- Да возьми ты, наконец, свой противный мешок! - на бегу крикнула Мирегал, и Бхарг послушно взвалил ношу себе на спину. Они миновали фруктовый сад и по ячменному полю добежали до вала. Но нидхаги, находившиеся в поселке, заметили бегущих. Не прошло и минуты, как отряд косматых всадников выскочил им наперерез.
- Попались! - испуганно крикнул Бхарг.
- Ерунда, - успокоил его Гил, - отсидимся в лесу!
- В лесу? - Бхарг с ужасом посмотрел на Гила. - Нет, только не это. Нет! Я не пойду!
Ки-Энду взобрался на вал и прорубил отверстие в заграждении.
- Не бойся, Бхарг, - крикнул он сверху. - Мы уже дважды спасались таким образом. Это совершенно безопасно!
Гил и Мирегал подхватили Бхарга под руки и потащили его к дыре. Вскоре все четверо скрылись за проволокой. Ки-Энду и Гил принялись мечами расчищать проход, Мирегал и Бхарг шли следом.
- Это правда не опасно, господин Ки-Энду? - бормотал несчастный Бхарг. Почему же мне так страшно? Я никогда раньше не бывал в Хумба-Гире, но слышал, что местные никогда не заходят в лес. Говорят, здесь страшные деревья-людоеды, покойники и прочая нечисть.
Хоть Бхарга и трясло от страха, он все же не отставал от друзей, решив довериться их опыту.
Тем временем всадники поднялись на вал. Один из них поднял лук, намереваясь пустить стрелу вслед беглецам, но другие прорычали ему что-то, и он передумал. Отряд повернул вспять и скрылся из виду.
- Слава дэвам! - сказал Ки-Энду. - Теперь можно вернуться к заграждению. Куда ты так рванул, Бхарг? Мешок не потеряй!
Путники расположились на отдых на вершине вала, под самым забором. Наконец-то они могли отдохнуть и побеседовать. Ки-Энду не терпелось узнать, каким образом Мирегал и Бхарг оказались здесь, в Ха-мерке, да еще в такой критический момент, когда, казалось, их с Гилом уже ничто не могло сласти. Но ему пришлось временно подавить свое любопытство: Бхарг никак не мог прийти в себя после того, как на несколько шагов зашел в чашу, - он со страхом глядел на извивающиеся ветки, вздрагивал, мотал головой и бормотал что-то невнятное. Мирегал с Гилом сидели в сторонке, взявшись за руки, и, глядя друг на друга счастливыми глазами, беседовали о каких-то пустяках.
- Гилли, неужели ты хотел от меня убежать? - говорила Мирегал. - Помнишь, когда ты пришел ко мне в госпиталь, я сказала, что нас с тобой ничто не разлучит. Глупый, ты не поверил мне!
- Да, я помню. Я тоща немного расстроился, что ты так легкомысленно со мной простилась. Откуда мне было знать, что мы расстаемся только на день?
- Зато я это знала! Ты же от меня ничего скрыть не можешь, как бы ни старался. Я по твоим глазам все-все вижу, что у тебя на уме.
- Ну хорошо, ты могла догадаться, что я собираюсь уйти. Но как ты узнала, куда? Направление-то у меня в глазах не написано, я надеюсь?
- Пусть это будет моей маленькой тайной, - улыбнулась Мирегал.
- Какая же ты смелая! - восхищенно сказал Гил. - Ты что, пошла сюда, в этот ужасный лес, только для того, чтобы не расставаться со мной?
Мирегал кивнула и рассмеялась. Гил обнял ее. Ки-Энду, который все это время прислушивался к их разговору в надежде что-то узнать, не выдержал и обратился к сестре.
- Послушай, Мирегал. Ты все-таки должна объяснить, как вы сюда попали. Это не только ваше личное дело. Нам очень важно знать это. Понимаешь, кто-то подслушивал наши разговоры с Гилом в Эллигате, а потом, когда мы плыли по реке, за нами была погоня. Мы решили, что это шпионы из Леса, и, значит, Хумбе известны наши планы. Но теперь получается, что это могли быть вы с Бхаргом. Я тебя очень прошу, расскажи все по порядку.
- Ах, Ки, как ты любишь, чтобы все вокруг были серьезны и говорили только о делах! Ну ладно, так и быть, расскажу. Кстати, вы случайно не голодны? У нас в мешке куча продуктов, пообедаем?
- Еще как голодны! - воскликнул Гил. - Бхарг, скорей развязывай мешок! Мы ведь из-за этого и попались - увидели яблоки и забыли об осторожности, даже не заметили, как нидхаги нас окружили.
Бхарг извлек из мешка хлеб, сыр, большой кусок вареной баранины и бутылку с водой. Даже Ки-Энду не устоял и, мгновенно забыв о своем неудовлетворенном любопытстве, набросился на еду.
Когда все насытились, Мирегал все же пришлось рассказать свою историю.
- Возвращаюсь я вечером из госпиталя, - начала она, - прохожу мимо двери Гиловой спальни и вдруг слышу очень таинственный голос любимого брата, который вещает о каких-то ужасах, как он это любит: о гуллах, тунах и прочей гадости. Нет, я вовсе не собиралась подслушивать. Но уж очень было интересно. Я только немножко постояла у двери, вот и все. Потом решила пойти прогуляться и все хорошенько обдумать. Я, конечно, сразу поняла, что раз вы решили совершить еще один подвиг, значит, вошли во вкус и отговаривать вас бесполезно. Но Гил решил от меня сбежать - вот с этим я никак не могла смириться. Нет, думаю, радость моя, никуда ты от меня не денешься!..
Я пошла к Бхаргу и рассказала ему обо всем. Мы заранее все обговорили: Бхарг сказал, что переоденется нидхагом, перестанет причесываться и чистить зубы, а я должна буду изображать его пленницу. Вчера вечером он прибежал ко мне и сказал, что вы отплываете. Мы помчались к реке - вещи у нас давно уже были собраны, - сели в лодку и поплыли за вами следом.
Сначала все шло хорошо, а потом вы, видно, нас услышали и так припустили, что мы порядочно отстали. Я боялась, что теперь мы вас не найдем в лесу, но нам повезло: мы заметили у берега вашу лодку и поняли, что вы пошли по дороге. Бхарг побеседовал с нидхагами, которые сидели в этом старом сарае, и от них мы все про вас узнали, нам даже показали дырку в заборе. Нидхаги ухмылялись и говорили: "Пусть теперь деревья обгладывают их косточки". Бхарг ужасно расстроился, но я не поверила, что вы погибли, и залезла все-таки в эту дыру. Дошла до конца прохода, где вы притаились, увидела, что вас там нет, и никаких косточек, конечно, тоже, и вернулась. Часа через три мы вас догнали, а потом уже не выпускали из виду. Ну, вот и все, дальше вы знаете. И не надо на нас сердиться, Ки, мы же вам не помешаем! С Бхаргом куда безопаснее! Правда, он здорово придумал про пленников? Одно только плохо он каждый раз взваливал на меня этот тяжеленный мешок, когда видел нидхагов. Ну, теперь вы будете его тащить!
Не успела Мирегал договорить, как Гил снова начал ее обнимать, шептать что-то на ухо. Ки-Энду пустился в рассуждения о Хумбе и о том, что она знает и чего не знает, а Бхарг только посмеивался и ковырял в зубах спичкой…
Наконец Ки-Энду сказал, что пора идти дальше. Они двинулись по гребню вала - слева был лес, а справа, за забором, ячменное поле и нидхагир. Ки-Энду и Гил по очереди тащили мешок, а Бхарг нес три асгардских меча.
Через час они добрались до западного края огражденного участка. Отсюда снова начиналась просека. Они спустились на дорогу и продолжили свой путь на запад. Идти вчетвером было гораздо веселее - они непрерывно болтали, смеялись, шутили. Вскоре Гил и Ки-Энду забыли о том, что у них все чешется и что они хотят спать. Даже о своем страшном приключении они почти перестали вспоминать и ни словом о нем не обмолвились, решив, что ни к чему лишний раз пугать Бхарга и расстраивать Мирегал.
Когда солнце уже клонилось к западу, им повстречался нидхаг на вороной кобыле. Бхарг перекинулся с ним парой слов и, когда всадник скрылся из виду, сказал друзьям:
- Плохо дело! Дорога впереди перекрыта. Видно, здешние власти прознали, что в Лесу появились чужаки.
- Что ж, придется пробираться через чащу, - спокойно произнес Ки-Энду. Все равно дальше по этой дороге нам идти бессмысленно: давно уже пора свернуть направо. Не бойся, Бхарг, это совершенно безопасно. Главное - не засыпать.
- А если заснуть?
- Понимаешь, эти деревья очень быстро растут. Потом будет трудно выбраться из чащи.
Они вошли в лес. Шуршащие ростки, полумрак и затхлый воздух окружили их. Движение их сразу замедлилось. Вскоре стало ясно, что удобнее всего идти гуськом - один из мужчин расчищал дорогу, остальные они следом. Бхарг, видимо, сумел побороть свой страх или, по крайней мере, научился его не показывать. Мирегал постоянно болтала и шутила, прилагая все усилия, чтобы ее спутники не пали духом.
Они преодолели не более трех с половиной миль, когда начало темнеть. Сразу похолодало, запах плесени усилился и стал почти невыносимым; быстрее начали шевелиться прозрачные побеги. Откуда-то появилось множество белых змеек - они бесшумно скользили в ветвях и время от времени падали путникам на головы, отчего Мирегал каждый раз отчаянно визжала. Ки-Энду повернулся к Гилу и сказал тихо, чтобы остальные не услышали:
- Скоро придется останавливаться на ночлег. У тебя есть какой-нибудь план?
- Ну, наверное, вырубим участок побольше, все вытопчем, выдернем все росточки… Хорошо бы развести костер.
- Боюсь, что эти деревья не будут гореть, они слишком водянистые. А на земле спать нельзя, они же вырастают оттуда за считанные минуты.
- Что же делать?
- Не знаю.
Лес быстро погружался во тьму. Скользкие ветви со всех сторон тянулись к путникам, трогая их лица, обвиваясь вокруг ног. Страх начал овладевать ими. Мирегал притихла, Бхарг снова начал дрожать.
- Я не смогу идти всю ночь, - жалобно произнесла девушка. - Давайте остановимся хоть ненадолго.
Бхарг, уже давно с трудом волочивший ноги, стал как вкопанный, и хрипло прошептал:
- Дальше нельзя. Дальше смерть.
В этот момент Гил, прорубавший дорогу, воскликнул изумленно:
- Смотрите, поляна!
Усталые путники оказались на краю небольшой, сотню шагов в диаметре, круглой площадки. Глинистая почва была полностью лишена растительности, лишь в самом центре поляны, раскинув могучие ветви, стоял огромный дуб настоящий живой дуб!
Мирегал подбежала к дереву и обняла его, прижавшись лицом к потрескавшейся коре.
- Милое дерево! - воскликнула она, и Гил не смог понять по ее голосу, плачет она или смеется. - Сколько в тебе силы, сколько мужества! Смотрите, оно же в одиночку борется с этим гадким лесом! Вокруг давно уже не осталось ни одной живой травинки, а дуб все равно не сдается, и эта мертвая поросль не смеет к нему приблизиться. Нам бы такую волю к жизни - мир был бы вечен!
- Дерево и правда красивое, - согласился Ки-Энду. - И нам очень повезло, что мы на него наткнулись - здесь мы переночуем спокойно. К тому же я вижу сухие ветки, значит, можно развести костер.
Они поужинали в наступившей темноте и легли спать, решив, что мужчины будут по очереди охранять сон остальных. Гил вызвался нести вахту первым; он сидел у костра и, время от времени подбрасывая в огонь дубовые сучья, прислушивался к лесным шорохам. Мирегал что-то бормотала во сне. Гилу удалось разобрать отдельные слова: "Твои корни доходят до дна бездны, на твоей кроне покоится свод неба - Ты - середина мира, опора жизни… Пока ты стоишь, мы бессмертны".
"Бедненькая, - подумал Гил, - у нее тоже помутился разум, как у Ки. Милая моя, отважная девочка! Как же мне помочь тебе?"
Тихая беззвездная ночь окутала землю мраком. Зловеще шуршали древесные гуллы, чуть слышно шелестели листья старого дуба. Весело потрескивали сучья в костре; искры уносились к небу.
Гил сидел у огня; лицо его было спокойно, и в душе не было страха.
Он твердо знал, что найдет бессмертие.
Глава 17
ХУМБА
С первыми лучами солнца они двинулись в путь. Серые влажные стволы и шевелящиеся ветки вновь окружили путников. Бхарг был смертельно бледен страх опять овладел им, каждый шаг давался ему с великим трудом. Напрасно Мирегал пыталась его успокоить: чем дальше они углублялись в лес, тем сильнее дрожал бедный нидхаг. Они не успели пройти и четверти мили, когда он остановился и хрипло произнес:
- Подождите, дальше нельзя. Мы приближаемся к чему-то ужасному.
Гил тоже смутно ощущал какую-то угрозу. Он взял Мирегал за руку, и они остановились, прислушиваясь. Ки-Энду, расчищавший дорогу, тоже встал как вкопанный.
- Что там? Ты что-то увидел? - спросила Мирегал.
- Тс-с! Подойдите ко мне, только тихо! Смотрите!
Гил, Мирегал, а вслед за ними и трясущийся Бхарг подошли к Ки-Энду и посмотрели туда, куда он показывал. То, что они увидели, напоминало картину из кошмарного сна. Через сплетение ветвей была видна дорога. По ней бесконечной вереницей, в затылок друг другу, шли гуллы. Они бесшумно переставляли сухие тонкие ноги; их плоские лица были неподвижны. Руки висели, как плети; кисти были несоразмерно велики, пальцы заканчивались чудовищными белыми ногтями. Гуллы шагали на юг, словно влекомые какой-то неведомой силой. Никто из них не смотрел по сторонам; им не было никакого дела до притаившихся за деревьями людей.
Увидев, что гуллы не замечают их, Бхарг несколько успокоился.
- Сколько мертвецов! - сказал он шепотом. - Должно быть, идут в Ахел.
- Эта дорога нам очень удобна, - сказал Ки-Энду. - Она ведет прямо на север. По ней мы наверняка доберемся до Хумбы.
- Вы хотите идти по гулльской дороге, господин Ки-Энду?
- Почему бы и нет? Здесь все гулльское, Бхарг, этот лес - настоящее царство мертвых.
Но время шло, а конца страшной процессии все не было видно. Лишь через полчаса показался последний гулл. А позади колонны ехала на бледном коне юная, прекрасная женщина. Ее смуглое лицо, казалось, вобрало в себя всю красоту темных южных ночей; в ее чертах было столько благородства, величия, что у Гила перехватило дыхание. Он почувствовал, что готов следовать куда угодно за прекрасной всадницей, без оглядки подчиняясь ее воле. Поэтому он не удивился, когда Бхарг упал на колени и, сложив руки, словно в мольбе, пробормотал:
- Приказывай, госпожа! Я твой раб!
Ки-Энду приблизил острие меча к лицу Бхарга и хрипло произнес:
- Молчи и не двигайся, или я убью тебя.
Бхарг замер, широко раскрыв глаза; только губы его продолжали шевелиться.
Гил не мог отвести взгляда от всадницы.
- Как она прекрасно, - шепнул он.
Как ни тихо это было сказано, Мирегал услышала.
- Посмотри получше, - прошептала она ему на ухо, - у нее же ледяные глаза. Неужели тебе такие нравятся?
Но Гил не слушал ее.
- Как она попала сюда, эта женщина-дэв, что она делает среди гуллов?
Мирегал ущипнула его за руку.
- Очнись! Разве это дэв? В ее лице нет ни капли добра, только холод и презрение ко всему живому. А этих гуллов она гонит в Ахел или в Эн-Гел-а-Син - на погибель нашим близким!
Всадница проехала мимо, не заметив путников. Она смотрела лишь на шагающих впереди мертвецов, а те все шли и шли по дороге на юг, безмолвные и безвольные, покорные ее взгляду.
Наконец и гуллы, и всадница скрылись вдали. Бхарг начал понемногу приходить в себя. Он встал на ноги и смущенно попросил прощения.
- Я ничего не мог с собой сделать. Если бы она приказала мне убить вас, я бы не посмел ослушаться… Это даже не страх. Мне кажется, я перестал быть собой.
- Кто эта прекрасная женщина, Бхарг? - спросил Ки-Энду.
- Ты знаешь ее?
- Как я могу не знать государыню Ашт! - воскликнул
Бхарг. - Ашт - великая владычица леса, она единственная из всех тунов, переродившись, сохранила свой прежний облик.
- Видно, такая оболочка одинаково пригодна как для добра, так и для зла, - с улыбкой заметил Ки-Энду. - Остерегайся красивых женщин, Гил!
После долгих споров Ки-Энду убедил своих спутников пойти по гулльской дороге. Было очевидно, что она ведет прямо к Хумбе; кроме того, Ашт, по-видимому, перегнала на юг всех или почти всех имевшихся около Хумбы гуллов. Это позволяло надеяться, что путникам не грозит еще одна встреча с ними; нидхаги же наверняка не пользовались этой дорогой.
- К тому же, - сказал Ки-Энду, - у нас есть Бхарг, который чует гуллов на расстоянии… Как только тебе станет страшно, Бхарг, - сразу говори!
- Вот как, значит, и трусость может оказаться полезной? - улыбнулся Бхарг.
Они двинулись на север по гулльской дороге. Как и предсказывал Ки-Энду, этот путь оказался самым безопасным: за весь день они не встретили ни гуллов, ни нидхагов. Гил, Мирегал и Ки-Энду то и дело спрашивали Бхарга, не страшно ли ему, и он неизменно отвечал, что ни капельки. К вечеру эти вопросы превратились в своеобразный ритуал, очень веселивший путников. К тому же Мирегал заметила, что Гил и Ки-Энду постоянно почесываются, совсем как несчастные обитатели хутора Горячий Ключ, заеденные клопами, - это тоже служило предметом ее шуточек.
После ужасов и опасностей вчерашнего дня путешествие по гулльской дороге показалось Гилу развлекательной прогулкой; он шагал в каком-то полусне, и когда они после захода солнца остановились на ночлег, он почти не чувствовал усталости, хотя за день прошли добрых тридцать пять миль.
На этот раз они не стали разводить костер - не было дров; спать пришлось прямо на дороге. Короткая июньская ночь пролетела на удивление быстро, и на рассвете путники двинулись дальше на север.
Они шли около двух часов, когда Бхарг, доселе неустрашимый, сказал, что ему не по себе. Путники остановились. Стояла полная тишина, лишь ветви шуршали, извиваясь.
- Ну как, Бхарг, - спросил Ки-Энду, - что ты чувствуешь?
- Впереди какая-то опасность. Наверное, гуллы.
- Они приближаются?
- По-моему, нет. Во всяком случае, страшнее мне не становится.
- Хорошо, стойте здесь, я пойду посмотрю, - сказал Ки-Энду и быстро зашагал вперед. Поднявшись на пригорок, он махнул рукой своим спутникам, приглашая их следовать за ним.
- Наверное, ты ошибся, Бхарг, - сказал он, когда они приблизились. Дорога пуста. Правда, она кончается тупиком…
Действительно, им оставалось идти по дороге не более полумили; дальше она бесследно исчезала, упершись в деревья.
- Вот так штука, - удивился Гил. - Мы-то надеялись, что она ведет к Хумбе, а она, оказывается, не ведет вообще никуда. Зачем только ее сделали? И откуда взялись на ней гуллы и Ашт?
Дойдя до конца дороги, они увидели на земле большой металлический диск. Бхарг указал на него дрожащей рукой.
- Это там, - пролепетал он, - под этой штукой!..
- А-а, это, наверное, вход в подземелье, - сказал Ки-Энду,
- оттуда и вышли те гуллы, которых мы видели.
- Там их еще много, господин Ки-Энду! - сказал Бхарг.
- Я туда ни за что не полезу!
- А нам туда и не надо. Пойдем через лес. Мы почти у цели. Они снова углубились в чащу, мечами расчищая себе дорогу. Прошло совсем немного времени, и вдруг лес кончился. Путники очутились на краю огромного ровного поля, выложенного шестиугольными каменными плитами. Слева возвышалась ступенчатая пирамида - магдел. У ее подножия теснилось множество низких, длинных сараев. В центре поля - в миле от путников и полумиле от магдела они увидели цель своего путешествия - Хумбу.
Блестящий черный шар лежал на прямоугольной подставке, выдолбленной наподобие чаши, так что нижняя часть шара погружалась в нее.
Гил ожидал увидеть нечто более внушительное - в действительности Хумба была высотой всего в три человеческих роста. Вокруг нее стояло семь металлических столбов с перекладинами. Нигде не было видно ни души. Стояла полная тишина.