Краткий путь, подумал он. Этим путем идут к просветлению маги и безумцы, не оглядываясь на этические нормы и прочие условности. Краткий путь рискован, зачастую еретичен и чудовищно труден. Многие, ступившие на него, плохо кончили. И себя погубили, и других…
- У нас и раньше бывали суетные инкарнации, проговорила Тайсуке. - Восьмой оставил нам в наследство чудесную любовную лирику. И гомосексуалисты тоже были…
- Регент, я буду молиться, чтобы не случилось никакой беды. - Тут Джигме показалось, что на улыбчивое лицо Тайсуке набежала тень.
- Да, конечно, это самое лучшее решение. Я тоже буду молиться;
Джигме возвратился в монастырь Ньингмапа. Там, поблизости от посольства сангов, ему были отведены покои. Сейчас самое время посидеть, помедитировать. Он отправил послушников за медитативным ларем. Чтобы обрести мир и покой, необходимо дисциплинировать и тело, и разум.
Он устроился в позе лотоса в ларе и опустил крышку. В темноте, отгороженный от мира, он не позволит себе расслабиться, даже опереться о стенку. Он взял в руки четки.
- Аум ваджра сатва, - начал он.
Но в разуме его всплыл не образ Шакьямуни, а обнаженный красавец инкарнация. Гьялпо Ринпоче смотрел из автоутробы зелеными, леденящими душу глазами.
* * *
- Мы ведь могли и иезуита заодно казнить. Клянусь, только из вежливости мы продолжаем обращаться к вашему правительству.
Джигме подумалось, что души погибших маскеров, наверное, уже в Библиотеке. Частицы их энергии кружатся в кристаллической структуре, как эти снежинки, что мягко ложатся под ноги идущим по улице Джигме и !юрк. Души возродятся в телах человеческих, и будет у них шанс на просветление.
- Если хотите, мы позаботимся о телах, - предложил Джигме.
- Они опозорили хозяев, - заявила !юрк. - Можете делать с трупами все, что захотите.
Когда Джигме с послом шли по заснеженным улицам к площади Наказания, встречные ухмылялись им и махали руками. Народ готовился встречать Новый Год. На приветствия !юрк отвечала грациозными кивками усика. Когда население узнает о случившемся, отношение к сангам изменится в мгновение ока, подумал Джигме.
- Я пришлю монахов за телами. Мы их разрежем на куски, а куски разбросаем по холмам для стервятников. Впоследствии кости будут собраны и пойдут на разные поделки.
- А мой народ воспринял бы это как оскорбление, - проворчала !юрк.
- Тела станут пищей для воздуха и земли, - объяснил Джигме. - Разве это не честь для мертвого?
- Честь для мертвого - когда жизнь отдана борьбе за дело государства.
Двое маскеров'несколько раз встретились с иезуитом, очевидно, не сообщив об этом своим господам. А потом заявили, что хотят обратиться в буддистскую веру. !юрк поспешила обвинить своих подчиненных в шпионаже и расстреляла "на месте преступления". Миссионера его начальство решило выпороть. !юрк захотела присутствовать при экзекуции. Джигме предвидел реакцию публики на инцидент: Шакьямуни строжайше запретил отнимать жизнь. Народ будет возмущен, когда узнаеТ о гибели несчастных маскеров. Сангам лучше бы несколько дней не показываться местным жителям на глаза, особенно во время празднования Нового Года, - очень уж много пьяных будет на улицах в эти дни.
Джигме и посол проходили между рядами преступников в колодках. Сострадательные горожане нагромоздили перед ними груды цветов вперемешку с едой и деньгами. Вот какой-то злодей, наверное, душегуб, пожизненно закованный в ножные кандалы, приблизился с чашей для милостыни. Джигме бросил монетку и пошел дальше.
- С таким отношением к преступникам вы никогда не убедите в своей просветленности мой народ, - сказала !юрк. - Порка, клейма, кандалы… По-нашему, это первобытное варварство.
- Мы наказываем только тело, - возразил Джигме. Для духа всегда остается возможность воскреснуть. Непросветленная душа обречена лишь на бесчисленные реинкарнации.
- Честная смерть всегда предпочтительнее телесного унижения. Между прочим, я слышала, у вас далеко не все после порки выживают.
- Но никто не гибнет во время наказания.
- Выпоротые умирают после в мучениях, потому что спина изодрана в клочья кнутом.
- Но можно подняться над болью, - заметил Джигме. !юрк дернула усиком:
- Иногда вы, люди, бываете совершенно невыносимы. Я это заявляю со всей прямотой!
Преступников на площади было больше обычного - власти перед Новым Годом решили "разгрузить" тюремные камеры. Среди наказуемых маячил иезуит - спокойный чернокожий бородач, обнаженный до пояса. Он ждал бичевания, пребывая, как заметил Джигме, в глубоком медитативном трансе.
Серое небо вдруг потемнело; люди задирали головы, показывали друг другу вверх. Некоторые пали ниц, другие согнулись в поклоне и высунули языки.
Над толпой в катере на воздушной подушке пролетал инкарнация. Катер был покрыт алой краской и листовым золотом. Он имел маленькую платформу с троном. На троне и восседал в позе лотоса Гьялпо Ринпоче; изящное, как у эльфа, тело было облачено только в бледно-желтую мантию. На плечах и щеках таял снег.
На площади прекратилось всякое шевеление: все ждали, что скажет всеведущий. Но нетерпеливым жестом хозяин воздушного трона возобновил обычный ход вещей. Снова по телам ударили бичи - может быть, даже сильнее, чем прежде. Прохожие многим преступникам подносили деньги, кое-кому оказывали медицинскую помощь. Снова возникла заминка, когда вперед вывели иезуита, - возможно, инкарнация захочет что-нибудь сказать по этому поводу или отложить наказание того, кто лишь пытался увеличить паству своего ордена. Но Гьялпо Ринпоче предпочел смолчать. Иезуит безмолвно стерпел двадцать ударов, а потом его увели братья по вере.
Джигме прекрасно знал иезуитов: пострадавшего миссионера ждут поздравления и повышение.
А экзекуция продолжалась.
На помост брызгала кровь. Наконец остался только один осужденный, монах лет семнадцати, в грязной, изорванной рясе. Он был высок, широкоплеч, мускулист, с уродливой головой и на редкость зверской физиономией. Сейчас на этом лице отражалась неуверенность, словно он что-то или кого-то сильно невзлюбил, знал это, но понять, в чем причина ненависти, не мог. По его телу каждую секунду бежали то судороги, то нервный тик; мышцы дергались в самых разных местах. Вокруг стояли охранники с посохами. Наверное, этого человека считали опасным.
Судебный чиновник огласил приговор. Кьетсанг Кунлегс убил своего гуру, затем, пытаясь скрыть следы преступления, поджег хижину покойного отшельника. Кунлегсу присудили 600 плетей и пожизненные кандалы. Было похоже, что этому человеку зрители мало помогут - большинство из них выражали отвращение.
- Стоп! - распорядился инкарнация.
От неожиданности Джигме аж рот раскрыл. Летающий трон двинулся вперед и завис в двух шагах от Кунлегса. Охранники рядом с ним высунули языки, но при этом не сводили глаз с подопечного.
- За что ты убил своего гуру? -Спросил инкарнация.
Кунлегс смотрел на него и дергался, и не показывал ничего, кроме лютой ненависти.
Не дождавшись ответа, инкарнация расхохотался:
- Так я и думал. Если помилую, пойдешь ко мне в ученики?
Услышанное явно не укладывалось в голове у Кунлегса. С лица не сходила гримаса злобы. Но он пожал плечами, и жуткая судорога превратила это движение в клоунскую ужимку.
Инкарнация опустил свое судно:
- Полезай на борт! Кунлегс шагнул на платформу. Инкарнация встал, поправил одежду на убийце и поцеловал его в губы. После чего они сели бок о бок.
- Короткий путь, - заявил Гьялпо Ринпоче.
Трон рванул с места и понесся к Библиотечному дворцу. Джигме повернулся к послу. Разыгравшуюся перед ней сцену !юрк наблюдала с напускным равнодушием.
- Ужасно, - покачала она головой. - Просто ужасно.
Во дворце, в тесном внутреннем дворике, расположились члены кабинета. Среди них сидел и Джигме. Инкарнации предстояло пройти заключительные ритуалы, перед тем, как он будет официально признан Гьялпо Ринпоче. Шесть мудрых старейшин из шести разных религиозных орденов вовлекут его в длительный диспут. Если он выйдет победителем из этого спора, то уже формально получит трон и бразды правления.
Инкарнация сидел на платформе-троне напротив шести мудрецов. Позади него маячила жуткая, бесформенная рожа убийцы Кьетсанга Кунлегса; глазки горели бессмысленной ненавистью.
Встал первый старейшина. Это был суфий, он представлял трехтысячелетнее философско-религиозное течение. Высунув язык, он принял ритуальную позу.
- Что есть суть Дхармы? - спросил он.
- Я тебе покажу, - ответил инкарнация, хотя вопрос был явно риторическим. Инкарнация открыл рот, и из него выскочил демон величиной с быка. Он был бледен как тесто и покрыт сочащимися гноем язвами. Демон схватил суфия и швырнул на землю, и уселся на его груди. Джигме явственно услышал треск ребер.
Кунлегс раскрыл рот и захохотал, сверкая огромными желтыми зубами.
Демон встал и двинулся к оставшимся пяти старейшинам, и те в ужасе бросились врассыпную.
- Моя победа! - заявил инкарнация.
Аудитория- молчала, потрясенная до паралича. По дворику раскатывался гнусный смех Кунлегса.
- Короткий путь, - сказал всеведущий.
- Какое расточительство! - молвила посол; на ее коже цвета черного дерева играли отблески костра"- - Сколько человеколет работы! А к утру останется Только зола.
- Рано или поздно всему приходит конец, - вздохнул Джигме. - Не сегодня, так через год исчезли бы и эти платформы. Не через год, так через десять лет. Не через десять лет, так через век. Если не через век…
- Ринпоче, я уже все поняла, - перебила !юрк.
- Вечен только Будда.
- Я в курсе.
Собравшаяся на крыше Библиотечного дворца толпа ахнула - на Горящем холме вспыхнула другая платформа. Вместе с ней погибали фигурки из оперы; они плясали, пели и дрались между собой, пока их пепел не развеялся по ветру.
Джигме с благодарностью взял у слуги пиалу горячего чая и погрел ладони. Ночь была ясна, но воздух чересчур свеж. Над головой бесшумно плыл небесный трон, и Джигме приветственно высунул язык. Как и обещал старый оракул, в этот полдень Гьялпо Ринпоче принял титул.
- Джигме Дзаса, можно мне с вами поговорить? - раздался рядом тихий голос бывшего регента.
- Разумеется, мисс Тайсуке.
- Посол, вы меня извините? Джигме и Тайсуке отошли в сторонку.
- Инкарнация дал понять, что он хотел бы видеть меня во главе правительства, - сообщила Тайсуке.
- Поздравляю, премьер-министр, - проговорил удивлённый Джигме. Он-то ожидал, что Гьялпо Ринпоче изъявит желание править государством единолично.
- Я еще не дала согласия, - сказала Тайсуке. - Что-то мне не по душе эта работа. - Она невесело улыбнулась. - Вот же невезение: надеялась на инкарнацию вертихвостки, а тут перспектива вогнать себя работой в гроб.
- Премьер-министр, я вам обещаю поддержку. Она печально вздохнула и похлопала его по руке:
- Спасибо. Боюсь, мне придется дать согласие… Хотя бы для того, чтобы не допустить кое-кого к постам, на которых можно крупно напакостить. - Она наклонилась к Джигме, заговорила шепотом, под треск далекого пожара: - Ко мне обращалась доктор О'Нейл. Спрашивала, можем ли мы объявить инкарнацию сумасшедшим и восстановить регентство.
Джигме в ужасе посмотрел на Тайсуке:
- Кто еще поддерживает эту идею?
- Я не поддерживаю. И сказала ей об этом вполне четко,
- Отец Гарбаджал?
- Думаю, он тоже человек осторожный. А вот новый государственный оракул мог увлечься - это очень пылкий юноша к тому же мечтает о должности библиотечного толкователя - а это гораздо выше, чем статус подчиненного Гьялпо Ринпоче. О'Нейл свое предложение высказывала намеками - дескать, если то-то и то-то окажется правдой, как я поступлю? Но ничего конкретного.
В душе у Джигме всколыхнулся гнев:
- Инкарнация сумасшедшим быть не может! Будь иначе, это бы означало, что с ума сошла Библиотека! Что. Будда - безумец!
Людям неприятно иметь дело с инкарнацией дубтоба.
- Каким людям? Имена? С ними надо разобраться! - Джигме спохватился, что у него стиснуты кулаки, что он весь дрожит от ярости.
- Тихо! О'Нейл ничего не предпримет.
- Ее речи - крамола! Ересь!
- Джигме…
- А вот и мой премьер-министр!
Джигме вздрогнул, услышав голос инкарнации. С безоблачного неба тихо спустился летающий трон; золотые узоры на боках платформы переливались отблесками пожара. Из одежды на Гьялпо Ринпоче был только простой кусок белой материи, рескьянг, - такие носили в самую плохую погоду адепты тумо, учившиеся контролировать тепло собственно* го тела.
- Вы ведь будете моим премьер-министром? -т- спросил инкарнация.
Его зеленые глаза как будто светились в потемках. Над его плечом демонической тенью навис Кьетсанг Кунлегс. Тайсуке поклонилась и высунула язык:
- Конечно, всеведущий.
- Вчера я наблюдал за поркой и был потрясен несправедливостью! - пожаловался инкарнация. - Кое-кто из преступников пользуется сочувствием у государственных чиновников, и плети гуляют по спинам не во всю силу.: Иные палачи были гораздо крупнее и сильнее других, но и они к концу экзекуции устали и работали с прохладцей. Мне это вовсе не кажется должным воздаянием за грехи. Пожалуй, я предложу реформу. - Он вручил Тайсуке бумагу. - Здесь описана специальная машину для бичевания. Каждый удар - точно такой же силы, как и все предыдущие и последующие. А так как в основу конструкции заложен принцип вращения, можно будет начертать на крутящихся частях тексты, как на молитвенном колесе. Понимаете? Одновременно будем жаловать правоверных и карать нечестивых.
Похоже, для Тайсуке это было уже слишком. Она глядела на свиток так, словно боялась его развернуть:
- Очень… изящное решение, всеведущий.
- Мне тоже так кажется. Проследите за тем, чтобы такие машины появились повсеместно.
- Хорошо, всеведущий.
Под клокочущий хохот душегуба Кунлегса летучий трон умчался в небо. Тайсуке в отчаянии посмотрела на Джигме:
- Мы его должны защитить.
- Конечно, - кивнул он.
Она тоже его любит, подумал он. А из его сердца жалость лилась рекой.
Джигме поднял голову, обнаружил, что посол !юрк стоит, запрокинув голову, и наблюдает огненное действо.
- И мы должны быть очень осторожны, - проговорил Джигме.
Праздники шли своим чередом. День рождения Будды, Пикник, Паломничество…
В.лха-кханге премьер-министра Громомечущая свинья простерла длань к Тайсуке:
- Понаблюдав за бичеванием, Гьялпо Ринпоче и Кьетсанг Кунлегс отправились на космодром Алмазного града и всю ночь кутили там с экипажами кораблей. Сейчас оба мертвецки пьяны от спиртного и наркотиков, и вечеринка подходит; к концу.
Премьер-министр слушала и хмурила брови:
- Теперь до других планет слухи доберутся.
- Уже, добрались.
Джигме беспомощно развел руками:
- Насколько велик ущерб?
- Вечеринки с бичеванием, оргии с инопланетниками? Охота за красивыми мальчишками в Монастырях? Святые небеса! Да аббаты под него послушников подкладывают - надеются в фавор попасть. - Тайсуке пробрала крупная дрожь. Премьер-министр помрачнела еще больше.
- Я вам открою государственный секрет. Мы читаем депеши сангов.
- Как? - спросил Джигме. - Они нашей связью не пользуются, к тому же все тексты шифруют.
- Свои шифровки отправляют с помощью электричества, - ответила Тайсуке. - Мы используем кристалл Библиотеки в качестве мощного сканера и перехватываем каждую букву на входе в шифровальную машину. Точно так же мы читаем и поступающую в посольство корреспонденцию.
- Премьер-министр, я вам аплодирую!
- Таким образом, мы в курсе военных приготовлений сангов. И мы были потрясены, обнаружив, что противник будетготов к полномасштабной агрессии через несколько лет.
- Ах вот оно что! И поэтому вы согласились ускорить подготовку в войне? Посол !юрк получила приказ не допуститьразрешения Жианцзе. Сангам понадобится Casus belli, когдаони завершат свои приготовления. !юрк в своих посланияхубеждала руководство начать вторжение, как только флот будетк этому готов. Но сейчас резко изменилась политическая ситуация, и !юрк рекомендует отсрочить нападение. Она подозревает, что нынешняя инкарнаций способен до такой степени дискредитировать институт власти Гьялпо Ринпоче, чтонаше Общество развалится без помощи сангов.
- Это невероятно! - возмутился Джигме и сложил руки в мудруизумления.
- Увы, Джигме, Ты прав, - мрачно подтвердила Тайсуке.- Они строят модели нашего общества, опираясь на примерыдеспотизма из их собственного прошлого. Где им понять, что драгоценный король - это не деспот, не абсолютный монарх, а просто обладатель великой мудрости, за которым другие следуют по собственной воле. Но ведь мы не будемубеждать !юрк в том, что она не права в своей оценке,ты согласен? Чтобыстимулировать рациональное мышлениеу сангов, годятся любые средства.
- Но ведь она клевещет! А поощрять клевету на инкарнациюнедопустимо!
Тайсуке увещевающе подняла палец:
- Санги делают собственные выводы/ и начни мы протестовать, сразу выяснится, что их шифровки перехватываются.
В мозгу Джигме клокотал бессильный гнев:
- Ну что за варвары! Я пытался им глаза раскрыть, а они…
- Ты им показал истинный путь, - перебила Тайсуке. - Они не пожелали встать на него. Но это - их собственная карма.
Джигме дал себе слово, что не пожалеет труда и убедит !юрк признать миссию инкарнаций. Эта миссия - назидание.
Назидание… Он вспомнил панический ужас на лице стоявшего на коленях послушника, вопль инкарнации в момент оргазма, свою собственную отчаянную попытку усмотреть в этом какой-то урок. А что сказала бы !юрк, разыграйся эта сцена у нее на глазах? .
На ночь он забрался в медитативный ларь, полный решимости изгнать демона, грызущего его витал. "Похоть дает почву, на которой расцветают другие страсти, - бормотал он слова молитвы. - Похоть - как демон, пожирающий все благие деяния в мире. Похоть - гад ядовитый, притаившийся в цветущем саду; приходящего в поисках воды он убивает ядом"..
Но все было вотще. Потому что думать он мог только о Гьялпо Ринпоче, чье красивое тело ритмично двигалось в сумраке зала совещаний.
Над садами разнеслись стоны рагдонгов, а потом зазвучали пьяные крики и аплодисменты. Начинался Фестиваль пьес и опер. Члены кабинета министров и другие высокопоставленные чиновники праздновали в Алмазном павильоне, летнем дворце инкарнации; там, посреди благоухающего цветами медитативного парка, был построен театр под открытым небом. Белая кружевная фантазия, украшенная статуями богов и мачтами с молитвенными флажками, купалась в бьющих с вершины холма лучах прожекторов.