– Но создал нового Смертоносца-Повелителя все-таки старый, – не утерпев, уточнил Шабр. – Именно он выбрал тебя своим преемником, именно он поручил тебе будущее обоих наших народов: людей и пауков.
– Знаю, – кивнул Найл, – предыдущий Смертоносец-Повелитель был очень мудр. Но и ты не забывай, Шабр: среди нас больше нет двух народов. Мы – единое племя!
– Разумеется, Посланник, – не стал спорить ученый смертоносец и тут же свернул на другую тему: – Но согласись, у старого правителя пауков было одно неоспоримое преимущество?
– Какое?
– Ему можно было задавать вопросы. Если мой разум составляет частицу нового властителя, то нам что, выходит, нужно спрашивать самих себя?
– А что ты хочешь спросить?
– Для начала что-нибудь очень простое. Например, собираемся ли мы отправиться в Дельту, или пойдем прямо в город?
– Разумеется… – начал было отвечать Найл и осекся. До него только сейчас дошло, что вокруг единого энергетического узла братьев по плоти объединилось не меньше двух тысяч смертоносцев Провинции.
– Да-да, – услужливо подсказал Шабр. – примерно в пять раз больше взрослых, сильных воинов, чем мы рассчитывали получить после трех походов в Дельту.
Правитель заколебался. Он чисто психологически не был готов отвечать, поскольку никак не ожидал, что подобный вопрос может возникнуть раньше, чем через год.
– Дравиг, – обратился он к старому смертоносцу, – а как считаешь ты?
– Я согласен с тобой целиком и полностью, Посланник! – немедленно ответил паук. Впервые за последние полгода Дравиг увидел, что освобождение города Смертоносца-Повелителя может стать реальностью и теперь еще решительнее, чем раньше был готов поддерживать любые решения Посланника Богини.
– Спасибо, Дравиг, – тоскливо поблагодарил Найл, получивший вместо четкого и вразумительного ответа восторженный сумбур.
– Я тоже согласен с тобой, Посланник, – и опять в интонациях восьмилапого селекционера проступило ехидство, – но только хотелось бы знать, с чем именно я согласен.
Впервые Найл с такой остротой ощутил нехватку оставшихся в Серых горах соратников – осторожного Симеона, всегда имевшего в запасе десяток аргументов не делать ничего, если есть возможность отсидеться в безопасности; быстро вычисляющего все риски, угрожающие людям и паукам при исполнении любого плана.
Не хватало хитрой, вкрадчивой Мерлью, способной найти выгоды в любой ситуации, подсказать совершенно неожиданный, иногда даже невероятный ход и хладнокровно при этом просчитать все варианты.
Дравига тоже не хватало – такого, которым он был раньше: спокойного, рассудительного, обладающего невероятным объемом памяти.
– Зачем так печалиться? – удивился Шабр внезапной перемене в сознании правителя. Ведь ты остался не один. Неужели среди людей не найдется того, кто сможет стать твоим советчиком? А Нефтис? Она с тобой с самого первого дня! Неужели у нее еще не накопился опыт? А Юлук? Вспомни, с какой храбростью она сражалась! К тому же, все подростки охотно подчиняются ее приказам. Дравиг тоже быстро вернется в прежнее состояние, когда поймет, что все совсем не так хорошо.
– Если ты считаешь, что все плохо, – грустно пошутил Найл, – то сможешь заменить по крайней мере Симеона.
– А ты спроси, Посланник, – не отреагировал на последнее замечание ученый паук. Вдруг они смогут тебе помочь?
– Не здесь, – покачал головой Найл. – Прежде, чем задавать вопросы, нужно понять, о чем хочешь спросить. Дай мне подумать пару дней, а потом соберемся все вместе и попытаемся найти решение.
Все это время советник Борк продолжал стоять перед Посланником метрах в сорока, словно чего-то ожидая от кучки пришельцев, внезапно оказавшихся победителями и хозяевами его родины. Смертоносцы, что оставались за спиной недавнего правителя, потихоньку "рассосались", оставив его в полном одиночестве.
– Ты кого-то ждешь, советник? – не выдержал Найл. – Может быть, все-таки проводишь нас к замку?
– Но ведь вы сами знаете дорогу?.. – осторожно удивился Борк.
Это не была грубость, как в первый миг показалось правителю – при первом же прикосновении к мыслям паука стало понятно, что он ждет наказания за свою попытку уничтожить путников, и смирился с неизбежностью. О возможности остаться на высшем посту Провинции у него, естественно, не осталось даже мысли.
– Собираешься в болота, в "естественное состояние"? – усмехнулся Найл. – Нет, Борк, в порядках, которые ты установил в здешних местах, никто кроме тебя не разберется, вот и не перекладывай свои обязанности на нашу шею.
Проводи нас к замку, распорядись чтобы всех покормили, переодели, дали возможность отдохнуть, и очень прошу: не устраивайте в нашу честь никаких праздников, очень уж они меня нервируют.
Советник неуверенно попереставлял свои ажурные лапки, с поразительной для паука медлительностью усваивая слова Посланника. Сперва он постиг ту истину, что никаких наказаний, похоже, не последует. Потом долго размышлял над странным парадоксом – каким это образом вся та власть, которой он с немалым трудом добивался много лет, может быть расценена как "тяжкая обязанность", от которой лучше отказаться. Затем перешел к мыслям о том, где лучше разместить гостей, и только после этого с удивлением понял, что победители, которых он собирался истребить если не физически, то как единое целое, почему-то легко и просто оставили его в звании советника – то есть, фактическим правителем Провинции! И тут, напоследок, выскочила самодовольная мыслишка о том, что переход "единого сознания" Провинции к Посланнику Богини начисто нивелирует пост Великого Хоу – "уста всех повелителей", и таким образом статус его, советника Борка, не только не снижается, но и наоборот, возрастает.
– Однако, ты хитроумен, – удивился Найл, с интересом следивший за размышлениями паука. Прямо как принцесса Мерлью. Раньше подобные думы я наблюдал только в ее прелестной головке.
– Прошу вас следовать за мной, Посланник Богини, – опустился в ритуальном приветствии советник Борк, – я покажу вам дорогу.
К замку вела не дорога, а скорее тропа, петляющая между лиственных рощиц от деревни к деревне – и опять крестьяне с дальних полей, завидев приближение отряда пауков, подбегали ближе и тянулись во весь рост, выпячивая грудь и оттопыривая локти, всячески демонстрируя свои аппетитные формы.
Увы, и на этот раз пауки из отряда Найла не проявили к туземцам ни малейшего гастрономического интереса.
Зато люди, опускающие копья и поднимающие щиты при всякой попытке посторонних приблизиться, вызывали в мыслях селян восхищение – вот как нужно отстаивать свое право на поедание!
Где-то через пару километров тропинка слилась с дорогой и минут через десять путники вышли на поляну перед замком.
На холме было пустынно – только двое селян разгружали повозку с деревянными чурками, перенося дрова ко входу в "вакуумный" зал. Похоже, здесь и вправду готовились к новому "празднику".
– Нижние комнаты замка сейчас пусты, – полувопросительно сообщил советник. Если вы ими не побрезгуете.
– Ну отчего же? – пожал плечами Найл. – Свежий воздух за последние месяцы нам изрядно надоел, поживем несколько дней под крышей.
Впрочем, сам правитель подумал о балкончике, с которого открывался великолепный вид на море.
– Замок к вашим услугам, – не стал спорить советник. Я прикажу Джарите позаботиться о еде и свежих туниках.
– Господин!!! – рыжая женщина, не переставая кричать, сбежала вниз по холму, упала на колени и обняла Посланника за ноги. – Мой господин! Вы вернулись!
– Джарита?
Найл уловил в сознании советника порыв наказать служанку за неприличное поведение и отрицательно покачал головой. Борк, немного выждал, потом решил, что здесь разберутся и без него, и не прощаясь отправился на холм.
– Мой господин, – продолжала причитать служанка. Мой господин.
– Да хватит же, – правитель погладил ее пышные кудри, – хватит. Вставай.
– Вы вернулись, – служанка наконец-то решилась разомкнуть объятия и подняться с колен. Я думала, что больше никогда вас не увижу.
– Еще увидишь, – неожиданно хмуро отозвалась Нефтис. – И не раз. Мы живучие. Где тот раб, который здесь всем командует? Мы хотим поесть, умыться, выспаться в мягкой постели и поменять рваные туники на свежие.
– Я сейчас распоряжусь, – вздрогнув от холодного тона, ответила Джарита, перевела взгляд на Найла и добавила: – Мой господин.
Служанка торопливо ушла, а Найл удивленно повернулся к Нефтис:
– За что ты ее так? Она ведь искренне нам обрадовалась.
– Вы слишком добры, мой господин, – спокойно отчеканила стражница. – Наверное, вы забыли, как она предала вас и нас, захотела остаться здесь, в сытости и безопасности, а нас отправила в Серые горы.
– Просто она слишком слаба, Нефтис, – примиряюще заметил Найл. – не все способны быть такими, как ты.
– А как я? – неожиданно поинтересовалась высунувшаяся сбоку Кавина.
– Где твой щит, единственная ты наша? – поинтересовался Найл.
– Вот, за спиной, – гордо продемонстрировала девушка. Что, думали – потеряла?
– Извини, Посланник, – вмешался в разговор Дравиг. – Пока вы отдыхаете, мы осмотрим ближайшие рощи?
– Конечно, – кивнул правитель, – охотьтесь, набирайтесь сил. Только я попрошу вас с Шабром прийти послезавтра ко мне. Нужно решить, как мы будем действовать дальше.
– Как прикажешь, Посланник.
Найл готов был поклясться, что произнося эти слова Дравиг выполнил ритуальное приветствие, но увы – паука он в этот миг не видел, а спустя минуту все восьмилапые уже разбежались в разные стороны.
– Ладно, – махнул рукой правитель, – пока Джарита разбирается с обедом и переодеванием, можно успеть хорошенько освежиться в море. Я, конечно, не озерный житель, но от возможности ополоснуться не откажусь.
* * *
Ближе к вечеру, после того, как люди получили возможность от души объесться зажаренными над огнем кроликами, а так же доставленными в неимоверных количествах фруктами, после того, как все выбрали себе новенькие туники и каждому Джарита указала его постель – почетным гостям были отведены все нижние помещения замка, и они разместились по пять человек в комнате; после всего этого Найл подумал, что напрасно отложил разговор о дальнейшем пути на послезавтра. Люди, которым последние дни не пришлось ни голодать, ни сражаться совсем не устали и готовы отправиться в дальнейший путь прямо сейчас. Однако правитель решил ничего не менять – в конце концов, привыкшим ночевать на холодных камнях и под открытым небом путникам будет приятно провести несколько ночей в мягких постелях и теплых комнатах. Они этого заслужили.
Сам Посланник опять предпочел ночевать на балконе, самолично отнеся туда свой матрац и одеяло из мягкого войлока, но в ожидании вечера спустился вниз, в соседнюю рощу, где под густыми кленовыми кронами был накрыт обильный стол. Здесь его и нашла Кавина, любезно пригласив проследовать к морю, где между двумя деревьями, одиноко стоявшими на широкой поляне, паучата не поленились натянуть небольшой, от силы на десяток человек, шатер.
Хозяйкой вечера памяти оказалась сама Кавина. Найл припомнил, что поначалу речь шла о том, что девушки участвуют в ритуале то ли по жребию, то ли по очереди, и заподозрил Кавину и Юлук в жульничестве – слишком уж часто везение выпадало именно им. Хотя, с другой стороны, таинство близости с мужчиной, если верить Шабру, познали уже все подростки – интерес к "фокусам" Посланника у них наверняка ослаб. Так и так – в эти решения, принимаемые только молодыми представителями отряда, правитель вмешиваться не собирался, а потому просто сел лицом к детям, вздохнул и продолжил свое повествование с того места, как изгнанники переправились через реку.
В общем-то первая часть рассказа не представляла ничего интересного: пять дней пути вдоль берега, вступление в Провинцию, встреча с советником Борком – все уложилось в несколько минут. Однако за эти минуты Найл успел почувствовать, что энергетика отряда заметно изменилась с момента последней встречи, и даже понял, почему: теперь его слушало не три десятка молодых паучков и столько же подростков, а почти три тысячи смертоносцев – все те восьмилапые, которые присутствовали в радиусе нескольких дней пути. И тогда Посланник нанес удар:
– Жить в Провинции оказалось спокойно, безопасно и сытно, но нашлись люди и пауки, которые не могли спокойно жиреть на теплом солнце, когда в исконные земли предков вторглись захватчики, когда в городе Смертоносца-Повелителя хозяйничают чужаки, когда тела сотен их собратьев втоптаны в песок и брошены на съедение мухам-падалыцикам. Эти смельчаки отказались подчиниться Великому Хоу, приказавшему смириться с позором, и ушли в Серые горы, чтобы сразиться с другим исконным врагом нашего народа – коварным Магом, выведать его секреты и использовать их против жестоких пришельцев.
Конечно, это было вранье, бессовестная ложь – но смертоносцы не умеют обманывать. Постоянно пребывая в мысленном контакте друг с другом, не имея возможности скрывать что-либо от собратьев, они привыкли считать, что лгать вообще невозможно. И пауки – поверили. Три тысячи восьмилапых обитателей Провинции испытали огромное чувство стыда оттого, что не они все отправились выполнять долг чести, а кучка новорожденных паучат, да горстка двуногих, которых они привыкли презирать, и вспоминать о них только в минуты голода.
Теперь все пауки будут считать братьев по плоти равными себе не потому, что так желает Смертоносец-Повелитель – теперь они будут знать, за что уважают эту горстку двуногих. Так будет куда надежнее на случай неожиданных поворотов судьбы. Да и в будущем для потомков этот важный эпизод становления нового мира останется именно таким: полсотни людей и полсотни смертоносцев вместе решили рискнуть собой во имя освобождения Родины. А что касается истины – кого она будет интересовать через двадцать-тридцать лет?
Посланник перевел дыхание и продолжил рассказ – о том, как пауки перенесли людей через пропасть и благодаря этому путникам не пришлось возвращаться из тупика назад, как спустя три дня уже людям пришлось собою отогревать смертоносцев на морозном плато, спасая их от вечного сна.
Вечер памяти он закончил схваткой с чудовищами на каменных россыпях и почувствовал – погибшей стражницы стало жалко всем, даже провинциальным смертоносцам, безмятежно съедающим по несколько селян каждый месяц. Это было именно то чего он и хотел добиться.
Найл встал, повернулся и вошел в шатер. Кавина опустила полог – завершающую точку в ритуале надлежало поставить наедине.
* * *
Утро оказалось весьма прохладным – ночью с моря приполз туман, и к утру его влажным щупальцам удалось пробраться внутрь шатра, основательно подмочив подстилки и тонкие покрывала. Сперва Найл хотел для согрева воспользоваться "естественным" способом, но Кавина мало того, что упорно не реагировала на его ласки, в полудреме она натянула на себя покрывало правителя и зарылась в него с головой.
Оставшись вовсе обнаженным, Найл, ежась, выбрался на свежий воздух, больше напоминающий мутную от белой глины воду, пробежался вниз по склону, пока от ног не полетели в стороны крупные брызги, после чего нырнул в теплую воду. Удаляться от берега Посланник не стал – плавать он так и не научился – но побарахтался от души. После мокрого, душного и холодного воздуха вода казалась бархатисто-теплой, приятной на ощупь и на вкус.
Искупавшись, правитель поднялся в замок, прокрался мимо отведенных людям комнат, осторожно забрался по винтовой лестнице на свой балкон, несколько минут полюбовался сверху на качающиеся под ногами пухлые клубы тумана, бессильного подняться на подобную высоту, а потом с наслаждением забрался под мягкое войлочное одеяло.
Однако, стоило ему пригреться и уйти в блаженное состояние полудремы, как рядом послышались тихие, осторожные шорохи. Найл громко зевнул, как бы во сне откатился к перилам, положил руку на древко прислоненного там копья и приоткрыл глаза.
А, это ты Джарита, – уже непритворно зевнул он. Не спится?
– Я привыкла, – пожала плечами служанка. Замковые селяне обязаны выходить на работу сразу после утреннего тумана. Если не проследить – быстро обленятся и будут спать до обеда.
– Когда это ты успела привыкнуть? – усмехнулся Найл. – Насколько помню, я рекомендовал тебя Тантону всего два месяца назад! Кстати, а где это он, почему не видно?
– Не знаю, – пожала плечами служанка и зябко поежилась. После вашего ухода он выделил мне десять селян и отправил за провизией, на болотные фермы. Когда я вернулась, похвалил и стал объяснять, что и где нужно делать по замку. В общем, все так же, как было в вашем дворце, мой господин, только с едой намного проще: кормить нужно только слуг, советник Борк ест… – тут она запнулась. – В другом месте.
– Да, я видел, – кивнул Найл.
– Примерно через полмесяца Тантон привел меня к советнику Борку и испросил разрешение испытать мое умение. Больше я его не видела. Джарита опять поежилась.
– Ну что ж, – пожал плечами Найл, – по всей видимости, ты сдала экзамен, и вы оба получили все, что хотели.
– Знаю, чего они тут все хотят, – зябко передернула плечами служанка. Ужас какой-то.
– Насколько я понимаю, – заметил правитель, – тебе здесь ничего не грозит?
– Да, – согласилась девушка, подошла к перилам, мерзляво обняла себя за плечи и выглянула вниз. Туман. Густой, не скоро разойдется.
– Джарита, – окликнул ее Найл.
Она оглянулась. Правитель приглашающе приподнял край одеяла. Служанка без дальнейших разговоров нырнула в тепло, крепко прижалась к Найлу. Обнаружив, что он обнажен, немедленно развязала свой пояс и принялась выпутываться из туники.
– Ты не спишь, Посланник?
Джарита испуганно замерла. Найл повернулся к спустившемуся по стене гостю, и с неестественным дружелюбием ответил:
– Ну что ты, советник! Кто же может спать в такое чудесное утро?!
– Я слышал вечером твое повествование, Посланник. Ты настоящий шивада, – похвалил Найла Борк. А про то, что пауков можно отогреть человеческим теплом, вчера я узнал впервые. Это очень важное открытие.
– Спасибо за похвалы, советник, – Найл послал ему импульс благодарности. Из истории нашего путешествия ты сможешь услышать еще очень много.
– Полностью уверен в этом, Посланник!
В том восхищении, которое излучал паук, сквозил явный перебор, и Найл промолчал, ожидая, к чему ведет речь советник.
– Я так понял, что ты создал новую память, Посланник? И она находится совсем недалеко?
– Да, советник.
– Скажи, а можно ли будет жителям Провинции воспользоваться накопленным там знанием?
– Разумеется, – несколько раздраженно кивнул Найл. – Существование памяти имеет смысл только до тех пор, пока она кому-то нужна. Она принадлежит всем людям и смертоносцам.
– Благодарю, Посланник, – советник присел в ритуальном приветствии и убежал.
Джарита с облегчением перевела дух, и Найл усмехнулся ее наивной хитрости: такой старый и опытный паук, как Борк, не мог не заметить ментальных вибраций своей главной служанки. Если он предпочел ничего не понять, то это могло означать одно из двух – или девушка слишком ценна для него, и подобные вольности всегда сходят ей с рук, или она вовсе действует по его прямому приказу.