– Давайте-ка я за хозяина, как старший, – сказал он, поворачивая бутылку этикеткой к Джетри. – Вот – настоящая "Гладь Блушари". Она с нами со дня твоего рождения. Понимаешь, Эрин ее сам выбрал. Так как наш капитан пьет напитки попроще, бутылка пылилась в чулане, и мы решили, что нам стоит ее оприходовать, пока ее по ошибке не выпил кто-нибудь, кто по достоинству не оценит.
Он снова улыбнулся, уже веселее, и открутил фольгу. Она затрещала, разрываясь, а потом с резким хлопком вышла пробка. Григ бережно подставил стопочки, одну за другой, а Пейтор наполнил каждую сверкающей жидкостью.
Когда налили всем, а бутылку снова заткнули пробкой и пристроили рядом с Григом на постели, Пейтор прочистил горло.
– Вот что, Джетри, – произнес он медленно, – я знаю, что за эти годы ты слышал от меня много советов и, наверное, порядком от них устал… – Григ насмешливо фыркнул, а Джетри кивнул, виновато соглашаясь, продолжая осторожно держать стопку, – …но ты должен услышать еще кое-что. Первое вот что: никогда не пей "Блушари" одним глотком, будь это "Гладь" или еще что. Если это не "Гладь", то глоток снесет тебя с подпорок, да так, что тебе покажется, будто ты побывал в настоящей катастрофе. А если это была "Гладь", то ты даром потратил редкое наслаждение и не был достоин его испытать.
Пейтор поднял свою стопку, а Григ – свою. Джетри тоже поднял стопку, глядя на два лица, знакомые ему с детства, – но прочел на них только сосредоточенность на данном моменте.
– За Джетри Гобелина, свободного работника!
– Да торгует он долго! – добавил Григ.
Они с Пейтором чокнулись своими стопками, а Джетри присоединился к ним с секундным опозданием. Он посмотрел в янтарные глубины напитка – и сделал крошечный глоток.
Этот глоточек чуть не остановил ему дыхание – и оставил после себя нежную терпкость и покалывание в горле. Он был одновременно обжигающим и мягким…
Он заметил, что на него смотрят, и с улыбкой сделал второй глоток.
– Это совсем не похоже на эль или пиво!
Григ рассмеялся – негромко и уютно.
– Да уж, ничуть.
– Вот так, Джетри: это тебе совет и в некотором роде секрет, – сказал Пейтор, понемногу отпивая из своей стопки. – В Синдикате полно купцов, которые понятия не имеют, где это достать и зачем оно вообще нужно. Но найди человека, который считает себя знатоком напитков – и сможешь приобрести покупателя на всю жизнь.
Джетри кивнул, вспомнив о серебряном шнурке у себя в кармане, с названием сорта и погреба, оттиснутым на печати.
– Конечно, в жизни есть кое-что, кроме "Глади Блушари", – сказал Пейтор, сделав еще один глоточек. – Так что мы должны сказать тебе вот что: есть вещи, которые тебе следует знать.
Ощущая на языке тяжесть последнего глотка "Глади Блушари", Джетри всмотрелся в лицо Пейтора, заметив, что оно снова изменилось, с печально-серьезного на по-купечески невыразительное, и сел прямее.
– У всех семей есть свои тайны, – медленно начал Пейтор. – Наш корабль и наша семья от других не отличаются. Загвоздка в том, что иногда не всеми тайнами делятся как надо, а некоторые вещи, которые надо бы хранить в таком секрете, чтобы они забывались, обсуждают слишком много. – Он чуть пригубил напиток. – Одна из вещей, которая должна была бы остаться тайной, но не осталась, – это то, как тебя не ждали.
Джетри уставился в свою стопку, кусая губы и подумывая о том, что сейчас подходящий момент сделать новый глоток.
– Наоборот, – продолжил Пейтор, говоря медленно и раздумчиво, – что скорее всего осталось тайной – это то, каким образом Эрин и Иза вообще оказались вместе, поскольку можно было бы сказать – и это говорилось, – что они плохая пара от включения двигателей и до посадки.
А это еще что? Сейли, источник всех его сведений о его родителях, никогда даже не намекала на то, что у Изы и Эрина были проблемы. Все проблемы появились позже, вместе с Джетри.
– Видишь ли, Джетри, дело в том, – говорил тем временем его дядя, – что у Гобелинов долгая история в Синдикате. Гобелины были основателями Синдиката – и членами торговых объединений до него. И даже до появления торговых объединений Гобелины были космолетчиками.
Джетри нахмурился.
– Это не тайна, дядя. Записи…
Григ фыркнул и сделал глоток "Глади". Его лицо было замкнутым, скрытным, словно он пытался отвлечь внимание покупателя от какого-то дефекта. Пейтор посмотрел на него.
– Теперь твоя очередь? – спросил он очень тихо.
Григ покачал головой.
– Нет, сэр. И будь я проклят, если это не еще одна тайна. Но – нет. Говорите вы.
Выждав минуту, Пейтор кивнул, выпил еще глоток и подался вперед, чтобы осторожно встряхнуть бутылку.
– Тогда хорошо, – пробормотал он. – Рюмка на разговор и рюмка на запивку.
– Мы это сделаем, – отозвался Григ, тоже кивая. Его лицо по-прежнему оставалось мрачной маской. – Точно.
– Правильно. Сделаем. – Пейтор резко вздохнул. – Вот, Джетри, как оно было. Эрин появился примерно тогда, когда Гобелины должны были председательствовать на собрании судовладельцев. Можно сказать, что время было неудачное: примерно тогда власть стала переходить от кораблей к планетам. Синдикат так разросся, что ему принадлежали куски планет, больших и маленьких, не говоря уже о контрольных пакетах акций во множестве планетных корпораций, и его интересы сместились от обеспечения торговых путей к защите своих инвестиций. А это означало, что корабли и судовладельцы, которые основали Синдикат и сделали его сильным, больше им не управляли.
Короче, они созвали собрание всех судовладельцев там, на Каратунке – и Гобелины имели нужную поддержку. И тут явился Эрин с известием, что собрание владельцев понижено с законодательного до совещательного голосованием уполномоченных – двадцатью семью голосами против трех. Учти вот что: сам Эрин происходил из торговцев, но он очень рано начал получать классическое образование. Провел много лет на планетах: ходил в планетный колледж, учился в университете, изучал историю, судовождение, торговлю и экономику. И когда прошло голосование, он был одним из трех уполномоченных проигравшей стороны.
Джетри заморгал, не донеся стопку до губ. "Гладь Блушари" была забыта в глубочайшем изумлении.
– Мой отец был уполномоченным?
Григ рассмеялся – резко и отрывисто.
– Когда он прилетел на Каратунк – уже не был, – ответил Пейтор, адресовав быстрый негодующий взгляд долговязому мужчине на койке. – Оставил свою карточку для голосования прямо там, на столе, схватил свои деньги, коллекции и второго пилота и заявил об уходе прямо там. Решил, что лучший способ помочь судовладельцам и сохранить маршруты – это быть с нами. Так он и сделал.
– Допивай стопку, малыш, – распорядился Григ и сам последовал своему указанию.
Джетри последовал его примеру. Он один раз видел уполномоченного, когда был маленьким…
– Точно, – сказал Пейтор. – Ты мог бы помнить, что раньше этот корабль был всегда в делах. Много людей заходили, когда мы были в порту, много разговоров, подарки младшим… Хотя Эрин больше не был уполномоченным, он знал, как работают системы – и Синдиката, и планет. Судовладельцы приходили к нему за советом, планировали, как сделать так, чтобы меньше зависеть от связей и контрактов Синдиката.
– Но это прекратилось. После… несчастного случая.
Джетри смутно помнил тот день, когда они были в порту, и Эрина вызвали – как это было часто, – а потом корабль заперли, и его мать кричала, и…
– Это было плохое время. Боялись, что потеряем и твою мать тоже. Винила себя за то, что его отпустила, словно могла как-то его задержать. Но, понимаешь, твой отец – он тоже был из старого рода. Люди из того рода не были космолетчиками – в те времена. Они были вроде как путешественниками, археологами, философами, библиотекарями… Имели странные идеи – кое-кто из них. Думали, что мы, земляне, существуем дольше, чем говорит наша история, что Земля – та планета, которую называют родной – была, возможно, третьей или четвертой Землей, которую мы называли родиной. Некоторые другие…
– Пейтор!
Голос Грига был негромким и предостерегающим.
Джетри застыл на своем табурете: он никогда не слышал, чтобы длинный, спокойный Григ говорил просто резко, а не то что угрожающе.
– Тогда твоя очередь, – сказал Пейтор после паузы и поднял свою стопку.
– Моя очередь, – согласился Григ и вздохнул.
Он подался вперед на койке, пристально глядя Джетри в лицо.
– Ты знаешь, что я был у твоего отца вторым пилотом. Мы были двоюродными, но по духу – родными братьями, потому что у нас в юности был один и тот же наставник и мы оба ввязались в то, что Пейтор называет бессмысленным политиканством – но мы так не считали. Нам оно казалось отнюдь не бессмысленным. Но дело в том, что твоя матушка и кузены с ее стороны, типа Златов – они петляки. Знаешь, что это такое?
Джетри кивнул.
– Я знаю, что это. Но мне не нравится, когда капитана называют…
Григ поднял руку и пошевелил пальцами, делая знак, равносильный приказу "Уймись".
– Скажи мне, что это значит, прежде чем возмущаться.
"Мой последний вечер на корабле – и мне устраивают экзамен по истории!" – раздраженно подумал Джетри.
Он сделал глоток "Глади", чтобы пригасить недовольство, и снова посмотрел на Грига.
– Петляки – противники нового. Не хотят летать в крупные порты, хотят торговать только с маленькими планетами, только там, где не нужно иметь дела с уставами и…
Григ прищелкнул пальцами: это означало "Остановись".
– Отчасти верно, отчасти – нет. Видишь ли, петляки возникли из одной статьи хартии Синдиката, которая была написана довольно давно и стала весьма популярной: ее можно найти примерно в пяти разных записях на борту, если знать, где смотреть. Идея возникла потому, что большинство космолетчиков любят летать по петлевому маршруту – очень часто это по замкнутой петле. И некоторые семьи петляков летают на корабле по сто стандартных лет, и все на борту знают, что в семнадцатый месяц полета они должны прилететь в такой-то порт и загрузить свежий концентрат руньона.
Понимаешь, что когда это только разрабатывалось, идея была в том, что все маршруты будут петлями, и некоторые петли будут пересекаться для транзита и тому подобного.
Ну вот. Ты, наверное, знаешь, и я, наверное, знаю, и Пейтор, наверное, знает, что это чушь. Эта штука с замкнутой системой действует только какое-то время – и только пока экономика большинства портов петли развивается. Все делают свою работу, никто не вводит крупных перемен – тогда твоя петля стабильна и все получают прибыль. Но сейчас, если говорить о переменах, у нас появились лиадийцы, которых не интересует развитие нашей системы: у них своя система и свои маршруты. Потом есть планеты, которые запускают теперь собственные корабли, не зная истории – и не интересуясь ею. Так что возникла нестабильность, и работа по петлевым маршрутам перестала быть таким выгодным делом. Торговые семьи начали проигрывать планетам, а Синдикат… покупка всех этих акций и корпораций требует денег, а это значит, что наши налоги и взносы растут, а не уменьшаются. Потому что, видишь ли, Синдикат не может совсем отпустить корабли, хоть с нами и хлопотно. Ему нужно сохранять некую меру контроля, удерживать какую-то власть и сосать из нас кровь, пока мы не…
Сидевший рядом с Джетри Пейтор кашлянул. Григ резко замолчал и потер рукой лоб.
– Верно, – сказал он. – Прошу прощения.
Он отпил из стопки и тихо вздохнул.
– Так на чем я остановился? На теории торговли, да? Вот, например, скажем, что ты, Джетри Кораблевладелец, хочешь жить за счет малых портов и подобрал себе неплохую такую петлю. Рано или поздно выгодный бизнес переместится, и твоя петля будет приносить твоему кораблю меньше дохода. И ты закончишь как "Золотоискатель", перевозя камни – и прихватывая какую-нибудь мелочь, чтобы составить полную загрузку.
Эрин понял, что денежные рейсы – это контрактные рейсы. Если летаешь от центра к центру, то не остаешься порожним. Если условия меняются, ты можешь приспособиться: ты не привязан к Петле.
У Эрина был зоркий глаз на основные контракты, и те, что он подобрал для "Рынка", только сейчас потребовали пересмотра. Вот почему сейчас отличное время для капитального ремонта и переоборудования: тут твоя матушка на верном курсе. А ты… ты на пути к большим новостям. Подмастерье купца на лиадийском корабле? Обучение под началом мастера-купца? У тебя не только появился шанс стать владельцем корабля, малыш. Если я не ошибся, то эта мастер-купец видит в тебе нечто вроде… уполномоченного, посредника между интересами лиадийцев и землян.
Джетри моргнул.
– Я не…
Григ взглянул на Пейтора, а потом – снова на Джетри.
– Тогда не думай об этом, – посоветовал он. – Получай свои уроки, работай – ради себя и своего имени. – Он махнул рукой, будто извиняясь, что наговорил лишнего. – И есть еще одна вещь. А потом мы можем допить этот чудесный напиток и дать тебе поспать.
Он перевел дыхание и кивнул сам себе.
– "У всех семей есть свои тайны". Хорошая фраза. Ты встречаешь человека, который так думает, который знает об этом, – и слышишь от него эту фразу. Тайна есть – и пока тебе больше ничего знать не надо. Но держи это на заднем плане: у всех семей есть свои тайны. Может, это тебе пригодится, а может – и нет. Ты прокладываешь такой курс, что знать заранее нельзя.
Теперь Джетри уже сильно хмурился: "Гладь" несколько затормозила его мыслительные процессы.
– Но что это значит? Что случится, если кто-то…
Григ поднял руку:
– Что случится – ты поймешь, когда и если это случится. А что это значит… Это значит, что в галактике кое-где есть кое-что, оставшееся от времен Древней Войны – той большой войны, о которой Хат так любит рассказывать в своих историях. Это значит, что этот твой счастливый фрактин – это не игральная фишка, сколько бы правил игры с ними нам всем ни попадалось. Это – Фрактальный Мозаичный Модуль Памяти – и никому в точности не известно, для чего он служит. – Он посмотрел на Пейтора. – Хотя Эрин считал, что у него есть идея.
Пейтор хмыкнул.
– У Эрина было множество идей. Это ты сказал верно.
Григ провел рукой по волосам и выдавил улыбку.
– Пейтор в это не верит, – пояснил он Джетри и отодвинулся на койке, задумчиво глядя перед собой.
– Слушай, – сказал он. – Потому что я расскажу тебе об этом только один раз, и это может прозвучать так, словно старине Григу вакуумом часть мозгов высосало. Но ты просто выслушай и запомни – имей в виду, вот и все. Пейтору не хочется это снова выслушивать – он и в первый раз не хотел слушать, готов держать пари. Но мы с ним решили, что тебе нужно получить какую-то основу, информацию, которую Иза тебе давать не хочет.
Он сделал паузу.
– Эти фрактины, они – старая технология. Очень древняя. Мы так понимаем, что они были старой технологией уже тогда, когда началась большая война. И дело в том, что мы их изготавливать не умеем.
Джетри удивленно воззрился на Грига, подумав, не начал ли тот пить еще до "Блушари". Большая война – Древняя Война – да, такая была, в этом сомнений не было. Большая часть антиков, которые можно найти, – это то, что осталось от войны или того, что люди называют войной, хотя это могло быть какое-то другое событие. Изучая историю, Джетри читал доводы за и против того, что такая война была. А мысль, будто такую старую технику сегодня невозможно скопировать…
– Что это за технологии? – спросил он у Грига. – И почему мы не можем их скопировать?
– Хорошие вопросы – оба. И я бы себя лучше чувствовал, если бы мог ответить на них. Могу сказать тебе только вот что: если этот твой фрактин из настоящих – из древних, – то внутри него есть крошечный кусочек тимония. Это можно определить снаружи с помощью нейтрино – и во всех настоящих, которые когда-либо сканировались, тимоний был. А еще ты обнаружишь, что внутри есть некая структура: это не просто отливка из пластика или чего-то в этом роде. Но если попытаешься провести более точное сканирование, например разобраться в этой структуре, то что будет? Пшик! Жареный фрактин. Тимоний поглощает энергию, выпускает пару миллионов нейтрино и толику бета– и гамма-лучей, и остается только оплавленная глина. Попытаться его разобрать? Нельзя: тот же результат.
Джетри сделал еще глоток из пустеющей стопки, пытаясь переварить мысль о том, что существует технология, которой много сотен лет – и которую не удается расшифровать и скопировать.
– Как я уже сказал, – продолжал Григ негромко, – Пейтор – неверующий. Что он, и Иза, и множество других людей, которые полностью в своем уме (вроде бы как я в этом случае – нет, да и Эрин тоже), что они хотят думать – это что Древняя Война была совсем не такая крупная, как считают другие. Они не думают, что войну вели фрактинами и ради фрактинов. Это Эрин так считал, а у него были исследования: записи археологических раскопок, старинные документы – на которые можно было положиться. Он мог точно расписать, где находили фрактины, где располагались крупные тайники – и когда среди находок поддельных стало больше настоящих.
Он вздохнул.
– Так что, сам видишь, это не просто наша семейная тайна. Результаты некоторых ранних исследований исчезли. Были украдены. Эрин сказал: кое-кто стал тревожиться, что будет, если петляки и судовладельцы увидят в антиках не просто очень доходные редкости, а нечто большее. Если они начнут искать старинные технологии и поймут, как их использовать.
Эрин был совсем не уверен в том, что нам следует заставлять эти фрактины работать, но он считал, что надо бы знать, что именно они делали и как. На всякий случай – вдруг понадобится. А потом он провел анализ…
Григ сделал глоток и замолчал на томительные секунды, устремив взгляд в стопку.
– Ты знаешь, что такое период полураспада? – спросил он, поднимая глаза.
Джетри возмущенно закатил глаза, а Пейтор рассмеялся. Григ вздохнул.
– Точно. Зная период полураспада тимония, Эрин рассчитал, что им примерно восемнадцать столетий. Не так уж много времени пройдет – скажем, десять стандартных лет для самых ранних и около сотни для самых последних, – и тимоний выдохнется и не сможет давать энергию… тому, чему он ее дает. Возможно, они все просто станут инертными, так что любой интересующийся сможет вскрыть одну, пять или пятьсот штук и заглянуть внутрь.
Так вот, Эрин решил, что фрактины могут быть памятью: военного корабля, библиотеки, компьютера – где хранится вообще все, в том числе инструкции по пользованию и схемы. Вот что Эрин думал. И он хотел, чтобы ты это знал. Иза, и все Златы, и все другие нормально мыслящие люди – они считают, что тебе это знать ни к чему. Они говорят, что только дурак гоняется за проблемами, когда их и так кругом хватает. Что я считаю? Я считаю, что тебе следует знать, что думал твой отец, и держать глаза и мысли открытыми. Я не уверен, что тебе обязательно нужно обсуждать это с лиадийцами, но это ты сам будешь решать, когда и если понадобится.
Он снова устремил взгляд в стопку, поднял ее и допил все, что там оставалось.
– Это все? – тихо спросил Пейтор.
Григ кивнул.
– Этого хватит.
– Ну что ж.
Он протянул руку. Григ передал ему бутылку, и он снова по очереди наполнил все стопки.