- О, нет, ты все знаешь обо мне... О, нет! - воскликнул Андрей.
- Ты, конечно, балбес настоящий, но, поверь, ничем не отличающийся от своих сверстников. Ты развивался, и все плохое от тебя постепенно отваливалось. Были, разумеется, у тебя и плохие установки, но ты от них избавился... не без моей помощи, конечно, - улыбнулся Николай Николаевич.
- Какие именно? И как ты помог мне от них избавиться?
- Ну, например, ты считал, что тебе все должны, а ты никому ничем не обязан, старался брать, не отдавая ничего взамен. Ты всегда считал себя лучше других, считал, что достоин большего, как сноб, не замечающий собственных недостатков. Это лишь некоторые установки, но они сильнее всего мешали твоему развитию, да и жизни вообще. А я влиял на тебя через школу, учителей, друзей...
- Друзей?! Антон?! - не веря своим ушам, спросил Андрей.
- Ну, и через него тоже. Не думай, он не Ивори. Когда ты оказался с нами, то в твой жизни появился Владимир, - сказал Николай Николаевич и замолчал после упоминания о сыне.
Так они посидели несколько минут, а потом Андрей произнес:
- Как погибла мать Владимира, твоя жена?
Помолчав, Николай Николаевич заговорил:
- Ее убили. Убили в спокойное советское время, когда невозможно было о таком даже подумать. Тупое ничтожное животное одним ударом ножа разорвало нить жизни замечательной женщины, оставило сына без матери, а меня без близкого человека. - Николай Николаевич начал заметно волноваться.
- Кто это был? - спросил Андрей.
- Бывший зек, которому понравились дешевые сережки, и он напал на нее, когда она шла вечером домой. Он убил ее одним ударом ножа в спину, чтобы не кричала и ему проще было снимать с нее украшения. Он убил ее не из мести, не защищаясь, он просто убил ее, потому что так было удобнее для него... и все... - Голос Николая Николаевича задрожал, но он продолжил: - Это эгоистичное животное захотело что-то, и ему было не важно, каким путем это взять, потому что оно с детства думало только о себе. После этого случая эгоизм во взрослых людях для меня - самый страшный внутренний враг. Это вирус, который принесли Ханоты, хотя овладевает он не только ими. - В голосе Николая Николаевича была слышна злоба. Он встал, прошел несколько шагов по балкону и, повернувшись к Андрею, сказал: - Запомни: "Каждый преступник - эгоист, но не каждый эгоист - преступник". Разумеется, если человек сознательно пошел на преступление. Эгоист может не совершать преступления, потому что нет возможности, присутствуют страхи или ему дали такие установки в детстве, которые не позволяют совершать определенные поступки.
- Что с ним стало?
- Я не дал ему умереть своей смертью. Я нашел его в тюрьме, где он сидел по другому делу, помог выйти оттуда, а потом встретился с ним. Перед тем как его убить, я все рассказал ему, рассказал о своей боли, глядя в его черные безжизненные глаза. Знаешь, Андрей, что самое страшное было в них? В них ничего не было, кроме животного желания освободиться. Они были пустые, словно кто-то черной краской нарисовал две бусинки и заставил их бегать в разные стороны. Я убил его без сожаления, не получив никакого морального удовлетворения от мести. Я просто уничтожил бешеное животное, которое выбрало для себя такой путь, - закончил свой рассказ Николай Николаевич.
Затем они минут тридцать молчали, думая каждый о своем. На улице было темно. Несмотря на то, что половина бутылки была выпита, оба оставались трезвыми. Андрей наконец решил спросить про ситуацию в Вене:
- Как так получилось, что Владимир погиб и мы не выполнили задание?
- Предатели - это оружие, которое будет всегда. Кстати, предательство - это тоже особая форма проявления эгоизма, когда личные выгоды одного покупаются тысячекратной ценой других. Воспользовавшись этим же оружием, мы уничтожили тех, кто устроил на вас засаду, - ответил Николай Николаевич.
- Я видел одного из них, он был там, когда приехали полиция и пожарные. Я с ним виделся в Казани - это был сильный Хан их рода. Он тоже уничтожен? - спросил Андрей.
- Да, их всех по наводке накрыли в квартире в Вене в этот же день. Семь человек осталось там навсегда. Можешь не беспокоиться, - заверил его Николай Николаевич.
- Владимир спас мне жизнь, пересадив меня в другую машину, - с грустью в голосе проговорил Андрей.
- Я знаю. Он, наверное, что-то почувствовал и пошел на это сознательно. Он спас тебе жизнь и сохранил информацию, которой мы теперь обладаем. Мы знаем, что она выйдет наружу тогда, когда нужно будет нам.
- На остановке тоже был Владимир? Это он тогда меня спас? - спросил Андрей.
- Да, он выполнил до конца свой долг сына и брата...
- Что теперь делать... отец? - спросил Андрей, с трудом произнеся последнее слово.
При слове "отец" Николай Николаевич вздрогнул, подошел к Андрею, который стоял около парапета балкона, и положил руку ему на плечо:
- Жить... работать... служить роду... рожать детей... родить Ивида, который поведет наш род уже в другом мире, который стремительно меняется сейчас... Надо жить, Андрей... жить...
- Спасибо, отец... - сказал Андрей уже более уверенно и естественно.
ВЕНГРИЯ, БУДАПЕШТ
- Зачем вы привели это существо? Она не принадлежит ни к какому роду, - возмутился пожилой зеленоглазый мужчина, обращаясь к Дмитро.
- Она передаст информацию, которая может быть воспринята только из первых уст. Ты же знаешь, как мы общаемся с Ханотами, - ответил Дмитро.
Они вышли на балкон огромного старинного замка, расположенного в пригороде Будапешта, в то время как Мила находилась в одном из залов, больше напоминающих музей. Тремя часами ранее они приземлились в Будапештском аэропорту имени Ференца Листа, после чего сразу направились в сторону Румынии. За окном только рассвело, когда они подъехали к большим кованым воротам. Таинственность этому месту придавало то, что в течение последнего часа езды на машине они не встретили ни одной живой души, а когда проезжали через лес, стоял сильный туман. Замок можно было увидеть издалека, сквозь туман проглядывались темные очертания. На территории старинного поместья все было аккуратно подстрижено и убрано, только желтые осенние листья лежали вокруг, словно их специально оставили.
Войдя внутрь, Мила Иовович была впечатлена увиденным, начиная от современной техники и ремонта некоторых помещений и заканчивая средневековыми устройствами, которыми пользовались до сих пор. Седовласый хозяин замка встретил их совсем не радушно в этот ранний час и, оставив Милу в одной из комнат, удалился куда-то с Дмитро.
- Мы можем сами договориться с Абу. Зачем втягивать кого-то еще? - не успокаивался хозяин замка.
- Габор, мы оба знаем твои отношения с Абу, да и его хитрость тоже. Она вне системы, поэтому будет только лучше, если она погасит негатив, - ответил ему Дмитро.
Молчание сильнейшего из Милнов, Габора, означало его согласие. Дмитро вернулся к Миле и предложил пройти в столовую, где уже был сервирован стол.
- Не желаете ли отобедать со мной, дорогая Мила? - спросил Дмитро, жестом руки предлагая ей место на другом конце стола.
- В удовольствие это сделаю, - лукаво, немного с акцентом и неправильно ответила она, медленным шагом огибая длинный стол. Не отводя своего взора от Дмитро, Мила села на черный стул с огромной спинкой, выше ее головы. Дмитро сел напротив, улыбаясь и ничего не говоря просто смотрел на нее. Со стороны могло показаться, что молодая красивая женщина открыто флиртует с богатым джентльменом. Через некоторое время появился официант и, предложив вина перед едой, быстро удалился. Дмитро, сделав глоток красного вина, спросил у Милы:
- Почему ты нам помогаешь?
- Так надо, - просто ответила она.
- Я попрошу тебя убедить одного человека, чтобы он согласился на наше предложение, - издалека начал Дмитро.
- Я все знаю, не беспокойся, я тебе помогу, - ответила Мила.
- Я знал, что ты нашего рода, - начал говорить Дмитро, но она его прервала:
- Я - человек планеты Земля, не принадлежу никакому роду, ты же знаешь. Если я помогаю тебе, то не из-за симпатии к Милнам, а по своим собственным причинам. Признаюсь, род Ханотов даже ближе мне по духу. Несмотря на явные внешние минусы, - они самые честные, как к окружающим, так и к себе. Милны запутались в собственной лжи, Ивори слишком увлеклись собственной исключительностью, поэтому в этих сложных хитросплетениях Ханоты мне самые понятные. У них черное - всегда черное, а белое - всегда белое, - закончила Мила, продолжая также мило улыбаться.
- У нас тоже все понятно, уже на протяжении многих тысяч лет, - возразил Дмитро.
- Да, только сейчас все меняется, время меняется, вы меняетесь тоже. Раньше эпоха проходила за тысячу лет, потом за сто, потом за десять лет, сейчас за год. Завтра поменяется за день, - подытожила Мила.
- Да и не завтра, да и не для нас, - улыбнулся Дмитро.
- Для всех, Дмитро, для всех... - уверенно сказала Мила, сделав большой глоток вина.
- И что произойдет? - поинтересовался Дмитро
- Останемся только мы - люди мира, а вас всех не будет, - сказала Мила, громко рассмеявшись. Дмитро поддержал ее смех, однако все равно его лицо оставалось немного напряженным.
Ближе к вечеру в старинный замок приехало несколько машин, в одной из которых находился Абу, только что прилетевший из Соединенных Штатов Америки. Он не очень хотел приезжать, так как встречи с Милнами не доставляли ему удовольствия. Абу никогда не считал их достойными соперниками, поэтому врагами они не воспринимались, но и друзьями никогда не были. Хитрость Милнов раздражала его, а образ жизни вообще не соответствовал аскетичному Абу, поэтому он никогда им не доверял. На эту встречу он ехал с неохотой, зная, что Милнам также не доставляют радости встречи с Ханотами, но информация, переданная Милой, заставила его прилететь в Будапешт.
- Зачем вам это нужно? - спросил Абу Габора и Дмитро, когда они уже сидели за огромным накрытым столом со свечами. У Абу было правило: если к нему обращались с просьбами и предложениями, он задавал себе вопросы: "Зачем им это нужно? Зачем мне это нужно?" Если ответа не было или оставались какие-то "темные пятна", он не ввязывался ни в один проект.
- В первую очередь, это нужно вам, чтобы информация не всплыла на саммите в Вене. А наш интерес состоит в том, чтобы сохранялся баланс сил и не было перевеса ни в чью сторону, - честно ответил Габор, тем самым удовлетворив Абу. Габор не стал выдавать все свои намерения, иначе Абу был бы сильно удивлен и, возможно, вообще поменял бы свои планы относительно сделки.
- Вы что-то еще хотите за информацию? - задал вопрос Абу.
- Нам интересен полный пакет акций ведущей европейской телерадиовещательной компании, который незаконно принадлежит Ханотам. Для восстановления справедливости, - ответил Габор.
"Все никак не успокоятся клипмейкеры и рекламщики", - подумал про себя Абу, а вслух сказал:
- Это будет для вас дорогое удовольствие... - начал говорить он, но вдруг Мила Иовович, которая прежде молчала, его перебила:
- Информации, которая есть у Ивори, дорогого стоит. Думаю, вы не хотите, чтобы она была обнародована.
Габор может попросить намного больше, и вы все равно согласитесь, потому что времени практически не осталось. В нераспространении информации есть и общая выгода, поэтому предлагаю завершить ненужные торги классической позицией обоих победителей, так как обе стороны остаются в выигрыше.
Абу переглянулся со своими людьми, которые молчали все это время, после чего вместе с ними удалился из зала. Габор посмотрел на Дмитро, и в его взгляде читалось, что пригласить Милу Йовович на встречу было отличной идеей.
Вернувшись через несколько минут, Абу улыбнулся и произнес:
- Есть правда в ваших словах и смысл в предложении... Мы пойдем на эту сделку. Акции почти уже ваши.
- Документы готовы, остается сделать несколько звонков, - вступил в разговор Дмитро.
Абу нехотя повернулся в его сторону:
- Все подготовили? Хитры, как обычно...
- Времени действительно осталось мало. Мы не просто подготовились, мы приготовили вам все в Вене, чтобы вашим людям осталось только приехать на место и сразу сделать дело, - сказал ему Габор, после чего сообщил Абу информацию об информаторе, и началось обсуждение предстоящей передачи документов компании новому собственнику.
Видя, что сделка состоялась, Мила Йовович не стала принимать участие в обсуждении деталей и удалилась из зала, выйдя на балкон. Она стояла и смотрела на красивый и бескрайний лес, который можно было уже рассмотреть, потому что туман почти рассеялся. Постояв несколько минут, наслаждаясь свежим воздухом, который был еще немного влажным после тумана, Мила поняла, что очень устала за эти дни, и, немного подумав, взяла в руки телефон и набрала номер.
- Гари... привет. Как Париж? Успел отдохнуть? - с акцентом спросила она. Услышав удивленные возгласы Гари, она продолжила: - Надо, чтобы ты срочно прилетел в Будапешт. Выехать надо одному и сейчас. Это очень важно, тебя хочет кое-кто видеть. Позвони, когда будешь в самолете, тебя встретят в аэропорту.
* * *
Когда Мила вернулась в зал, обсуждение подходило к концу. Абу всегда был немногословен, а в общении с Милнами - тем более. Быстро решив все финансовые вопросы по передаче компании, он, не попрощавшись, уехал со своими людьми решать вновь появившиеся проблемы. Дмитро и Габор и вышли на балкон, после чего последний, смотря вдаль, философски произнес:
- Человек видит и слышит только то, что хочет. А те, кто считают себя умными и хитрыми, должны получить подтверждение своим логическим умозаключениям. Этот примитивный Абу до последнего не верил нам, но, получив подтверждение своим догадкам, сразу успокоился. Он хотел услышать то, что я ему сказал, потому что для Ханотов это самое легкое решение их проблемы. Для объяснения того, зачем это нужно нам, он, скорее всего, подумал, что нам это для восстановления справедливости и собственных амбиций... что ж, пусть так думает. - Он повернулся к Дмитро и спросил: - Ты говорил, что хочешь познакомить меня с кем-то?
- Да, его зовут Гари. Он из России. Мила пригласила его. Сегодня ночью он должен быть уже здесь, - ответил Дмитро.
- Что ж, прекрасно. Теперь самое время ей отправиться в Москву, к нашим "друзьям" Ивори, и в то время, когда Ханоты будут ликвидировать свидетеля, передать им информацию о нахождении группы Ханотов.
- Зачем это нужно? - удивился Дмитро.
- Пусть обострят конфликт еще больше, - сказал Габор и с улыбкой добавил: - Ну а теперь можно отметить удачную сделку и...
Но Дмитро не дал ему закончить мысль:
- Габор, не возражаешь, если Мила останется с нами на пару дней?
- Как хочешь, могу тебе еще негритянок позвать, - улыбнулся Габор и обнял Дмитро за плечи обеими руками.
Неожиданный звонок от Милы застал Гари врасплох. Непонятное чувство тревоги и возбуждения так охватило его, что он даже не смог с собой совладать. Только что выйдя из коматозного состояния и придя в себя от развлечений, он должен был ехать неизвестно куда, да еще и один. Увидев его напряженное состояние, Милена спросила:
- Какие-то сложности?
Гари не знал, что ответить, поэтому просто сказал, что ему нужно уехать. Забыв, что у Милены есть карточка, Гари зачем-то оставил ей наличные деньги и вышел из дома.
Смешанные чувства не покидали его, поэтому по дороге в аэропорт он позвонил Ивану. Выслушав его внимательно, тот сказал:
- Гари, в Будапеште живет Габор. Он очень сильный Милн, но скажу сразу, что его взгляды не все разделяют. Если он решил с тобой познакомиться, это очень хорошо для тебя, но будь с ним начеку. Ничего тебе не советую, просто будь собой.
Прилетев уже поздним вечером в Будапешт, Гари все никак не мог избавиться от чувства, что он не очень хорошо попрощался с Миленой.
Все его тревоги и сомнения были развеяны, когда его уже за полночь привезли в имение Габора. Гари увидел совсем не тот замок, который видели утром Дмитро и Мила Йовович. Свет от замка он заметил еще проезжая через лес, а подъехав к кованым воротам, услышал современную музыку, басы которой вибрацией отдавались в его груди, еще на подходе к замку.
Ворота автоматически открылись, запустив машину на огромную территорию, где на стоянке было уже около четырех десятков автомобилей.
Территория и замок были освещены тысячами огней. Во всех окнах горел яркий свет, и было ощущение, что в каждой комнате что-то происходило.
Перед Гари открыли огромные деревянные двери, и свет с музыкой вырвались наружу, практически снося все своей энергией. Сказать, что внутри было великолепно, значит ничего не сказать. Даже искушенный праздниками и вечеринками Гари был поражен. Живая танцевальная музыка сменялась электронными сетами и соло выступлениями известных музыкантов. Энергетика была такая, что у Гари не сходила с лица улыбка, как, впрочем, и у всех присутствующих. Все были настолько красивы, открыты и без комплексов, что хотелось разговаривать и обнимать каждого, несмотря на возраст, пол и национальность. Энергетика всеобщей любви царила в каждой комнате замка, и апогеем этого действа стала встреча Гари с Милой
Йовович, которая пригласила его сюда. Она была в компании Габора и Дмитро. Все трое стояли на большом внутреннем балконе, как бы показывая, что они здесь ключевые люди. Слегка захмелевший от смешения удовольствий, Гари познакомился с Габором, а потом долго разговаривал с ними всеми на балконе замка. Мила так же улыбалась своей искренней улыбкой, а потом повернулась к Гари и с приятным акцентом по-русски сказала:
- Габор хочет поговорить с тобой.
- Но он не знает русского и английского, а я не знаю венгерский, - удивился Гари.
- Ему это не нужно. Просто говори с ним и все, - улыбнулась Мила и ушла с Дмитро, оставив их вдвоем с Габором, который повернувшись к Гари спросил по-венгерски:
- Azt akarod, hogy a szex Mila?
- Что? - спросил Гари, но почему-то понял, что Габор спрашивает о его отношении к Миле. - Конечно, она другая... - искренне и энергично сказал Гари, решив говорить с Габором честно, на что последний искренне расхохотался, а потом сказал:
- О eros! Es te eros! - И Гари его понимал, словно знает венгерский, после чего Габор задумчиво добавил: - Igazad van, ez mas... Ez nem a te orom! - согласившись с Гари, что она действительно не из их рода и что Гари лучше не думать о ней, как о сексуальном объекте.
Они постояли еще несколько минут, разговаривая ни о чем, пока Габор не обратился к Гари с предложением подняться в каминную комнату, где их должен был ждать Дмитро.
В каминной комнате на верхнем этаже было уютно, тихо и красиво. Праздник и веселье остались где-то внизу, и создавалось ощущение, что в замке никого, кроме них, нет. Расположившись в кресле, Габор на чистом английском языке произнес: