Кажется, под нами шумела вода. Да это был бурлящий поток, шум которого доселе глушил нависший мрак. Только сейчас я понял, что мы стоим на решетчатой ферме, под которой нет ничего, лишь едва уловимое журчание воды на дне бездны. Это была глубокая расщелина. Что образовало такую пропасть, для меня осталось загадкой, да и не до этого было.
Снующий порыв ветра. Окровавленная спина мутанта, белеющие кости позвоночника, виднеющиеся в кровавом месиве. Мой заряд раздробил его спину. Но почему он жив? Что движет им? Для чего он приволок кейс к этой пропасти? Бесконечная тирада выстрелов где-то там за спиной, но они такие далекие. Все ясно и просто. В кейсах смерть и мутанты чувствуют это своим звериным чутьем. Пока кейсы хранились в сейфах внутри их алтаря, они были уверены, что находятся в полной безопасности. Но теперь, когда Волк вытащил их, вернее, то, что в них хранится, мутанты просто сошли с ума. Они чуют смерть. В отличие от людей, которые и после великой Погибели продолжают кромсать друг друга, убивать, сея хаос и смерть. Мы не берем от жизни уроков. Нас не волнуют проблемы предков, это их дела. А мы умные, мы сами с усами.
Мутант обернулся. Его большие желтые глаза вперились в меня. Мне показалось: он улыбается, хотя распознать улыбку на изуродованном мутациями лице, просто невозможно. Но почему я продолжаю стоять и тупо смотреть в эти глаза. В них нет страха, они не безумны. Мгновение. Мутант отворачивается от меня, вскидывает вверх свои огромные конечности. В левой руке кейс. Я понимаю, он хочет выброситься в пропасть вместе с ним, забрать с собой это оружие. Его действия я нахожу благородными. Но я не мутант и что находится в этом кейсе для меня огромная не разгаданная загадка, которую я хочу решить. Да, ползуна вам в зад, я человек. Мутант готов к прыжку. Да и я не клешней краба сделан. Отбросив обрез, я бросаюсь в бой, как кобра перед укусом жертвы. Клинок, так кстати приваренный у основания наручи, рассекая воздух, одним ударом отсекает кисть с желанным кейсом в ней. Ногой в спину помогаю мутанту совершить прыжок. Его тело исчезает в темноте бездны. Кейс с лязганьем падает на решетку фермы, а мое тело скидывает, просто выбрасывает как не нужный элемент. Я чувствую, как земля, точнее металлическая решетка, уходит из-под ног, как я нахожусь в свободном падении, как пальцы правой руки цепляются в холодную решетку фермы. Ничего лишнего, просто рефлексы, помноженные бесконечными тренировками. Мне повезло, я жив. Не важно, что приходится висеть на одной руке. От левой в данном случае мало проку. Ей не зацепится. Шаги. Стук тяжелых подошв, подкованных железом. Это Волк.
– Монах?
– Тут я, тут. Помоги мне! – Каждое слово дается с трудом, ведь я вымотан и обессилен, уж слишком много испытаний на голову пусть даже и монаха-карателя.
– Кейс? А вот он. Ну, монах, ну удружил! – Его голова показалась над краем. И его взгляд, взгляд безумца. Сплюнув в пустоту, Волк продолжил: – Радмира твари загрызли, просто разодрали на части… Сиротке, твой мутант голову прошиб. Малец не выживет, больно много кровушки потерял. Мы отбились от них, не знаю, надолго ли… Руки я тебе не подам! Не жди! Признаюсь, в твоей помощи я больше не нуждаюсь! Моя сторона разрывает контракт и аннулирует наш условный договор! Я не дарую тебе жизнь! – С этими словами он поднялся, наступая мне на застывшие пальцы. Я что-то кричал, проклиная его, но боль сделала свое дело. Закрыв глаза, я разжал пальцы, падая во мрак открывшейся передо мной бездны.
Глава 10. Старый знакомый
В ушах стоял невыносимый гул… Я попытался вдохнуть поглубже, но безрезультатно.
Болт, выпущенный из арбалета Шамана, сильно ударил в грудь. Меня бы сейчас не было в живых, если бы не кибернетическая рука. Правда, теперь она пришла в негодность: уныло визжит сервопривод, искрят провода, из тоненьких трубок льется смазка. Благо, хитиновые панцирные пластины жилета так же сыграли не последнюю роль, ловко остановив смертоносный болт. Правда, теперь под ним определено огромный синяк и, скорее всего, сломанное ребро. Возможно даже не одно…
О, великий Создатель! Только сейчас я понял, что ощущаю неимоверную боль в груди.
От взорвавшейся динамитной шашки меня всего засыпало грязью и кровавыми ошметками кочевника, некогда служившего мне щитом. Я с трудом разлепил глаза, но так ничего и не увидел.
Перед глазами все плывет. Попытка сфокусировать зрение не приносит результатов. Только багровая темнота, непроглядная и от того страшная. Стук в висках жесткий, нарастающий с каждым мгновением и плавно перетекающий в бой барабанов, которые словно несут весть о победе над злейшим врагом. Только в его роли был я. Тот, кто сгинул в пучине небытия еще там, в глубокой расщелине, под сводами мрачного подземелья. В очередной раз брошенный на произвол судьбы.
На этой затхлой ферме я ждал появления каравана работорговца Митха. Жаждал как можно скорее вернуть дочь фермерши Айвы, маленькую рыжеволосую Кэт. Вырвать ее из грязных лап работорговца. Вернуть дочь, единственную кровушку матери, что бы семья вновь воссоединилась. Вот миссия, которую я возложил на себя. Я поклялся! И я сдержу свою клятву, не смотря ни на что! Почему-то для меня это многое значит. Видно осознание того, что я сам рос без семьи, дает свой отпечаток, заполняя душевную нишу.
И что теперь? Вместо каравана Митха сюда прибыл Шаман и его кочевники. Ловкий, скажу я вам, ход судьбы. Просчитанный и аккуратно выверенный план, под руководством самого Волка. Только этот прохвост мог устроить такую комбинацию. Но для чего? Зачем ему все это? Для него я погиб. Неужто все это время он таил надежды, что я выжил? Чтобы потом снова убить? Нет. Как-то слишком нагромождено и глупо. Думай, Тулл, думай…
Долго думать не пришлось, тем более что в таком положении, в котором оказался я, и вовсе не до размышлений.
Потихоньку картинка перед глазами вырисовывалась своими очертаниями. Вовсю властвовала богиня Ночь, облачив землю своим темным саваном. На мрачном черном небе играли всполохи алых языков пламени. Это догорал приземистый амбар, освещая округу. Где-то вдалеке многоголосо выл шакалий выводок. Сука, откормив своих щенков, бросила их на произвол судьбы. А что? Закон Пустоши: выживает сильнейший.
Шаман молчал, но я чувствовал его присутствие. Просто ждет, когда я приду в себя. Видно, у него есть вопросы или он, как настоящий воин шанти, просто хочет, перед тем как убить меня, посмотреть мне в глаза. Говорят: когда кочевник убивает воина, он смотрит ему в глаза, чтобы душа убитого перешла к нему. Кочевники одичалый народ со своими законами и нравами.
Дыхание вроде восстановилось, но по-прежнему каждый вздох отдается сильной болью в груди. Я с трудом перевалился на бок, стараясь осмотреться и хоть как-то оценить обстановку. Во мраке я различил силуэт кочевника. Он склонился над мертвым собратом, которого я подстрелил из своего маузера. Совсем рядом, в паре шагов от Шамана, возвышалось горой мощное тело маниса. Он шипел, то и дело выплевывая свой раздвоенный язык, по-своему скорбя над убиенным телом своего наездника.
В воздухе витали запахи крови и дыма. Но по-прежнему, ни каравана, ни самого Митха видно не было…
– Тулл, Тулл! Жрец-каратель! Изгой… Я преклоняюсь пред твоей живучестью. И как тебе удалось выжить там, в проклятых подземельях, кишащих разными мутантами и мутафагами? Мы с Волком взорвали проход, лишив бестий возможности выбраться наружу. Да и ты, насколько мне известно, рухнул в бездну, в которую тебя отправил Волк. – Как всегда, Шаман появился неожиданно. Только мгновение назад он скорбел над умершим кочевником и вот он уже предо мной. Все такой же непоколебимый, как каменный утес. Его лицо было спокойным, не выражающим, каких либо чувств. Только глаза, подсвеченные отблесками пылающего амбара, выглядели зловеще. В них словно плясали маленькие бесы, исполняя страшный загробный танец, размахивая в своих неказистых лапах острыми трезубцами.
Я по-прежнему лежал на боку, стараясь изо всех сил высвободить наконечник болта, плотно засевший в хитинной пластине жилета. Как ни странно, моя кибернетическая рука продолжала слушаться меня, хотя при этом истошно жужжал, надрываясь, сервопривод.
В схватке с бойцами Шамана я полностью разоружился, осталось только пара верных топориков, но воспользоваться ими пока не представлялось возможным. Шаман был в наилучшем положении. Стоило мне только совершить неправильное движение, как его острые лезвия искривленных ножей прошьют мою плоть, как швея прошивает цыганской иглой потертые портки. По крайней мере, пока кочевник разглагольствовал, я имел возможность немного отлежаться, накапливая растраченную силу в жесткой схватке.
Лицо шанти расплылось в хищной улыбке. Такой оскал выказывает панцирный волк перед смертельным прыжком, заранее понимая, что он победит.
Как назло, болт прочно засел в жилете, да и силы будто покинули меня. Все тело обхватил озноб. Я прикрыл веки, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Хотелось кричать, кричать от безысходности!.. Меня распирало желание встать и придушить Шамана. Лишить кочевника жизни, чтобы его проклятая душонка навсегда отправилась к его умершим предкам. Но вместо этого я громко вопросил, надрывно хрипя:
– Где девочка? Где маленькая Кэт? – Больше всего меня интересовал этот вопрос. Не для того я преодолел такое расстояние, чтобы сейчас слушать насмешки кочевника. Да и не он нужен был мне. С ним и Волком я распрощался, хотя, желание убить их обоих часто вскипало во мне. Так же, как я хотел увидеть мертвого Баграта, прекрасно понимая, что на место одного упыря к власти придет другой. И этого отрепья не вывести, как бы кто не пытался. Власть убивает в человеке все человечное, тем более что само значение человек в мире жестокости и насилия теряет свой первостепенный смысл. Здесь Пустошь и правит тут тот, у кого больше золотых в кармане и огромная пушка за широким поясом. Все решает сила…
– Замухрышка Кэт? Ха! Маленькая девочка, которой суждено быть шлюхой? – Шаман наслаждался моим положением, так и норовя оскорбить или задеть за живое. Он прекрасно понимал, что перед ним уже не бездушный жрец-каратель, который когда-то был предан учениям Ордена Чистоты. Нет, я не стал мягче и уж точно не стану лить слез, как баба. Просто в какой-то момент я понял, что смогу помочь фермерше Айве спасти ее дочь. Вернуть ее домой. Уберечь от жестокости этого несправедливого мира.
Но за все свои слова эта размалеванная морда с косичками на голове ответит по всей строгости моего личного закона.
– Не смей ее так называть! Ты, мутантово семя! Жалкое подобие человека, сожри тебя некроз!
– Монах, что с тобой? Когда Волк предложил комбинацию с похищением девочки… я не поверил в то, что ты кинешься так рьяно ее искать, а уж тем более спасать. Но видят духи предков! Ты просто рвешь и мечешь, словно разъяренный манис перед случкой! – Кочевник рассмеялся, подойдя ко мне вплотную, присел на мокрый песок, скрестив ноги. – Девчонка у Злобного, и будет слава силе кочевых племен. Он продал ее за пару серебряных монет, чего еще возьмешь за эту оборванку.
– Я сделаю в гнилой черепушке Злобного, пару дырок из добротного маузера!.. – Я был взбешен и охвативший гнев с трудом сдерживался. Меня пуще прежнего затрясло. И слава Создателю! Кажется, упрямый наконечник арбалетного болта высвободился из плена моего жилета. Я не подал вида, продолжая лежать. Пусть враг наслаждается своим превосходством, а мое время еще настанет.
– Ты хочешь знать, где она? Ладно, я скажу. Так сказать, исполню твою последнюю волю. – При этих словах он вскочил и что есть сил, врезал мне носком истоптанных сапог в живот. Боль резанула в области груди. Я, задержал дыхание. Перед глазами вспыхнул сноп искр, и на мгновение все вокруг потеряло очертания, сливаясь с темным ночным небом.
– Митх продаст ее в бордель к Корявому Джону. Слышал о таком? – Шаман горячо шептал, глаза пылали безумием. Всегда казавшийся спокойным и рассудительным воин шанти внезапно съехал с катушек. И это пугало. – Этот урод, покрытый оспой после земной лихорадки, держит приличный бордель на Мосту. Уж поверь, Корявый Джон всех своих девиц первым обрабатывает. Потом ставит на них свое клеймо… ну собственник он, что ж поделаешь!
Если понадобится, я оторву этому прыщавому мутанту яйца и запихаю их в его поганый рот. Прости Создатель мою злобу.
…Мост известен шумными притонами, борделями и непортящимися арбузами, слава о которых идет на всю великую Пустошь. Я знавал это место. Оно являлось перевалочным пунктом для караванов с толстосумами-торговцами, идущих своей наезженной и истоптанной тропой к великому Кораблю или к горе Крым с ее отчаянными гетманами и Инкерманом.
Митх идет своим караваном до Моста, там продает часть девиц, а мужчин и бойцовых мутантов везет на Корабль. Там есть Арена, на которой всегда нуждаются в новых гладиаторах и свежем мясе. Ползуна в задницу! Надо же было так повестись на уловку Волка!
– Зачем нужно было похищать Кэт и продавать ее в рабство?
– Затем, что твоя красавица Айва задолжала Митху, а платить ей нечем. Все посевы кукурузы сожрали земляные крысы и рогатая саранча. – Шаман пришел в спокойствие, снова присел. – Волк узнал о долге, ну а дальше, как ты понимаешь, закрутилось, завертелось.
По крупицам мозаика складывалась в подобие какой-то картины. Все становилось на свои места. Появись или не появись компания Шамана и Волка, Кэт все равно бы похитили люди Митха. Просто само похищение было на руку моим знакомым. Дальше они подсунули мне ложную информацию, что Злобный со своим караваном устроиться на этой ферме. Хотя, последний давно направил свой караван на восток к землям Донной пустыни. А планы Волка увели меня совсем в другую сторону, на пустынный запад.
Только вот наш умный Волчонок не учел моих возможностей и быстроты действия. Видно, он не до конца оценивает мастерства жрецов-карателей, пусть даже и бывших. Я успел сюда раньше, чем они успели устроить тут засаду. Или что-то случилось, помешав им реализовать свой план в полную силу?
– Зачем вам я?
– Когда Волк узнал о твоем появлении, он словно сошел с ума, забросил все дела. Единственное чего он хотел, так это убить тебя. Тем более, что ты объявился в поселке фермеров с новой железной рукой. – Шаман указал грязным пальцем на мою кибернетическую руку. – Видно, духи предков коснулись тебя своей силой, вознаградив за твои страдания. Откуда это? Кто создал этот протез? Шаман слышал о Вертикальном городе, но его давно отрезало некрозом и попасть туда невозможно.
Я молчал, потому, как сам не знал, кто одарил меня таким щедрым даром…
***
…Что в действительности я помнил? Совсем немного. Так, отрывки памяти, которые часто посещают меня в ночных кошмарах. Я помнил подземную реку, покоящуюся на дне расселины. Ее мощный поток, движущийся в бешеном ритме. Бушующую, неуправляемую силу. Силу, что швыряла меня от одного края русла к другому. Каменистые выступы, о которые меня не раз припечатало. Нестерпимую боль во всем теле. Темноту. Холод. Безумное желание жить. Жить, не смотря ни на что. Свет, который мелькал где-то вдалеке маленьким пятнышком.
Признаться, я уже перестал верить в то, что когда-то его увижу. Действительно, что-то заставляло меня держаться на плаву, барахтаться, словно щенок, брошенный в реку своим хозяином. Из последних сил перебирать в холодной воде руками, вернее здоровой рукой и поврежденным обрубком (наручи пришлось скинуть, так же как и сапоги, потому что они тянули на дно). Плыть на появившийся клочок света. Казалось, он застыл где-то вдалеке, и доплыть до него мне не удастся. Но это были только мысли, изрядно подмешанные страхом. Свет? Это пятнышко с каждым мгновением становилось все больше и больше. Оно пробивалось во тьму, разгоняя ее. Пока в один прекрасный момент меня, вернее, мое почти остывшее от холодной воды тело, выбросило в это пятно. Да, это был свет солнца. Палящего солнца, которое только бывает в самый жаркий сезон.
Момент, когда я упал в огромное озеро, образовавшееся под потоками водопада, выскочил из памяти или затаился в лабиринте разума и воспоминаний. А может быть, я просто потерял сознание…
…Я с трудом разлепил уставшие веки, понимая, что по пояс нахожусь в мутной воде озера. Течением меня прибило к берегу. Дул сильный ветер. Что самое интересное, он дул против всех законов природы: мощный поток воздуха обрушался сверху, прямо к земле, стараясь втоптать мое изможденное тело в мокрый ил. А яркий солнечный свет и вовсе исчез.
В небе было темно и лишь огоньки зеленого цвета проскакивали по его поверхности. Они пробегали по кругу, то ярко загораясь, то вовсе исчезая, а потом, с новой силой повторяя свой танец, перемещались от краев окружности к самому центру. К центру чего? Неба? Тогда я понял, что надо мной вовсе ни небо, а огромная летающая посудина. В тот самый момент до меня дошло, что это была платформа. Да-да, та самая платформа, что надолго зависала над судостроительным заводом! Голыш утверждал, что она наблюдает за Волком.
Громадная платформа своей необъятной тушей нависла надо мной. Я зажмурил глаза в тот самый момент, когда под днищем "авиетки" доминантов открылся люк. Потом мое сознание просто отключилось. Возможно, от воздействия ветра. Уж как-то по-особому он чувствовался всем организмом.
Когда чувства вновь вернули меня, в реальность и матовая пелена разгладилась, открывая взору все прелести окружающего мира, я осознал, что парю в воздухе. Мое тело, словно опоясанное невидимыми тросами поднималось вверх, прямо к раскрытому люку платформы. Попытки пошевелиться остались безрезультатными. Осмысление того, что я во власти неведомой силы, вызвало волну паники. Хотелось вырваться из объятий невидимого противника. Но в место этого я снова отключился…
…Следующий обрывок памяти застает меня в таком же парящем положении. Только теперь я в каком-то огромном, мерцающем разными световыми пятнами зале. От бесконечного действа мерцающего света, пусть даже и тусклого, я прикрываю глаза. Пытаюсь понять: где я? Мысли блуждают в хаотичном порядке, и выстроить их в правильный ряд не получается. Не получается пошевелиться. Руки и ноги скованные невидимыми путами. Остается только всматриваться в неестественную красоту зала. Таких залов нет на всей территории Пустоши. Он не реален. Человек Пустоши никогда не сможет создать нечто подобное. Казалось, светящиеся пятна нескончаемой вереницей поднимались от плоского, идеально ровного пола, рождаясь из ниоткуда. Потом, разгоняясь, уходили вверх, к сферическому своду. В этом светопреставлении я не замечаю, что кто-то появился в зале. И лишь почувствовав на себе чей-то тяжелый взгляд, поворачиваю голову. Надо мной склонился высокий силуэт: узкие плечи, длинная шея, белое, почти прозрачное лицо с неестественно зелеными глазами и абсолютно белые волосы.
Альбинос? Доминант?