– Лозы уязвимы для… заморозка. Так что если после определенного момента будет заморозок, то винограда будет меньше, а вино, изготовленное из этого винограда, становится более ценным, потому его труднее достать.
Они повернулись к нему и дружно свели ладони, сделав несколько негромких хлопков.
– Хорошо обосновано, – сказала Мейча.
Джетри снова пожал плечами:
– Экономически разумно. Редкости стоят дороже.
– Верно, – сказала Миандра. – Но погода непредсказуема, а есть виноград, для которого нам не нужна нехватка. Если бы нужна была редкость, было бы лучше оставлять урожай в доме и продавать его позднее по более высокой цене.
Это звучало разумно. Но вот относительно погоды что-то можно было бы предпринять.
– Вы наблюдаете за погодой?
– Конечно, – ответила Мейча. – У Рен Лара есть переносная станция, которую он носит на поясе и которую слушает все время бодрствования – и, готова спорить, во сне тоже! Однако, увы, прогнозы не всегда – или, вернее, крайне редко – бывают точными, поэтому всегда надо быть готовым, что погода повернется против тебя. Только подумай, Джетри! Тебе еще предстоит испытать ощущение, когда мастер будит тебя среди ночи ставить дымовые котлы, которые оберегают почки от заморозка.
"Должен существовать лучший способ", – решил он, смутно вспоминая купола, гидропонную секцию "Рынка" или…
– Добрый день, добрый день, леди Мейча, леди Миандра!
Слова звучали энергично и жизнерадостно, а следом за ними появился пожилой джентльмен в вечернем костюме. Он приостановился у самой двери, устремив ясные карие глаза на Джетри.
– А это… Я вижу Джетри, сына вен-Деелин?
Джетри отвесил поклон, быстрый и гибкий.
– Джетри Гобелин, – сказал он в модальности знакомства, – приемный сын Норн вен-Деелин.
– Дивно! – Пожилой джентльмен потер руки, явно предвкушая дальнейшее. – Я – Зер Мин пел-Обен. Вы можете называть меня мастер пел-Обен. А теперь скажите мне, юный Джетри, обучали ли вас основным позам и фигурам?
– Я умею танцевать джигу и несколько парных танцев, – ответил он, хотя это, видимо, не подходило под понятие поз и фигур, чем бы они ни были.
Тем не менее его считали неплохим танцором, и на вечеринке, куда он ходил в шестнадцать, Джейди Винчестер – главный род, с "Пули" – танцевала с ним, практически отвергнув более старших, которые пытались ухаживать за ней – вернее, за "Пулей", поскольку, как он узнал потом, Джейди предстояло унаследовать капитанство. Но он выяснил это уже потом, когда они с Маком Златом подрались, выясняя, кто имеет право танцевать, а кто еще мальчишка.
– Джигу, – пробормотал мастер пел-Обен. – Сожалею, незнаком. Не могли бы вы любезно изобразить несколько движений? Возможно, я мог бы ее узнать.
"Вряд ли", – подумал Джетри, но поскольку это он упомянул этот танец, отвертеться от демонстрации было никак нельзя. Итак…
– Я попытаюсь, сударь, – вежливо сказал он и закрыл глаза, стараясь мысленно услышать музыку: флейты, ложки, банджо, барабаны, какой-нибудь электроклавишник… Вот какой была музыка на вечеринках. Громкая, быстрая и веселая для джиги. Джетри улыбнулся про себя и почувствовал, как его ноги начали дергаться, когда у него в голове забренчало банджо Уилма Гатри. Перед его взором встала Джейди, с вызывающей улыбкой встряхивающая головой, высоко подпрыгивающая раз, и два. А в третьем прыжке он присоединился к ней, а потом встал на обе ноги, упер руки в бока, повернулся направо и налево… Ноги быстро двигаются в сложных шагах…
– Спасибо! – услышал он и открыл глаза в бальной зале с деревянным полом и синими стенами.
Мастер пел-Обен стоял перед ним, сложив руки, а на его лице было выражение, которое показалось Джетри похожим на потрясенное. Близняшки справа и слева от него явно пытались не улыбаться.
Он велел ногам остановиться, опустил руки с пояса и наклонил голову.
– Всего несколько движений, сударь. Надеюсь, это было… познавательно.
Мастер пел-Обен всмотрелся в него.
– Познавательно. Действительно. Вы обладаете изяществом, как я вижу, и атлетизмом. А теперь мы покажем вам, как танцуют на Ириквэй.
Он пошевелил пальцами, вытянутыми в сторону Миандры и Мейчи.
– Если леди окажут нам любезность исполнить круговой танец?
В баре стало чуть тише. Более того, синеволосая барменша неподвижно стояла у дальнего конца стойки, серьезно разговаривая с маленькой девочкой в корабельном комбинезоне, которая сидела на стойке, поджав под себя ноги.
– Это твоя, дальнобойщица?
– Имущество приятеля, – ответила Хат, бросив хмурый взгляд на Коралин. – Ее корабль отлетает через четверть часа, и брат ее ищет.
Барменша тоже нахмурилась:
– Нехорошо заставлять брата тревожиться, – сурово сказала она.
Коралин прикусила губу и потупилась.
– Я больше не буду, – прошептала она.
– Скажи это ему, – посоветовала барменша и потрепала ее по коленке. – Эй!
Девочка подняла глаза, и женщина улыбнулась:
– Было приятно с тобой поговорить. Когда будешь здесь в следующий раз, заходи и расскажи мне новости. Ладно, Кори?
Коралин улыбнулась:
– Ладно.
– Ну, вот и хорошо. Удачного полета.
Коралин сползла к краю стойки и спрыгнула на пол, приземлившись не очень твердо.
Хат протянула ей руку:
– Пошли, – сказала она, и они вместе вышли из бара в коридор.
– Ах, ты!
Крик Кизона привлек недовольное внимание лиадийцев, стоявших у двери. Не обращая на них внимания, он подхватил сестру на руки.
– Голову бы тебе оторвать! – прорычал он, обняв ее так, что чуть было не осуществил свою угрозу.
Коралин прижалась щекой к его щеке.
– Я больше не буду, Ки.
– Ты всегда "больше не будешь", – сказал он. – А нужно просто не опаздывать. Будешь так себя вести, и капитан запрет тебя на корабле.
Он поставил ее на ноги, крепко взял за руку и повернулся, адресовав Хат улыбку до ушей и картинный взмах руки.
– Хат Гобелин, ты моя героиня!
Она усмехнулась и указала ему на туннель:
– Иди, а то капитан оставит вас обоих.
– И будет считать, что осталась в выигрыше, – согласился Кизон. Он еще раз помахал Хат и потянул Коралин за руку. – Пошли, Искорка. Покажи мне, как ты умеешь бегать под гравитацией.
– Пока, Хат! – крикнула малышка – и оба исчезли, быстро шагая по туннелю.
Хат покачала головой и подняла руку, чтобы прикрыть зевок. "Пора возвращаться в общежитие", – подумала она и осмотрелась, разыскивая указательные стрелки.
– Гобелин? – сказал у нее за спиной тихий злобный голос.
Хат обернулась и встретилась с холодными голубыми глазами желтоволосого купца, который так досадил служащей Стола Приема.
– Ну и что? – спросила она его на портовом, даже не пытаясь говорить вежливо.
Он нахмурился.
– Ты родня Джетри Гобелина?
Что это означало? Он – один из новых товарищей Джета?
– Да, – признала она чуть более дружелюбно.
Она попыталась представить себе, что у Джетри какие-то более или менее дружеские отношения с таким избалованным и капризным типом – и не слишком в этом преуспела. Даже если признать, что бизнес есть бизнес…
– Твой родич повредил моему родичу, – сказал лиадиец, и Хат почувствовала, что ее тело покрылось мурашками. – Ты у нас в долгу.
Лиадийцы, стоявшие рядом, молчали, наблюдая за ними. Пара землян с шумом вывалилась из дверей, громко переговариваясь. Они прошли через всю группу, не обратив на нее внимания, и исчезли в глубине туннеля.
– Что он сделал? – спросила Хат у лиадийца. – И кто ты?
– Я – Бар Джан чел-Гейбин. Джетри Гобелин своими действиями украл у меня брата. Он не платит за жизнь. Ты его родич. Получу я по счету сполна? Или ты заплатишь цену жизни?
"Что это такое? – ошалело подумала Хат. – Джетри убил кого-то – брата этого человека? И теперь ей угрожают… полным сведением счетов – смертью? Или она может заплатить? И мастер вен-Деелин позволила Джетри уклониться от законного долга? Маловероятно в лучшем случае".
Хат осторожно перевела дыхание. Мороз по коже перестал пробегать, как только она включила мозги.
– Сколько?
Его глаза изменились, хотя остальное лицо осталось бесстрастным.
– За талантливого купца в начале успешной карьеры – четыреста кантр.
Она чуть не рассмеялась. Будь он землянином, она рассмеялась бы. Но будь он землянином, они не вели бы этот разговор.
Она равнодушно пожала плечами.
– Слишком много, – сказала она и повернулась, следя краем глаза за желтыми стрелками и двигаясь решительно, но не так быстро, чтобы это можно было истолковать как бегство.
Он схватил ее, этот чертов дурень. Схватил ее за руку, крепко, и рванул обратно.
Она повернулась, конечно. Она повернулась, замахиваясь – и ударила его прямо по лицу. Сила удара оторвала его от пола и бросила навзничь, позвоночником о пол. Он остался лежать – наверняка сбив дыхание, а возможно, даже потеряв сознание.
Кто-то из наблюдавших за происходящим лиадийцев крикнул, и она решила, что пришло время показать им серьезность своих намерений. Она повернулась по инерции дальше и остановилась лицом к лиадийцам, низко пригнувшись и с выдернутым из-за голенища ножом в руке.
Хат дала им рассмотреть нож и, не увидев желающих спорить на этом языке, выпрямилась.
– Можем звать охрану, а можем это дело так оставить, – сказала она с угрозой. – Если зовем охранников, то не сомневайтесь: я сообщу, что этот человек пытался меня ограбить, высказывал угрозы в мой адрес и в адрес моего кузена, а вы стояли и смотрели.
В группе произошло движение, и другой юноша – не такой смазливый, как тот, что лежал на полу, вышел вперед.
– Мы это оставим, – сказал он. – Охраны не надо. – Он пошевелил рукой так неспешно, что его жест наверняка имел какое-то значение. – Вас никто не тронет.
Ну не мило ли?
Хат оскалилась на него, что никоим образом не было улыбкой.
– Еще бы, – сказала она и отвернулась, держа нож наготове.
Никто не попытался ее остановить.
Время шло к середине планетной ночи, и ему давно следовало лежать в постели. Однако у него в голове продолжали настырно крутиться мысли, прежде всего мысли относительно спроса и предложения, а также непредсказуемости погоды.
Вот почему Джетри стоял на коленях на скамье под окном своей спальни и проклинал задвижку, вместо того, чтобы сладко спать в кровати.
Задвижка вдруг резко ушла вниз, и окно открылось на хорошо смазанных петлях. Он чуть было не нырнул следом за створкой, только через секунду вспомнив, что надо ее отпустить и отклониться назад. А потом он остался стоять на коленях, дожидаясь, чтобы сердцебиение его улеглось, глубоко вдыхая прохладный ночной воздух.
Ветер был чуть влажным и нес мешанину запахов. Запахи деревьев, как догадался он, и цветов, скал, винограда и змей. На небе видна была лента звезд и две из трех лун Ириквэй, плывущие на плечах гор.
Подушка, на которую он опирался коленями, пошевелилась, и, опустив взгляд, он обнаружил на ней Флинкса. Кот смотрел на него, глаза в глаза, а потом моргнул. Миандра настаивала на том, что это выражение – кошачья улыбка.
– Кажется, я у тебя в долгу, – сказал Джетри, опуская руку, чтобы почесать кота под подбородком. Флинкс замурлыкал, а его глаза расплылись, превращаясь в щелочки влажного оливина. – Если понадобится спасти твою жизнь, смело обращайся ко мне. Договорились?
Флинкс замурлыкал еще громче, и Джетри снова ухмыльнулся, еще пару раз почесал подбородок, а потом снова опустился на колени и достал из кармана погодное устройство.
В какой-то момент бесконечных повторений главных фигур кругового танца ему пришло в голову, что маленькую машинку можно было бы успешно применить на пользу винограда Рен Лара. Он нахмурил брови, рассматривая экран, и дотронулся до значка, который, как решили в свое время они с отцом, включал программу предсказания, а потом снова сел прямо, упершись локтями в подоконник, крепко зажав устройство обеими руками, и чуть вытянул руки вперед, давая ему попробовать ночь.
Экран показал привычный узор перехода, а потом посветлел, показывая мозаику символов. Джетри всмотрелся в них, хмуря брови, а потом перевел взгляд на яркую звездную ночь.
"Попробуем обратное, – подумал он, – надо же с чего-нибудь начать".
И прикоснулся к значку "дождь".
Экран завихрился и прояснился снова, показывая Джетри копию вида на небо за окном – и больше ничего.
"Ну, что ж, это ведь еще ничего не доказывает?"
Джетри ткнул пальцем в верхний правый угол экрана, и значки появились снова. Он прикоснулся к еще одному, совершенно наугад. На этот раз вообще ничего не случилось: на экране осталась та же мозаика непонятных значков, она даже не мигнула.
Он вздохнул, громко и разочарованно. Сидящий рядом кот издал особо раскатистое мурлыканье и сильно боднул головой Джетри под локоть.
– Ты прав, – сказал Джетри, опуская руку и поглаживая крепкое ушко, – мозги перегрелись. Лучше сейчас поспать, завтра думать на свежую голову.
Он еще раз потянул Флинкса за ухо, слез со скамейки у окна и направился спать, сделав небольшой крюк, чтобы оставить погодное устройство на столе с остальными вещами из карманов.
Джетри выключил свет и залез в постель, ударившись коленом о твердый комок. Флинкс хрюкнул, но с места не сдвинулся.
– Слушай, ты все место занял. Подвинься, а? – проворчал Джетри, осторожно пихая кота.
Кот вздохнул и разрешил Джетри сдвинуть себя на полагающуюся ему сторону, а самому свернуться под одеялом, положив голову на свою любимую подушку. Глаза у Джетри уже слипались, он зевнул. Флинкс тихо мурлыкнул.
– У меня для вас распечатка, – сообщил ей вахтер. – Прислали с "Пари Трэйгера".
Она все еще продолжала думать о стычке у Купеческого бара и опасаться, что в общежитии ее будет дожидаться охрана, желающая обсудить демонстрацию ножей в порту Синдиката, так что она не сразу сообразила, в чем дело. А, да, Кизон пообещал прислать ей список Фарли, когда вернется на свой корабль.
– Спасибо, – сказала она, принимая шероховатый желтый листок.
Развернув его, она прочла названия: "Винхейл", "Торнфолл", "Скеен", "Бронзовое ядро" – и попыталась вспомнить, зачем ей это было надо.
Да, правильно: Пейтора заинтересуют эти названия, особенно тех кораблей, у которых есть ключи. Она снова посмотрела на список и слабо улыбнулась. Уж кто-кто, а Кизон Трэйгер – человек дотошный и деталей не упускает. Рядом с названиями "Скеен" и "Бронзовое ядро" стояли ключи.
Ну что ж, Пейтор будет доволен. При условии, что Хат удастся улететь из порта целой, не получив лиадийский нож в спину. Она снова подумала, действительно ли Джетри убил брата светловолосого лиадийца и был ли он в этом случае прав. Но скорее всего юнец просто попытался срубить малость – то есть очень даже не малость – лишних денег, разведя дуру-землянку.
– У вас что-то случилось?
Вахтер задал свой вопрос с искренней тревогой.
Хат встряхнулась и посмотрела на него.
– Встряла в небольшую неприятность в Купеческом баре. Узнала неприятную новость о родиче. У вас тут можно быстрым лучом воспользоваться?
Он пожал плечами:
– Установка у нас есть. Но запросят дорого.
Ладно, а премия на что? Хат кивнула.
– Я могу оплатить.
"Дик снова что-то натворил с контролем климата, – сонно подумал Джетри, натягивая одеяло на голову. – На этот раз Хат ему ус…"
Он сел – неловко, потому что к его бедру привалился тяжелый горячий валун – и тупо заморгал на огромное пространство, уходящее в темноту. "Дом Клана Тарниа", – вспомнил он потом и содрогнулся от струи холодного воздуха от…
– Грязь!
Он вскочил с постели, подбежал к открытому окну, взобрался на скамью, высунулся наружу, ухватился за холодную и мокрую задвижку и закрыл окно, довольно энергично задвинув замок на место.
– А еще на корабле вырос! – проворчал он. – Казалось бы, должно было хватить ума проверить, что все люки задраены.
Он покачал головой и слез со скамьи, чуть влажной от залетевших в окно брызг дождя, потом, зевая, вернулся к кровати, спихнул со своего места кота и свернулся под одеялом.
День 165-й
1118 год по Стандартному календарю
Ириквэй
– Что это? – спросила Миандра. Джетри вздрогнул и поднял голову, рефлекторно сжимая пальцы вокруг приборчика. – Зеркальце?
Она уселась рядом с ним на скамейку и, прижавшись к его плечу, вытянула шею, чтобы лучше видеть.
– Не совсем. – Он раскрыл ладонь, демонстрируя экран в его переходной фазе. – Это – погодное устройство.
Она сдвинула брови, рассматривая протянутую руку, а потом посмотрела Джетри в лицо:
– Можно мне?
– Конечно.
Он разжал пальцы, и Миандра сняла прибор с его ладони, чуть склонив голову набок и устремив взгляд на завихрения на экране. Джетри повернулся, чтобы тоже смотреть, не выворачивая шею.
В конце концов вихри разошлись – и появился словарь значков. Миандра нахмурилась сильнее.
– Что оно делает?
– Больше того, что я знаю, – честно признался Джетри. – Я пытаюсь его изучить, потому что среди его функций – картины погоды. Должен быть способ заставить его наблюдать за конкретными картинами в конкретном районе и давать предупреждения. – Он пожал плечами. – Но я пока не догадался, как это сделать.
– А если посмотреть в инструкцию? – пробормотала она, продолжая смотреть на экран.
– Это было бы хорошей мыслью, – согласился Джетри, – если бы у меня была инструкция. Может быть, у него есть встроенная инструкция, но если так, то мне ее обнаружить не удалось – и даже моему отцу.
– Какое странное устройство. – Она вытянула указательный палец и дотронулась до экрана, стараясь попасть между рядами значков. – А что означают эти символы?
– Они представляют виды погоды. – Он приложил кончик пальца к какой-то завитушке, из которой падали косые полосы. – Это дождь. А вот это… – завитушка такой же формы, но то, что падает из нее, более круглое и расплывчатое, – …это снег. Снег – это замерзший дождь.
Миандра посмотрела на него, не перестав хмуриться.
– Я знаю, что такое снег. У нас его хватает в холодное время года.
Джетри почувствовал, как у него загорелись уши, и наклонил голову.
– Прости меня. Конечно, ты о таких вещах знаешь больше, чем родившийся на корабле. Может быть, ты сделаешь мне одолжение и опознаешь те символы, которые соответствуют знакомой тебе погоде.
Она моргнула, посмотрела на устройство, а потом – снова Джетри в лицо.
– Думаю, мы не оказываем тебе услуги, обучая заострять слова, – сказала она. – Что бы ты сказал мне только что, если бы разговор шел на твоем родном языке?
– А? – Он пожал плечами и запнулся – слова пришли не сразу. – Сама разберись, если такая умная.
Миандра снова заморгала.
– Понятно. Твои слова становятся острее из-за раздражения, а не из-за наших уроков.
– Ну, видишь ли… – начал он и тряхнул головой, заметив, что снова говорит на земном.