще отсутствующую и двинулся вперед, тихо обсуждая со вторым полковником американское хамство. В присланном досье на меня содержались самые общие сведенья. Учился, служил, полицейская Академия, опять служил, курсы, повышение в звании, награды. Наверное он думал я не слышу.
Туманов очень тихо спросил и тот утвердительно буркнул. Ну такие вещи не скроешь. Группу крови проставить обязаны. Александр Иванович оглянулся на меня через плечо и очень ласково, на манер крокодила улыбнулся. Он был жутко удовлетворен своей проницательностью. Каждый спецназовец мнит себя разведчиком и детективом, а любой патрульный генералом. Я сделал вид, что не в курсе с чего такая радость.
В общем угодил я в самое странное дело из возможных. Я чего ожидал? Посадят в самый дальний угол в отдел занимающейся координацией расследования преступлений, носящих международный характер. Выдача преступников, пересылка бумаг по факсу, объяснения с американскими коллегами. Мне ведь проще навести взаимопонимание. В таком роде. Пару часиков работы в лучшем виде и масса свободного времени. Вместо этого я направлен в Специальную Следственную Комиссию. Именно так – каждое слово с большой буквы и золотым теснением.
Я превратился в невразумительного эксперта Главного следственного управления с зарплатой на уровне майора и при полном отсутствии должностных обязанностей и инструкций. Штампы, печати, удостоверение, все права работника милиции вроде бесплатного проезда на общественном транспорте. Еще табельный пистолет "Ярыгин". Что есть табель никто объяснить не смог. Зато все дружно завидовали.
Новые пистолеты стали выдавать с этого года и все остальные ходят с примелькавшимся "Макаровым". Пришлось учить правила применения и сдавать норму по попаданиям в мишень. Это единственное, что у меня потребовали. Со вторым условием все прошло нормально, от следаков никто не ждет снайперской стрельбы. А вот с разрешением на применение оружия трудно. Вбитые в мозг за много лет инструкции так просто не перечеркнешь.
Нам в полиции разрешается открывать огонь на поражение при условии большой вероятности получения тяжёлых травм или смерти от преступника. Но убегающий преступник не может ни тяжело травмировать, ни убить. Стрелять в спину преступление.
Валить можно только в момент нанесения тяжких увечий и травм или при возникновении опасности нанесения таковых. Естественно если преступник стреляет, независимо от того, стоит, бежит, прыгает, или даже пытается летать, то он представляет угрозу как полиции, так и мирным жителям. А в этих случая применение полицией оружия считается правомерным.