– Если тебе от этого станет лучше… Я не возражаю.
Она сама подошла ко мне, обняла теплыми руками и поцеловала.
Ничего особенного. Сухой, почти материнский поцелуй. Без всяких выкрутасов и поднятия настроения.
– Ты удовлетворен?
– Полностью.
Оставалась последняя карта. Кому как не напарнику, проторчавшему рядом целых четыре года знать, что валяется у меня в столе.
– Эта вещь…, она тебе ни о чем не говорит?
Я протянул Янине чешуйку, внимательно наблюдая за ее реакцией.
Черная стрела вылетела изо рта девушки и ударила меня прямо в центр лба. Я часто с восторгом наблюдал, как именно таким образом Росси расправляется с твердо костными пауками. Один удар и на месте глупого животного одно месиво из мяса и костей.
Мое счастье, что натренированное тело вовремя отклонилось в сторону. Под язык попала только мочка уха. Как лезвием срезало.
Не знаю, какие мысли возникли у меня при этом факте, но я знал точно, что второй раз Янина не промахнется. Первый удар пробный. На реакцию жертвы. Второй смертельный. Я даже представил себе, как череп разваливается по швам и из меня вытекают остатки мозгов. Неприятная перспектива.
И тут я вспомнил о самом последнем, почему то незаслуженно забытом козыре. О столе Комиссара.
Одним прыжком свалившись за него, я крутанул рукой, вырывая напрочь кодовый замок и с надеждой запустил пятерню внутрь стола.
Хорошо, когда надежды оправдываются. Стол комиссара представлял настоящий оружейный арсенал.
Тело мотнулось в сторону, предупреждая о нанесении очередного удара. Как раз вовремя. Крышку стола разрезало словно лазерной пилой. Медлить дальше не имело смысла.
Вскочить в полный рост, прикинуть направление, выстрелить.
"Зайка" глухо рявкнул, на мгновение ослепил, и вылетел из рук. Такое происходит, когда стреляешь вплотную в очень плотную массу.
Янина взвизгнула и зажала рот ладонями. Сквозь пальцы мгновенно потекла кровь. Я успел. Отстрелить ей язык. Интересно, что она теперь скажет в свое оправдание?
Девочка ничего не успела сказать. В кабинет влетело человек шесть в черном камуфляже с закрытыми масками лицами. Ребята из отделения быстрого реагирования. Стреляют без предупреждения. Все равно в кого. Лишь бы двигалось, кричало, а то и просто воняло. Точно в лоб. Иногда чуть ниже.
В некотором преувеличении данных сведений я убедился через пару секунд, когда дождь, даже ливень, разрядов обрушился на меня.
Когда вы имеете дело с Ночным Охотником, следует быть весьма осторожным. Это обычный человек в данной ситуации может упасть на колени и просить о пощаде. Ночной Охотник совершенно другое дело. Не зря меня по суткам мурыжили во всяких ускорителях, преобразователях, расщепителях. И не зря я месяцами не выпускал из рук боевое оружие, днюя и ночуя в тире Академии.
Я вжал курок "зайки" до упора, с силой провернул спусковой крючок на сто восемьдесят градусов и швырнул оружие в кучу нападающих. Поставленное на постоянное ведение огня, "зайка" выпустит половину зарядов еще в полете, создав тем самым необходимое для меня прикрытие. А я тем временем… А что, собственно, я сделаю?
Броситься под шквал огня в надежде проскочить первую линию обороны? А там за дверями еще человек двадцать, готовых ворваться при первой возможности. С тем же желанием пострелять в движущиеся мишени.
Плохо, когда все плохо. Плохо, когда все непонятно. Но нет ничего хуже, когда все непонятно плохо. Особенно, если некуда отступать.
Хотя…
Я раздумывал над последней мыслью такое ничтожно малое количество времени, что его даже нельзя обозвать мгновением.
Мозг рассчитал векторную направленность вспышек из стволов нападающих и выдвинул вполне конкретное предложение. Или немедленно, или никогда.
Я выбрал первое.
Сильный толчок ногами с того места, где я находился, и прямиком в разбитое комиссаром окошко. Тютелька в тютельку. Даже ни одного осколочка не задел. Спасаться, так спасаться. И не строить из себя героя.
Я знаю, почему комиссар не разбился, свалившись с четырнадцатого этажа. У него слишком крепкая голова.
У меня она оказалась еще более крепкой. Но в отличии от старика, я еще и оказался тем человеком, чье имя полностью работает на хозяина.
К глубокому своему удовлетворению я рухнул на свидетелей, стоявших внизу и мирно обсуждавших недавнее происшествие.
Как вам нравиться такая ситуация? Вы прогуливаетесь мимо высотного здания, рядом с вами падает мешок с миллионом брюликов. Мешок тут же забирают нехорошие дяди, а вы остаетесь с надеждой в сердце, что и вам должно повезти. И действительно. Везет. На голову падает еще один мешок. Что вы испытаете? Конечно же безудержную радость от беседы с господом богом, услышавшего ваши молитвы.
Не знаю, испытали ли подобную радость те, кто послужил для меня смягчающей подушкой, но уверен точно, что об этом происшествии они расскажут не только детям, но и свои внукам. Те, кто останется в живых.
Я выкарабкался из-под поверженных тел, все еще не веря в свою звезду, осмотрелся по сторонам оценивая обстановку и двинул бегом прямиком по улице. В направлении космопорта. Даже не знаю – зачем.
Почти сразу же рядом со мной в асфальте взбрызнулись фонтанчики пламени. Очевидно снайпера, засевшие на близлежащих зданиях. О них я не сильно беспокоился. Обычно в эти отряды набирают неполноценных очкариков, способных поразить цель только тогда, когда она присела за кустами, дабы справить нужду.
Странно, но на этот раз я ошибся. А может снайпер оказался не таким мазилой. Или неправильно взял прицел.
Обжигающий толчок в спину заставил меня свалиться на горячий асфальт. И тот час же, словно по команде, по всему телу забарабанили упругие толчки зарядов.
Глупо умирать в расцвете сил. Глупо умирать от рук членов своей стаи. Но еще глупее закончить жизнь так и не разрешив всех непонятных вопросов. Просто глупо…
Глава 6
Насчет времени ничего не могу сказать
Название? Кому это интересно?
–… А ты думал, что Академия вкладывала в тебя столько денег только для того, чтобы вернуть обратно горстку пепла? Плохо ты о нас думаешь, Счастливчик.
А я ничего не думал. Я наслаждался жизнью и покоем. И тишиной, пока в палату по реабилитации не приперся Глава Академии.
– Немного сильнодействующих наркотиков, немного гипнолучей и весьма много виртуальной реальности. Вот и все, с чем ты имел дело последние полгода. Мы иногда только направляли мысли в нужное русло, чтобы ты раньше времени не догадался о наших проделках. Но все остальное плод твоего воображения. Последняя стадия подготовки.
Кто бы знал, как мне надоел этот старик. Он сниться мне по ночам, его голос тарахтит в мозгах днем, а как только мне удается избавиться от него, он приходит лично. И так уже шестой день.
– Мы сейчас разбираем материалы. Весьма интересные результаты. И знаешь, Счастливчик, мне даже приятно, что в своих мнимых реальностях ты так много места уделил моей скромной личности.
Наверно он еще не добрался до того места, где я выкинул его в окно.
– Но весьма настораживает твое настойчивое желание привести к физическому обличию эту девушку. Янину. Я еще могу понять тебя, как мужчина. Но некоторые ее весьма специфические способности… Ты меня понимаешь? В общем, врачи настаивают на прочистке твоих мозгов.
Врачи! Эти костоломы хотят разобраться с моими мозгами? Это их проблемы. Мозг Ночного Охотника является одним целым. Уничтожь воспоминание о слетевшем с дерева листке, вслед потянуться сведения, потеря которых плохо скажется на всем дальнейшем существовании. И старик должен знать об этом.
– Академия дает тебе еще денька три на полное восстановление. Потом немного тренировок, так, ничего значащего, а потом…
– Сэр… – Великое Светило! Какой у меня голос то нехороший! – У вас есть дочь?
В точку. В центр. Удар ниже пояса. Ай да молодец!
Глава Академии замер с таким лицом, словно я только что сказал ему, что я его внебрачный сын. Долго размышляет старик. Долго. И все равно придется сказать правду. Он же сам Ночной Охотник и знает, что отличить ложь от правды проще простого. Особенно, когда ждешь эту неправду. Ну давай! Колись!
– Да. У меня есть дочь.
– А как ее зовут?
Старик аж задергался. Поделом ему.
– Ее имя Янина.
Есть! Вот она правда жизни. Теперь не хватает только маленького кусочка, чтобы связать воедино все виденное, слышанное и пережитое.
– И она, ваша дочь, обучалась вместе со мной до десятого Уровня? И там в пустыне? Это не было иллюзией? Да?
Ответ я ждал ровно пятьдесят девять секунд.
– Моя дочь исчезла три года тому назад. При обстоятельствах, о которых я пока вынужден умолчать. Я не хотел, чтобы ты знал об этом., – улыбка победителя медленно сползала с моего лица, ибо то, что говорил Глава Академии являлось самой первосортной правдой, – И когда все это началось с тобой, я подумал… Я подумал… Во общем я решил, что… ты вернешь мне ее. Глупо. Я знаю сам, что глупо. И вот еще… Думаю, что ты должен знать. Твои воспоминания о той самке, Росси…
– Что, Росси?
– Ее тоже нет. Космический крейсер, который забрал тебя с планеты…
– Я все знаю.
– Знаешь?
Это трудно объяснить. Когда во сне приходят мертвые, то и думаешь о них, как о мертвых. Это правило Тверди. Давно ли я знал, что крейсер спалил мою родную планету. Наверно первое подозрение назрело в тот самый момент, когда услышал из уст капитана корабля о нулевой атаке. Вначале смутные предчувствия. Потом, когда пришли эти мучительные сны, подозрение переросло в уверенность. Никто не говорил мне о смерти. Я сам все понял. И теперь, по прошествии лет я знаю, мне никогда не вернуться домой. Твердь закрыла свои двери навсегда.
Росси. Она все так же станет являться ко мне в облике других женщин. Даже обрывок ее запаха будет приводить мою душу в смятение. Действительно, странно.
Старик давно ушел. Я валялся, опутанный с головы до ног проводами, с контрольными трубками воткнутыми во все дырки тела.
Грустно. Росси нет. Сгорела в планетном пламени. Янина не существует в реальном мире. Только в моем разгоряченном мозгу. Мозгу. Мозгу…
Тонкая паутинка какой-то мысли прикоснулась к сознанию, и мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы не потерять ее.
Интересная получается ситуация. Впервые образ Янины появился в самый первый день занятий в Академии. Никто меня не сможет убедить, что девушка была нереальной. Тогда я еще ничего не знал о Ночных Охотниках. Ничего не знал о виртуальной реальности. Сержант Гриффит обращался с ней наравне со всеми. Я чувствовал ее запах пота. В конце концов я говорил с ней. И даже немного общался. Я могу допустить, что в пустыне появилась мнимая Янина. Призрак, иллюзия. Но укушенная ею лодыжка все еще хранила следы от зубов. И это не иллюзия. Если только сам старик не покусал меня при возвращении. И последнее. Может это и не научный подход к проблеме, но я думаю, что ни один нормальный мужчина не сможет забыть или придумать все мелочи и часы проведенные наедине с женщиной. Тем более с такой женщиной. Так что… Если разгадка не идет к Ночному Охотнику, то Ночной Охотник сам пойдет навстречу.
Выпутаться из липучек-датчиков времени много не потребовалось. Сложнее с трубками. Убил бы того умника, который придумал всовывать в живого человека всякую дрянь. Но и с этим неприятным занятием я закончил.
Слегка пошатываясь, удивляясь, с чего бы это, я по стенке двинулся по коридору пятнадцатого Уровня, соображая, в какой стороне может находиться кабинет Главы Академии.
Странный Уровень. Все необычно. Не так как раньше. Красные лампы, мигающие с неравномерным интервалом. Голые металлические стены. Полы, словно политые пористой резиной. Шагов не слышно. Но это и хорошо. Почему? Сам не знаю. Просто хорошо. А вот и первый угол. За всю жизнь в Академии, это первый острый угол. Круговое расположение Уровней исключало всякую возможность обнаружения последних. А здесь?
Выдвинув голову из-за угла на уровне колен, я выглянул, что бы оценить ситуацию. Спрашивается, зачем такие предосторожности в здании Академии? А кто мне давал гарантии, что это не очередной сон? Никто. А поэтому следует проявлять осторожность. Иначе почему около моей кровати я не встретил сиделки? А где охрана? А где охранная система. Не может же старик быть таким беспечным, чтобы не предусмотреть элементарные правила безопасности.
За поворотом коридор разительно менялся. Освещение на все сто. Пластиковые стены. Ворсистое покрытие. И два вооруженных охранника у дверей из красного дерева. Скорее всего недоучившиеся Легионеры.
Интересно, что там за дверью? Это не апартаменты старика. И не вспомогательные помещения лабораторий и казарм.
В голове возникла мысль, что в настоящее время для меня нет более важного дела, чем узнать тайну красной двери.
Я прислонился к стене, закрыл глаза и постарался немного унять бешено стучащее сердце. Эк меня угораздило. Словно и самом деле навернулся с четырнадцатого этажа.
Ничего не получалось. Без посторонней помощи можно прямо здесь и окочуриться. Пришлось прибегать к помощи тех знаний, которыми меня напичкала Академия. В основном, знаниями северных пигмеев из звездной системы Бесов. Затыкаешь нос, пыжишься и начинаешь покачиваться на носках.
Кровь, словно под напором мощных насосов бешено заструилась по венам. Тело скрутило так, что дыхание перехватило. Знакомое чувство. Пять минут и порядок. Главное сдержать себя и не закричать.
Пять минут пролетели слишком быстро.
Я помотал по сторонам головой, стряхивая с себя оцепенение. Смазал с прокушенных губ кровь и пришел к выводу, что северные пигмеи достигли в области здравоохранения больших результатов. Как новенький. Теперь можно и за дело.
Не знаю, какие указания давались охране относительно моей персоны, но рисковать не хотелось. Весь опыт Ночного Охотника подсказывал,что нужно действовать тихо и осторожно.
Насвистывая какой-то дрянной мотивчик, засунув руки в больничную пижаму, я предстал перед слегка озадаченными охранниками. Первым заводить разговор следовало мне. Поэтому я обратился к ним с самым банальным, стандартным для всех террористов вопросом.
– А туалет где здесь?
Естественно, они оба на мгновение скосили глаза в ту сторону, где находилось совершенно ненужное мне помещение.
Я воткнул указательные пальца одновременно обоим. Чуть ниже левых скул. Как учили и как положено. Следствием этого явилось появление полной недееспособности у вышеназванных господ. Обхватив потухшие тела руками, я осторожно опустил их на пол. Перед тем, как заняться дверью, я предварительно срезал силовые пластины на их оружии. Ребятам основательно придется помучаться на занятиях по стрельбе. Вполне возможно, что ко всему прочему получат не менее пятнадцати суток за неисправность личного оружия.
Петли даже не скрипнули.
Странно, что в мою голову пришла такая идиотская мысль. Давно известно, что вся Коалиция уже лет тридцать как перешла на гидравлические петли. Правда с ними мороки побольше, но надоедливый скрип уничтожен полностью.
За дверями находилась приемная. С секретаршей. С креслами для посетителей. И с двумя раскидистыми растениями, похожими на Широколист. Кажется, они назывались пальмами.
Секретарша, довольно объемная военизированная тетя, стояла ко мне спиной и впрыскивала в старомодные кадушки пальм новомодный химический состав. Одна из тех женщин – военных, которых лучше убить, нежели заставить сделать что-то вопреки полученному приказу.
Пока я раздумывал, что мне с ней сделать, секретарша закончила свое хобби и, развернувшись, заметила меня.
– Чат?! – приятно, когда ты известен широкому кругу лиц, – Ты должен находиться в реабилитационной палате. Я сейчас предупрежу Главу…
Не надо было так сильно бить ее по шее. Все-таки женщина. Когда очнется, то станет обижаться. Для чего я это делаю?
Подперев на всякий случай входные двери офисным креслом, я на цыпочках подкрался к дверям, ведущим в рабочий кабинет. Даже не слишком напрягаясь, я услышал, что внутри происходит довольно напряженный разговор.
Старик и еще два… три… И еще четверо. Согласно голосовым вибрациям, присутствует самая верхушка. Экономика, безопасность и даже президент! Хорошая компания. А четвертый? Нет. Не могу узнать. А речь идет… обо мне. Приятно. Приятно…
– Нерационально использовать Охотника в таком деле.
– Он единственный, кто смог полностью закончить обучение.
– Его показатели слишком высоки, чтобы мы могли решиться на подобный риск.
– Перспективы его применения…
Голос Главы Академии прервал всех. Даже президента.
– Вы забываете, уважаемые, что он приобретен и обучен только на мои собственные средства. Согласно законодательству Коалиции, по всем писаным и написаным законам он был, есть и останется моим рабом. Как это ни прискорбно.
Вот же сволочь старая…
– Насколько мне известно, он получил свободное гражданство. Я лично подписывал эту бумагу, – а президент молоток.
– Любая бумага имеет свойство теряться, – убью этого гада, как только дослушаю все до конца, – В настоящее время вы нигде не найдете даже малейшего упоминания о том, что Чат Счастливчик имел свободное гражданство.
За дверями наступила тишина. Кто-то зазвенел графином, наливая в стакан воды. Кто-то кашлял, глухо и долго.
– Это в высшей степени непорядочно, – голос того, неизвестного, – если он узнает об этом, то вам, смею заверить, не придется дожидаться следующего гипно сна. Он выкинет вас в окно без всякого промедления.
Какое то шуршание. Ходьба. Щелканье. Непонятно.
– Во-первых, он никогда не узнает. Он обычный, как и все мы, человек. Он может пользоваться всеми привилегиями, которые только положены свободному человеку. И я не говорю, что если он мой раб, то вся последующая деятельность будет направлена исключительно на мое благосостояние. Да, я обманул всех, воспользовавшись знаниями Ночного Охотника. Я обманул его. Но я прошу только одного одолжения. Мне должно принадлежать его первое задание. Вы прекрасно знаете суть этого дела, и все вы понимаете, насколько оно важно для меня.
Увлекшись подслушиванием, я совершенно забыл про секретаршу. Вообще-то она должна была очнуться не ранее, чем десять минут сорок восемь секунд. Но очевидно, если следовать словам старика о том, что в здании Академии вообще отсутствуют женщины, можно предположить, что данный экземпляр не вписывается в нормальные физиологические под видовые рамки. И физические и моральные. Иначе чем можно объяснить ту силу, с которой она совершила действие направленное против моей задней части посредством носка своей правой ноги.
Под грохот развалившейся на куски двери и изумленные взгляды присутствующих в кабинете, я торжественно влетел, мелко перебирая ногами, под уклоном направленным под двадцать градусов к полу.