- Да нет, никто. Я просто… предположил. Ну предположим, что человек… э-э… как бы это выразиться, вдруг понимает, что знает то, чего никогда не учил. Непонятно? Ну вот просто раз - и он это знает. Как будто знания эти всегда были у него в голове, но до него это дошло только сейчас.
- Что еще за знания? - спросил Лу.
- Ну-у… история, к примеру. Языки всякие… иностранные… а еще книги, живопись… атомы и молекулы, химические соединения, - Фред неловко поежился, - и прочие другие сведения.
- Темнишь, приятель. Или я тупой, или… - Последние надежды Гарри похохотать над новым анекдотом рассеялись.
- Ты хочешь сказать, он знает то, о чем никогда даже и не читал? - перебил его Лу. - Я правильно понял?
По речи, по интонации обоих своих друзей Фред почувствовал, что они чего-то не договаривают, в чем-то как будто сомневаются, но боятся признаться. Как будто что-то подозревают, но молчат.
- Ладно, забудем об этом. Я сдуру предположил, а вы и уши развесили.
В тот вечер, ограничившись одной-единственной кружкой, он ушел рано под тем предлогом, что нужно успеть прибраться у математиков, и всю оставшуюся часть дня - и когда подметал, и когда мыл, и вытирал пыль - Фред размышлял только об одном: что с ним происходит?
Дома ждала Ева, несмотря на то что было далеко за полночь.
- Кофе будешь?
- Буду. - Она встала, чтобы налить, но тут же села обратно, услышав: "S’accomadi, la prego".
Глядя на осунувшееся, мрачное лицо жены, Фред перевел:
- Я сказал, сядь, Ева, сам достану.
Пока пили кофе, Фред Элдерман поведал супруге о том, что пережил за последние несколько часов.
- Понимаешь, Ева, у меня это просто не укладывается в голове. Мне… мне даже страшно становится. Я столько знаю того, чего не знал раньше, и при этом понятия не имею, откуда что взялось… ну ни малейшего представления. Но я знаю! Зна-ю, понимаешь меня?
- То есть… ты имеешь в виду, что знаешь не один только французский?
- Какой там французский! - Фред ухватился руками за голову. - Ты только послушай. - Он отставил в сторону чашку: Основной прогресс в получении быстрых частиц был достигнут путем использования относительно невысоких напряжений и многоступенчатого ускорения, причем в большинстве используемых приборов и установок заряженные частицы запускались по круговой или спиральной орбите, для чего применялся… Ева, ты слушаешь?
- Слушаю, - у нее задрожали руки.
- …мощный электромагнит. Ускорение может применяться различными способами. Например, в так называемом бетатроне Керста и Сербера…
- Что это значит, Фред?
- Не знаю. Просто… просто это само взялось откуда-то у меня в мозгу. И еще… когда я говорю что-нибудь по-иностранному, я все понимаю. Но языки ладно, а как…
Чтобы успокоить дрожь, Ева сложила руки на груди и встала.
- Что-то здесь не так, Фред.
Он нахмурился и долго на нее смотрел.
- Что именно, как ты думаешь?
- А черт его знает! - Ева немного пришла в себя и медленно покачивала головой. - Мне это совершенно непонятно.
Проснувшись посреди ночи, она услышала у себя под боком сонное бормотанье Фреда:
- "Натуральные логарифмы целых чисел от десяти до двухсот. Номер первый - ноль - две целых, три тысячи двадцать шесть десятитысячных. Единица - две целых, три тысячи девятьсот семьдесят девять. Двойка - две целых…"
- Фред, ну давай же спать!
- "…четыре тысячи восемьсот сорок девять".
- Фред!! - Она толкнула его локтем. - Спи!
- "Три - две целых…"
- Фред!!!
- А? Что? - спросил он спросонья, облизнул губы и перевернулся на другой бок.
В тишине спальни Ева слышала, как он поправил подушку и подоткнул одеяло.
- Фред, - позвала она как можно мягче.
Фред глухо кашлянул.
- Что, дорогая?
- Мне кажется, завтра утром тебе следует показаться доктору Буну.
Ответом ей был длинный, глубокий вдох и такой же длинный, полный выдох.
- Мне тоже так кажется. Давай спать.
В пятницу утром Фред Элдерман вошел в приемную доктора Уильяма Буна, и залетевший в открывавшуюся дверь сквозняк сдул на пол бумаги со столика медсестры.
- О, простите. Le chieggo scuse. Non ne val la pena.
Сидящая у доктора Буна в приемной и принимающая вызовы мисс Агнесса Маккартй работала с ним уже на протяжении семи лет и никогда прежде слышать иностранную речь из уст Фреда Элдермана ей не доводилось.
Поэтому она слегка приподняла брови и, не скрывая изумления, спросила:
- Что вы сейчас сказали?
Фред попробовал улыбнуться, но получилось вымученно и неестественно.
- Ничего, - ответил он и после небольшой паузы добавил: мисс.
Одарив его дежурной улыбкой, девушка предложила сесть.
- Доктор просил извинить, мистер Элдерман, но вчера он никак не мог вас принять.
- Ничего страшного.
- Он освободится через десять минут.
Четверть часа спустя Фред сидел перед доктором Буном и беспомощно смотрел на внушительных размеров грузную фигуру откинувшегося в кресле представителя медицинской науки.
- Что, Фред, нездоровится?
Он объяснил ситуацию.
Радушная улыбка доктора по мере рассказа прошла через несколько стадий: от откровенно удивленной вначале она становилась постепенно застывшей и вежливой, затем неестественно напряженной и наконец исчезла совсем.
- И это действительно правда?
Фред мрачно опустил голову.
- Je me laisse conseiller.
Густые брови мистера Буна взлетели вверх.
- И в самом деле французский. Что вы мне сказали?
Фред проглотил подступивший к горлу комок.
- Я сказал, мне нужен совет.
- Фу-ты, ну-ты, палки гнуты, - нараспев проговорил доктор и закусил нижнюю губу, - фу-ты, ну-ты, чудеса… - Он встал и принялся ощупывать пальцами голову Фреда. - Никаких ударов, травм в последнее время не было?
- Нет.
- Хм-м, интересно. - Руки доктора Буна оставили голову пациента в покое. - Ни шишек, ни трещин, на первый взгляд, не наблюдается. - Он нажал кнопку, вошла мисс Маккарти. Направьте на рентген.
Рентген, однако, ничего не дал.
Вскоре они снова сидели за тем же столом, друг напротив друга.
- Невероятно, но факт, - подвел итог доктор, на что Фред только сокрушенно вздохнул. - Советую не принимать это слишком близко к сердцу. Право же, не вижу особого повода для беспокойства, Фред. Ты у нас теперь - чудо-ребенок, но что из этого?
Дрожащие пальцы Фреда теребили усы.
- Но почему? Зачем? Какой в этом смысл? Признаюсь, меня это пугает.
- Ерунда, Фред. Нонсенс. Ты в отличном состоянии, и я гарантирую…
- Но что будет… - Фред запнулся, - что станет с моим мозгом?
По-прежнему закусив губу, доктор Бун попытался утешить сидящего перед ним человека. Он усмехнулся, пригладил волосы, стукнул ладонью по столу и сказал:
- Об этом бы я тоже не беспокоился. Знаешь что, Фред, дай я подумаю, хорошо? Посоветуюсь с коллегами, мы проанализируем… А потом я дам тебе знать, договорились?
Провожая пациента до дверей, он добавил:
- А пока мы этим занимаемся, постарайся отвлечься. Повторяю: повода для беспокойства нет.
Тем не менее, когда доктор Бун, вернувшись к столу, снял трубку и начал набирать номер, лицо его было довольно встревоженным.
- Фетлок, это ты? У меня для тебя задачка.
Ноги принесли Фреда в бар "Уиндмилл", скорее, по привычке, чем из необходимости забыться и что-нибудь выпить. Ева упорно настаивала на том, чтобы он остался дома, полагая, что причиной всему переутомление на работе, Фред же, в сотый раз повторяя, что со здоровьем у него все в порядке, воспротивился и, бросив с порога: "Au revoir", поспешно свалил от семейного очага.
В привычной компании Гарри Балларда и Лу Пикока он проглотил первую пинту, не проронив ни слова, рассеянно внимая пространным рассуждениям Гарри о том, почему им не следует голосовать за кандидата в законодатели Милфорда Карпентера.
- Он, напрямую связан с Москвой, говорю я вам, - твердил Гарри, - еще парочка таких типов в высшем эшелоне власти, и нам крышка. Вспомянете мое слово. Что скажешь, старина? хлопнул он по плечу рассматривавшего пивные узоры Фреда.
На этот раз Фред рассказал все как есть. Признался, как если бы подцепил какую-нибудь заразу.
Лу Пикок недоверчиво вылупился.
- Так, значит, вон оно в чем дело. А уж я тогда грешным делом подумал…
Фред несколько раз утвердительно кивнул головой.
- И ты нас не разыгрываешь? - спросил Гарри. - Ты теперь все-все знаешь?
- Почти.
Глаза у Гарри хитро заблестели.
- А что, если я задам вопрос и ты не ответишь?
- Буду только рад, - голос у Фреда был усталый и невыразительный.
Гарри воссиял.
- О’кей, дружище! Я не буду из тебя вытягивать, что ты знаешь об атомах, и тем более о всяких сложных веществах, а просто попрошу рассказать о местности, где я родился. Ну-ка, давай, что там между городками О’Сабле и Тарвой? - Весьма довольный собой, он стукнул кулаком по стойке.
Засветившаяся было на лице Фреда Элдермана надежда сменилась унылым разочарованием. Он начал, как добросовестно вызубривший домашнее задание школьник:
- Если ехать от О’Сабле в направлении Тарвы, то путь ваш пройдет до типичным равнинным землям, пересеченным оврагами, которые некогда покрывали девственные сосновые леса. В те времена на дорогах часто можно было встретить знаки, предупреждающие о появлении дикого оленя, теперь же сохранился лишь негустой подлесок, состоящий из дубков, сосен и тополей. С тех пор как заготовки леса резко снизились, одним из основных занятий местного населения стал сбор черники.
У Гарри отвисла челюсть.
- А зная о том, что ягоды в изобилии появляются после лесных пожаров, - продолжал Фред, - местные жители устраивали пожары специально, и в результате местности был внесен немалый ущерб.
- Враки! - Гарри не выдержал и угрожающе приподнялся со стула. - Грязное, вонючее вранье!
Фред замолчал.
- И ты еще смеешь шляться по барам и всем такое рассказывать? И ты называешь это знанием местности, где я родился? Да это же гнусные выдумки.
- Уймись, Гарри. Не кипятись, - осадил приятеля Лу.
- Хорошо, я сяду. Но пусть он скажет, где он такого нахватался?
- Я никому ничего не говорил, - попробовал оправдываться Фред, - ничего нигде не рассказывал. Это как будто… как будто я это где-то прочитал и запомнил.
- А-а, то-то же… - Гарри нервно вертел в руке стакан.
- Неужели ты и вправду все-все знаешь? - отчасти от страха, а отчасти для того, чтобы разрядить обстановку, спросил Лу.
Фред посмотрел в пол.
- Боюсь, что так.
- И это никакая не… никакой не фокус?
- Хорош фокус, - печально усмехнулся Фред, - разве я способен на фокусы?
Коротышка Пикок что-то быстро соображал.
- А не ответишь ли ты мне, - вкрадчиво осведомился он, чем отличаются от остальных оранжевые розы?
И снова с выражением унылого разочарования Фред Элдерман забубнил:
- Оранжевый у роз не является коренным цветом, а представляет из себя смесь красного и розового различной яркости с желтым. До появления штамма "Пернация" оранжевых роз было очень и очень мало; все оранжевые, абрикосовые, коралловые розы, а также цвет "серна" переходят со временем в более или менее выраженный розовый, а некоторые приобретают совершенно чудный оттенок, известный под названием "бедро испуганной нимфы".
Лу Пикок сидел словно пораженный молнией.
- Нет, вы только послушайте!
- А что тебе известно про Карпентера? - задиристо надул щеки Гарри Баллард.
- Милфорд Карпентер, родился в Чикаго, в 1898 году, штат Илли…
- Ну хватит, хватит. Ты думаешь, я сильно им интересуюсь? Да он же красный, комми - и этим все сказано.
Но Фреда словно прорвало.
- В политической кампании успех зависит от целого ряда аспектов, как то: личность кандидата, выдвигаемая программа, отношение к нему прессы, экономические группировки, традиции конкретного региона, опросы общественного мнения…
- А я говорю он - красный! Карпентер - комми, - драчливо наступал Гарри.
Его опять остановил Лу.
- Но ты же сам за него голосовал на прошлых выборах, если мне память не…
- Я не голосовал! Ты понял?! - Гарри покраснел, лицо у него покрылось потом.
Фред Элдерман словно того и ждал.
- Запоминание определенных вещей в искаженном виде, извращение фактов есть свойство человеческой памяти, известное под определениями "патологическая склонность ко лжи" или "мифомания".
- Ты хочешь сказать, что я - лжец? Отвечай, Фред!
- Это явление отличается от обычной лжи тем, что говорящий и сам начинает верить в то, что он себе вообразил и…
Уже поздно ночью, когда они с Евой сидели вдвоем на кухне, она спросила:
- Откуда у тебя этот синяк под глазом? Ты дрался? И это в твои-то годы?
Но Фред посмотрел на жену так, что она сразу кинулась к холодильнику, достала лед и, усадив мужа к свету, приложила кусок к больному месту, а он, пока Ева это делала, рассказал, что произошло.
- Чего ты с ним связался? - ругалась она. - Ему бы только кулаки почесать, забияка чертов!
- Перестань, Ева. Он не виноват вовсе. Это я его оскорбил, потому что я уже не знаю, что говорю. У меня все… я окончательно запутался, Ева.
Посмотрев на сгорбившуюся фигуру мужа, она тяжело вздохнула.
- Когда же наконец этот доктор Бун хоть что-нибудь сделает?!
- Не знаю.
Час спустя, вопреки протестам супруги, Фред Элдерман отправился убираться в библиотеке; но как только он переступил порог огромного абонементного зала, дыхание у него перехватило и, сжимая виски руками, Фред опустился на одно колено и тяжело простонал:
- О Боже! Моя голова! Моя го-ло-ва!
Боль отпустила не скоро, да и то лишь после того, как он посидел довольно долго внизу под лестницей, тупо разглядывая кафельные плитки пола; голова кружилась, раскалывалась, и ощущение у Фреда Элдермана было такое, будто он этим вечером противостоял на ринге чемпиону мира по боксу в тяжелом весе среди профессионалов и выдержал по крайней мере раундов тридцать.
Утром пришел Фетлок. Артур Б. Фетлок, сорока двух лет, невысокий и крепко сбитый, возглавлял факультет психологии и, появившись в тот день у Элдерманов, был одет в просторный клетчатый плащ, а на голове у него красовалась шляпа с круглой плоской тульей и загнутыми кверху краями. Движения его дышали необыкновенной энергией, Фетлок не шел, а летел. Он вспрыгнул на крыльцо, перескочил через прогнившую доску и ударил пальцем по звонку.
Дверь открыла Ева.
- С кем имею честь?
Объяснив вкратце цель визита и не заметив даже, как испугалась хозяйка дома, услышав в чем он специализируется, Фетлок поспешил заверить, что пришел исключительно по настоянию доктора Буна, после чего Ева провела его к мужу, объясняя на ходу состояние Фреда:
- Приступ случился вчера ночью. Сегодня он еще не вставал.
- О-о? - удивился Артур Фетлок.
Когда Ева его представила и оставила с больным наедине, профессор Фетлок задал Фреду Элдерману целую серию быстрых вопросов. Фред отвечал, откинувшись на подушки; отвечал, как мог, конечно.
- Этот приступ, или удар, как именно он произошел?
- Не знаю, профессор. Я вошел в библиотеку и… как будто по голове меня стукнула бетонная глыба. Впрочем, постойте, точнее будет сказать не по голове, а в голову, в мозг.
- Поразительно. А эти знания, которые вы, по вашим словам, приобрели за последнее время… они увеличились, возросли? Я имею в виду с момента этого злосчастного визита в библиотеку?
- О, конечно, профессор. Я знаю больше, чем когда-либо.
Артур Фетлок мягко постукивал растопыренными пальцами рук друг о друга.
- Хорошо, проверим. Труд по лингвистике, автор Пей, стеллаж 9-Б, регистрационный номер 429-2. Процитируйте что-нибудь, пожалуйста.
В первое мгновение Фред отрешенно уставился перед собой, но уже в следующую секунду слова полились из него сами:
- Вначале Лейбниц выдвинул теорию, и он был в этом первым, согласно которой все языки произошли не от какого-то исторически известного источника, а появились как следствие прото-речи. В некотором смысле Лейбниц стал предшественником…
- Достаточно. Очень хорошо, - прервал его Фетлок, - очевидно здесь мы имеем случай проявления спонтанной телепатии и ассоциированного ясновидения.
- Что это значит?
- Телепатия, мой дорогой Элдерман. Телепатия! Похоже на то, что вы начисто считываете содержание любой книги, которая попадается вам на пути. И не только книги, но и… Вы работали в отделении французского языка и заговорили по-французски; прибравшись у математиков - начали цитировать логарифмические таблицы, и так было с каждым факультетом, с каждой кафедрой, с каждым предметом и… с каждой ученой личностью. - Профессор задумчиво поджал губы. - Но к чему все это?
- Causa qua re, - только и смог пробормотать Фред.
- Да-да, хотел бы я это знать. Однако… - Артур Фетлок склонился вперед и прищелкнул языком. - О чем это я говорил?
- Как вышло, что я столько всего выучил? Вернее…
- Ну, видите ли, мой дорогой, это не так трудно, как кажется. Ни один человек еще не смог полностью использовать запоминающую способность собственного мозга. Мозг обладает ог-громным потенциалом. Так что возможно - именно это с вами и происходит. Ваш потенциал проявился и…
- Но каким образом?
- Спонтанно приобретенная телепатия и ясновидение плюс бесконечная удерживающая способность и неограниченный потенциал. - Профессор присвистнул. - Поразительно. Просто пор-разительно. А сейчас извините, я вынужден откланяться.
- И что мне теперь делать?
- Что? Да ничего, пользуйтесь этим. Это же абсолютно фантастический талант. Кстати, вот еще… хочу вас попросить. Если мы соберемся на факультете, в узком кругу, конечно, не согласитесь ли к нам прийти и поговорить? Неофициально, разумеется. Ну как, придете?
- Но я…
- Все будут шокированы. Ошеломлены. И я обязательно подготовлю статью для "Журнала".
- Что это значит, профессор? - Фред Элдерман готов был разрыдаться.
- Только не надо бояться. Мы вас не укусим. Подумать только, настоящее открытие! Феномен, равных которому нет в истории. - Артур Фетлок восхищенно хохотнул. Не-ве-ро-ят-но!