Еле слышный знакомый смешок отвлек его от горестных мыслей. Смех этот, реденький, сухой, старческий, прозвучал из-за спины. И Ивану сразу вспомнилась рубка капсулы. Там было так же. И прозрачный пол с плавающими под ним в гигантском аквариуме гиргейскими клыкастыми и языкастыми рыбинами тоже всплыл вдруг в памяти. Старуха! Проклятущая старуха! Это могла быть только она!
- Что надо?! - не оборачиваясь, спросил Иван. Смех смолк. И стало нарастать приглушенное недовольное и прерывистое рычание. Но так не мог рычать ни один из хищников Мироздания. Так могло рычать только существо, порожденное Преисподней. Иван почуял, как его затылок сжимают упругие волны чёрной энергии. Давление нарастало вместе с нечеловеческим рыком.
- Ну что?! - .Иван обернулся, ожидая увидеть невыносимое. - Что вам всем от меня надо?!
Старуха стояла у стены. И лицо её как и прежде скрывал чёрный капюшон.
Лишь светились налитые злобой глаза, змеились жёлтые губы, трясся морщинистый и обросший волосами подбородок.
- Ты умрешь здесь! - процедила она без тени сожаления, с нескрываемым злорадством. - И ты станешь им! - Узловатая чёрная рука взметнулась вверх, кривым когтистым пальцем указывая на трясущегося в обрывках паутины гада.
- Кто ты? - спросил Иван, не придавая значения угрозам. - Почему ты меня преследуешь?! Ты не даешь мне покоя нигде. Ты стояла за моей спиной и смеялась на Земле. Ты пыталась убить меня в Космосе. Ты достала меня здесь.
Кто ты? Скажи, что тебе надо от меня?!
Истерический старческий хохот сотряс подземелье - даже повеяло ледяным ветром, запрыгали по стенам сумрачные тени, словно ветер стал задувать пламя горящих по углам свечей… но никаких свечей не было. Откуда исходил свет, Иван не понимал, да и ветра не могло быть тут. Он оцепенел от жуткого смеха, окостенел.
- Не тщись постичь непостижимое! - проскрипела старуха.
- Отвечай!
- Молчи, презренный червь! Ты сдохнешь здесь! И никто и никогда ничего не узнает! Никогда и ничего! Ивана передёрнуло.
- Врешь, подлая! Врешь! - заорал он, теряя над собою контроль. - Ты сама сдохнешь здесь! А я вырвусь! Я вернусь к людям, я им всё расскажу…
- Что ты им расскажешь? - вкрадчиво спросила старуха.
Иван молчал.
- Ну так что же?
- Не помню, - язык еле слушался Ивана, - я не помню! Но я вспомню, будь уверена!
- Нет! Ты умрешь! Даже если ты вырвешься отсюда, ты не доберешься до Земли! А доберешься - не вспомнишь! Вспомнишь - тебе никто и никогда не поверит! Тебя упекут в приют для умалишенных! Хе-хе-хе!
- Врешь! Старая карга, ты всё врешь!
- Нет, я не вру! Ты и сам прекрасно знаешь это. Ну-ка, напряги свою дряблую жалкую память! Ты же прошел через это, ты пытался поведать вашим людишкам кое-что, ты их хотел спасти, помочь им. Ну и как?! Они смеялись над тобой, они гнали тебя! Хе-хе-хе! Они отовсюду гнали тебя, считая безумцем! Ты и есть безумец!
Старуха опять разразилась диким, истерическим хохотом.
Обрывки воспоминаний пробивались в сознание Ивана, словно их заколачивали в него молотом - с болью, с тяжкими невыносимыми ударами. Но он терпел. Ему нужно было всё вспомнить - всё от начала и до конца! Да, его гнали отовсюду. Его гнали, когда он ходил по кабинетам, рвался на приём к правителям, советникам, военным, ученым… Он долго приходил в себя после возвращения с Хархана. Потом он ходил, ходил, ходил… он обращался на общепланетное топографическое вещание, на всероссийское, в редакции видеогазет и печатной прессы, он стучался везде… и никто и нигде не хотел его выслушать, они сразу отвергали всё, даже рассматривать не хотели, не выслушивали толком, это был заколдованный круг похлеще Колдовского леса, Утробы, Лабиринтов, всех Четырех Кругов Внешнего Барьера, Миров-Гирлянд, Поганого леса и прочего, прочего… его везде считали безумцем. Да, отчаянным, отважным, невероятно удачливым, вернувшимся из пасти самой смерти космодесантником, не выдержавшим психических перегрузок, спятившим окончательно и бесповоротно… Всё так и было! Только те четверо "серьёзных" людей почему-то не усомнились в его психике. Странно. Старуха многое знает, кто она? Откуда ей всё известно?!
Ах, да! Они же все тут телепаты, чёрт бы их побрал!
- Не поминай всуе Хозяина! - проскрипела старуха.
- Хорошо, - миролюбиво сказал Иван. - Не буду. Но ты, нечисть, изыди отсюда! Сгинь! По-твоему всё одно не бывать!
Старуха взмахнула клюкой. И начала расти, быстро увеличиваясь в размерах, нависая над Иваном. Грозя ему сверху.
- Ну уж нет! - Иван стал поднимать руку с Кристаллом. Он чувствовал, как она тяжелеет, каменеет, не желает его слушаться. Но он превозмогал всю тяжесть колдовства. Он медленно поднимал руку с усилителем-телекинезатором - рука казалась многопудовой гирей. Но воля Ивана была сильней.
- Сгинь, нечисть поганая! Сгинь!!!
Полыхнуло мертвецким зелёным огнём. Раскаты далекого обвала прозвучали в пещере, словно в ней стояли динамики, соединенные с внешним миром, затряслась почва под ногами, затрясло жуткую старуху.
- Сгинь, пропади пропадом!!!
Иван глазам своим не поверил, когда каменная стена за старухой обвалилась, рассыпалась на множество мелких и крупных камней, когда сама старуха вдруг стала медленно, будто в фильмах древности, проваливаться в образовавшуюся трещину, грозя клюкою и изрыгая оглушительным скрипучим голосом проклятия, истошно стеная, захлебываясь в страшном плаче-вое и одновременно истерически хохоча. Это было невозможное зрелище.
Иван не хотел согласиться с его реальностью. Он был ошарашен, смятен.
Кристалл! Неужели это правда? Тогда он всемогущ! И нет ему соперников! Он может добиться чего угодно, нет и преград! Иван всмотрелся в волшебный Кристалл - тот был невзрачен и сер. Нет! Не может быть! Иван всё понял сразу, да вот только сердце отказывалось это понять… Кристалл "сел", кончился резерв энергии, точно, где-то там внутри есть что-то типа аккумулятора-батареи, но где, как подзарядить?! Эх, не вовремя! Но ничего не поделаешь, слишком большие были энергетические затраты - это какой мощью надо обладать, чтобы пробить эти стены, разверзнуть недра?! Непостижимо!
Но потом. Всё потом! Иван бросил последний взгляд на уродливого паука.
И пошёл к пролому.
Отблесков подземного света как не бывало. Чернота зияла жуткой пастью из зубчато-неровной дыры-расселины. Да что же теперь делать? Иван шагнул в темноту.
Удар был настолько неожиданным, что Иван и глазом моргнуть не успел ноги подкосились, и он потерял сознание.
В кромешном мраке ему мерещилась жуткая мешанина из леших, пауков, монстров-негуманоидов, весьма "серьёзных" и благонамеренных людей, гадкой нежити и прочей дряни. Он пребывал в какой-то горячке, забытьи и вместе с тем осознавал это своё дурманное запредельное состояние. Его куда-то волокли, тянули, тащили, бросали, подтягивали, везли, потом впихнули куда-то, пребольно ударили в спину. Полуявь-полусон с бредовой начинкой!
Очнулся он связанным, с кляпом во рту за столом в полутемной избушке.
Той самой. И стол был вовсе не развалившийся, а прочный и крепкий, дубовый стол - всем столам стол, - Ну что, Ваня, помыкался вволюшку? Не надоело ли?!
Гнусный Авварон сидел в прежней позе на краю стола, чесался под своей чёрной рясой, сопел, пыхтел и вонял. Был как никогда гадок и противен: нос свисал гнилым сочащимся баклажаном на слюнявую губу, выпученные глазища выкатили на пол-лица.
Иван промычал нечто неопределенное. Выпихнул кляп изо рта. Оглядел избушку - лучемёт и меч стояли в углу, на них лежал толстый слой пыли, словно они полгода простояли тут. Там же валялся серый и неприметный кристалл, бессильный усилитель-телекинезатор.
- Нам бы ещё помыкаться, - ответил Иван, еле шевеля распухшим языком.
И спросил почти ласково: - Вернулся?
- Да ведь без меня пропадешь, Ваня! - сказал Авварон.
- Эт-то точно! - Иван попробовал улыбнуться, растресканные губы отозвались жгучей болью. - А тебе, нечисть, что-то без меня не можется.
- Зачем так грубо, Иван, - карлик перекривился, обиженно шмыгнул носом, стал картавить и гундосить ещё сильнее, - я же тебя вытащил оттуда, скажи спасибо.
- Ладно, - согласился Иван, - спасибо. Когда в путь пойдем?
- Ишь какой быстрый! А ты идти-то можешь?
- Да уж как-нибудь!
- Ну тогда хоть сейчас! Вставай! Иван сделал попытку встать… и повадился под стол. Обессиленные ноги не держали его.
- Что это с тобой, друг сердешный?! - притворно забеспокоился Авварон.
Теперь он возвышался над Иваном, его голос звучал чуть не с потолка. Ты чего это - никак уже пошёл?!
Иван заскрипел зубами. Они все издеваются над ним. И этот негодяй тоже. Неожиданный прилив сил оживил его - Иван напряг плечи, руки. И разорвал путы. Боль иголочками вонзилась в мышцы. Ещё немного - пять, десять минут, и всё пройдёт.
- Может, отдохнем всё же? - спросил Авварон серьёзным голосом. - Гляди, не выдержишь дороги, кто потом мне блокированную информацию выдаст - с трупа ничегошеньки не снимешь. Впрочем, если вовремя воплотить куда-то…
- Заткнись! - выдавил Иван. - Надоели уже, одно и то же у них! Ждать нечего. Надо идти!
- Пошли!
Иван встал на колени, грудью навалился на табурет. Принялся шарить в клапанах в поисках стимулятора. Нашел.
- И мне дай! - попросил жалобно Авварон. - Ну дай, не жалей для лучшего друга!
Иван покачал головой. Бросил шарик карлику-крысенышу.
- Подавись, нечисть!
Авварон мигом проглотил чёрный шарик. И распрямился, разогнулся словно его распирало. Он даже повыше стал и розовее, глазища заиграли тихим, но нехорошим пламенем:
- Ну, ты убедился, Иван, что пропадешь без меня? - бодро и торжественно спросил он.
- Да уж не знаю, - Иван ощущал себя совсем неплохо, стимулятор его поставил на ноги. Он проглотил ещё два, затем сразу три концентрата. И почему эти люди не отобрали у него ни меча, ни лучемёта, ни кристалла, не вывернули содержимое клапанов и карманов, пока он был в забытьи? Непонятно.
- Если б ты, нечистая сила, не помешал мне, я давно бы был…
- Где? - насмешливо вопросил Авварон. Иван замялся.
- Ты ведь даже не знаешь, где был, чего видал! А может, тебя назад отнесло - за Внешние Охранительные слои?
- Нет! - твёрдо заявил Иван. - Я был где-то рядом!
- Эхе-хе, откуда только берется эдакая уверенность, - пробормотал колдун, - нам такой хотя б немного, самую малость. Нет, Ванюша, милый ты мой друг и брат…
- Заткнись, нечисть! Не друг я тебе и не брат! Авварон покачал головою, так, что капюшон совсем прикрыл его лицо. Он был явно доволен.
- Друг, Иван, и брат. Не прекословь. Раз дело у нас общее, стало быть и зваться нам по-родственному. Быть бы тебе, Ванюша, ныне паучком-старичком, болтаться бы в поганых сетях-паутинках в мрачном подземелье да сокрушаться о своем прошлом и вспоминать добрым и ласковым словом наилучшего друга и брата Авварона Зурр бан-Турга, который ничегошеньки тебе кроме добра не желает и не желал никогда.
Иван не знал, что и думать. Ему уже начинало казаться, что и впрямь карлик-колдун прав, что он к нему придирается, что он страшно несправедлив к несчастному уродцу. Ну наградила его природа неказистой и невзрачной внешностью, так что теперь - каждый должен его пинать? Нет, не по справедливости так. А за что его не любить-то? Ну пытался силком выудить из мозга информацию - ведь можно и это понять: чужак-землянин, существо не здешнее, проще сканировать его, да и дело с концом. Может, и Иван сам на его месте, да ещё при наличии особо важного задания поступил бы точно так же?! Эх, Авварон, Авварон!
- Да чего уж там, пойдем! - сказал Иван. - Видно, до поры до времени дороженьки наши не разветвятся, ничего не поделаешь. Эх, брат Авварон, мать твою перетак, да если б не блокированный сектор, выдал бы я тебе, чего требуется, лишь бы распрощаться с тобой и век тебя, друга наилучшего, не видать!
- Грубо, Иван, грубо, - промычал Авварон, - но в общих чертах верно.
Пойдем!
- Только без фокусов, - предупредил Иван.
- Лады!
Иван взял лучемёт, меч, кристалл.
- Это я их сохранил для тебя, - как-то по-холуйски подкатил карлик.
- Спасибо, - мрачно ответил Иван, - я уж всё понял, вам оно и не нужно, у вас своё есть оружие, да посильнее будет этого.
- Это точно, нас этим не возьмешь. Можешь таскать, а можешь и бросить тут, никто не позарится.
- А мохначи? - спросил Иван.
- Мохначи могут утащить. Но откуда они тут возьмутся?
- Нет уж, я лучше не поленюсь, с собой поношу! - сказал Иван тоном, не терпящим возражений.
- Ну, полезли! - карлик указал на окно.
- Туда?
- Только туда, иной дороги нет! Авварон лихо запрыгнул на ветхий подоконник-брусочек, прыгнул наружу…
Иван в точности повторил его движения, боясь ошибиться даже в малом.
Теперь он многое помнил: важно не только знать вход-выход, но и уметь войти-выйти. Чердак? Пыльный, забитый хламом чердак. Настил. Это было там.
И здесь так же. Это общие законы многомерных сложных миров. Они всё предугадали. А скорее, у них накопилась кое-какая информация, собранная теми смертниками, что остались лежать здесь… или воплощены в кого-то - а это, Иван не мог думать иначе, всё одно что смерть. Он встал на подоконничек, боясь, что тот не выдержит и треснет, обломится. И прыгнул наружу - в темень, в холодный ночной лес, прямо под верхушки мрачных деревьев, под мертвецки бледную луну на низком тяжёлом небе.
И не почувствовал земли-почвы. Прыжок оказался затяжным. Лишь через секунду-другую в ноги ударило что-то твердое. Иван удержался, взмахнул рукой и коснулся сырой стены.
- Ты здесь? - спросил шепотом Авварон.
- Здесь, - также шепотом ответил Иван. Он стоял на широкой и длинной ступеньке. И было таких ступенек не менее трёх десятков впереди. И вели они к нише или двери, всё терялось в сумрачности коридора. Авварон стоял на ступеньку выше, махал Ивану рукой. А слева от них и чуть внизу теснилось множество полупрозрачных и полупризрачных теней. Тени тянули к Ивану длинные бесплотные руки, пытались ухватить его, разевали рты, словно силясь сказать что-то… но руки проходили сквозь Ивана, а изо ртов не доносилось ни звука.
- Пошли! - заволновался вдруг Авварон, - Пошли скорее! Здесь нельзя надолго задерживаться!
- А кто эти несчастные? - спросил Иван.
- Потом расскажу, пошли!
Иван приостановился, вглядываясь в лица. Призраки напоминали ему кого-то, они походили на обесплотевших вдруг людей, землян - руки, ноги, глаза, носы, рты - всё такое же, всё человеческое. Эти призраки были Ивану ближе, чем прочие обитатели Пристанища и его предместий. Он силился их понять по губам. Но не мог. Ни единого мыслеобраза не исходило от них. Они словно бы не обладали ни мозгом, ни сознанием, ни душой.
- Иван, надо бежать! Это тени невоплощенных. Это очень опасно. И страшно. Это выше возможностей Создателей и Властелинов Пристанища! Никто не узнает, откуда взялось это зло. Не стой на месте, иначе ты станешь таким же, останешься здесь. Побежали!
Сам Авварон уже довольно-таки быстро продвигался по ступеням к нише.
Иван устремился за ним. Сомнения грызли его.
- Да брось ты! - Авварон говорил через плечо. - Это не земляне, не заложники, о которых ты всё время толкуешь! Выкинь эту дурь из головы!
Быстрей! Надо бежать!
Иван припустился за карликом, прыгая по широченным ступеням, машинально увертываясь от призрачных рук, стараясь не заглядывать в тоскливые, наполненные горем и безысходностью глаза. На душе у него было неспокойно. Да что ж делать-то - в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Надо слушать опытного Авварона.
Уже вбегая в нишу, он обернулся - и огнём полыхнуло в душу: глаза! глаза погибшей в Осевом измерении Светланы! она! только у неё были такие серо-голубые бездонные глаза! это она сейчас безутешно глядела ему вслед! тянула руки! Нет! Показалось! Нервы шалят! Иван выбежал в просторный, уложенный плитами из серого камня зал. Не было никакой Светы! Не было!
Наваждение! Это они, местная нечисть, играют шутки с его памятью!
Авварон, встав на цыпочки, похлопал Ивана по спине. Вид у карлика был надменный и неприступный.
- Вот теперь, Ваня, - проговорил он вальяжно, - ты можешь считать, что довелось тебе сподобиться, возыметь, так сказать, честь предстать пред Внешними Вратами Пристанища. Мы сейчас на Двенадцатом Нижнем Ярусе в подземелье Низринутых Демонов…
- А кто такие зурги? - неожиданно, в лоб спросил Иван.
- Кх-мэ, - поперхнулся Авварон, - при чем тут зурги? Не надо путать божий дар с яичницей - так ведь у вас говорят?
- Так, - подтвердил Иван. - Ты, небось, сам зург?
- Недооцениваешь, Ваня, недооцениваешь! Я, по-моему, представлялся тебе вскоре после нашей первой встречи. Впрочем, это не имеет никакого значения. Зурги - это исполнители, Иван. Кроме них в Пристанище есть и ещё кое-кто. И вообще, ты меня бестактно прервал… А между тем с продвижением к цели разблокировка твоей памяти идёт полным ходом. Ты не обдуришь меня?
- А ты?!
Авварон как-то двусмысленно захихикал. До чего же он всё-таки противен, подумалось Ивану, это же непостижимо, и как земля только носит эдакую мерзость, как Создатель её терпит, неужто и это его создания?!
Ирреальность какая-то! Метафизика!
- Нет, Иван! - сказал вдруг Авварон строго, серьёзно и почти без картавостей и прихлюпов, - этот мир абсолютно реален. Абсолютно! Он значительно реальнее вашей плоской и примитивной Земли, приколотой её тремя измерениями к плоскости, как бабочка к картонке собирателя-энтомолога. И тот, кого ты называешь Создателем, к нам непричастен. Да, он создал мир и всякой твари по паре. Но потом были и другие вершители судеб. Были до него и другие создатели, Иван.
Твое миросозерцание и миропонимание плоское, как ты сам и твоя Земля. И хотя она всего лишь частица Пристанища, мне порой кажется, что Земля выдумка, легенда, миф. И в то же время я знаю, что она доподлинная реальность, ибо знаю, что за века её существования сотни тысяч обитателей Пристанища, выходцев из него или даже преджителей Пристанища были уничтожены на ней: сожжены, распяты, утоплены, зарублены, отравлены, повешены, съедены собаками и хищными зверями… Это всё реальность. Нам обоим трудно в неё поверить, но это так, Иван. Лучше бы, конечно, и для нас и для вас, чтобы дороженьки наши не пересекались. Но так уж судьба распорядилась, такой расклад, что Пристанище переплетено с внешним миром, в том числе с Землею. И ваши людишки тут есть, это правда, чего скрывать.
- Вот как?! - воскликнул Иван. Он поразился внезапной откровенности карлика-колдуна, вековечного недруга Земли и его поводыря. - А раньше ты что говорил?!
- Всему своё время. Но, помолчи, это не совсем ваши. А многие уже совсем не ваши. С одним ты, по-моему, говорил. Так?
- Рон Дэйк?
- Мне всё равно, как его зовут. Что он тебе сказал, он хочет на Землю?!
- Нет!
- Так чего же ты добиваешься! Ни один из них не собирается на Землю, да их туда силком на аркане не заманишь. А те, кто с нами был… Ты можешь представить, что такое для них ваша нынешняя Земля, нет?! Ах, впрочем, ты ещё не знаешь, про кого я говорю. Ну ладно! - в последних словах карлик вновь обрел свою жуткую картавость, гугнивость, вновь принялся сопеть и прихлюпывать.