Но вот он сидит здесь в амфитеатре, под жарким солнцем, а Зита сидит рядом, складывая столбиком цифры стоимости оборудования, в то время как туристы движутся к своим автобусам и машинам.
Он огляделся, прикрыв глаза от яркого солнечного света ладонью.
И только одно показалось ему странным.
Все находившиеся в амфитеатре знали, что тут случилось нечто загадочное.
Люди стояли, озирались вокруг, будто видели что-то неправильное, хотя и не были уверены, в чем именно оно заключалось. Сэм видел по меньшей мере человек шесть, которые почесывали в затылке, недоуменно осматриваясь по сторонам. Две женщины спустили солнцезащитные очки на самый кончик носа, чтоб те не мешали своим хозяйкам видеть лучше. Может, дамы боялись, что поляризованные стекла сыграли с ними какую-то глупую шутку? У дам был такой вид, будто они хотели спросить:
"А вы видите то, что вижу я?" Это читалось на их лицах так же четко, как надпись на придорожной ограде.
Сэм поднял глаза к небу, в глубине души надеясь, что всех присутствующих, возможно, поразил вид пролетевшего над ними космического корабля.
Небо было пусто, если не считать парочки ястребов, планировавших на почти неподвижных, широко распростертых крыльях. Даже грозовая туча исчезла.
И в это мгновение Сэм услышал чей-то громкий вздох или всхлип. Сэм поглядел налево. Рядом с ним сидел парень, одетый под Дракулу, включая раскрашенное белым макияжем лицо плюс намазанную алой губной помадой полосу вокруг рта, что должно было означать кровь.
Парень снова испустил громкий вздох, будто кто-то двинул его коленом в живот. Он даже обхватил живот руками и перегнулся почти пополам. Задыхаясь, стеная и плача, он поднял колени почти до уровня груди и тут же рухнул на ступени.
Вероятно, он так бы и летел кувырком до самого низа, если бы Сэм не схватил его за накидку.
– Снимите ее с меня! – визжал парень в истерике. – Снимите! Мне больно! Она...
Его тело сотрясали конвульсии, похоже, начиналась агония. Но почему? Сэм не видел ничего такого... Может, у парня внезапно лопнул аппендикс или что-нибудь еще?
– Снимите-е-е ее-е-е!
В этом опрокинутом каменном конусе благодаря его роскошной акустике крики звучали так громко, что у многих присутствующих они вызвали физическую боль и страх.
Все повернули головы, желая видеть, что случилось.
– Вы не знаете, что с ним такое? – спросил Сэм у толстоморденького паренька лет двадцати, одетого под Оливера Харди. Толстячок сидел, выпучив глаза, из-под его поношенного котелка текли потоки пота.
Сэм втащил все еще кричавшего Дракулу на скамейку.
– Эй ты, послушай! – задыхаясь от усилий, говорил он. – Что с тобой, дружище?
– Наркота! – выдавил из себя потрясенный Оливер Харди. – Мерзкая наркота! Я ж говорил – не надо!.. Во всяком случае, не натощак! О Боже! – Оливер вдавил кулаки в глазницы и стал яростно тереть глаза. – Я же спятил... Святый Боже! Я просто спятил! У меня галлюцинации... Спасите!..
Сэм смятенно смотрел, как человек в костюме Харди валится, рыдая, на скамью и обхватывает руками голову так, будто ждет, что небеса с грохотом обрушатся на него.
А между тем тот тип, который носил одежду Дракулы, все еще бился в конвульсиях в руках Сэма.
– У него припадок, – крикнул Сэм, полуобернувшись к Зите.
Та уже вскочила с места и пыталась удержать голову Дракулы от соприкосновения с деревянной спинкой скамьи.
– И не только у него, – сказала она внешне спокойным голосом, в котором, однако, слышалось напряжение. – Погляди по сторонам.
Сэм поднял голову.
Мир явно сошел с рельсов. Как ему и подсказал животный инстинкт несколько минут назад. То, что он видел сейчас, служило лишь еще одним доказательством правоты инстинкта.
– Что случилось, Сэм? Почему они вытворяют такое?
Сэм взглянул туда, куда был направлен взгляд Зиты.
– Не знаю. Решительно ничего не понимаю...
От сна к кошмару. И все за одно мгновение.
3
Люди сидели на скамьях амфитеатра, причем среди них были и те, кто еще недавно стоял на ступенях. Они рухнули на скамейки так грузно и так внезапно (кое-кто даже ушибся), будто были сражены какой-то ужасной новостью. Хотя солнце, как и раньше, палило яростно, но многие дрожали, обхватывали себя поперек груди руками или держались ими за плечи.
Не от холода. От шока.
Конвульсии у парня, одетого в костюм Дракулы, почти прошли, но он трясся, как будто кто-то окунул его в чан с ледяной водой.
– Боже мой! – задыхаясь, сказала Зита. – Вот это и называется внештатной ситуацией?
– Скажем лучше, что банка с дерьмом лопнула по швам, – отозвался Сэм, изумление которого почти достигло точки кипения. – Но даже ради спасения собственной жизни я не мог бы сказать, что это за дерьмо и почему лопнула банка.
Кто-то рыдал. Среди плачущих были и взрослые мужчины, и взрослые женщины. Какая-то дама, сидящая позади Сэма, засунула в рот костяшки пальцев и вцепилась в них зубами, чтобы заглушить рвущийся наружу вопль. Глаза ее блестели от стоящих в них слез.
Пожилой мужчина в бейсбольной каскетке, сидевший рядом с ней, раскачивался взад и вперед с тем выражением на лице, которое может быть у человека, сунувшего в рот половину лимона и не видящего урны, куда можно было бы сплюнуть.
Единственный раз, когда Сэм наблюдал нечто подобное, было во время взрыва бомбы на многолюдном базаре. Конечно, очевидцем события он не был – просто редактировал сюжет для передачи, полученный от спутниковой съемки в одной из азиатских стран. Ужасные кадры изувеченных человеческих тел. Изломанные в щепки рыночные прилавки. Оторванная собачья голова в канаве. Кровь на булыжниках, похожая на блестящую эмалевую краску. И увеличенные фотографии лиц свидетелей, снятые секунду спустя после взрыва. Выражение шока, непонимания, страха, ужаса, смятения, а у многих – вопроса: "Это случилось на самом деле, или я сплю?"
Только тут взрыва не было.
Но не было и сомнения: все присутствующие получили страшную травму. Да, черт побери, да! Все они находились в шоковом состоянии.
Глава 9
1
Сэм осторожно разжал руки и отпустил парня в одежде Дракулы.
– Как ты себя чувствуешь?
Парень выпрямился и взглянул на свой живот так, будто ожидал увидеть, как из его кишок вылезает духовой оркестр, исполняющий мелодию из "Монти Пейтона".
– Где же он? – спросил молодой человек. Сэм по его лицу не мог сказать, бледен ли тот от шока, или просто от макияжа, покрывающего густым слоем его лицо. Но в голосе была какая-то странная бесцветность, будто от только что пережитого леденящего душу кошмара.
– Кто – он?
– Да грузовик, понятно. Он же был вот тут! – Парень дотронулся до того места, где находится желудок. – Я же чувствовал его покрышку... Боже, как это было страшно! – Он взглянул на Сэма. Глаза его дико блестели и странно косили. – Боже! А кровищи-то... На мостовой кровь... и люди, что стояли и смотрели, будто я...
– Успокойтесь, – сказала Зита и погладила его по плечу. – Должно быть, вам все это приснилось.
Слова "Должно быть, вам все это приснилось" спровоцировали сильнейшую реакцию, но на этот раз у девушки в шкуре гориллы и у девушки в костюме Стана Лорела. До этого они остекленевшими глазами пялились на своего друга – Дракулу. Теперь же обе сразу вышли из транса. Бросили испуганный взгляд на Зиту, а потом друг на друга.
Блондинка затрясла головой, будто ломала ее над труднейшей математической задачей.
– Он не мог увидеть этот случай во сне! – Тут она захватила в руку прядь своих золотистых волос, будто собиралась вырвать ее с корнем, а потом перевела взгляд на Сэма. – Нет, Ли это не приснилось. Потому, что этот сон приснился мне.
2
Когда блондинка заявила, что это она видела во сне тот несчастный случай, когда грузовик зацепил накидку Дракулы и затащил его под колеса, которые его и раздавили, это вызвало немалый ажиотаж и какой-то совершенно полоумный разговор. Во всяком случае, Сэму он показался именно таким.
Ибо каждый из четырех молодых людей, одетых в театральные костюмы, утверждал, что именно ему приснился этот странный сон. Толстячок, наряженный Оливером Харди с подержанным котелком на голове, все еще раскачивался взад и вперед, рыдая и повторяя одну и ту же фразу: "Это все наркота, говорю вам – наркота. И я говорил вам, не надо было ее курить, верно? Ни в коем случае не надо. Да еще на пустой желудок!"
Сэм повернулся к Зите, которая все еще качала головой в полном недоумении.
– Признаюсь, – сказал он ей, стараясь говорить спокойно, – я ничегошеньки не понимаю. Мы спятили или спим? Или и то, и другое сразу?
– Я тоже в полной растерянности... в полной. – Правда, единственным свидетельством ее потрясения было лишь непрерывное поглаживание подбородка слегка дрожащими пальцами.
Сэм окинул взглядом ряды сидящих.
– Некоторые из них кажутся по-настоящему потрясенными. Но никто, даже ради спасения жизни, не может определить причину испытанного шока. – Он снова перевел взгляд на Зиту. – Самое разумное – вызвать сюда "скорую", и пусть ими займутся врачи. – Сэм вынул из кармана сотовый телефон.
– И что же ты им скажешь? – спросила продолжавшая пребывать в изумлении Зита.
– Чтоб прислали врачей... машины... – Сэм пожал плечами, что было скорее выражением его собственной растерянности, нежели реакцией на вопрос Зита. – Некоторые из здесь присутствующих явно нуждаются в больнице.
– Но что с ними стряслось? Коллективные сны? Дежа-вю? Предчувствия опасности? Ведь физически они кажутся совершенно здоровыми?
– Согласен. Но... – За этим "но" должно было последовать нечто рациональное, хотя бы объяснение того, что Сэм скажет дежурному "Скорой". В самом деле – что? Что пятьдесят человек только что одновременно получили неприятные "ощущения"? Надо думать, подобное заявление котировалось бы даже ниже, нежели вызов пожарной команды для снятия с дерева котенка или сообщение какого-нибудь идиота в полицию, что у него под кроватью поселились марсиане.
Отбросив эту мысль, Сэм нажал кнопку вызова, продолжая убеждать себя, что все равно все эти люди испытали сильнейший шок, потрясший основы их сознания. Что это было? Токсичные выбросы фабрики за холмами? Сверхзвуковые волны? Спонтанное нарушение кровообращения? Не важно! Людям нужна помощь!
Сэм нажал кнопку и приложил к уху телефон.
Услышал он только какие-то шумы.
Попытался еще раз.
– Черт бы их побрал, – сказал он, злобно глядя на телефон. – Постой-ка! У вас же номер "Скорой" не 911, верно?
Зита покачала головой, ее коса с шорохом метнулась в другую сторону.
– Нет. 999. Что ж, вызывай, хоть я и не представляю, что ты скажешь дежурному.
– Когда увижу мост, тогда и подумаю, как через него переезжать. – Сэму даже удалось улыбнуться. – Я же главный режиссер программы! Самая важная из всех дерьмовых шишек на ровном месте! Так, говоришь, 999?
Она кивнула, и Сэм стал набирать номер.
– Будь оно все проклято! – сказал он, когда в трубке послышалось все то же мелодичное бульканье и посвистывание. – Не могу пробиться. А батарейки в порядке. Должно быть, тут внизу плохой прием. Окаянная глубокая дыра!
– Но я же дозванивалась отсюда! – Зита достала свой телефон. – Воспользуемся моим.
Несколько раз она набирала номер, тяжело вздыхая при очередной неудаче.
– Печально, – сказала она, крепко прикусив свою красную губку и одаривая телефон злым взглядом. – А батарейка и у меня свежая. Надо думать, сейчас вообще плохой прием.
– Что ж, может, и нет нужды вызывать "скорую". Видишь, народ уже приходит в себя. То, что вызвало у них этот шок, начинает постепенно выветриваться.
– Но что на нас такое обрушилось? Я чувствую себя так, будто кто-то сунул мне в голову миксер и перемешал все мозги.
Сэм помолчал, явно раздумывая.
– В последний раз, когда у меня было такое же ощущение, я сидел на груше и в меня била молния.
– Помню, ты говорил об этом. Но тебя ведь не покалечило?
– Не-а. Ни вот столечко. Брови сгорели, вот и все дела. Но моим друзьям досталось куда больше. Они умерли, еще не долетев до земли. Молния, знаешь ли, штука странная.
– Ты думаешь, нас здесь – в амфитеатре – поразила молния? – Зита обвела взглядом ряды сидящих. Сэм понял, что она ищет обугленные пятна и струйки дыма. Но и он не видел тут ничего похожего. На первый взгляд все было в норме.
– Может быть.
– Но, благодарение Богу, никто не был убит.
– Смотри, люди встают. Пошли, – сказал он, чувствуя себя куда лучше теперь, когда он наконец увидел свет там, где только что была одна черная мгла. – Разве мы не собирались подкрепиться рыбой и чипсами?
3
Они подошли к стоянке у амфитеатра. Их машина стояла прямо на ярком солнечном свету, и вид у нее был такой, будто она еще не решила, то ли ей остаться твердой, то ли превратиться в полужидкое желе.
Сэм снова взялся за телефон.
Опять ничего, кроме посвистывания и бульканья.
– Если где-нибудь поблизости зарождается магнитная буря, она вполне может вызвать непрохождение сигналов.
Зита вдруг остановилась как вкопанная. Руки полусогнуты, брови нахмурены, лицо такое, будто что-то мучительно вспоминает.
– Сэм, – сказала она почти шепотом, будто увидела нечто, чего никак не ожидала встретить, – Сэм, я не голодна.
– Это из-за шока так кажется. Пошли. – Сэм ободряюще улыбнулся. – Прописываю тебе большую кружку крепчайшего горячего чая с тройной порцией сахара. Сразу почувствуешь себя... Зита! Зита! Тебе плохо?
Она, не открывая рта, водила языком по губам, будто отыскивая там кусочки непроглоченной пищи.
– Сэм, я не хочу есть потому, что недавно поела. До сих пор у меня во рту вкус рыбы.
– Да нет же! Мы только-только собирались...
– Позавтракать? Знаю. Но я чувствую себя сытой. А ты?
– Пожалуй, готов рискнуть. И поискать свой аппетит по дороге в кафе.
– Сэм! – Зита шагнула вперед, схватила Сэма за руку и развернула лицом к себе. Ее большие карие глаза были серьезны. Она ухватилась за хвост весьма многообещающей тайны и вознамерилась узнать, что за ней кроется. – Мы же ели! Ты помнишь?
Сэм чувствовал, как заблудившаяся на его лице улыбка становится все более натянутой и неприятной.
– Невозможно! Мы же только что вышли из амфитеатра! А до этого прогуливались по окрестностям.
Зита трясла головой, будто искала слова, которые помогли бы ей справиться с ее состоянием и объяснить его.
– Верно, но потом мы ели в кафе в Кастертоне. Рыбу и чипсы. А на десерт – "Пятнистого парня". Ты же помнишь это? А? Или мы оба видели один и тот же сон?
И в это мгновение Сэму показалось, что сама земля разверзлась у него под ногами. Он понимал, что эта пропасть, такая бездонная и темная, ведет прямо туда – в ад. Или к безумию. Точно куда – он не знал.
Конечно, можно было отступить, притвориться, что все это приснилось ему, когда он задремал в амфитеатре. Но можно было поступить иначе – шагнуть, так сказать, вперед и с грохотом полететь вниз – в эту темную вопящую неизвестность.
Он взглянул на Зиту.
Она сняла солнцезащитные очки и смотрела ему прямо в глаза.
Черт подери все!
Его же воспитали честным и правдивым. И он понимал, как это важно – быть честным с самим собой. Самообман – самая страшная из всех форм лжи.
Надо сделать этот шаг вперед, надо рискнуть, надо рискнуть последствиями, которые связаны с этой пропастью, которая разверзлась вовсе не в асфальте шоссе, а в его собственном уме.
Он облизал внезапно высохшие губы.
Они отдавали уксусом.
А желудок уверял, что он только недавно подзакусил.
Осторожно, будто делал это первый раз в жизни, он поднял руку и стал смотреть на циферблат часов.
– Они показывают два. А вот тут, – Сэм прикоснулся ко лбу, – время куда более позднее. Мои желудочные часы утверждают, что мои наручные часы или отстают, или даже останавливались, а потом снова пошли – ведь сейчас они явно работают. – Сэм говорил медленно и серьезно, как будто он изучал проблему часов, но ни на минуту не забывал о пропасти, существовавшей в его мозгу. Он не испытывал ни малейшего желания поскользнуться и рухнуть в нее, то есть в безумие, а именно туда могла завести его торопливая речь и незнание того, что ему придется сказать дальше. – И еще... Я помню кафе, где по стенам висели фотографии и рисунки щенков. Помню человека в форме частного охранного агентства, который уронил сахарницу со стола на свои брюки и сказал... – Сэм жестом показал Зите, что ждет продолжения, которое или докажет ему, что он разумен, или сбросит его в пучину безумия.
– "Ух ты! А я-то считал, что я и без этого мужчина-конфетка!" И тогда все засмеялись, – сказала Зита.
Темная пропасть исчезла. Теперь Сэм знал, что здоров. Но еще лучше он знал, что никакого объяснения случившемуся у него нет.
И еще он обнаружил, что не отрываясь смотрит в темные глаза Зиты. Было похоже, что они без слов обмениваются информацией о том, что они видели, о том, что пережили, и о том, что им предстоит делать дальше. Но о последнем пока знал один Господь.
– Ты помнишь, что произошло, не так ли?
Она кивнула.
– Вопрос в том, что происходит сейчас.
– Давай-ка съездим в кафе. Спросим, помнят ли они нас. Будем действовать осторожно, чтобы нас не приняли за парочку полных идиотов. После этого... – Она пожала плечами. – Идеи есть?
– Ага. Мы или сходим в редакцию газеты и расскажем им самую удивительную историю...
– Которая сделает нас богачами... или послужит поводом для увольнения...
– Или забудем обо всем, что произошло.
Он сел на сиденье рядом с ней. Так уже было недавно, стало быть, к дежа-вю отношения не имеет.
– Что делать дальше, решим потом, – сказал Сэм, слегка улыбаясь. – А сейчас тебе предстоит поведать мне все то, что ты знаешь о путешествиях во времени.
Глава 10
1
Ли Бартон все еще сидел в амфитеатре. Он расстегнул жилетку Дракулы, чтобы получше видеть свой живот. Никакого следа черных покрышек грузовика, превративших в кисель его желудок и почки. Никаких пятен крови. И никакой боли.
Но память обо всем этом была жива, и она яростно, раскаленным железом жгла мозг Ли.
Он был раздавлен грузовиком в Йорке. В этом Ли был уверен. Его кровь измазала покрышки грузовика. Он помнил ту струю алого цвета, что вырвалась из его рта, будто выброшенная наружу каким-то взрывом.
Священник даровал ему отпущение грехов.
А теперь он сидит в амфитеатре, и его греет солнышко. И Райан Кейт сидит рядышком и хнычет, как маленький, все еще сжимая толстенькими ручками дурацкий котелок Оливера Харди.
Пот бежал ручейками по груди Ли под белой рубашкой с плиссированной грудью. Накидка Дракулы висела на спине такой тяжестью, будто была освинцована.
Он чувствовал себя так, как если бы сошел с безумно вертящейся карусели. Голова кружилась, внимание полностью расфокусировалось.
– Но, Господи, как прекрасно чувствовать себя живым!