* * *
Локридж стал стучаться в ближайший дом.
- Откройте! - кричал он. - Помогите!
Ответа не было, не доносилось ни звука - дом замкнулся в себе и, казалось, отрицает реальность своего существования. Локридж доковылял по грязи до следующего дома и забарабанил в дверь кулаками.
- Помогите! Во имя Нее, помогите мне!
В доме кто-то заплакал.
- Убирайся, - раздался раздраженный мужской голос.
Шум охоты почти не доносился через пустошь; теперь он усилился и начал приближаться.
- Катись отсюда, сука! - заорал внутри дома хозяин.
Локридж попытался вышибить дверь, но она была слишком прочной. Больно ударившись, он отлетел назад.
Шатаясь, он поплелся по деревне, выкрикивая свои мольбы о помощи. В центре селения оказалось что-то вроде площади. Рядом с примитивным колодцем высился двадцатифутовый крест в виде буквы "тау". К нему был привязан человек; он был мертв, и вороны уже начали его клевать.
Локридж прошел мимо. Снова уже слышался стук копыт.
За деревней были поля, где, возможно, выращивали картофель. В по-прежнему ярком лунном свете он ясно увидел оставленные всадниками следы. Рядом стояла избушка - еще более жалкая, чем другие. Дверь ее со скрипом отворилась, и из нее показалась старуха.
- Эй, ты, - позвала она, - сюда, быстро!
Локридж кое-как перевалился через порог. Женщина закрыла и заперла дверь. Сквозь хриплые звуки собственного дыхания он слышал ее пьяное брюзжание:
- Навряд ли они припрутся в город. Никакого интересу - убивать загнанного человека. А Лесовик, что ни говори, тоже человек. Пусть она злится сколько влезет, если узнает. Я знаю свои права, знаю. Они взяли моего Олу, но это делает меня, его мать, священной на целый год. Никто ниже Кориоки не может меня судить, а миледи Истар не посмеет лезть к Ней с такой чепухой.
Силы понемногу возвращались к Локриджу. Он пошевелился.
- Запомни, - быстро проговорила женщина, - если ты начнешь скандалить, так мне достаточно открыть дверь и крикнуть. У меня соседи - мужики крепкие, и они будут только рады посчитаться с Лесовиком. Не знаю, сами они тебя разорвут на клочки или вышвырнут отсюда, чтобы Истар могла поохотиться, но твоя жалкая жизнь в моих руках, и лучше не забывай об этом.
- Я… не причиню… никаких хлопот. - Локридж сел, обхватив руками колени, и посмотрел на нее. - Если я могу чем-то отблагодарить… что-то сделать…
Совершенно неожиданно с удивлением он увидел, что женщина, в сущности, не так уж и стара. Ее сутулость, вылинявшее серое платье, скрюченные пальцы, обветренное лицо, наполовину беззубый рот - все это ввело его в заблуждение. Ее длинные, до пояса, заплетенные в косы волосы были еще темными, морщин было немного, глаза, хоть и затуманенные алкоголем, не потеряли своего блеска.
Обставлен однокомнатный домик был скудно: пара кроватей, стол и несколько стульев, комод и шкаф… Ну-ка, а это что? В углу, служившем кухней, было устройство, похожее на электронное, а на стене - экран видеофона; напротив - маленький алтарь с серебряной Лабрис…
Женщина вздрогнула.
- Ты не Лесовик!
- Полагаю, что нет, - кто бы они такие ни были. - Локридж приложил ладонь к уху, прислушиваясь. Своры не было слышно. Он облегченно вздохнул, поняв, что этой ночью ему умереть не придется.
- Но… но ты являешься из лесу нагишом, удираешь от них… однако выбрит и подстрижен и говоришь лучше меня…
- Скажем так: я из других краев, но я не враг. - Локридж говорил с осторожностью. - Я направлялся в эту сторону, когда наткнулся на охотников. Мне очень нужно связаться с… э-э-э… с собственным штабом Кориоки. Тебе хорошо заплатят за спасение моей жизни. - Он встал. - Ммм… ты не можешь одолжить мне какую-нибудь одежду?
Она оглядела его с головы до ног - не как женщина смотрит на мужчину, а с въевшейся в кровь недоверчивостью, которая понемногу уступала место решимости.
- Хорошо! Может, ты и врешь, может быть, даже ты сам дьявол, посланный ловить в западню бедных слоггов, но мне терять нечего. Туника Олы должна быть тебе впору.
Пошарив в комоде, она просунула ему потертую цельнокроеную блузу. Когда он взял ее, женщина погладила рукой ткань.
- Его дух еще должен быть в ней, хоть немного, - сказала она тихо. - Может быть, он помнит обо мне. Если так, я под защитой.
Локридж натянул тунику через голову.
- Ола был твоим сыном? - спросил он как можно мягче.
- Да. Последним. Болезнь унесла остальных еще в колыбели. А в этом году, когда ему едва стукнуло семнадцать, они выбрали его.
У Локриджа возникла жуткая догадка.
- Это он там на кресте? - вырвалось у него.
- Заткни пасть! - неожиданно вспылила хозяйка. - Это изменник. Он обругал Прибо, любовника миледи Истар, который всего-навсего порвал его рыболовную сеть.
- П-прости, - проговорил Локридж, заикаясь. - Я ведь сказал, что не здешний.
Ее настроение изменилось со свойственной опьянению быстротой.
- Так вот: Ола, - сказала она. - Он должен был быть Мужчиной Года. - Она начала тереть кулаками глаза. - Да простит меня Богиня. Я знаю, что его душа в счастливой земле. Если б только я могла забыть, как он кричал, когда они сожгли его.
Локридж нащупал стул, тяжело опустился на него и уставился в пустоту.
- Ты такой бледный, - сказала женщина. - Хочешь выпить?
- О Господи, да! - Какого бога он имел в виду - Локридж и сам не знал.
Она налила ему в стакан из кувшина. Вино было грубее, чем то, что он пил во дворце, но Локридж почувствовал, как его нервы и мозг обволакивает тот же покой. Ну разумеется: им нужно что-то, чтобы вынести такую жизнь.
- Скажи мне, - спросил он, - эта Истар - ваша жрица?
- Ну да, конечно. Как раз к ней тебе и нужно идти. Завтра, не раньше полудня, я думаю. Она будет на охоте допоздна и спать будет долго, и какой бы важной шишкой ты ни был, она не из тех, кто любит вставать с постели. - Слогг отпила из своего стакана и захихикала. - Вот ложиться в постель - это да, это, я слышала, другое дело. Парни не должны вроде бы болтать о весенних обрядах, но болтают, болтают…
- А эти Лесовики… Кто они?
- Что? Да ты, верно, и впрямь издалека! Это голые люди, лесные жители, мерзавцы, которые прокрадываются в деревню, чтобы спереть цыпленка, а то еще нападают на тех, кто по дурости выходит в одиночку. Право, даже не знаю, почему я впустила тебя: ведь я думала, ты из Лесовиков. Разве что, может быть, я сидела тут одна и вспоминала Олу, и… конечно, на них надо охотиться, не только для того, чтобы сдерживать, но и потому, что их душа переходит в счастливую землю… и все-таки я иногда задумываюсь: откроет ли нам когда-нибудь Богиня лучший путь?
"О да, - вяло подумал Локридж, - лучший путь существует.
Но не в эту эпоху. Я вижу это совершенно ясно. Я вижу того растерянного старого рабочего, которого знал две тысячи лет тому назад, уволенного, потому что он не умел управлять кибернетическим устройством. Что делать с лишними людьми?
Если это Патруль, то их забирают против воли в постоянную армию. Если это Хранители, то они делают из них невежественных крепостных крестьян, оставив какое-то количество совершенных дикарей в качестве сдерживающего фактора и религию, которая… Нет, хуже всего другое: сами Хранители верят.
А ты, Сторм?
Я должен выяснить".
Он смутно слышал голос хозяйки:
- Что ж, пусть я грешна, но Ола делает меня священной, пока не будет выбран следующий Мужчина Года. Должно быть, это по его указанию я впустила тебя. По чьему же еще? Я помогла тебе, чужеземец, - продолжала она горячо. - В награду за это можно мне увидеть Кориоку? Моя бабка однажды видела. Она пролетала как раз над этой землей, волосы у нее были черные, как гроза, которую Она часто вызывает, - о, этого не забыли за шестьдесят лет! Если бы я ее увидела, я бы умерла счастливой.
- Что? - На Локриджа усыпляюще действовали утомление и наркотик, но тут сон как рукой сняло. - Такая же? Столько лет назад?
- А как же еще? Богиня не умирает.
"Какая-нибудь хитрость, - решил Локридж, - возможно, с воротами времени. Но Брэнн говорил о сражениях с ней на протяжении всей истории; и лишь немногие могут путешествовать по коридорам. Во всяком случае, руководители должны проводить в общей сложности годы, если не десятки лет, в каждом пространственно-временном регионе. Сколько?"
Стакан выпал из руки Локриджа. Он вскочил.
- Я не могу оставаться здесь! - взорвался он. - Я должен связаться с кем-нибудь, чтобы за мной послали.
- Постой! Этот аппарат соединен только с башней Истар; не думаешь же ты, что у таких, как я, есть прямая связь с Богиней? Садись, дурачок.
Локридж оттолкнул женщину. Она опустилась на кровать и налила себе еще полный стакан. Он закрыл ладонью единственную светящуюся кнопку вызова. Экран ожил, и на нем появился молодой парень со скучающим, сонным и недовольным лицом.
- Кто ты такой? - спросил Хранитель. - Моя госпожа на охоте.
- Твоя госпожа может охотиться хоть в преисподней, - огрызнулся Локридж. - Соедини меня с дворцом Кориоки в Вестмарке.
У парня отвисла его безбородая челюсть.
- Ты что, рехнулся?
- Послушай, красавчик, если не поторопишься, я приколочу твою шкуру к ближайшему сараю, причем половина тебя будет еще внутри нее. Соедини меня с Хранителем Ху, или леди Юрией, или с кем угодно - кого найдешь. Скажи им, что вернулся Малькольм Локридж. Именем Кориоки!
- Вы их знаете? Простите! Одну, всего одну минутку, умоляю вас! - Экран погас.
Локридж протянул было руку к кувшину, но передумал. Сегодня ему нужна была светлая голова. Некоторое время он стоял, кипя от бешенства. Снаружи под стрехой[9] завывал ветер. Женщина смотрела на него и не переставая пила.
На экране возникло лицо Ху.
- Ты! А мы считали тебя пропавшим! - В его голосе было больше удивления, чем радости.
- Это долгая история, - прервал его Локридж. - Ты можешь проследить по этому вызову, где я нахожусь? Тогда прилетай и забери меня.
Старуха была уже слишком пьяна, чтобы проявлять овладевший ею страх, но все же она отодвинулась подальше от него.
- Господин, - невнятно забормотала она, - прости, я не знала…
- Я по-прежнему обязан тебе жизнью, - сказал Локридж. - Но Кориока временно в отъезде. Очень сожалею. - Он не мог больше оставаться в этой хижине, рядом с так аккуратно застеленной постелью юноши. Поцеловав руку его матери, он вышел на улицу.
Шуршали, кружась на ветру, опавшие листья. Луна стояла высоко и казалась меньше. Где-то очень далеко слышался шум охоты. Все это не имело значения.
"Надо быть осторожным, - подумал он. - Что бы там ни было, я должен доставить Аури домой".
Он не заметил, сколько времени прождал. Возможно, полчаса. Двое одетых в зеленое людей вынырнули из темноты и приветствовали его, отдав честь.
- Полетели, - сказал он.
И они понеслись над землей. Локридж видел одну лишь сплошную ночь. Там и тут расположились деревушки, кольцом окружив сверкающие, тянущиеся вверх башни замка-дворца; однако они были отделены от дворца и друг от друга милями пустынных земель. Часто мелькали анки, под которыми находились фабрики. "Несомненно, - подумал Локридж, - жизнь Хранителей в такой же мере зависит от машин, как и жизнь Патрульных. Они лишь чуть больше приукрашивают этот факт.
Они не рассчитывали, что я все увижу. Предполагалось, что я, если останусь жив, попаду прямо в коридор и перенесусь прямо в ее святилище".
Оно выросло перед ним, даже сейчас поразив таким великолепием, что он почувствовал боль, подумав о том, что дворцу суждено исчезнуть. Сопровождающие опустили Локриджа на террасе, где в искусственно теплом воздухе разливался аромат жасмина, и пели струи фонтана. Ху стоял, ожидая его; ниспадавшая с его плеч мантия наводила на мысль о шаровой молнии.
- Малькольм! - Он обхватил Локриджа за плечи. Однако его восторг не был особенно глубоким. - Что случилось? Как тебе удалось удрать и забраться так далеко на север, и… и… в общем, это повод для самого большого праздника с тех пор, как Она избрала свое последнее воплощение в Вестмарке.
- Послушай, - сказал американец. - Я едва стою на ногах от усталости. Моя миссия увенчалась успехом, а подробности могут немного подождать. А сейчас скажи: как Аури?
- Кто?.. А, девочка из неолита. Спит, надо думать.
- Отведи меня к ней.
- Ну… - Ху нахмурился и почесал подбородок. - Почему ты так волнуешься за нее?
- С ней что-нибудь случилось? - закричал Локридж.
Ху сделал шаг назад.
- Нет. Конечно нет. Однако ты должен понимать, что она была вне себя от горя из-за тебя. И она, без сомнения, неверно истолковала кое-что из того, что видела. Этого следовало ожидать. Именно по этой причине нам нужно было изучить кого-нибудь из их культуры так близко. Поверь мне, отношение к ней было самое что ни на есть доброе.
- Я не верю тебе. Отведи меня к ней.
- Неужели она не может подождать? Я думал, мы дадим тебе стимулятор, потом, после того как будет записан твой краткий рассказ, устроим праздник… - Ху сдался. - Ну как хочешь.
Он поднял руку. Появился мальчик-слуга; Ху дал ему указания.
- Увидимся завтра, Малькольм, - сказал он и ушел. Его мантия пылала огнем.
Локридж едва замечал, каким путем его ведут. Наконец открылась дверь. Он шагнул через порог и оказался в маленькой комнате; напротив была еще одна дверь; на кровати лежала Аури. Она была красиво одета и не похудела (здешние биомедики знали, как держать человека в хорошей форме), но она стонала во сне.
Дрожащей рукой он вставил в ухо диаглоссу для ее эпохи и погладил ее нежную щечку. Она заморгала глазами.
- Рысь, - пробормотала она; затем, полностью стряхнув сон, воскликнула: - Рысь!
Он сел рядом с нею и крепко обнял ее, а она смеялась, и плакала, и дрожала в его руках. Слова бурным потоком срывались с ее губ:
- О Рысь, Рысь, я думала, ты умер; увези меня, отвези меня домой, куда угодно; это - место, куда должны отправляться дурные мертвые; нет, меня не били, но у них с людьми обращаются, как со скотом, они выводят их; и все ненавидят друг друга, и все время шепчутся, потому что хотят владеть другими, все они хотят; она не может быть Богиней, она не должна…
- Она и не богиня, - сказал Локридж. - Я добирался сюда через ее земли, я видел ее людей, и я знаю. Да, Аури, мы отправимся домой.
Отворилась внутренняя дверь. Он обернулся и увидел леди Юрию. Светлые волосы не закрывали устройства в ее ухе, так же как ее вечерняя мантия не могла скрыть напряженности ее позы.
- Мне почти жаль, что ты признал это, Малькольм, - сказала она.
ГЛАВА XVIII
1827 год до Рождества Христова.
Локридж прошел сквозь сверкающий занавес.
- Когда мы находимся?
Ху сверился с часами-календарем.
- Позже, чем мне хотелось, - ответил он. - В конце августа.
"Значит, Авильдаро прожила четверть года с того времени, как были разбиты Брэнн и ютоазы, - подумал Локридж. - Аури - примерно столько же. Я - несколько дней, хотя каждый из них тянулся как столетие. Чем занималась здесь Сторм - все лето?"
- Фактор неопределенности, именно он делает межвременную связь такой сложной, - пожаловался Ху. Он наполовину обернулся к воротам. - Можно попробовать еще раз. - Четверо сопровождавших их солдат начали выказывать тревогу, один из них даже стал было возражать. Ху передумал:
- Нет. Такие эксперименты, если не повезет, могут привести к страшнейшим парадоксам. Я посылал людей в разные моменты нескольких последних недель. Согласно последнему сообщению, все по-прежнему идет гладко, и было это меньше месяца тому назад по местному времени.
Он направился вверх по спуску; его люди выстроились вокруг Локриджа и Аури.
- Мы правда дома? - выдохнула девушка, сжав руку американца.
- Да, ты дома, - ответил тот.
Как-то отвлеченно он удивился, что никакого гарнизона Хранителей не было выставлено у ворот, которые приобрели такое значение. "Что ж, - решил он, - у нее на это есть множество причин, в том числе и тот факт, что ей нужно иметь в собственной эпохе как можно больше верных людей. Но прежде всего, я полагаю, она заботится о том, чтобы нельзя было догадаться о происходящих здесь событиях, на тот случай, если разведчики Патруля заберутся так далеко".
Они вышли из туннеля. Полуденное солнце стояло высоко над лесом, полным в разгар сезона красок и жизни. Стадо косуль, щипавших на лугу траву, бросилось бежать, вспугнув множество куропаток. Аури, с лицом, освещенным радостным восторгом, на минуту застыла, вознеся к небу руки и откинув назад копну распущенных волос. Перед отправлением она переоделась в простой наряд своего народа; Локридж обратил внимание, насколько поразительно зрелыми стали ее формы за время его отсутствия. Он пожалел, что у него не хватило духу попросить юбку, плащ и ожерелье вместо выданной ему зеленой униформы.
- И мы снова свободны, Рысь! - Девушка не могла удержаться и внезапно подпрыгнула с радостным криком.
"Ты - да. Может быть. Я надеюсь, - подумал Локридж. - А я? Не знаю".
Те два дня, что его держали во дворце, прежде чем отправить сюда, с ним обращались достаточно хорошо. Он мог ходить, где хотел, при нем был лишь один охранник. Ему вполне вежливо посоветовали рассказать о происшедшем с ним, предложив наркотик, исключающий возможность лжи; он согласился и рассказал все как на духу, поскольку альтернативным вариантом вполне могло оказаться устройство для зондирования мозга. После этого Юрия вела с ним долгие беседы - без малейших признаков злости или раздражения. Ее позиция основывалась на том, что, во-первых, из-за своего происхождения и воспитания он не был готов к пониманию совершенно иной цивилизации; во-вторых, увиденное им не являлось характерным примером; в-третьих, трагедия есть неотъемлемая часть человеческой жизни, которой суждено реально воплотить свое величие; в-четвертых, нельзя отрицать, что злоупотребления имеют место, но они поправимы и при более мудром управлении будут исправлены.
Он ничего не отвечал на это, равно как и на проявления ее благосклонности. Она была ему слишком чужда. Как и все они.
Ху дал команду. Группа поднялась и полетела в сторону Лимфьорда.
Локридж думал о предстоящей встрече со Сторм. Сердце стучало у него в груди. Он не мог бы сказать, какое место в нем занимал страх, а какое - она сама.
Тем не менее судить его будет она, больше никто не смеет. Кроме того, что он был ее избранником, с ним еще были эти загадочные слова из ее будущего.
Лес остался позади. Солнечные блики сверкали на воде залива, где стояла Авильдаро под сенью своей священной рощи. Видны были вышедшие в море рыбачьи лодки и женщины, занимавшиеся домашней работой рядом с хижинами. Но в северной стороне, простираясь на восток, расположились…
Аури пронзительно закричала. У Локриджа вырвалось ругательство.
- Ютоазы! Рысь, что случилось?
- Ради Бога, Хранитель, объясни! - задыхаясь, выдавил Локридж.
- Успокойтесь, - бросил Ху через плечо. - Это было запланировано. Все идет как надо.